Глава пятая. Прибытие

Глава пятая.
Прибытие.

Как только мы вошли в ворота Лицея, Отара передал меня из рук в руки дородной женщине в строгом сером костюме, а сам смылся куда-то в сторону узенькой боковой тропинки. Дама посмотрела куда-то мимо меня широко распахнутыми немигающими карими глазами и представилась директором Лоуренс Лукавьей Поликарповной. Я, как всегда, представился сантехником Толиком. Эта фамильярность произвела на тетю Лоуренс не лучшее впечатление, и она в первый раз моргнула одним из своих карих глаз, при этом недовольно покосившись на меня оставшимся глазом. Спохватившись, я объявил, что являюсь также гражданином Черновцом А.В., в свободное от работы время. Эта информация понравилась Лукавье Поликарповне, и она повела меня к смутно желтеющему сквозь старые липы зданию Лицея. (Оно было желтым, если вам интересно. Об остальных архитектурных подробностях и нюансах Лицея-на-Невезучке я в то время имел счастье благополучно не догадываться. Потому как, догадайся я о них сразу, боюсь, в Лицей меня пришлось бы тащить на аркане.) 
Бесцельно пялясь по сторонам, я шагал вслед за тетей Лоуренс по дорожке меж двух рядов старых лип запущенного парка. Как только мы перешли деревянный мостик через узенькую речушку, нам навстречу стали попадаться молодые особы с косичками и бантиками, в гольфах и шортиках, лет от восьми и до четырнадцати, я думаю. Все они смотрели на нас с наивным любопытством, а у некоторых, что постарше, любопытство не было таким уж наивным.
-Вы не должны рассказывать ученицам, кто Вы такой и зачем Вы сюда приехали… - шопотом наставляла меня тетя Лоуренс, - Давайте предположим, что Вы…Вы…
Тут одна из малявок, подбежав к моей спутнице и одарив понимающим взглядом контрабас, который я нес под мышкой, бойко поинтересовалась:
-Лукавья Поликарповна, нам нового учителя музыки прислали, правда?
-Правда, правда… - рассеянно ответила госпожа Лоуренс и тоже бросила взгляд на футляр с инструментом. Результаты осмотра почему-то внезапно обрадовали Лукавью Поликарповну, и она громко воскликнула:
-Познакомься, Долли! Это наш новый учитель музыки!
-Здравствуйте! А правда, что наш хор теперь будет петь под контрабас заместо фортепиано? Очень приятно… - зарделась сикильдявка Долли, зачарованно переводя взгляд с обшарпанного футляра на мои старые черные джинсы и адидасовские кроссовки сорок пятого размера.
***
Через полчаса Лукавья Поликарповна поселила меня в отдельную комнату на втором этаже лицея. Хлопнув дверью перед носом любопытной Долли, я положил контрабас на кровать и стал ждать Отару. В одиночестве начинать расследование мне не хотелось. К тому же, я в любом случае не знал, с чего начать.
Распахнув настежь рассохшиеся деревянные рамы, я уселся на широком подоконнике, стряхивая вниз, на дорожку под окном, пепел своей сигареты. А жизнь в лицее продолжала бить ключом. По аллее сновали лицеистки, туда-сюда пробегали молоденькие учительницы. Вот прошла по дорожке мимо моих окон худенькая миниатюрная брюнетка, ведя за собой целый выводок первоклашек лет шести…Потом пробежала высокая смуглая девица, нагнала брюнетку на выходе из парка, и они начали о чем-то ожесточенно спорить. Смуглянка жестикулировала с такой скоростью, что я стал опасаться, как бы у нее не оторвались руки. Пока красотки выясняли свои взаимоотношения, выводок желторотых первоклассниц, потеряв контроль над собой, разбрелся по поляне. Вприпрыжку проскакала по дорожке уже знакомая мне лицеистка Долли с теннисной ракеткой наперевес, дисциплинированной цепочкой потянулись куда-то девочки постарше в белых кимоно и со спортивными сумками через плечо.
А преподавательский состав лицея, как я уже заметил, был в основном молодой и симпатичный. И ходил в непосредственной близости от моего окошка! Так что, сидя в одиночестве на подоконнике второго этажа, с упаковкой новеньких презервативов в кармане, думать я мог только об одном…
…Да, в меткости метания водяных бомбочек мне с детства равных не было! А случай был такой подходящий! Если б только мне не было тридцать пять лет и я бы не находился в служебной командировке! Вытащив заветную упаковку из заднего кармана джинсов, я полюбовался красиво запечатанной пачечкой с голой красоткой на обложке. (Да, случай бывает очень даже всякий!) Изнывая от нереализованных хулиганских наклонностей, я молча и скромно сидел на подоконнике второго этажа, пока не услышал за своей спиной резкий голос, от которого, надо признаться, я чуть не сиганул ласточкой вниз, во двор:
-Хау ду ю ду, мистер Чьернавьетс?
Вздрогнув от неожиданности, я выронил презервативы в большой куст сирени перед парадным входом в лицей. Потом обернулся и без малейшей надежды на взаимное понимание и преодоление языкового барьера буркнул:
-Стучаться надо, когда входишь! Человек, может, важным делом занимается! Работает! А вы тут мешаете!
Последние слова застряли у меня в глотке, потому что передо мной стояло маленькое, хрупкое создание, без единой кровинки в маловыразительном английском лице. Девушка была так бледна, что я испугался, как бы она не упала в обморок при встрече со мной. Такую бледность я до сих пор видел только один раз в своей жизни – когда посмотрел на Лизу, только что вернувшись из мест гнездования жуткой птицы Кукуист. Но у Лизы тогда и вправду был повод для такого мертвенно-белого цвета лица! Какие же причины были здесь и сейчас, у этой Дюймовочки – я не знал.
-Мисс Бендетт! – тем временем представилось полувоздушное существо и протянуло мне свою тонкую, полупрозрачную, не белую даже, а какую-то голубоватую, руку.
-Во как! Голубая кровь сквозь кожу просвечивает! – подумал я, осторожно вкладывая три пальца своей ладони в маленькую лапку мисс Бендетт. (Как я позже узнал, хрупкая внешность мисс Бендетт была очень обманчива, а вредной привычкой стучаться в дверь, перед тем как войти, эта английская леди себя никогда не обременяла, засовывая свой любопытный английский нос в основном куда не следует или куда никто не просил.) 

Из дневника мисс Бендетт. (Перевод с английского)

29 августа 1999года. 8 вечера.
Когда я вошла в комнату учителя музыки поздороваться, он случайно оказался внутри! Вот досада! Я рассчитывала, что его там не будет…Где он может хранить свою пневматическую винтовку, если в футляре у него один контрабас?! Непонятно…
При виде меня музыкант выбросил в окно совершенно новую, запакованную пачку презервативов, и только потом поздоровался. Намека не поняла.