Маленькая Голгофа Павла Степановича

«Да что ж ты кусаешься-то, а?! Я ж тя освобождаю!»(с)

     Шипы впивались в голову, но Павел Степанович не останавливался. Вот уже целый час, как его руки были все скровлены и саднили. Но впереди по-прежнему маячили, краснея, их силуэты, суля новые муки несчастному. Павел Степанович не останавливался, потому что ещё свежо было воспоминание об утренней решимости. Этим утром он сказал себе: «Сегодня или никогда!»
     Но по истечении часа, когда солнце входило в зенит, и полдень становился знойным, словно адское пекло, Павел Степанович уже стал проваливаться в какую-то пустоту мысленного вакуума и продолжал углубляться в стан врага, более не сознавая происходящего, стерев ладони в кровь, не ощущая боли от впивающихся в лоб шипов.
     Однако в какое-то мгновение, когда ему уже стало казаться, что эти краснеющие впереди уроды, возникающие со всех сторон, просто издеваются над ним, Павел Степанович вдруг прервал своё восхождение и решил передохнуть. Выйдя на дорожку, он закурил, и с тихой ненавистью стал поглядывать на куст крыжовника, который с самого утра никак не мог обобрать. «Срублю к чёртовой матери!»,— думал он и едва слышно ворчал. Проходившая мимо с посудой Ольга Петровна, жена Павла Степановича, улыбнулась взмокшему и растрёпанному мужу:
     — Не срубишь. Варенье-то люююбишь…
     — Да куда нам его столько?!
     Ольга Петровна, продолжая улыбаться, скрылась в доме. Павел Степанович глядел на куст крыжовника, издевательски выпятивший пузатые пунцовые ягоды. Смачно плюнув, полновластный хозяин дачного участка нырнул в дом следом за супругой. Он решил отложить сбор ягод до тех пор, пока не спадет полуденная жара и тень не окутает ненавистный Павлу Степановичу куст…

          8 августа 2008