Когда токует глухарь

       До открытия осенне-зимней охоты на зайца в 1980 году я был приглашён для проведения полевых испытаний гончих собак в Кобринский охотколлектив Даровского общества охотников и рыболовов.
       Сентябрь стоял дождливым, но первый субботний день октября выдался солнечным. На испытания были выставлены всего три гончие собаки, потому работа была закончена уже к 11.30. Обратно в село Кобру предстояло возвращаться пешком, так как машина, которая нас доставила к месту испытания, была отпущена домой.
       Выйдя на дорогу, мы спустились к безымянному ручью и устроили привал. Собаки, довольные первым выходом в лес после длительного перерыва, улеглись у ног хозяев, ожидая лакомства.
       Пёс по кличке Гром побежал к ручью. Отпив несколько глотков чистой лесной воды, бросился в придорожный ивовый куст и с лаем ушёл в лес. Минут через пять к Грому присоединились две другие гончие, и по лесу пошёл многоголосый певучий гон. Мы (я и владельцы собак) разбежались по лесу, чтобы увидеть гон зайца. Я пробрался через заросли кустарника и вышел на старую лесную дорогу, колея которой заросла травой. Слева были редкий лес и поляна, залитая осенним солнцем. Остановившись здесь, я был уверен, что зверь обязательно пойдёт обратно по этому месту, обманув гончих, и я его увижу. Но гон всё удалялся.
       Вдруг моё внимание привлёк на опушке редкого леса пень. Около него кто-то копошился. Довольно крупный, чёрный. До слуха доносилась трель. Я было подумал, что это медведь играет дранощепиной у пня, но тут же вспомнил, что медведь боится лая собак, и если бы это был он, то давно бы скрылся.
       Наблюдая за дорогой, чтобы не пропустить гонного зайца, прошёл влево к пню. Но, когда подошёл ближе, чёрное пятно исчезло, а трель, щёлканье не прекратились. Любопытство взяло верх, и я забыл о собаках. Пошёл осторожнее, ступая по мягкой подстилке мха, укрываясь за деревьями. Когда вышел на опушку леса, поляна бала пуста, на ней стояло несколько кустов можжевельника. Тогда я сделал ещё два-три шага за густой куст – и увидел в трёх метрах от себя токующего глухаря, который, распустив хвост веером, закинув голову, закрыв глаза, выводил свою незатейливую песню, щёлкая клювом.
       Я стоял заворожённый, впервые наблюдая чудо природы так близко. Глухарь, не замечая ничего, закончил песню. Пробежал вокруг куста, оказался сзади меня, чуть не наткнувшись на мои ноги. Начал новую песню-трель. Я повернулся к нему лицом. Этот шорох вывел его из оцепенения, и он скрылся за деревьями, убегая от опасности.
       Я долго стоял и думал: оказывается, глухарь токует не только весной, но и осенью – отдельные особо яркие особи.