На крыше

Вхожу в чуждый мне дом. Никогда в нем не бывал раньше. А сегодня… сегодня я решился… Вызываю лифт, стою в ожидании, время тянется мучительно долго. В голове вертится одна мысль: еще немного и наступит конец. Наступит конец… и будто издалека слышу скрежет и скрип открывающейся двери лифта. Смотрю в глубь кабины: надписи на стенах, разбитое зеркало и мое разбитое отражение в нем. «А может быть, все-таки зря это все?» - вопросительно и будто с надеждой смотрит на меня перекошенное, в трещинах зеркало. «Нет…» В то же мгновение двери начинают мучительно закрываться, но я успел просунуть ногу между ними. Они снова открыты. Захожу. Нажимаю кнопку последнего этажа, и меня уносит вверх, все ближе к небесам… Открываю дверь, но уже другую. Дверь, ведущую на крышу. Выхожу на крышу – подо мной последний, 22-ой этаж. А вокруг тишина, только откуда-то снизу слегка доносится шум уличной суеты. Я на вершине башни. Она одна. Там внизу тоскливо кучкуются мрачные «хрущевки». Подхожу к краю крыши. От пропасти меня отделяет небольшая перегородка. Отключил телефон. Положил его на "пол". Перешагнул эту перегородку, сел на нее, свесив ноги в бездну. Несколько небольших движений навстречу этой бездне - и ты полетишь. Только вот не как птица. А с ускорением свободного падения. И не в небеса. А вниз. А там, внизу, нет ничего, кроме холодного серого асьфальта. Десяток секунд полета - и асфальт покроется алым пятном. И тебе уже будет все равно. Твоя душа со стороны будет видеть, как приезжает скорая, как твое разбитое и бездыханное тело прячут под молнией черного мешка, как уезжает машина... в морг. И алое пятно уже исчезло. Только на асфальте осталась какая-то влага - это еще не пропавший след твоей жизни. А дальше... дальше ты увидишь слезы тех, кто тобою дорожил, кто видел в тебе что-то такое... и для кого ты - не пустое место в жизни. Тебя нет. Твоих проблем и страхов - тоже нет. О них никто даже и не думает (если вообще о них кто-то знал). Осталось лишь безутешность и печаль тех, кто не рассчитывал с тобой расстаться. Осталась память. Но что с того? Прервав свою жизнь, не обретешь покой. Будешь мучиться, видя, сколько горя ты оставил тем, кто там, на земле. И вряд ли ты будешь жить спокойно в другой жизни. Жить страшно, жить больно. Боль бывает порою такая, что надолго оседает в себе. Вот только неспроста это все... Надо жить! ..."Если я себе не нужен, то это не значит, что я не нужен вообще никому". И мои ноги уперлись в настил крыши дома. Я подобрал с крыши телефон, вновь включил его и пошел прочь.