Доктор Живаго Пастернака

«Доктор Живаго» Пастернака

Сюжет:
Мать Юрия Живаго умерла когда он был ещё маленьким. Отец бросил семью ещё до смерти матери и впоследствии покончил жизнь самоубийством, растратив состояние. Некоторое время Юра жил у дяди на юге России. Затем Юра вернулся в Москву, где приёмным ребёнком воспитывался в семье Александра и Анны Громеко. Юношей он начал писать стихи и поступил на медицинское отделение университета. Юра был с детства знаком с дочерью Громеко — Тоней, которая стала впоследствии его женой.
У Юрия и Тони было двое детей, однако затем судьба разлучила их навсегда, и свою младшую дочь, родившуюся после расставания, доктор никогда не видел.
В начале романа перед читателем постоянно возникают новые лица. Всех их свяжет в единый клубок дальнейший ход повествования. Одна из них — Лариса, невольница престарелого адвоката Комаровского, которая всеми силами пытается и не может вырваться из плена его "покровительства". У Лары есть друг детства — Павел Антипов, который впоследствии станет её мужем, и Лара увидит в нём своё спасение. Поженившись, они с Антиповым не могут найти своего счастья, Павел бросит семью и отправится на фронт Первой мировой. Впоследствии он станет грозным революционным комиссаром, сменив фамилию на Стрельников. По окончании гражданской войны он планирует воссоединиться с семьёй, однако этому желанию так и не суждено будет сбыться.
Юрия Живаго и Лару судьба разными путями сведёт в провинциальном Юрятине-на-Рыньве (вымышленном Уральском городе, прообразом которого послужила Пермь — ред.), где они тщетно ищут убежища от уничтожающей всё и вся революции. Юрий и Лариса встретятся и полюбят друг друга. Но вскорости нищета, голод и репрессии разлучат и семью доктора Живаго, и Ларину семью. Два с лишним года Живаго будет пропадать в Сибири, служа военным доктором в плену у красных партизан. Совершив побег, он пешком вернётся обратно на Урал — в Юрятин, где снова встретится с Ларой. Его супруга Тоня, вместе с детьми и зятем Юрия, находясь в Москве, пишет о скорой неизбежной эмиграции. В надежде переждать зиму и ужасы Юрятинского реввоенсовета, Юрий и Лара укрываются в заброшенной усадьбе Варыкино. Вскоре к ним приезжает нежданный гость — Комаровский, получивший приглашение возглавить Министерство юстиции в Дальневосточной республике, провозглашённой на территории Забайкалья и российского Дальнего Востока. Он уговаривает Юрия Андреевича отпустить Лару и её дочь с собой — на восток, обещая переправить их затем за границу. Юрий Андреевич соглашается, понимая, что никогда больше их не увидит.
Постепенно он спивается и начинает сходить с ума от одиночества. Вскоре в Варыкино приходит супруг Лары — Павел Антипов (Стрельников). Разжалованный и скитающийся по просторам Сибири, он рассказывает Юрию Андреевичу о своём участии в революции, о Ленине, об идеалах советской власти, но, узнав от Юрия Андреевича, что Лара всё это время любила и любит его, понимает, как горько он заблуждался. Стрельников кончает с собой выстрелом из охотничьего ружья. После самоубийства Стрельникова доктор возвращается в Москву в надежде бороться за свою дальнейшую жизнь. Там он встречает свою последнюю женщину — Марину, дочь бывшего (ещё при царской России) Живаговского дворника Маркела. В гражданском браке с Мариной у них рождаются две девочки. Юрий постепенно опускается, забрасывает научную и литературную деятельность и, даже осознавая своё падение, ничего не может с этим поделать. Однажды утром, по дороге на работу, ему становится плохо в трамвае, и он умирает от сердечного приступа в центре Москвы. Проститься с ним к его гробу приходят сводный брат Евграф и Лара, которая вскоре после этого пропадёт без вести.
Впереди будут и Вторая мировая, и Курская дуга, и прачка Таня, которая поведает убелённым сединами друзьям детства Юрия Андреевича — Никанору Дудорову и Михаилу Гордону, пережившим ГУЛАГ, аресты и репрессии конца 30-х, историю своей жизни; окажется, что это внебрачная дочь Юрия и Лары, и брат Юрия генерал-майор Евграф Живаго возьмёт её под свою опеку. Он же составит сборник сочинений Юрия — тетрадь, которую читают Дудоров и Гордон в последней сцене романа. Роман завершается 25-ю стихотворениями Юрия Живаго.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Роман «Доктор Живаго» Пастернак считал вершиной своего творчества и в его главном герое без труда угадывается мировоззренческий образ автора с судьбой, схожей с биографией писателя.
Что же можно отметить в нём с позиции читателя?
В первую очередь, «Доктор Живаго», на мой взгляд, - это ещё одна  попытка по-своему раскрыть Евангелие (также, как это было сделано, скажем, в «Мастере и Маргарите», «Плахе») и вот, что в частности, говорят герои:
Н.Н.Веденяпин: «Всякая стадность – прибежище неодарённости, всё равно верность ли это Соловьёву, или Канту, или Марксу. Истину ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит её недостаточно. Есть ли что-нибудь на свете, что заслуживало бы верности? Таких вещей очень мало. Я думаю, надо быть верным бессмертию, этому другому имени жизни, немного усиленному. Надо сохранять верность бессмертию, надо быть верным Христу!»
Н.Н.Веденяпин: «Века и поколенья только после Христа вздохнули свободно. Только после него началась жизнь в потомстве, и человек умирает не на улице. Под забором, а у себя в истории, в разгаре работ, посвящённых преодолению смерти, умирает сам посвящённый этой теме».
Н.Н.Веденяпин: «Я думаю, что если  бы дремлющего в человеке зверя можно было остановить угрозою, всё равно каталажки или загробного воздаяния, высшею эмблемой человечества был бы цирковой укротитель с хлыстом, а не жертвующий собой проповедник».
Н.Н.Веденяпин: «До сих пор считалось, что самое важное в Евангелии нравственные изречения и правила, заключённые в заповедях, а для меня самое главное то, что Христос говорит притчами из быта, поясняя истину языком повседневности. В основе этого лежит мысль, что общение между смертными   бессмертна и что жизнь символична, потому что она значительна».
Ю.А. Живаго: «Смерти не будет, говорит Иоанн Богослов, и вы послушайте простоту его аргументации. Смерти не будет, потому что прежнее прошло. Это почти как: смерти не будет, потому что это  уже видели, это старо и надоело, а теперь требуется новое, а новое есть жизнь вечная».
С. Тунцева (о Христе и Магдалине): «Какая короткость, какое равенство Бога и  жизни, Бога и личности, Бога и женщины!»
С этими словами трудно не согласиться, но жизнь главных героев, в отличие от их слов, складывается далеко не так гладко и прежде всего в духовном плане.
Главный герой, живя в провинции, изменяет жене с Ларой, живя под Юрятином и попадает  под насильственную мобилизацию красных партизан именно по пути к неё и впоследствии весьма затруднительно понять, кого из них он любит по-настоящему. Поведение главного героя, не взирая на приверженность к Евангелию, напоминает скорее поведение диссидента- антисоветчика, нежели христианского подвижника. К концу жизни он гаснет не только физически, но и духовно.
Его дядя, Н.Н.Веденяпин, расстриженный священник, и вовсе меняет мировоззрение, переходя от христианских догм к идеалам коммунизма.
В этом они с главным героем расходятся кардинально, ибо весь роман полон довольно жёсткой критики большевизма, произнесённой устами Ю.А. Живаго:
 «Марксизм слишком плохо владеет собой, чтобы быть наукою. Марксизм и объективность? Я не знаю течения, более обособившегося в себе и далёкого от фактов, чем марксизм. Каждый озабочен проверкою себя на опыте, а люди власти ради басни о собственной непогрешимости всеми силами отворачиваются от правды. Политика ничего не говорит мне. Я не люблю людей, безразличных к истине».
 «К добру надо привлекать добром».
 «Это ведь только в плохих книжках живущие разделены на два лагеря и не соприкасаются. А в действительности всё так переплетается!»
 «… Во-первых, идеи общего совершенствования так, как они стали пониматься с октября, меня не воспламеняют. Во-вторых, это ещё далеко от осуществления, а за одни ещё толки об этом заплачено такими морями крови, что, пожалуй. Цель не оправдывает средства. В–третьих, и это главное, когда я слышу о переделке жизни. Я теряю власть над собой и впадаю в отчаяние.
Переделка жизни! Так могут рассуждать люди, хотя, может быть, и видавшие виды, но ни разу не узнавшие жизни, не почувствовавшие её духа, души её. Для них существование это комок грубого, не облагороженного их прикосновением материала, нуждающегося в их обработке. А материалом, веществом, жизнь никогда не бывает. Она сама. Если хотите знать, непрерывно себя обновляющее, вечно себя перерабатывающее начало, она сама вечно себя переделывает и претворяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий».
 «Властители ваших дум грешат поговорками, а главную забыли, что насильно мил не будешь, и укоренились в привычке освобождать и осчастливливать тех, кто об этом не просит».
 «Кем надо быть, чтобы с таким неостывающим горячешным жаром бредить из года в год на несуществующие, давно перекрасившиеся темы, и ничего не знать, ничего кругом не видеть!»
Вместе с тем, назвать данный роман апологией белого движения было бы ошибкой, ибо совершенно очевидно, что автор ни за красных, ни за белых – он против гражданской войны и насилия:
«Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза».
Подробности изуверств белых превосходят по объёму описания злодеяний большевиков.
Однако в своё время, это было оценено только на Западе присуждением Нобелевской премией, в родном же Отечестве автора советская печать просто-напросто «стёрла в порошок» (именно его сравнили с пресловутой паршивой овцой, которая «всё стадо портит»), открыто призвав его к эмиграции.
Почёту на чужбине Пастернак предпочёл испытания на Родине, не отходя от своих принципов, сформулированных устами Ю.А. Живаго: «Взрослый мужчина должен, стиснув зубы, разделять судьбу родного края. По-моему, это очевидность».
«И помните, никогда, ни в каких случаях  не надо отчаиваться. Надеяться и действовать – наша обязанность в несчастии. Бездеятельное отчаяние – забвение и нарушение долга».
К счастью, Пастернак прожил дольше и имел полное право написать бессмертный афоризм:
«Жизнь прожить - не поле перейти».
Были у него оппоненты в советское время, найдутся и сейчас, но навряд ли кто-нибудь оспорит последний тезис.

Стоит ли принять доктора Живаго за образец православному христианину? Скорее – отдельные высказывания и поступки…
О романе «Доктор Живаго», затронувшем в большей или меньшей степени такие эпохальные события в истории Отечества, как I и II мировые войны, гражданская война и её последствия, можно написать ещё очень много, я же написал о том, что смог  вместить, за что автору и благодарен!

21.02.10.