Вершина счастья

      Память плохо соприкасалась с прошлым. Какие-то далекие краски, размытые пятна, неясные образы, разорванные полотна... Или вовсе этого не было? Или было???
      Так, так, так..! Надо собраться с мыслями. Где я? Лес... Тепло... Кусты шиповника. Приятный аромат...
      "Вершина счастья"! Что это? Откуда это в моей памяти?.. Как ужасно раскалывается голова! Все руки и ноги в режущих царапинах...
      Бежать! Бежать отсюда, из этой страны! Бежать скорее и что есть мочи! Главное, не здесь, главное, не под Его крылом...
      Краски... Мольберт. Госзаказ. Картина... Художественный памятник в Его славу.
       Как же жутко раскалывается голова и ноет все тело. Вчера...вчера...вчера... Вчера! Вчера все и произошло. Мой побег. Побег от Него, побег от этого катастрофического явления...
      Как же я смог от них вырваться? Хоть они и нелюди, силы-то у них хоть отбавляй!
      Счастье...счастье проснуться вот так вот теплым летним утром в лесу, под кустом шиповника с его дикими розами в глазах. С сумасшествием в голове и с болью во всем теле, но со спокойствием. Разве не спокойствие и уверенность главные факторы, дарующие жизнь советскому человеку?
     Спокойствие... Как же давно я не знал этого слова... Жизнь моя - это постоянные чужие глаза и уши, преследующие повсюду... Каждое утро обязательная газета с Ним на первой полосе, и попробуй хоть пылинку уронить на Его фотографию, и тогда чьи-нибудь бдительные глаза обязательно это увидят! И чьи-нибудь не менее бдительные языки сообщат об этом куда нужно. И не миновать тогда ни лагерей, ни одиночек, если ни вовсе расстрела.
     Как же я смог сбежать?! Невероятно! Подумать только, сбежать из цепких лап НКВД!..
     В мае прошлого года ко мне пришли трое людей в штатском и сказали, что надо написать картину во имя Вождя, к Его 60-летию. Написать! Ему!
      Меня, естественно, никто и не спрашивал - хочу я этого, или нет. Просто надо. За 7 месяцев до Его юбилея...
      И я начал работу. Мне и так повезло в этой стране, если в ней вообще еще остались удача и везение...
      После свержения царя начались бесконечные временные - не временные правительства, вообщем, чушь полная! Я же тогда только начинал писать. Любил я писать портреты, и этим зарабатывал на жизнь-люди в любое время хотят видеть себя красивыми и в ярких красках.
     Вот так спокойно я творил, гулял по самому красивому городу мира, тогда еще Санкт-Петербургу, и снимал две комнаты на третьем этаже у домохозяйки Ефросиньи Григорьевны. В эти комнаты я влюбился сразу же за их огромные воздушные окна, выходящие на Фонтанку.
     Смерть творца революции изменила многое. Люди на улицах стали другими, неуверенными, что ли... Вечные дефициты, коммуналки, колхозы, пятилетки вносили свои грубые и жесткие изменения. А их пролетарии? Безбожники глупые! Лучшие умы России бежали, пока еще можно было...
      Ну, а мне... Куда податься бедному художнику?! Даже на краски не всегда хватало...
      Вот так я и жил тихо, никого не трогая, пока советская власть это еще позволяла. Пока позволяла и не трогала... Но ее острый взгляд уже видел меня.
      По мере ужесточения надо было вступить в союз художников. Надо было, или же, можно было поставить крест на творчестве. Либо заодно с ними, по их правилам, либо идти работать на их заводы! Нет... Променять кисти и краски, свободный полет мысли на диктуемое производство?! Никогда.
      Так и пришлось мне, бывшему когда-то свободным портретистом, переквалифицироваться в малевальщика лозунгов и писателя портретов пролетариев. Зато, у меня появился постоянный заработок, и я мог писать то, что хотел! В тайне, конечно...
     Работа в союзе начинала надоедать. Все по заказу, четко и по режиму. Счастливые рабочие, крестьяне с радостными лицами идущие в колхозы. Вечные серп и молот. Лозунги, лозунги, лозунги... Тысячи лозунгов общем светлом будущем! Еще и партийность... Собрания... Выслушивание вред вечно пьяного соседа о том, что он все осознал, и больше не будет распевать песни в два часа ночи под нашими окнами... Кому? Ну для чего это нужно?! Партии!.. Для построения светлого будущего, чистого от таких не благосостоятельных элементов.
     А я работал. Во время выполнения такого госзаказа меня не трогали, освободили от плакатов и лозунгов! Это было чудесно! Две мои комнаты сменились большой просторной и светлой квартирой в столице. Поближе к их цепким лапам, для контроля поглубже.
    Я это понимал и все вокруг начинало давить на меня. И с каждой секундой, с каждой минутой чугунная тяжесть в воздухе разрасталась, превращалась в невыносимого монстра.
     Плакаты, лозунги! Как же я был глуп! Как же они, оказывается, прелестны! Это все единообразно, но в то же мгновение так различно! А здесь...огромный Его портрет, грузинского орла, смотрящего вдаль.
    Меня стали мучить кошмары. Я не мог так дальше... Его глаза преследовали меня повсюду... Его уши улавливали малейший мои шепот...
      Я совсем перестал выходить на улицу. Люди казались мне дикими, Его шакалами... Проискивающими и следящими за всем.
      Одной из невыносимых ночей я проснулся весь в поту. Я понял, что дальше так жить...существовать (!) нельзя. Нужно было начинать жить! Жить недолго, но ЖИТЬ!
      И я начал работу. Работу над самой сладострастной и притягательной работой в моей жизни!
     Работал я стремительно, пылко и сгорая изнутри, желая кричать всему миру о Вершине Счастья! Так я и назвал свой шедевр. "Вершина счастья".
      ...земной шар, на котором гордо выделяется Советский Союз... Мощная Его фигура, стоящая на Урале, между нашей пролетарской Европой и работающей на нее Азией. Красивые парки наполняют Европу...счастливые рабочие в одинаково-разноцветно-блеклых костюмах и веселые колхозники. Чем не коммунизм?! А слева от Него, прямо под Его неполноценной рукой...либо же, под сердцем...Лагеря. Полчища ГУЛАГа. Те же самые, вчерашние счастливые люди, недавно мирно гуляющие по Европе, а ныне работающие на группу "А"... Сотни, тысячи, миллионы каторжан, работающие из-за Него и для Него... Гибнущие прямо тут же, и уже рожденные с цингой и туберкулезом...
      А Он. Он хитро улыбается грузинским взором в сторону Америки... Он знает и уже думает о будущем, отправляя очередной род на восток.
      Вот она - вершина советского счастья, вершина счастливого будущего коммунизма в статной фигуре Вождя.
      Закончив работу я несколько дней провел в небытии... Поклоняясь и не видя Его, не зная про Него ничего, и зная все.
     Знал ли Он обо мне? Конечно, знал!
     Как я и предполагал, за мной пришли. Но, пока пришли еще не на совсем. Госзаказ я не выполнил... Ну, а моя Вершина стояла на самом видном месте, нагнетая ужас даже на них... Они ушли, но забрали ее с собой, предварительно бережно укутав.
      Месяц, два, три... Пришла весна в мой мир полной изоляции. Я чувствовал, что скоро и я получу путевку на восток. Насовсем.
      И я не ошибся. Они пришли и я их ждал. От свежего июньского воздуха у меня помутился рассудок... И я побежал. Побежал что есть ночи, куда глаза глядят. Невероятно! Но я смог. Я смог!
      И вот теперь лишь куст шиповника - розовый, девственный и нетронутый разум, выслушавший мою историю знает о моем счастье. Я смог, я сделал это! И теперь с чистой совестью, с выполненным долгом я покидаю эту жизнь. Жизнь ради Него.