Голый у мерседеса

Надежда
Сульжицка—Клименкова


   Трещали цикады. Со стороны поля потянуло прохладой. В бассейне всплескивали рыбки. Сонная тишина ночи изредка нарушалась кошачьей песней. Она была далёкой и короткой. В просветах между кронами деревьев лёгкая кисея облаков плыла на запад, притеняя яркость звёзд. Природа шептала слова любви и, утомлённая, засыпала.
Резкий воющий звук, нарушающий цдиллмю ночи, вспугнул влюблённьих котов, загнал на дно рыб и растревожил сонный выводок щенят, ночующих в небольшом загончике.
Провозившись, они снова уснули, посапывая и причмокивая, перебирая во сне лапками горячие соски матери и толкая друг друга.
Тот же звук, раздавшийся снова через некоторое время, согнал сон с ближайших соседей. Привычно ругнувшись в адрес хозяина: — ...опять этот “мерседес”   — они уснули.
   “Мерседес” орал, взвизгивая и переходя на лай. Вслед за ним залаяла собака, вскочив, расталкивая сонных детей своих, хватающих её за соски. Скрипнула дверь. Прошлёпали босые ноги по цементу. Раздалась возня и сонное бурчание. “Мерседес”  тихонько полаивал в ответ.
   В наступившей тишине они стояли друг перед другом. Оба белые, чисто вымытые и обнажённые. В рассеянном свете облаков казалось, что тела их светились. Всю свою жизнь они нуждались в любви, но только теперь встретились.
   Согревая дверцу под упругой спиной прислонившегося к ней хозяина, “мерседес” смотрел в небесную синеву ночи.
   В его стёклах сияли звёзды.

***
   Он не был рядовой моделью, спущенной пусть даже с самого лучшего конвейера. Заказ был выполнен для иностранного посольства. Ему это льстило, как молодой девушке. За ним ухаживали с любовью. Но, как часто бывает после свадьбы, любовь было недолгой. После смены посла появилась новая представительская машина, а “мерседес” пошёл по рукам.
   Сначала хозяева им гордились. Редкая модель. Уникальная. За него платили огромные деньги, и это давало удовлетворение. Но после того, как в аварии несколько помяло задний бампер, он потерял в глазах тузов первозданный лоск.
Следующим хозяевам, но уже средней руки, всё ещё было чем похвастаться перед друзьями и недругами. А недругов хватало. Он получил небольшую, но заметную рану над бампером, а затем отставку и продажу.
   Однажды случилось ужасное. Попав в руки молодого и беспощадного к нему
мафиози, “мерседес” испытывал такие скорости и перегрузки, какие не выдержали бы многие. И всё же вид у него был молодцеватым.
   Когда он надоел, его подарили “с царского плеча” приезжему мощному бритоголовому славянину, имевшему какие-то дела в Европе. Восторгу семьи по поводу подарка не было предела. Ещё бы! — таких машин было только две в городе, а эта имела и лучший дизайн.
Жизнь, показавшаяся сначала прекрасной, оказалась адом, особенно ужасными были дороги. Казалось, их строили специально для того, чтобы портить машины. Именно в этот период у “мерседеса” и начал сдавать механизм. Увы, здоровье машины — не только хороший хозяин, но и наличие у него денег. Хозяин, как его называли, был «крутым», в машине сам не разбирался, а ремонт иномарки постепенно стал для него обузой.
Был выходной, когда его выставили на авторынке. Пыль забивалась во все щелочки,
а солнце накаляло так, что, казалось, краска вот-вот треснет и начнёт шелушиться. Вдруг
в стёклах отразилась круглая голова крепкого, хорошо сложённого мужчины.
Это был Он.

***
   Ночь заканчивалась. Последняя ночь в своём доме. Она была душной. Нагое крепкое, сильное мужское тело метнулось от “мерседеса’ и исчезло в черноте воды. Выброшенная из небольшого, но весьма глубокого бассейна вода стекала струйками по листьям смородины. Выбравшись на дорожку, хозяин провёл рукой по лоснящемуся капоту, прижал к нему серебристую фирменную эмблему на самом кончике носа машины и сел напротив. Сна не было.
   Он смотрел на свою белую мечту и, как ночные призраки, вставали перед ним годы. Сколько их было... Почти беспризорное детство спряталось в кустах малины, которую он так любил. Школа. Она рассеялась каплями, как рассеялись по всему свету озорные мальчишки. Всплеснула рыбой подводная лодка, на которой он научился ценить жизнь. А вот уже подошла к калитке и смотрит на него зрелость.
   Была ли любовь? Он, не задумываясь, принимал даже намёк на неё. Так же, не задумываясь, отдавался сам. Была ли удача? Ему часто везло. Он был достаточно умён и расчетлив, но ради друзей, или, увлечённый чем-то очень сильно, мог спустить всё, что имел, что досталось нелегко. “ Ради любви к искусству” - так отзывались о нём многие.
Автомобиль всегда был частью его самого. Ещё с юных лет он считал себя почти автокентавром.
   Завороженно всматриваясь в сияющие стёкла и ласково поглаживая блестящий широкий бампер, хозяин со счастливой улыбкой думал о том, что это, вероятно, и есть его единственная и последняя в жизни любовь. Ради неё стоило отдать всё. Кентавр наконец завершён, хотя теперь он остаётся голым.