Пальцем в лоб

- Мрак! Блин! Говно! – и дальнейший речитатив нецензурщины валился из моих уст, как из помойного ведра.
Из руки моментально вывалился молоток, ноготь большого пальца стал покрываться сизым подтеком, сам палец начал больно пульсировать. Заглушая мат, засунул палец в рот. Целой рукой нащупал в штанах телефон, разрывавшийся глупым рингтоном. И какого хера, я на звонок поставил душераздирающие вопли Creator.
Звонила Катя. Уж лучше бы это была Лена.
- Да радость моя! Я слушаю тебя всеми фибрами свое потрепанной души… - перебарывая боль, силился я резвым голосом.
- Привет, Юр. – «Йуур» у нее получалось как-то смешно, протяжно и в тоже время печально.- Чо творишь? Чо вечером делаешь?
- Да без понятия. До вечера еще далеко. – временами Катя становилась чертовски навязчивой со своими извечными «Йууур что делаешь? Йууур пошли в кино? Йууур почини компутер, а я обедом угощу…», но в этот вечер мне по-настоящему делать было абсолютно нечего. – А ты что-то предлагаешь?
- Н-ууу…
- Да не мычи ты. Говори Остап, зачем пришел??!!
- Хочу в кино… - начала кокетничать. Ох, люблю я это дело. Кокетство это величайшее оружие женщины, а если к нему прилагается приятная внешность и доля артистизма, то это вообще «край невиданных чудес».
- Мать моя женщина!!! Это когда это я заделался олигархом, чтоб ежемесяшно девушек в кино водить, то? – видимо на той стороне провода чьи-то губки надулись – Шучу… Куда? На что? Во сколько?
- Эмммм. В Победу, на крепкого орешка, в восемь. – лаконичный такой ответ, на конкретный такой вопрос.
- Понял. Буду в фойе. Билеты мои, попкорн твой.
- Только не в первых рядах. – просила она.
- Только не соленый. – парировал я.
Чем мне нравиться сотовые телефоны так это тем, что после разговора нет протяжных, ноющих гудков. Сразу вспомнились студенческие годы, долгие ночные разговоры с теперь уже напрочь забытой первой любовью.
Из перевязки пальца одной рукой можно сделать цирковой номер с кульбитами, вскрикиваниями от боли, гримасами и конечным заматыванием себя в бинт.
Опять телефон подорвал мою нервную систему. Нет, все-таки надо поставить на звонок, что ни будь менее агрессивное, чтоб не вздрагивать при каждом вызове. Номер неопределен.
- Алло?
- Привет – сказал незнакомый голос, так и не разобрал женский он или все-таки мужской. Женский, конечно же, предпочтительней, да и общаться с мужиками тем более с незнакомыми номерами мне ну ни как не улыбается.
- Привет - ответил я – Это кто?
- Это я – ответил голос.
Из-за загадочности и спокойствия голоса стал ощущать себя ежиком в тумане.
- Лошаааадкаааа… - протяжно так промычал я в трубку
- Это вы кому? – осведомился недоумевающий голос.
- Это я не вам – ответил я.
- Мне показалось, что я только что слышала ежика из тумана… - все-таки на том конце провода была девушка, а может и женщина. Какая впрочем разница.
- Эх.. сейчас бы малинового варенья с чаем. А вы любите малиновое варенье?
- А у вас есть?
- Нету. Оно у медвежонка.
- Печально – вздохнула она.
- Ага - в ответ вздохнул я.
Помолчали. Я опять свободной целой рукой стал приноравливаться молотком к шляпке гвоздя.
- А еще я люблю звезды считать – сказала она. – а вы любите?
- Люблю, но только зимой, валяясь в снегу. – ударил по шляпке и вконец согнул злосчастный гвоздь.
- Ой! а у вас что-то упало? – среагировала на шум собеседница.
- Да вчера горшок с балкона на соседскую машину…
- Ай яй яй! Как не удачно то. – прицокнула языком. – он не ругался?
- Кто?
- Ну, сосед с машиной, которому горшок упал?
- Да нет… Он ведь в командировке, только завтра прилетает.
- Дааа… - сказала она – Командировки я люблю. Новые места, новые люди.
- Я тоже…
- Ну да ладно. Удачного вам дня. – сказал голос.
- И вам того же. – скрипя плоскогубцами выпрямляющими гвоздь, ответил я.
Интересно, а кто это был? Ну, это уже не важно.
Двадцать четыре минуты спустя, когда я уже окончательно повесил полку, мой телефон выплюнул СМС сообщение следующего содержания: «Хочу встретиться. Приезжай. Лена.». От обуявшего меня возбуждения я не знал, на каком слове сделать акцент «Хочу», «Приезжай», «Встретиться» или «Лена». Изначально безобидные слова возбудили во мне всякого рода пошлости, от которых меня мигом понесло в душ, а далее к комоду, где среди прочего хлама валялись пара презервативов, почти потерявших надежду на их использование.
Пятнадцать минут ноющего ожидания за рулем своего «дровалета», двадцать секунд до шестого этажа, мгновение звонка и лязг отпирающейся двери. Неловкость и неуклюжесть вдруг обуяли меня. В дверях стояла Лена, прекрасная и нежная, моя радость и моя печаль.
Познакомились мы при странных обстоятельствах. Полгода назад пришлось мне участвовать в массовой драке, после чего очутился я в нашей гостеприимной милиции, где наградили дополнительными переломами, отбитой почкой и «бЕрцовым» пенделем под причинное место. В общем, плохо мне было в районной больнице. Нет, вы не подумайте, что Лена была медсестрой или того хуже врачом, она была активисткой движения против применения насилия правоохранительными органами или что-то там еще… Просила меня стать свидетелем против «ментовского» произвола. Я, как следовало добропорядочному гражданину, отказался. А она стала носить мне в больницу минералку и книжки. Вот так мы и познакомились. Заканчивая ретроспективу скажу, что Лена так и осталась не обласканным мною цветком, не считая редких поцелуев.
Я молчал и смотрел, как она разливает чай. Склонившаяся на плечо голова с длинными, светлыми волосами, курносый нос на красивом лице, тело с приятными округлостями. Лет десять назад она была в самом рассвете, думается мне, что от красоты такой болели глаза. Но возраст уже брал свое: морщинки на высоком прямом лбу и на изящной шее, не задорный взгляд беспечной девушки, а скорее пристальный и изучающий присущий взрослым женщинам. И всем своим видом она подтверждала, что старше меня на пять лет. Рядом с ней я мгновенно глупел, лишался храбрости, этим, наверное, и объясняется то, что я до сих пор не обладал ей. Лена это мой Эверест, непокоренная любовь альпиниста. Именно любовь…
- Пей чай.
- Спасибо – взял кружку, но пить не стал.
Взгляд её блуждал, как будто она о чем-то думала. Не было в нем теплоты, не было приветливости.
- Что-то случилось? – спросил я
- Не знаю…
Я промолчал. Не хотел мешать. Сейчас ей необходимо собраться с мыслями, чтобы сказать что-то для неё важное. На счет этого важного у меня появилось нехорошее предчувствие, пропало желание взять Лену за руку и поцеловать.
- Не знаю, как сказать… - вдруг продолжила она. – Юра мы где-то с тобой ошиблись. Сильно ошиблись.
- Не понял? – меня всего передернуло – Ты меня бросаешь?
- Было бы, что бросать… Просто я заблуждалась в нас и в наших отношениях. – она присела рядом на табурет. – Посмотри на меня. Я не та с кем тебе нужно быть. Понимаешь?
- Нет – только-то выдавил я из себя.
- Ладно. Пусть так. Сначала я хотела сказать тебе, что у меня появился другой – в ответ на её слова, во мне что-то оборвалось, скатилось в глубь сердца и начало болеть. Вид мой в её глазах, наверное, показался жалким и тщедушным, поскольку на её лице мгновенно проскользнула гримаса отвращения и она продолжила – Но это не правда. Правда, в том, что мое время уходит, а у меня ни детей, ни семьи, ни кого…
- И что?! – хватило смелости на возмущение. – Ты хочешь семьи? Будет. Ты хочешь детей? И они будут. Ты хочешь замуж? Так выходи за меня. Я думал об этом. Честно…
- Не торопись Юра. И не ври мне. Ты не готов. Тебе все еще предстоит, но только не со мной. - она встала и отошла к двери. Скрестила руки на груди и продолжила – Путь даже и так. Ты можешь представить нашу совместную жизнь? Нет? А я вот представила. Согласна, что первое время все будет хорошо. Но что дальше, когда пойдут дети? Я их буду любить больше чем тебя. Твои гормоны не смогут выдержать такое количество без близости – последнее слово Лена сказала с каким-то омерзением. – Связанная детьми я не смогу ни контролировать тебя, ни тем более доверять. Со временем начнутся подозрения, горечь, взаимные упреки, исчезнет спокойствие. Через пять лет, даже с учетом моих стараний, я буду выглядеть намного хуже, чем ты. И по истечении времени у тебя любви ко мне не останется совсем, будет только отцовский, супружеский долг и безмолвная ненависть ко мне. Долг свой ты будешь нести как крест, но не долго. А дальше… Дальше, я в этом уверена, появится другая. И я останусь одна.
Она замолчала. На её раскрасневшемся лице прослезились глаза, но слезы все же удержались на ресницах. Молчание в такие минуты убивает - вынимает сердце, наполняет его горечью и недоумением.
- Дура ты! Понапридумывала глупостей и принимаешь все за чистую монету. Откуда тебе все это знать?! Ну, скажи мне, откуда?!
- Я просто знаю.– присела она рядом. - Я чувствую.
- Чувствует она!!! – схватил за руку – Как ты так можешь? Это же больно, выслушивать всю эту ересь, что ты здесь несешь!!
- Не кричи на меня, пожалуйста! – высвободила руку.
- В твоих глазах я тварь? – встав перед ней, почти шепотом начал я – Без вины виноват. Ни чего не совершив, я уже и хреновый муж, и будущий изменник, и сволочь оставившая тебя с несуществующими детьми помиру ходить, ведь так?
- Не накручивай. Я совсем другое имела ввиду. – обняла и прижалась к груди. Я почувствовал как слеза прожигает рубашку. Осунулся.
- Как же мне тебя переубедить? – почти с надеждой спросил.
- Ни как. – почувствовал как над моей головой пронесся нож гильотины. – Пойми, я не настолько сильно тебя люблю, чтоб связать с тобой жизнь. Мне нужен кто-то другой. Не ты. И на его поиск мне не так уж и много отпущено времени.
- Кто-то другой…? – повторил я.
«Кто-то другой!!!! Только не я!!!!» отзывалось у меня в голове. Во мне закипала, во мне бурлила ярость. Вот-вот должен был, раздастся свисток. Поиск, видите ли, у неё!!! Ищет она…!!! Другой ей нужен, но только не я. В те моменты когда меня не было рядом она искала другого, а я таскал ей цветы, а она искала другого, а я сочинял стихи, а она искала другого, а я любил её, а она… Сколько лицемерия, циничности, подлости. И она имела наглость целовать меня, в то время когда искала другого. Ярость и ревность ослепили меня. Вот сука!
- СУКА! – как выстрел сорвалось с моих губ, ладонь с оглушительным шлепком опустилась на её щеку.
Удар был такой силы, что повалил её на пол. От неожиданности Лена взвизгнула. На мгновение мне показалось, что она потеряла ориентацию в пространстве. Какой-то нелепый и страшный стоп-кадр: я стою над ней, тяжело дыша и почти задыхаясь, Лена, схватившись за раскрасневшуюся щеку, замерла в ожидании следующего удара, которого не будет. Что дальше?
- Уйди… - тихо прошептала она – Уйди, пожалуйста. – начала плакать.
И я ушел. Ни когда раньше не бил женщину. Ладонь жгло, нос скипидарило, на глаза навернулись слезы. Горько, мать вашу! Ой, как горько. Перемалывая в голове произошедшее, мне захотелось отрезать руку. Сам не свой, я катался по городу. За рулем мне было как-то спокойнее. Мимо пролетали дома и скверы, а в них влюбленные пары, у которых все хорошо, которые не бьют по лицу, которые любят и любят взаимно. Поймал себя на том, что второй раз проезжаю мимо Ленкиного дома. Остановился. Закурил. Чего я хочу? Забежать в к ней? Ворваться в дверь и молить на коленях прощения, биться головой о стену, лишь бы она простила и вернула меня обратно в свою теплую нежность? Этого ли я хочу? Как говорят в дешевых романах «Все было кончено тчк».
Гребаный Creator!
- Алло?
- Йуур, ты где?
- Мы сегодня в кино не идем. – прошептал я в трубку и захлопнул телефон.
Снова Creator. Ну, заткнись же ты, тварь электронная! Нажал кнопку отрвета.
- Ну что тебе, Кать?
- Что-то случилось?
- Ну что со мной может случиться? – устало ответил я – Настроение, сегодня какое-то не настроенное на кино.
- А я попкорн купила. Сладкий. – голос Катерины не казался обиженным. – Ты вообще где?
- Как всегда рядом. – попытался пошутить - На «речном» я.
- Ну, раз ты меня «продинамил» с кино, то отвези хотя бы до «Ботсада», мне цветов домой нарвать надо.
- Хорошо – обреченно пробубнил я.
- Жду – ответила она.
Ехать к Кате мне совсем не хотелось. Водки хотелось. Много водки.
Зажав педаль акселератора, через десять минут я стоял у кинотеатра «Победа». Из темноты, через тонированное окно показался знакомый силуэт. Запуская в прокуренный салон свежий воздух, на переднее кресло изящно приземлилась Катя.
- Гони ямщик. – бодро приказала она и указала рукой в давно известном мне направлении.
Взглянув на меня, весь её задор спал с лица. Всю дорогу молчали. Катя молчала только из-за того, что молчал я. Радио в свою очередь напевало романтическую хрень про светлые обои и темную посуду.
В закрытый ботанический сад, как обычно пролезли через лаз в решетчатом заборе. К западу от главной аллеи на скрытой кустарником шиповника поляне на самодельных грядках цвели маргаритки и алые розы. Временами с Катей, вспоминая босоногое детство, я воровал здесь цветы. Не так много, чтоб было заметно, только один-два бутона с куста. Иногда я воровал цветы во времена безденежья для любимых девушек и для Лены тоже. Ей нравились бледно-розовые бутоны, что с куста у самого озера.
Нарвав цветов, я с Катей как обычно устроились на проржавевшем, торчащем из воды бакене. Солнце заходило куда-то за макушки секвой и голубых елей, в воздухе чувствовалась осень. По вибрации у меня под пятой точкой, до меня наконец-то дошло, что Катя замерзла. Она дрожала. Дрожала и курила, длинные сигареты с запахом корицы. По привычке прижал её к себе и начал растирать её спину и руки.
В какой-то момент все пошло не так. Я почувствовал на своей шее горячее дыхание и влажные поцелуи. Второй раз за день я потерял над собой контроль. Я вдыхал её аромат, дышал её телом, слушал её шепот, зарывался в её волосах, царапал щетиной и пробовал на вкус её нежную кожу. В мгновения забытья заплетающимся языком я что-то говорил. Единственное и последнее что я услышал, это был собственный голос с именем «Лена». Я не знаю, как оно сорвалось, но воробей вылетел. Все остановилось. Кажется, даже сверчки перестали стрекотать. Боже, какой я идиот!!!
Катя медленно отодвинулась, запахнула расстегнутую блузку, улыбнулась сквозь слезы, подняла свой маленький указательный пальчик и ткнула им меня в лоб.
Она ушла, а я остался сидеть на бакене у воды. В том месте на лбу куда ткнула меня катя начало холодеть. Рассеивая напавший на меня морок, я растер лицо, плеснул на него воды и снова растер.
В последний раз, когда я видел Лену, она плакала, Катя сейчас плачет. От потока мыслей заболела голова. Может мне просто приставить отцовское ружье ко лбу и вынести весь сор из головы.
Нехотя достал из кармана нарывающийся телефон.
- Алло?
- Привет, Ежик из тумана… - сказал незнакомый голос
- Ежик «в» тумане – я лег на холодную сталь и стал смотреть в звездное небо.
- Что? – спросил незнакомый голос.
- Ежик не «из» тумана, а «в» тумане. – поправил я.
- А, ну тогда привет, Ежик «в» тумане.
- Привет лошадка.
- Это ты мне? – голос рассмеялся – Хорошо. Пусть будет так. Чем занят?
- На звезды смотрю?
- И Медвежонок рядом? – спросила Лошадка
- Медвежонка нет. – ответил ежик. – Один я.
- Совсем-совсем рядом никого?
- Совсем.
- А что так?
- Меня пальцем в лоб ткнули. – печально сказал ежик.
- Девушку обидел – догадалась Лошадка.
- Да.
- Нельзя девушек обижать.
- Знаю – ответил Ежик – Но иногда так получается…