Фарс-мажор

Королевский флот величественно покачивался на рейде. Легкий бриз время от времени разворачивал на высоких мачтах яркие флаги с горделивыми гербами городов и герцогств. Стоящие на рейде корабли, большие и малые, так не похожие один на другой, но в тоже время явные части единого целого, послушного одной воле, плавно покачивались в такт волнам, словно огромное фантастическое существо, задремавшее в теплых водах уютной бухты, спокойное и уверенное в своей несокрушимой мощи. Отсюда, с открытой террасы дворца, особенно хорошо был виден флагман флота, любимец короля, трехмачтовый фрегат «Атака». Даже с такого расстояния были отчетливо видны расчехленные жерла его мощных бортовых орудий, сияющих в лучах восходящего солнца (а может быть и в лучах славы своего высокого покровителя – кто знает?). «Атака» готовился к стрельбам королевского смотра.

Король смотрел на рейд. Его руки, с тонкими длинными пальцами, унизанные драгоценными перстнями, лежали на высоких мраморных периллах. Его взгляд, задумчивый и строгий, был устремлен куда-то за горизонт, туда, куда не мог проникнуть никто больше. Король был молод, но бремя тяжелых трудов уже успело оставить свой след на его челе. Впрочем, это не портило его благородного лица, отражающего природный ум и непреклонную волю, но придавало ему некоторую преждевременную зрелость – мудрость не свойственную столь юным годам. 

С моря прилетел свежий ветер и мачты кораблей, стоящих на рейде почти одновременно слегка накренились, словно приветствуя своего государя. Король улыбнулся, распрямился, одернул белоснежный камзол и, повернувшись спиной к солнцу, вошел во дворец. Он шел быстрым, уверенным шагом в свой кабинет, куда уже вот- вот должны были подать завтрак. Он торопился. Начинался непростой день, ответственный и сложный. День, от которого зависела вся дальнейшая судьба его королевства, отчизны, судьба его граждан, его подданных, его детей. Да, именно детей. Он – правитель государства, государь, отец своим подданным. Отец – любящий и мудрый. Именно так! Это мысль необычайно вдохновила короля и он, воодушевившись, прибавил еще шагу…    

- Ваше Величество…, - раздалось откуда-то сбоку.

… король улыбаясь своим мыслям шествовал вперед…

- Ваше Величество…, - снова кто-то назойливо позвал, - Ваше…

Король раздраженно взмахнул рукой, и тут раздались оглушительные раскаты грома. «Атака»?! – Встрепенулся король. - Кто приказал дать залп?!». Гнев воспламенил щеки короля, и он резко развернулся, ища глазами виновника…

 - Ваше…ство, что ж ты руками-то так машешь. Вот, еще одну чашку с тальянскаго сервизу расшиб. Ну, чисто дитя.

Король медленно соображая хлопал глазами.

- Всё! Нету тебе киселя! Жди таперича ишо час!

- Мироновна? – Король потер ушибленную руку. – А ты чего здесь?

- Вот те нате, хрен в томате, - беззлобно проворчала сухонькая старушка - няня короля, собирая с полу на старый, потемневшего серебра поднос осколки большой чашки с каким-то крупным узором синего цвета, - сам же вчерась указание дал – завтракать в постелях.

Мироновна распрямилась:

- Ыыы, - покачала она головой в цветастом платке, - и как тока не стыдно в постелях жевать. Тьфу! – старушка сплюнула себе под ноги и резво ткнула под нос, лежащему в постели королю фигу сложенную из маленьких, сморщенных, перепачканных в малиновом киселе пальцев, - на вот теперь киселю! - И снова скрылась за краем кровати.

- Кисель? – не поняв, переспросил король.

- Кисель, - кряхтя подтвердила Мироновна откуда-то снизу.

Король в отчаянии откинулся  на подушку:

- Какой кисель, Мироновна? – Простонал он, - я же просил – кофе!

- Не знаю какое-такое кофе, - тихо ворчала Мироновна, собирая фартуком кисель с полу, - всю жизнь у нас утречком киселя жаловали, с баранками. И дед твой и батюшка, все цари-государи, киселя уважали и тебе, батюшка мой, не след дедовских обычаев забывать.

- Я тебе не царь, а – король! – Резко сел на постели король и гневно глянул припухшими глазами на старушку.

- Ну, кроль, так кроль, - неожиданно мирно согласилась та и, закончив подтирать пол, поднялась на ноги, держа в руках скомканный грязный фартук, - однако хошь ты царь, хошь кроль, а ни киселя, ни кофе теперь табе не видать, - проговорила она, уже выходя из опочивальни.

Король еще посидел немного с обиженным лицом на постели, потом вздохнув откинул одеяло и, вдев ноги в мягкие теплые тапки подошел к окну. Солнце уже стояло высоко. Королю захотелось полной грудью вздохнуть свежего бодрящего воздуха, и он попытался открыть раму. Он подергал старый, замазанный белой краской шпингалет и в сотый раз убедившись, что тот не открывается, уныло вздохнув, пошел умываться.

Вода в рукомойнике уже остыла и была неприятно-холодной. Король осторожно, стараясь особо не мочится, умылся, немного подумав чистить зубы не стал и утеревшись жестким полотенцем посмотрел в висящее на стене зеркало. Оттуда на него глядел молодой человек, имевший нездоровое одутловатое лицо в обрамлении сальных кудряшек каштановых волос. Король открыл рот, осмотрел свои зубы и нашел их достаточно чистыми, потом пошатал большим пальцем правый клык (недавно ему показалось, что тот начал выпадать, и он даже заподозрил у себя начало цинги). Закончив осмотр и ставшись в целом им удовлетворенный, король собрался было уходить, как вдруг заметил на лбу, у самого края волос маленькую красную шишку соскочившего чирья. Внутри у короля, что-то оборвалось. Он осторожно приблизился к зеркалу и, нащупав пальцем маленький бугорок, легонько на него надавил. Чирей отозвался болью. Едва не вскрикнув, король оторвал руку и отшатнулся от зеркала. Комок слез подкатил к его горлу. Ну, надо же было такому случится! Сегодня, в такой ответственный день! Ведь именно сегодня к обеду должны прийти министры, что бы обсудить дела, творившиеся в королевстве, бывшем царстве-государстве. Правда король настаивал, что бы эта встреча состоялась после обеда, но премьер-министр сказал пламенную речь в защиту того, что бы провести ее именно за обедом, а не после него. И весь кабинет министров единогласно его поддержал. Король поначалу заподозрил сговор исполнительной власти, но премьер-министр был так убедителен и так аргументировано отстаивал свою позицию, что ему пришлось уступить. И вот теперь, накануне такого важного заседания такой конфуз. Король едва не заплакал, когда представил себе, как будут за его спиной хихикать министры, показывая на него пальцами: «А, король-то у нас дефективный!». Он хотел было закусить губу, но подумал, что будет еще хуже. Потом промелькнула мысль о самоубийстве, за ней о королевских похоронах, о поминках, о киселе. О! Поток сознания короля остановился на этом эпизоде. Кисель! И король понял, что голоден.

После завтрака состояние королевства заметно улучшилось. Киселя, правда, как и обещала Мироновна не было, но зато было горячее молоко, чай и ватрушки. Позавтракав, король прошествовал в гардеробную для облачения в торжественный мундир. Облачала его сама Мироновна. Немного посомневавшись, он решился доверить своей старой няне постигшую его беду. Внимательно выслушав, Мироновна сказала:

- Дайкось гляну.

Король осторожно отодвинул волосы и открыл чирей. Мироновна некоторое время внимательно его разглядывала, бормоча чего-то себе под нос, а потом вдруг ткнула в шишку пальцем.   

- Ай! – Сказал король.

- К вечеру как рукой сымет, - ответила Мироновна.

- Тоже мне доктор, - недоверчиво ухмыльнулся король.   

- Дохтор, не дохтор, а уж чиряков на своем веку повидала, - скромно, но с достоинством ответила Мироновна, - ты его кудряшкой-то прикрой никто и не заметит, коли сам пальцем не покажешь.

- Спасибо, Мироновна, - немного смутившись, поблагодарил король.

- Да, ладно, чаго уж там, - тихонько ответила та и, вдруг от чего-то жалобно всхлипнув, привычным движением протерла влажной тряпкой золотые эполеты на королевском мундире.

…Свежий ветер напрягал паруса. Мачты скрипели, натягивая в струну канаты. «Атака» мчался вперед гонимый ветром и направляемый опытной рукой.

- Курс норд-норд-ост, - негромко скомандовал король стоявшему рядом с ним на мостике корабля капитану и прильнул к окуляру подзорной трубы.

Флот Рогубаза он увидел сразу. Огромная темная армада на всех парусах мчалась им навстречу. Вражеские корабли были так близко, что уже можно было различить фигуры людей. Было видно, как офицеры отдавали распоряжения матросам. Король повернулся к стоящим чуть поодаль офицерам; по их лицам было видно, что они обескуражены, они явно не ожидали от противника такой мощи. Король улыбнулся им – он-то точно знал исход боя. Все перемещения и все движения его эскадры были просчитаны, а перемещения противника предусмотрены. Также точно, до мелочей было предусмотрено абсолютно все и никаких неожиданностей быть просто не могло. Немало бессонных ночей король шел к этому бою и вот теперь все его замыслы свершались наяву. Нет, он не рассчитывал на удачу, ему не нужен слепой случай – холодный расчет, вот его верный союзник, который никогда его не подводил. И в этот раз все произойдет по тому сценарию, который он сам написал.    

Король повернулся к офицерам и спокойным, уверенным голосом произнес:

- Капитан, командуйте к бою. И прошу вас построить для меня офицеров корабля и абордажную команду.

Он снова поднес к глазам подзорную трубу и увидел, как на рогубазском флагмане с капитанского мостика в точно такую же трубу смотрит на него человек, его враг. Враг его королевства и его поданных. Они никогда раньше не встречались лицом к лицу, сегодня их первая встреча. И последняя.

- Ваше Величество, - Рядом с королем стоял капитан, - абордажная команда и офицеры корабля построены.

Король посмотрел на своего верного соратника. В его холодные серые глаза старого морского волка, половину жизни проведшего в сраженьях и походах, и увидел в них спокойную уверенность старого солдата. Король улыбнулся и положил руку на плечо капитана:

- Да, капитан, я иду.

Потом резким, уверенным движением сложил трубу и первым направился к ожидавшим его в строю морякам. Он знал, какие слова должен сейчас сказать этим людям, что бы передать им свою веру в победу. Знал, что нужно сказать, что бы зажечь в сердцах людей огонь веры в самих себя. И он скажет им эти слова…

… - Мироновна, ты только без моего распоряжения никуда не лезь, - громким шепотом говорил король няне, прихватывающей на живую, расползшийся по шву рукав парадного мундира, - а лучше вообще сиди на кухне. Кофе и Степаныч принести сможет. Даже и лучше если Степаныч принесет, - заключил он. Потом вспомнив, что тот глуховат, добавил, - ты только подтолкни его, когда надо будет. Я тебе знак дам.

Мироновна промычала что-то не совсем понятное. Она уже закончила штопать, завязала узелок и теперь пыталась откусить нитку.

- Чего? – Поморщившись, переспросил ее король.

Мироновна наконец откусила нитку и ловко поправив шов, растягивая его в разные стороны, повторила:

- Я, говорю, у Степаныча пиджак по спине разошелся. Дыра по ширше чем у тваво мундира. 

- Так ты зашей, время-то еще есть.

- Ниток нет.

- Как так нет, а это что?

- Что-что, а того, - проворчала няня,  – нитки-то черные, а пиджак-то у него  зеленый.

- Ну, так возьми зеленые! – Повысив голос, и все больше раздражаясь, воскликнул король. -  Что у нас зеленых ниток нет, что ли? – Потом немного успокоившись, продолжил. - Я помню, у тебя еще такая коробочка была, там и иголки были, и пуговицы, и нитки разные были и черные, и белые, и синие, и красные и даже золотые. Есть у тебя та коробочка?

- Есть, куды ей деваться-то. – Мрачно пробормотала Мироновна, втыкая иголку в катушку с нитками.

- Ну и чего?

- А того, - тоже раздражаясь, громко ответила она, - что Митька, Нинкин сын-шалопай с той коробкой играл, да и уронил ее в угольную яму. А потом испугался и принялся их стирать в тазу, в обчем, - тут Мироновна театрально развела руками (и откуда только взяла!), - нет таперича ниток ни зеленых, ни золотых, а одни тока черные.

- Совсем-совсем? – Опешил король и нахмурил было лоб, как тут же болью отозвался чирей. Король поморщился и осторожно потрогал пальцем шишку, та как будто даже немного выросла. Внутри у него опять оборвалось все то, что успело с утра срастись.

- Ну не врать же я тебе буду.

- Ну, зашей хоть черными. – Упавшим голосом проговорил он. Потом нашелся и уже веселее добавил, - Зашей черными, а Степаныч пусть спиной к нам не поворачивается, так даже лучше будет, скажу гостям, что, мол, это такое новое правило этикета – к королю спиной не поворачиваться.

Король посмотрел на Мироновну пытаясь угадать, понравился ей такой вариант или нет. Та немного помолчав с поджатыми губами, наконец кивнула головой и с серьезным видом проговорила:

- Ладно. Чего-нибудь скумекаем, как-нибудь.

- Мироновна, давай как положено, а не как-нибудь. – Спохватился король и для строгости топнул ногой.

- Ладно, голубь, скумекаем не как-нибудь. – И собралась было идти за истопником Степанычем, чтоб облачить его в мажордома, да остановилась в дверях и, обернувшись к вертевшемуся у пыльного зеркала королю, спросила:

- Какой знак-то дашь?

- Что? – Не понял тот, замерев на месте.

- Ну, ты говорил, что, мол, знак дашь, когда мне Степаныча пинуть, чтоб кофю вам вынес, - напомнила старушка.

- А, знак? – Призадумался король. – Ну, пусть будет так – после того как я отодвину от себя тарелку, я кашляну в кулак, вот так – кхэ, кхэ, - изобразил король, - тогда ты Степаныча и отправишь. Да гляди, чтобы кофе было на подносе и, чтобы он спиной ко мне не поворачивался.

Мироновна молча кивнула и вышла в дверь…

…- Огонь!

Голос мичмана потонул в оглушительном грохоте бортовых орудий. «Атака», с правого борта, почти в упор, дал залп по вражескому флагману. Мощный орудийный огонь, словно огненный шквал снес с вражеского величавого красавца-корабля снасти, изодрал паруса и те повисли, болтаясь на ветру грязными тряпками. Накренилась и с громким треском, проваливая палубу, свалилась мачта. В огненном дыму послушались крики и стоны раненных людей. Вражеский корабль, лишенный парусов по инерции еще двигался вперед, но «Атака» легко настиг его и приблизился вплотную. Пороховой дым едва успел рассеяться, как раздалась новая команда: «На абордаж!». И тут же с борта королевского фрегата полетели «кошки». Минута и оба корабля оказались крепко накрепко сцеплены между собой словно два могучих борца в смертельной схватке. Их борты с треском сошлись и обе команды с криками и оружейной пальбой бросились друг на друга.

Король все время находился на капитанском мостике и наблюдал за сражением, изредка отдавая команды стоявшим рядом офицерам. Все шло по плану. Пренебрегая опасностью, в сражение вступал «Атака», и, король оставался на своем месте, хладнокровно выжидая нужный момент, что бы лично  пленить рогубазского адмирала, что по замыслу должно было произвести перелом в сражении. Вдруг король почувствовал, что по его лицу что-то течет. Он достал шелковый платок и приложил его ко лбу, потом посмотрел на него – тот весь был пропитан кровью.

- Ваше Величество, Вы ранены, - сообщил ему стоявший рядом капитан.

Король осторожно ощупал пальцами рану и вынул острую щепку. Должно быть когда при сближении с вражеским флагманом «Атака» дал залп, одна из пушек противника успела ответить и он был ранен этой щепкой.

- Ерунда, царапина.- Небрежно ответил он капитану.

Король обмакнул рану платком, остановил кровь и выкинул его, потом снова ощупал рану пальцами, она немного саднила, но больше не кровоточила и король тут же забыл о ней.

Тем временем моряки королевского фрегата вступили в рукопашный бой с рогубазцами. Повсюду сверкали абордажные сабли и кинжалы, слышались пистолетные выстрелы. Тут и там в грохоте боя раздавались крики победителей и стоны побежденных. Внимание короля привлек вражеский матрос исполинского роста. Тому удалось пробраться на борт фрегата и теперь он вращая с бешенной скоростью над головой топор с узким лезвием теснил королевских моряков от борта корабля к середине палубы, расчищая место для прорыва рогубазцев, которые уже теснились за его спиной ожидая удобного момента. Пока этого им не удавалось. Тот из них кто отваживался ступить на борт «Атаки», тут же падал сраженный метким выстрелом, либо мастерским сабельным ударом. И только лишь этому исполину удавалось удерживать натиск пяти-шести королевских матросов и даже теснить их. Угадав опасность ситуации, на помощь к своим морякам кинулся командир королевской абордажной команды. Он пробрался к исполину и атаковал его, нанося быстрые рубящие удары со всех сторон, видимо рассчитывая, что так он сможет измотать великана, но тот проворно отбил все его выпады и даже пошел в наступление. Королевский офицер оступившись упал, но сумел быстро подняться на ноги. Однако великану этой минуты хватило, что бы продвинуться еще на несколько шагов к центру палубы и тут же за его спиной с криком перемахнув борт фрегата оказались четыре человека его команды. Раздался торжествующий клич: «Р-р-рогубаз-з-з!». Враги, ликуя на какое-то мгновение потеряли бдительность и королевский офицер воспользовавшись моментом снова напал на их предводителя. Вокруг сражающихся образовался круг и все оказавшиеся рядом невольно  замерли, следя за поединком, словно от него зависел исход всего сражения. 

Королевский офицер снова атаковал великана, держа в одной руке саблю, а в другой кинжал. Он уклонился от падающего на него сверху вражеского топора, сделал обманный выпад и, развернувшись вокруг своей оси, вонзил кинжал в ногу противника. Яростный крик вырвался из могучей груди раненого великана. Королевская команда торжествующе закричала. Рогубазец вырвал из кровоточащей раны кинжал и швырнул его за борт. Королевский офицер вновь налетел на него атакующим ястребом, но тот как будто и не потеряв от раны своей быстроты, увернулся от удара и отбил выпад. Сабля офицера вонзилась в палубу и тут же была отброшена ударом топора далеко в сторону. Офицер, оставшись без оружия, выхватил из-за пояса пистолет и направил его в грудь врагу, но тот мгновенным сильным ударом перерубил ему руку и замахнулся, что бы окончательно его сразить. Раненый обреченно смотрел на окровавленное лезвие топора, гильотиной падавшего на него сверху, как вдруг что-то стремительное и сверкающее перегородило ему путь и одновременно с этим его самого оттолкнули и, подхватив под руки, оттащили с места поединка. Это был король. За мгновение до этого, предугадав, чем закончится схватка, он ринулся на помощь своему офицеру и едва успел в самый последний момент. Подскочив король отбил вражеский удар уже почти сразивший несчастного и стремительными мощными ударами атаковал врага, заставив того отступить. Великан рассвирепев, словно дикий медведь у которого отобрали добычу, ринулся на нового противника. Король его достойно встретил - удар, выпад, шаг в сторону, снова удар и снова выпад. Не давая времени врагу опомнится, он бил сильными боковыми ударами. Вскоре ему удалось достать противника и ранить того в правое плечо, рогубазец перехватил топор в здоровую левую руку, но не успел ничего сделать – король точным, хлестким ударом выбил у него оружие из рук и молниеносным выпадом, на половину лезвия всадил клинок ему в грудь. Потом отступив на шаг, он с силой извлек оружие из тела, и исполин замертво упал на залитую кровью палубу. Раздался торжествующий крик королевской команды. Враги были деморализованы и король, не теряя даром времени первым вскочил на борт вражеского судна. Бой был почти выигран, оставалось только пленить адмирала. Очутившись на борту рогубазского флагмана, король сразу увидел его - тот стоял на разрушенном пушечным выстрелом мостике и поспешно отдавал распоряжения бегавшим вокруг него в панике людям….

… - Видите ли Вашесство, - говорил с набитым ртом премьер-министр, - ситуация крайне, - он перестал жевать и сглотнул, - я подчеркиваю – крайне тяжелая.

Посмотрев серьезным задумчивым взглядом на короля, он отправил в рот следующий кусок консервированной в масле сардины и продолжил:

- Но, в общем-то, не нам одним плохо, - вон, - небрежно махнул он вилкой на окно, - у них в Забугорье тоже не все сладко. Главный дипломат ездил недавно и сам может подтвердить.

- Кхм, кхм, - раздалось чуть подальше за столом, и главный дипломат поспешно утирая рот салфеткой, поднялся, – я действительно только недавно из Забугорья и готов подтвердить – кризисом охвачен весь мир, - он поднял плечи и развел руками, - буквально весь мир.

- Но ведь все равно у них лучше, чем у нас. Почему? – В лоб спросил король главу кабинета.

- Э, э… так это, - немного помычал тот и быстро нашелся, - зато у нас есть прекрасные перспективы для развития и мы вот-вот покажем им всем наше экономическое чудо.

- Да, - в один голос подтвердили, переставшие на время жевать министры.

- Может нам нужно кого-нибудь послать в Забугорье, поучится у них? – Задумчиво предположил король.

- Это исключено.

- Почему?

- У нас свой, особенный путь, - распрямив плечи, и выпрямившись на стуле, с достоинством ответил премьер-министр.

- Ну, хорошо, - медленно проговорил король, помешивая ложкой в тарелке остывший пустой борщ, - свой, так свой. Но все же я думаю, - поглядывая исподлобья на министров, стал осторожно продолжать он и поправился, - нет, я почти уверен, что нам необходимы реформы.

- Конечно, - тут же воскликнул премьер-министр, - я тоже так считаю. Больше того я считаю, что реформы необходимо провести срочно.

- Правда? – Радостно спросил король. Он даже и не надеялся на такую энергичную поддержку главы кабинета.

- Конечно, Вашесство! И я готов прямо сейчас реформировать свой кабинет министров, - заявил тот и, тут же отложив вилку, вскочил на ноги и начал деловито отдавать распоряжения, - главный дипломат, прошу вас встать со своего места и перейти на место казначея. Вы казначей перейдите на место генерал-министра,  а генерал-министр на место министра торговли. Вы министр торговли, подойдите сюда. Нет, на мое место садиться не нужно, постойте-ка пока здесь. Куда бы Вас? А ну, конечно же! На место главного секретаря, а Вы господин секретарь пройдите на место министра торговли. Ну вот, пожалуй, на первый раз и хватит.

Названные министры тут же, пока их шеф говорил, взяли свои тарелки, и пересели на новые места, где сразу же продолжили есть.

- Ну, вот! – Радостно сообщил премьер-министр королю. – Административная реформа успешно проведена.

Король, немного смутившись, поерзал на своем стуле и оглядел министров - те молча глядя на него, жевали. Их лица до того были похожи одно на другое, что у короля даже закружилась голова. Он зажмурил глаза и потряс ею. Потом осторожно приоткрыл один глаз – министры, также механически моргая, продолжали жевать.

- Скажите, - обратился король к премьер-министру, - а как вы их различаете?

- Ну как же, - улыбнулся тот, - очень просто. Вот этому, например, нравится арбуз, а вот тому свиной хрящик, а этому…

- Понятно. – Прервал его король и, чуть склонив голову на бок, осторожно потрогал болевший чирей.

Министры, заметив его движение, с тревогой переглянулись, заподозрив в голове короля начало мыслительного процесса. Почесав, где чесалось, король отодвинул тарелку с борщом и, утерев губы салфеткой, положил ее на край стола. Потом хотел было кашлянуть в кулак, но вовремя увидел в дверном проеме, ведущем на кухню, сосредоточенное лицо Мироновны и испуганного Степаныча с подносом, и удержался.

- Меня еще беспокоит, - тихо и как бы с усилием, продолжал король, -  экономическая ситуация. Мне доносят, - тут он покосился на кухонную дверь, - что народ у нас живет, так сказать, не так, что бы очень.  Не очень-то и живет.

- Это временно, - уверенно заявил премьер министр, сделав большой глоток вина - спросите хоть казначея.

Тот тут же поднялся со своего места, утер лоснившиеся губы салфеткой и бодро сообщил:

- Наше министерство, Вашесство, усиленно работает над проблемой благосостояния народа и уже есть определенные результаты.

Король наклонился к премьер-министру и шепотом спросил у него:

- Скажите, а откуда он знает, что творится в казначействе, он же только сейчас, минуту назад, был туда назначен, а до этого был, кажется главным дипломатом. Ведь так?

- Точно так, Вашесство, - улыбаясь, также шепотом ответил премьер-министр, - но уверяю Вас, это ни на что не влияет, то есть, между ними нет абсолютно никакой разницы. 

Король удивленно поднял брови.

- Скажите, он обратился к продолжавшему что-то говорить казначею, - а как вы думаете, конкретно повлиять на ситуацию?

-  В нашей долгосрочной антикризисной программе мы предлагаем, - с готовностью отозвался тот и начал загибать пальцы, - во-первых, пририсовать на всех монетах королевства еще по одному нулю, это поможет поднять уровень доходов ваших подчиненных в десять раз. Во-вторых: изъять из оборота столовые ложки и заменить их чайными, это позволит сократить расходы на питание ваших подданных в два раза. В-третьих: мы предлагаем объединить место работы ваших подданных и место их проживания, это позволит сократить расходы на транспорт, одежду, обувь и позволит увеличить производительность труда. И наконец, наш основной стратегический элемент развития – дрова.

- Дрова? – Переспросил король.

- Ну да, березовые дрова, - улыбаясь, подтвердил казначей.

- Позвольте, Вашесство, я поясню, - вмешался премьер-министр, - дело в том,  что продажа дров на корню, это основная статья доходов нашего бюджета и наше царство, э… простите, королевство, обладает неограниченными запасами дров, что делает нас монополистами на этом рынке. Забугорье просто не может жить без наших дров, мы держим их на крючке.

- Дрова?

- Забугорье.

- А.

- У нас самые качественные березовые дрова в мире. Они, конечно, находятся у нас в виде леса, и приходится прикладывать некий э… труд, что бы их добыть. Но, тем не менее, это наше стратегическое преимущество перед Забугорьем, на котором мы и строим свое будущее экономическое чудо.

- Это как?

- Во-первых: как я уже говорил, Забугорье у нас на дровяном крючке, а скоро наступит, - премьер-министр заговорщицки подмигнул королю. – Что?

- Что наступит? – Не понял тот.

- Зима! – Воскликнул премьер-министр. – Синоптики обещают суровую зиму, и Забугорье, что бы не замерзнуть, начнет у нас покупать дрова в огромных, просто фантастических объемах. Никуда не денутся! А, во-вторых: все аналитики в один голос утверждают, что Забугорье раньше нас выйдет из кризиса и это очень хорошо, потому что как только они там, - премьер-министр кивнул на окно, - станут жить лучше, то сразу же начнут жарить мясо на углях. У них такой обычай. А для углей снова нужно, что?

- Дрова. – Не сразу ответил король. При упоминании жаренного на углях мяса он несколько размечтался и не смог сразу ответить.

- Точно! – Хлопнув себя по ноге, воскликнул премьер-министр. – И тогда мы рванем вперед, догоним и перегоним Забугорье.

- Звучит заманчиво, - негромко проговорил король. Сочное мясо с румяной поджаренной корочкой никак не шло у него из головы.

- Еще как. – Подхватил премьер-министр, вытирая свою тарелку кусочком хлеба. – Я думаю, что это закономерный результат высокопрофессиональной работы нашего правительства, - подытожил он, отправил кусок хлеба в рот и энергично его пережевывая в упор посмотрел на короля.

Король вздохнул и оглядел присутствующих. Все уже поели и сидели откинувшись на спинки стульев, потягивая из высоких бокалов вино. Король поднес было ко рту ладонь, что бы кашлянуть, но снова услышал как скрипнула кухонная дверь. Он с усилием удержался. Почесал нос, потом бровь, потом поправил волосы и наконец, легонько ощупал шишку чирья. Министры снова переглянулись.

- А что говорят аналитики о наших перспективах выхода из кризиса, - спросил король, внезапно вспомнив о старых бухгалтерских счетах, доставшихся ему еще от деда и переданных им, по настоянию премьер-министра, в аналитическое бюро, - я намерен просить у них отчета.

- Пожалуйста, - с готовностью отозвался премьер-министр, - главный аналитик, прошу вас.

Со своего места поднялся главный аналитик и, чеканя слова начал доклад:

- Согласно нашим исследованиям, возможны три сценария развития событий. Первый – мы не выходим из кризиса; второй – выходим; и третий сценарий, совмещающий в себе элементы первого и второго – выходим, но не совсем.

Главный аналитик, по-видимому, закончив доклад сел на свое место, а король все молчал, силясь припомнить – сколько же мешков картошки было выделено из государственных запасов на содержание этого самого аналитического бюро.

- Ну-с, - нарушил затянувшееся молчание премьер-министр, - мне кажется, что наше заседание можно считать законченным.

- Вы так полагаете? – Очнулся от своих раздумий король.

- Да, Вашесство. Мы обсудили текущее положение, выслушали аналитиков, наметили пути выхода и даже провели административную реформу. Сделали много больше, чем планировалось изначально. Хорошо бы, - премьер-министр понизил голос и, чуть наклонившись в сторону короля, закончил, - правительственную награду главе правительства, за самоотверженную работу.

- Хорошо, я подумаю, - растерянно кивнул король.

Премьер-министр встал со своего стула:

- Ну, что ж, давайте прощаться, - он кивнул королю, и не дожидаясь ответа, быстрым шагом вышел из зала.

Вслед за ним, спеша, роняя на пол стулья и грязные салфетки, побежали министры. В открытую дверь потянул сквозняк, и в носу у короля нестерпимо засвербело, он зажал его рукою, но не удержавшись громко чихнул. Дверь кухни с  противным скрипом раскрылась нараспашку, и в зал с подносом в руках важно вступил облаченный  в зеленый пиджак, Степаныч:

- Пожалте кофею! 

***
 
Поздно вечером, укладываясь спать, король спросил Мироновну:

- Ну, как Мироновна, я показал себя на встрече?

Та немного помолчала и ответила:

- Строже надо было с этим прощелыгой, - потом подумала и добавила, - а так ничего. Тока вот не ел совсем. Эти все спороли. Морды.

Няня потушила свет и, бормоча чего-то себе под нос, вышла из опочивальни. Король в темноте ощупал чирей – тот больше не болел. Он подтянул одеяло к подбородку и умиротворенно вздохнув, погрузился в сон…

… Серое свинцовое небо нависло над морем. Всюду сколько хватало взгляда, плавали останки кораблекрушений: бревна, мачты, доски, разбитые сундуки, ящики. Вдалеке догорал чудом державшийся на плаву разбитый корабль.

Среди всего этого разора, верхом на обломке мачты сидел молодой человек. Из одежды на нем были только брюки и изодранная, перепачканная, бывшая когда-то белой, шелковая рубашка. Даже со спины было видно, что человек плачет. Королю вдруг захотелось его утешить и он, протянув руку, тронул его за плечо. Человек резко обернулся, и король увидел красивое лицо обезображенное горем. Судя по всему, он был здоров и не ранен, только на лбу, у самого края каштановых волос была большая ссадина с запекшейся кровью. Человек  зло глянул заплаканными глазами и, отдернув плечо, срывающимся голосом крикнул:

- Да пошел ты, дефективный!...

…Король, мгновенно проснувшись, резко сел на кровати.