Синдром заложницы

     или

эрзац-любовь

     Она движется вам навстречу. Одна из многих. Не лучше, не хуже. Не такая, что – ах, глаз не отвести! Но и не дурнушка. Ухоженное лицо, модная причёска, достаточно дорогая одежда. Вполне благополучная женщина. Она внимательно слушает спутника. Что-то отвечает. Чему-то улыбается. И вдруг… Секундный взгляд из-под ресниц – как выстрел в упор. Что в нём? Страх? Недоверие? Стыд? И, словно порыв ледяного ветра знойным июльским днём, этот взгляд мгновенно срывает покровы. И обнажается неискренность улыбки, фальшиво звучит смех. Проступают усталые морщинки в уголках глаз, и тёмные круги под ними, и горькие   складки у губ.
     А что же мужчина, её спутник? Что читает он в женском взгляде? Любовь? Счастье? Или и перед ним в этот миг открывается истина? Трудно сказать. На самодовольном лице – полное отсутствие каких-то других эмоций. Он по-хозяйски кладёт руку на поникшие плечи, чуть поглаживает, притягивает  к себе. И она, встрепенувшись, вновь надевает маску. И что-то щебечет-воркует ему в ответ.

                Эпизод первый. Знакомство.
                Она много лет прожила вдвоём с дочерью. Родители умерли. Родственники далеко, да и сами по себе они – дальние. Мужа как-то не завела. Не сложилось. Не вышло. Мужчины, да, были. И не один. Но всё – не те. Или она – не та. Теперь уж и не знала: то ли мужики попадались слишком плохонькие, то ли сама виновата? Тот, самый первый, от которого в наследство осталась Машенька, безответственным был, эгоистичным, бессовестным. А, впрочем, - вполне обыкновенным. Да и бог с ним! Зато  дочка – просто чудо! Жаль только, что «чудо» теперь далеко: в семнадцать лет замуж выскочила. И не за кого-нибудь  – француз покорил неопытное сердце. Или не покорил? Может, просто не захотела повторения материнской судьбы? Этого Альбина так и не поняла. Или не захотела понимать. Не до того было. Всё произошло очень быстро. Мать и глазом моргнуть не успела, а дочери  уже след простыл, укатила с мужем в Марсель.
       Сначала Альбина сильно тосковала. Потом постепенно привыкла к одиночеству, жизнь потекла по проторенному руслу. В будни – работа. В выходные и по праздникам – подруги. Благо, разведённых да незамужних -  хватает. Если уж становилось совсем невмоготу без мужской ласки, заводила короткие, ни к чему не обязывающие, романчики. Так всё и шло, пока в один прекрасный (или - проклятый?) день не появился Он. Андрей. Её – герой. Почти идеал. Может, и не Ален Делон, зато Мужчина с большой буквы. Настоящий. Сильный. Уверенный.  Просто – приз для любой женщины. Во  всяком случае, Аля так считала поначалу. И млела, и  таяла  под его взглядом. И гордилась, что он  принадлежит ей. И даже сочувствовала другим женщинам – у них-то мужики поплоше!
     Новый начальник охраны появился в фирме, (где Альбина маялась на тошнотворной бухгалтерской работе), словно яркая тропическая птица в убогом курятнике. Рост. Плечи. Сила. Самоуверенный вид. Раздевающий взгляд. Броская модная одежда. Немногословен. Но уж если одарит комплиментом!..  Правда, комплименты поначалу были адресованы не ей. Не замечал он скучную, далеко не юную бухгалтершу. Вокруг немало женщин помоложе, да и покрасивее. А у Али просто сердце замирало при виде этого ярко выраженного самца. То в жар кидало, то в озноб. Он снился ей по ночам, виделся в толпе, грезился одинокими вечерами.  Никогда прежде ни к одному мужчине не испытывала она такого влечения! И вздыхала. И отчаивалась.  Даже похудела. И никак не могла придумать, что бы такое сотворить, чтобы привлечь его внимание.     Как обычно, помог случай. Или Судьба.  Или злой рок?  Кто теперь разберёт!
      Как-то непогожим зимним вечером Альбина, стуча зубами от холода,  топталась на остановке, уже почти не надеясь дождаться маршрутку. И вдруг увидела Андрея. Он подошёл с другой стороны, и, как обычно не заметил её. Аля лихорадочно стала соображать, как привлечь его внимание, и вдруг увидела приближающееся такси. Машинально она вскинула руку. Водитель притормозил. Женщина кинулась к машине, но предмет её желаний оказался проворнее – в два шага обогнув Альбину, распахнул дверцу:
     - На Пушкина довезёшь, шеф?
Водитель видел за спиной мужчины растерянную Алю, но равнодушно пожал плечами:
     - Садись.
     И тут она не выдержала. Неожиданно проявив свой, обычно далеко не робкий нрав, ринулась к такси, ухватилась за дверцу:
     - Это я его остановила! Мне и ехать!
      Только теперь узнав сослуживицу, Андрей улыбнулся снисходительно:
     - О, привет! А я тебя и не приметил! Ладно, залезай! Сначала тебя отвезём, а то совсем в ледышку превратишься.
    Вылез из такси, распахнул вторую дверцу:
     - Прошу.
    И сам протиснулся следом, примостился рядом с Алей на заднем сиденье.
     По дороге о чём-то болтали. И Альбина вдруг осмелела –
когда добрались до её дома, неожиданно для себя самой предложила:
     - Может, на чашку кофе заскочишь? А потом от меня такси вызовем, а?
     Он глянул остро, словно оценивая. Усмехнулся так, словно видел женщину насквозь. И,  после паузы, во время которой Аля успела обозвать себя дурой, бросил небрежно:
     - Можно. Только не надолго.
      Дальнейшее Альбина потом вспоминала смутно. Пили кофе. Чем-то она кормила неожиданного гостя. Достала, оставшуюся после новогодних праздников, почти полную бутылку коньяка. А потом они оказались в постели…
     С  той ночи Андрей стал частенько захаживать к Альбине. А потом и вещи перевёз. Правда, их было немного – спортивная сумка  - только и всего. Альбина сделала открытие, что раньше он снимал комнату, а вообще приехал откуда-то из Сибири, и в их городе у него не имеется никого и ничего. Да и денег, кроме зарплаты – ноль. Одним, словом, гол, как сокол. Но Але было всё равно. Она впервые почувствовала себя  замужней женщиной. И была счастлива.

                Эпизод второй. Семейное счастье.
     Каждое утро она просыпалась с радостью. Было так здорово видеть  на второй половине постели, прежде казавшейся слишком широкой, спящего мужчину! Тихонько напевая, Аля готовила завтрак. Потом шла будить Андрея. Но к завтраку они приступали не сразу. В первую очередь мужчине хотелось плотских утех. Андрей оказался ненасытен.  Он был готов заниматься любовью всё свободное время. Для не слишком темпераментной Али этого оказалось даже много. Но она была влюблена, и готова сделать, что угодно, лишь бы возлюбленный был доволен. А он платил ей заботой, вниманием, лаской. Постоянно дарил подарки. Всю (правда, не слишком большую, зарплату) отдавал до копейки. Водил Альбину в рестораны, бары. Часто выезжали на природу. Для неё это всё  было, как в сказке  – очень давно уже никто не делал ничего подобного.  И она была безмерно благодарна Андрею. Лишь одно лёгкое облачко омрачало их жизнь: мужчина оказался безумно ревнив. Приступы ревности охватывали его неожиданно и часто. Причём, без всякого повода. Но Аля расценивала это, как ещё одно доказательство любви, и поэтому легко прощала.
     Приехавшая на недельку к маме Машенька, отнеслась к Андрею лояльно.
    - Он, вроде, ничего, мам. И вообще, лучше синица… сама знаешь, - высказалась она в первый день.
      А когда увидела подарки, сделанные мужчиной матери, совершенно по-детски, добавила:
     - И не жадный совсем! (Её супруг-француз щедростью не отличался).
     А, впрочем, Машеньке было всё равно. Главное, что мать теперь «при мужике», и можно перестать испытывать чувство некоторой вины за то, что оставила её совсем одну.
     Альбину же не особенно интересовало мнение дочери. Она даже как-то не слишком радовалась приезду Маши – возникла помеха для непрерывных сексуальных развлечений, - Андрей проявлял недовольство. И, поскольку теперь именно он стал для Али главным человеком в жизни, отодвинув на второй план даже  обожаемую дочку,  мать вздохнула с облегчением, когда та улетела обратно во Францию.
      Жизнь Альбины переменилась полностью. Всё, что раньше казалось интересным и важным, вдруг в одночасье потеряло всякую ценность. Заброшены  книги, вышивки, старые любимые фильмы. И даже подруги. Встречаться с ними теперь не хотелось. Разве что по телефону потрепаться, так – ни о чём. Бары, рестораны, магазины ( Андрей оказался большим любителем шопинга) и - секс, секс, секс,..  до одури, до изнеможения. 
     Аля не смогла бы даже самой себе объяснить, чем так понравилась ей новая жизнь. Ведь раньше она посчитала бы её пустой. Но о какой пустоте можно говорить, когда рядом – Он – самый ласковый, страстный, заботливый! Когда она, обессилев от любовных утех, лежала в его объятиях, а он нашёптывал ей на ушко разные нежности, Альбина чувствовала: вот оно счастье. Ей было всё равно, что думают о её Андрюшке друзья и знакомые. Лестные отзывы она со бирала в душе, как в копилку, чтобы потом на досуге вспомнить, и заново насладиться их, убаюкивающей сознание, музыкой. А нелестные…  Впрочем, таких не было – посторонние не считали возможным высказываться, подруги же просто не хотели омрачать Алькину эйфорию. 
     В такой ситуации психолог, вероятно, стал бы искать причины столь слепого чувства в забытых детских переживаниях. И, возможно, был бы прав – Але всегда не хватало любви. Отец был слишком занят работой, а мама – отцом. Сестёр и братьев у маленькой Алечки не было, с подружками тоже не очень складывалось – то ли ей не везло, то ли не умела выбирать, но искренних тёплых отношений не получалось. Всегда присутствовало какое-то соперничество, зависть, и тому подобные гадости. В юности всё это обострилось. В какой-то момент Аля осознала, что доверять не может никому.  Тогда она стала общаться с женщинами постарше. Но с ними ей было, хоть и надёжно, но частенько скучновато. Ну, а уж с парнями!.. Тут был просто полный «завал»! Серьёзные, положительные ребята Альбине не нравились.  Другие же - обманывали, изменяли, подличали. А она страдала, комплексовала, и снова «наступала на те же грабли».
      Прожив так большую часть жизни, женщина теперь с головой окунулась в любовь, даже не пытаясь разобраться  действительно ли это  - оно – настоящее, глубокое чувство, связывающее партнёров раз и навсегда. Она придумала себе сказку о прекрасном принце, и всячески старалась  претворить её в жизнь. Впрочем, пока ей это отчасти   удавалось.
    
                Эпизод третий. Паутина.
     Красивая сказка длилась около полугода. За это время в жизни Альбины и Андрея произошло несколько важных событий. Главное – Андрей оставил свою должность начальника охраны ради возможности самостоятельно заняться бизнесом. Альбина поначалу сильно сомневалась в успехе этого предприятия: бизнес не бог весть какой – возить сэкондхендовские тряпки со складов по различным точкам. Разве на этом можно хорошо заработать? К тому же, нужен был хоть какой-то начальный капитал, И Але пришлось рискнуть собственными, с трудом скопленными за долгие годы, деньгами «на чёрный день». Но как могла она отказать любимому? К счастью, дела пошли хорошо. Андрей оказался весьма ушлым в своём деле. Он здорово соображал, где взять товар подешевле, кому можно предложить подороже. У тех же хозяев, кому сбывал вещи, купленные оптом на складах, потом выкупал за копейки нереализованное, и развозил этот хлам по деревням, имея на разнице неплохую прибыль. И деньги потекли рекой. Правда,    позаимствованное у Альбины, он так и не вернул – всё как-то не выходило: то совершалась какая-то крупная покупка в дом, то украшения дорогие приобретались для обоих (ему, прямо как женщине, нравилось обвешивать себя драгоценностями), то крупные суммы денег просто проматывались в ресторанах и барах.
     - Не волнуйся, мы твои бабки обязательно положим обратно в банк! – уверенно обещал Андрей сожительнице.
     И Альбина верила. По крайней мере, сначала. А когда начали появляться сомнения, просто выкидывала их из головы, чтобы не омрачать идеальные взаимоотношения.
     Вторым серьёзным событием стал Алин уход из фирмы.
На этом настоял Андрей.
     - Что ты там пашешь за эти копейки?! – возмущался он. – Незачем уродоваться попусту! Я тебя сам обеспечу!
     Альбина побаивалась увольняться – и стаж, всё- таки, идёт, и место не такое уж плохое, коллектив ничего…  Но Андрей раздражался, ревновал её к сослуживцам. К тому же, ей приходилось работать ежедневно до шести вечера, а он освобождался уже к обеду. Да и не  каждый день занят  бывал. И пока Альбины не было дома, он маялся, не зная чем себя занять – книжек сроду не читал, никаких хобби у него никогда не было, а телевизор надоел. И оставалось только, затарившись пивком, устроиться на диванчике, и мечтать о какой-то особенной, супербогатой жизни под надрывные мелодии русского шансона. Но это не нравилось Але. И, поколебавшись некоторое время, она всё-таки ушла из фирмы.
     Теперь она полностью зависела от сожителя. Сбережения так и не вернулись, больше никаких доходов не было. И как-то незаметно, потихоньку получилось, что все семейные деньги хранились у Андрея, а в Алином кошельке всегда было пусто – на бутылку минералки не наскребёшь.
     Пару раз Альбина робко заикнулась на эту тему,  но Андрей так обиделся, с таким трагизмом заявил: «Значит, я тебя плохо обеспечиваю! Кручусь для тебя, как белка в колесе, а тебе мало!», что женщина предпочла тут же пойти на попятный, убеждая любимого, что всё хорошо, всё её устраивает.
     Только однажды пришлось снова поднять вопрос о деньгах, когда Маша сообщила, что ждёт ребёнка, а с деньгами у молодой пары сейчас туговато. Альбина  сразу же решила, что надо помочь дочери. Но не тут-то было!
     - Она взрослая! Живёт своей семьей! Сами должны уметь выкручиваться! Пусть протягивают ножки по одежке!- заявил Андрей.
     - Но она же – мой ребёнок! Пойми, Андрюша, у меня душа за неё болит!
   - Незачем твоей душе болеть. Всё у них нормально. Ну, затянут потуже пояса! Мне никто не помогал! Я с юности сам себя обеспечивал! И к двадцати пяти у меня было всё! По лимону «зелени» на кармане имел! 
    Разговор плавно соскочил на любимую Андрееву тему – как замечательно он жил когда-то, сколько чего имел, каким крутым бизнесом занимался.
       - Если бы не подлость и предательство близких, я бы по сей день был весь «в шоколаде», мелко бы ты меня в вашем городишке видела!- патетически восклицал Андрей.
     Он вообще не слишком много рассказывал о себе. А если говорил, то как-то путано, часто меняя мелкие детали. Аля даже нее знала точно, свободен ли на самом деле тот, кого всем представляла супругом – штампа-то в паспорте не было, но ведь и паспорт – новый, всего три года, как выдан. Андрей говорил, что документ у него украли, и пришлось восстанавливать. Ну, что ж, обычное дело. Но Аля знала, что частенько в таких случаях, как-то не ставятся заново штампы о семейном положении и детях. Андрей уверял, что разведён, а детей никогда не имел. Альбина верила. Лишь иногда закрадывались сомнения. Но она, как всегда, засовывала их поглубже в подсознание, стремясь сохранить хрупкое ощущение полного благополучия.
     Был, правда, у счастливой пары один серьёзный конфликт, и Андрей тогда показал себя с не слишком привлекательной стороны.  Он устроил безобразную сцену: оскорблял сожительницу ни за что, ни про что, абсолютно не выбирая выражений, грозился уйти навсегда, отобрав у неё все подарки, и оставить её буквально « без трусов». Вдруг выяснилось, что Альбина до встречи с ним жила «убого», «безвкусно», ничего не имела, ничего из себя не представляла. Выходило, что он просто облагодетельствовал женщину, снизошёл до неё. Аля   была в шоке. Плакала от обиды и страха оказаться брошенной.
     А причиной конфликта снова стала Машенька. Будущая мама позвонила, и со слезами в голосе рассказала, что у неё тяжёлый токсикоз, что-то с почками, и нужно ложиться в больницу, чтобы сохранить ребёнка. Она жаловалась на мужа, говорила, что ему «всё по барабану», и плевать на её состояние.
      - Мне кажется, ему и ребёнок «до лампочки»: будет – ладно, потеряю – может, так и лучше,  - почти кричала в трубку Маша.
       Аля пыталась успокоить дочь, но та ничего не слушала, только повторяла:
      - Не могу здесь больше одна! Не могу! Умру или с ума сойду!
     И умоляла:
       - Мамочка, приезжай! Пожалуйста! Поскорее! Ты мне так нужна!
     - Машенька, солнышко! Но как?! У меня же загранпаспорта нет! И визу открыть, я слышала, сложно…
     - Ерунда! Я пришлю справки от врачей, и тебе всё быстро
 сделают!
     Маша не сомневалась, что мать кинется во Францию по первому зову – так было всегда в их отношениях. Она не подозревала о происшедших с Альбиной метаморфозах.
А та, в свою очередь, понимая, что дочь ждёт немедленной помощи, страшилась отказать ей, и одновременно не знала, где взять денег на  такое путешествие, да и любимого оставлять  страшно – вдруг уведут!
      - Мама, ну что ты молчишь?! Мы договорились? Я высылаю  справки, да?!
      - Машенька, послушай,..   у нас сейчас с деньгами… не очень… Мы тут потратили …. Кое-что купили…
         - О, боже, мама! У тебя же есть в банке! Ты же их на « чёрный день» собирала! А у меня сейчас как раз тот самый «чёрный день»!
        Аля не могла признаться дочке, что денег больше нет. Она понимала, что та жутко возмутится и расстроится! А ей сейчас нервничать -  ну, никак!
      - Хорошо, родная! Я всё решу! Ты только не волнуйся! Сейчас главное: ты и малыш.
     Альбина сказала то, что думала. Вот только, как объяснить это Андрею? Он и так ревнует её к дочери и, ещё не родившемуся внуку. Да и денег нет! Просить у Андрея?  Ох, вряд ли он даст! Скажет, что всё вложено в бизнес, и налички почти нет.
      Так и вышло. А, когда Аля попыталась настоять, разразился жуткий скандал. Тогда впервые они легли спать порознь. Андрей прекрасно выспался на диване, зато Альбина не сомкнула глаз. Она мучительно искала выход, и не находила его. Под утро забылась тяжёлым сном, а когда проснулась, Андрей уже куда-то ушёл.
      Она тут же проверила его вещи. Слава Богу, всё оказалось на месте. Но её звонки на мобильный он сбрасывал. Альбина поняла, что конфликт не иссяк. И что же делать? Как уладить эту проблему? Она не знала. Маячила по квартире, как сомнамбула. Всё валилось из рук.
          А в начале одиннадцатого позвонила Машенька.
       - Мамочка! Всё в порядке! Можешь не приезжать пока! – голос уже сосем другой, нормальный. – Тут Софи примчалась, подарков навезла! Барану моему мозги вправила. Она пока у нас погостит. Носится со мной – просто жуть! – радостно тараторила дочь.
         Аля облегчённо вздохнула – ну, вот проблеме решена. Одновременно стало грустно – как легко смогла заменить её для Маши свекровь! Впрочем, хорошо, что у неё такие тёплые взаимоотношения с матерью мужа!  Альбине и самой понравилась Софи,  с которой она познакомилась на свадьбе дочери. Такая сильная, яркая, независимая личность! Благо, языкового барьера не существовало: предки Софи – выходцы из России, и в семье старались не забывать родной язык. Софи говорит по-русски вполне сносно, и за неделю, что она гостила в доме новой родни,  они с Алей много болтали, и прониклись друг к другу симпатией «Счастье, что Софи любит Машку, как  дочь! Она с сынком своим разберётся, не даст жену обижать.  Защитит!»- думала Альбина. И вдруг пронзила мысль: « А меня-то кто защитит?» Перед глазами, как на экране, замелькали вчерашние безобразные сцены. Аля заплакала. И услышала, как отворяется входная дверь. Наскоро вытерев слёзы, она поспешила в прихожую. И первое, что увидела  - огромный букет роскошных, безумно дорогих роз. А потом появилась красивая коробочка из ювелирного, под откинутой крышкой               которой, тускло поблёскивал массивный золотой браслет…
И слова, слова, слова… Ласковые, извиняющиеся, убаюкивающие сознание. И поцелуи, поцелуи, поцелуи…

                Эпизод четвёртый. Заложница.

          - Неужели я – бабушка? Бабушка! – Аля закружилась перед зеркалом, улыбаясь своему отражению. – Очень даже ничего бабушка! Довольно молодая!
          У неё было замечательное настроение: после полутора суток безумной тревоги за дочь,   наступил «отходняк», когда узнала от Софии, что с Машенькой и новорожденным Мишелем всё в порядке. Но  теперь возникло нетерпеливое желание увидеть их обоих. Она завидовала Софи: вот, оставила мужа в Париже, и уже три месяца живёт в Марселе у сына. «Почему она, а не я ухаживала за моей дочерью в последний сложный период перед родами?» - спрашивала себя Альбина. Ответ был прост: Андрей.
      Андрей…  Постепенно, как-то незаметно, исподволь, он заполнил собой всё жизненное пространство. Кажется, в его отсутствие она уже и дышать в полную силу не смела. Спроси сейчас кто-нибудь, что она испытывает к «милому», Аля не смогла бы ответить однозначно. Сложный сплав из любви, влечения, обиды и страха постепенно превратил  её в безвольное, униженное существо. Андрей очень умело внушил сожительнице, что она достойна, прежде всего, жалости, что вся её предыдущая жизнь – сплошная пустота. Оглядываясь назад, Альбина видела теперь не интересную, эффектную, самостоятельную, отнюдь не слабую женщину (какой она и была на самом деле),  а нечто незначительное, серое, инертное.
      Он нашёл все её слабые места, и уверенно на них играл, тонко чувствуя: где  похвалить, где – покритиковать, а где – и надавить пожёстче. Порой он нежничал, одурманивал её ласками, сюсюкал, как с малышкой. Порой же – смотрел так яростно, говорил с таким бешенством, что она просто физически сжималась от страха – такой и убить может! Правда, пока до серьёзного рукоприкладства дело не доходило, он только несколько раз до синяков сжимал её руки, да пару раз во время ссор отшвыривал Алю на другой конец комнаты – сила-то немереная! Ну, и угрозы.  Что было, то было. «Изменишь – я тебя  зарежу».  Или: « Попробуешь бросить меня – убью».  И много разного в таком духе. И Машеньку убить грозился. И всех Алькиных подруг. В такие моменты она и боялась его, и начинала ненавидеть.  Но потом проходило время, он  каялся, говорил, что болтал не всерьёз, обещал измениться. И снова задаривал подарками, окружал вниманием, осыпал ласками. И женщина всё прощала. Более того, чувствовала виноватой себя.
      Альбина стала подобна  глине в Андреевых хитрых руках. Постепенно он внушал ей свои взгляды, заставлял по-другому смотреть на мир. Аля очень изменилась. Ей стало сложно общаться с людьми, особенно – с близкими подругами. Ведь они-то знали её другую, и именно такую, прежнюю, любили. Когда она, вдруг, вроде бы ни с того ни с сего, начинала высказывать мнения совершенно противоположные тому, что составляло ранее основу её жизни, и было понятным и приемлемым для подруг, они только головой качали: « Ну, и ну!» Их же позиции, прежде разделяемые ею, теперь раздражали. И Альбина замкнулась, отгородилась от всех высоким забором внешнего  благополучия. Теперь Андрей стал действительно «светом в окошке». В её жизни происходило нечто напоминающее, так называемый, «стокгольмский синдром»: когда взятые в заложники люди, находясь долго в обществе экстремистов, постепенно начинают испытывать к ним что-то вроде извращённой привязанности. И вместо того, чтобы понять ненормальность происходящего, Аля задвинула размышления и сомнения в самые дальние уголки  подсознания, и стала изо всех сил возводить на песке свой карточный домик семейного «счастья».
      Жизнь Альбины  проходила довольно однообразно.  В отсутствие Андрея она занималась домашними делами.  С ним же - ходила по магазинам, барам и ресторанам, когда появлялись деньги, или (что случалось чаще) валялась у телевизора, глядя всё подряд. Она теперь ни о чём его не расспрашивала, не вдавалась в подробности, откуда берутся, и куда исчезают деньги. Бизнес его последнее время стал для неё загадкой: нет спроса, нет предложения – вдруг откуда-то прибыль появилась, и наоборот –  Андрей почти всё время работает, а денег нет, одни долги. Частенько он закладывал   свои и её золотые украшения. Потом что-то выкупалось. Что-то пропадало. Покупались новые украшения, через время и они оказывались в ломбарде. Постепенно у неё ничего не осталось. И новое уже не приобреталось. Вначале она бунтовала. Теперь смирилась. Вытащила забытую бижутерию. Подумаешь! Разве это главное? Впрочем, что – главное – она бы не могла сказать. Просто сейчас об этом не думала. Да, ни о чём не думала вообще! Жила, как во сне. И в друг – ярким   солнечным лучом пробилась через всю эту плотную серость весть о рождении внука. И до боли захотелось увидеть дочь. Только Альбина прекрасно знала, что это невозможно.
               
                Эпизод пятый.  Пробуждение
     Машенька свалилась как снег на голову. Да не одна – с Мишенькой (как сразу же стала называть его русская бабушка). Да ещё и свекровь привезла с собой. Впрочем, не она привезла Софи, а скорее – наоборот. Свекровь, как вскоре выяснилось, уже – бывшая, решила, что не стоит отпускать молодую мамашу с малышом без сопровождения. И  быстро собралась в путь, радуясь возможности ещё немного побыть с внуком, а заодно и на родине предков побывать.
      Последние полгода Альбина чувствовала, что у дочери что-то не ладно. Но Маша отмалчивалась, откровенных разговоров не получалось. Только недели за три до приезда обмолвилась, что гостит в Париже у свёкра со свекровью.
      - А скоро к тебе приедем с Мишелем! - неожиданно выпалила она.
      Мать всполошилась:
      - Что это так вдруг? Мишенька ещё совсем маленький! Как с ним лететь?!
      - Не паникуй, ма! Нормально долетим! Ему уже не месяц ведь, а почти год!
     - Да…  Но… А муж твой?..
    Объелся груш! – брякнула дочь. И тут же, не давая возможности ещё что-то спросить, добавила: - Он дома останется.  Некогда ему разъезжать!
       И быстро свернула разговор. Потом Мария всё не сообщала точную дату приезда, и только уже из аэропорта позвонила:
      - Мам! Мы через час вылетаем к вам. И Софи с нами.

      Суетясь, чтобы получше принять дорогих гостей, Аля всё посматривала на дочь: как-то изменилась она – суше стала, резче. И Софи вела себя немного странно, словно чувствовала вину перед невесткой и свахой. Но спросить что-то Альбина сразу не решилась. А потом появился Андрей, с трудом скрывающий недовольство приездом двух женщин с малышом, тут уж вообще не до откровенности стало! И только поздно ночью, когда все уже улеглись, Аля, услышав скрип балконной двери, поняла, что Маша вышла покурить, и тихонько пробралась за ней.
      Подойдя к дочери, нежно обняла за плечи:
      - Не спится, родная?
      - Не спится, мамуль!
      И то ли от материнской ласки, то ли просто накопилось, вдруг выдохнула отчаянно, уткнувшись лбом в Алино плечо:
      - Плохо мне, мам! Тяжко!
      - Машенька, милая! Что с тобой? Что случилось?
      - Всё случилось, мама! Измена, подлость, - предательство…
      - Ты о муже?
      - О ком же ещё! Дура я была! Ой, дура! Он мне столько «лапши навешал» - до полу свисала, а я ничего не замечала…
      - Да ты толком-то расскажи!
      - Нечего рассказывать! Всё просто: Дон Жуан – мой бывший, а по-нашему – кобелина!
     - Бывший?!!
     - Да, мама. Мы развелись.
    Аля была ошеломлена:
     - У вас же ребёнок маленький…
     - Ну и что? Терпеть его похождения?
     - Может, и надо было потерпеть…  Потом бы угомонился…
    - Ага! Угомонится он! Не тот случай! Да и вообще, он и сам меня не слишком удерживал…
     - Разлюбил, что ли?
    - Ой, мамочка, какая ты старомодная! Любил. Разлюбил!.. Тянуло его ко мне просто, вот и всё! А во время беременности    моей – когда пятнами вся пошла, ноги отекли, волосы лезть начали – тянуть перестало! На других перешёл. А позже – запал на одну…  Наверное, теперь с ней жить будет…
     - Вот оно что! Выходит, он сам тебя бросил!
    -  Да нет! Он не против был, чтобы мы по-прежнему вместе жили. Как жена, я его устраивала. Но эти его бабы!..  Как с мириться?! И, потом, мам, мы  - люди взрослые, давай говорить прямо; мне тоже мужчина нужен, любовник.
      - Маш!
     - А что такого? Я – молодая темпераментная женщина, всё естественно!
      - Ну, не знаю… Думаю, ребёнок – важнее…
     - Мишель тут ни при чём! Я буду ему хорошей матерью. Но я ещё и женщина!
      
      Долго-долго беседовали мать и дочь. В чём-то поняли друг друга, в чём-то нет. Маша, вроде успокоилась после разговора, пошла спать. А вот Альбина так и проворочалась до утра, растревоженная услышанным. Кроме того, дочь предстала перед ней в совершенно новом свете: гордая, независимая женщина, очень трезво оценивающая себя и других.
      - Ты, мамочка, за меня не бойся, - сказала под конец разговора Мария. -  Всё будет в порядке.  Я уже решила, как жить дальше. В иняз поступлю, буду специализироваться на литературном переводе. Французский у меня – просто отличный, Я, там, в Марселе, с писательницей одной сдружилась, русскоязычной. У неё пока язык не очень, так я ей переводить на французский помогала. И нормально – принимали её рассказы в издательстве. Отучусь – найду работу, даже не сомневайся! А пока – репетиторствовать могу… Не пропаду!
      - Да, но у тебя же ребёнок! Учёба, работа – времени нужно много. А за Мишенькой кто будет смотреть? Я бы с радостью… Но…
     - Не продолжай! знаю: Андрей. Я кое-что уже поняла. Заметила. Да и раньше догадывалась, что ты «влипла» …
    - Ну, зачем ты так?! Он – не плохой. Заботливый… Просто…
     - Мам! Не нужно ничего объяснять! Это - твоя жизнь. Если тебе хорошо с таким человеком, не мне судить! А Мишелю я няню найму. Деньги есть. Так что, не переживай!

     Но Альбина переживала. И не только из-за неуверенности в Машиных планах. Она не представляла себе, как они смогут все жить одной семьёй: Андрей привык к покою и комфорту. А тут - взрослая чужая дочь,  да ещё – с малышом! Ему это не понравится!
      Её тревога оказалась не напрасной; прямо с утра Андрей высказал своё недовольство. А, когда узнал, что Машенька приехала насовсем, вообще взбеленился.
       Его возмутило, что взрослая дочь «припёрлась» жить к матери. Что Альбина теперь будет «возиться с сопляком». Что присутствие в «его» доме «посторонних» изменит весь уклад, будет непрерывной помехой. И так далее, и тому подобное…
      - Пусть идёт жить в  с в о ю  квартиру! – потребовал он.
     Андрей имел в виду однокомнатную запущенную квартирку, в старом доме на окраине города, доставшуюся Маше в наследство от бабушки.
     - Да разве там можно жить?! – запротестовала Аля. – Там капитальный ремонт требуется!
    - Это её проблемы! – отрезал сожитель. – Нечего было мужа бросать!
     - Но ты же не знаешь ничего! Он ей изменял!
    - Большое дело! Можно подумать она – святая! Сама, небось, тоже таскалась! Все бабы – суки…   
     Альбина не раз слышала подобные высказывания. Сначала обижалась, спорила. Потом – привыкла, перестала обращать внимание. Но чтобы о её любимой девочке - вот так!.. Ну, нет!
     - Да как ты смеешь! – захлебнулась она гневными слезами.
       – Моя дочь – порядочная женщина! Как и я! Не смей нас оскорблять, слышишь? Сам, наверное,   гуляешь, изменяешь мне! Вот и пытаешься других грязью…
     Закончить ей не удалось – фразу прервала затрещина по губам.
     - Молчать, дрянь!   Молчать! А то добавлю! Ах, ты, сучка! Знаешь, кто ты   есть? Ты …
    И понеслась матерная брань.
    Но  Альбина уже ничего не слышала. Она тяжело опустилась на постель, прижимая ладонь к горящим губам. Такого ещё не было. До рукоприкладства не доходило. Никогда. Как бы ни скандалили. Значит, теперь, ещё и это! Как вынести? Как?!
       Боль, страх, унижение сделали своё дело – женщина горько заплакала.
      Это, то ли,  слегка отрезвило Андрея, то ли - доставило удовольствие, но он перестал орать, и проворчал довольно спокойно:
      - Ну, вот, теперь разнылась… Сама виновата, дура!..
      Он вышел, хлопнув дверью. Аля продолжала плакать. Но вдруг вспомнила о дочери в соседней комнате. И содрогнулась от стыда. Даже слезы вмиг высохли. «Боже, Машенька всё это слышала! Какой ужас!» Женщина уткнулась лицом в подушку, мучительно представляя, как будет объясняться с дочерью. Что подумает о ней Мария? Как сможет уважать мать после такого? И как самой уважать себя?
     Горькие мысли перебивали одна другую, не давая сосредоточиться. Аля даже не знала, ушёл ли Андрей. Впрочем, ей было не до него. Сейчас она поняла, что невозможно ничем, даже самой большой любовью, оправдать то, что она терпит от «спутника жизни», пресловутой «второй половинки». Хороша «половинка», ничего не скажешь! А она-то сама, какова? «Знаешь, кто ты есть?» - зазвучали в мозгу слова Андрея. И, правда, - кто? Кто ты, Аля, раз допустила такое? Как до этого докатилась? Во что позволила себя превратить?!
         Вопросы…Вопросы…  И нет на них ответа…
       Очнулась она от того, что кто-то тихонько поскрёбся в дверь спальни.
      «Боже! Маша!...»
     Она вскочила, запахнула халат. Быстро пригладив волосы, открыла дверь, ожидая увидеть  шокированную дочь.
     Но там стояла Софи…
Женские глаза встретились. Одни, наполненные отчаянием, другие – сочувствием.
    Они проговорили несколько часов. Вернее, это был Алин монолог. Софи просто слушала. Но столько тепла и понимания было в её простых жестах – то головой кивнёт, то руку на плечо положит, что Алина душа оттаяла. Бессвязные слова всё лились и лились, но странно: среди этой сумятицы, начало вырисовываться что-то, какая-то мысль, ещё не оформившаяся, но уже имеющая право на  существование, забилась в виске, наполняя его острой болью.
     Оставшись одна, Альбина почувствовала опустошение, но вместе с ним пришла неожиданная лёгкость, будто стопудовый камень свалился с сердца.  Она бесцельно кружила по комнате, не понимая сама, что хочет сделать. Потребность действия была острой, почти болезненной. Бросив случайный взгляд на часы, Аля обмерла – вот-вот вернётся Андрей. И вдруг осознала: нет, не могу, не хочу его видеть сейчас!
    Быстро одевшись, схватила сумочку, пулей вылетела из дома. Она не знала, куда пойдёт, и главное – зачем. Но чувствовала: это – необходимо.
 
                Эпизод последний. Конец или начало?
     Она движется вам навстречу. Одна из многих. Не лучше, не хуже. Вполне благополучная женщина. И вдруг… Секундный взгляд из-под ресниц – как выстрел в упор. Что в нём? Страх? Покорность судьбе? Отчаяние? Или – железная решимость? Кто поймёт! Она пока и сама не знает этого…