Берег турецкий

В том возрасте, когда на панель идти уже поздно, а на пенсию — рано, находятся несколько миллионов наших безработных соотечественниц. Кто-то отчаивается, а кто-то находит собственный, достаточно оригинальный способ зарабатывать на жизнь
Сорокаградусная ли жара была причи¬ной того, что я расслабилась и утра¬тила бдительность, или сработал бе¬зусловный рефлекс, но я машиналь¬но обернулась на обращение: «Жен¬щина!» Чем выдала себя с головой, хотя до это¬го достаточно успешно прикидывалась, что к русским не имею ни малейшего отношения. Их на вошедшем в моду турецком курорте Анталия хватало и без меня. И вот — разоблачили.
—Женщина, — настойчиво повторила сред¬них лет блондинка, оказавшаяся рядом со мной, у витрины крохотного магазинчика, - хотите поехать на экскурсию на яхте?
Экскурсия – одна из самых дешевых в том перечне, какой накануне представила нам пере¬водчица из туристической фирмы.
Мое замешательство блондинка расценила как колебание.
— У нас дешевле, чем в отеле, — пояснила она. — Там с вас возьмут тридцать долларов, а у нас — двадцать пять.
— У кого — у вас? — поинтересовалась я. Вместо ответа блондинка показала куда-то вбок. Там висела скромная вывеска: «Экскур¬сии и прокат автомобилей». Вывеска украшала крохотное — не больше пяти квадратных мет¬ров — помещение, которое, по-видимому, и было офисом. Особого доверия оно мне не вну¬шило, но стало интересно, почему за то же са¬мое берут на пять долларов меньше. И я пошла за Катей — так она себя назвала — к столику под навесом, собираясь не столько заказать экскурсию, сколько просто немного отдохнуть в тени.
— Кофе? Воды? — поинтересовалась Катя. А заметив, что я полезла в сумочку за деньгами, гордо произнесла:
— Ну уж чашку кофе мы можем предложить клиенту бесплатно!
Стало еще интереснее. Кофе — бесплатно, услуги — дешевле. Что за альтруистическая фирма мне попалась?
Пока мы пили кофе и ждали хозяина фирмы, Катя развернула передо мной ворох красочных проспектов и нарисовала внушительную картину деятельности. Помимо экскурсий и проката авто¬мобилей, их фирма занималась расселением приезжих, устройством их питания, рекомендацией самых дешевых магазинов, организацией шоп-ту¬ров в Стамбул. Меня ничто не прельстило, и моя собеседница искренне удивилась:
— Вы действительно русская? А зачем же вы тогда сюда приехали?
От необходимости отвечать меня спасло появ¬ление хозяина. Решившись совершить-таки экс¬курсию на яхте, я сообщила об этом Кате и стала свидетельницей потрясающего диалога между ней и хозяином. Он говорил по-немецки и кое-как объяснялся по-английски, но по-русски не знал ни слова. Катя, наоборот, не знала ни еди¬ного иностранного языка. И все-таки с помощью жестов и тыканья в проспект ей удалось объяс¬нить, чего я хочу. Хозяин расцвел и начал быст¬ро-быстро что-то лопотать по-турецки.
—Переведите, - попросила я Катю. Она пожала плечами:
—Я сама почти ничего не понимаю. Экскурсию я тем не менее заказала и оплати¬ла и даже получила нечто вроде квитанции, вну¬шившей мне больше сомнений, чем увереннос¬ти. А в качестве премии попросила Катю расска¬зать, что она тут делает и как исхитряется обхо¬диться только русским языком. И вообще — кто такая и как дошла до такой жизни. Поскольку кли¬ентов, кроме меня, не было, нам удалось поговорить.
***
Лет десять тому назад Катя и предста¬вить себе не могла, что будет жить и работать за границей. А о Турции вообще имела самые смутные представления, равно, впрочем, как и о других странах. Родилась и жила в Орле, ра¬ботала на трикотажной фабрике, была замужем, растила двух сыновей. По выходным муж пил, но знал меру. По будням бывал трезв и нераз¬говорчив. Ничего особенного, все, как у людей. Даже получше, чем у многих.
А потом все стало рассыпаться. Сначала ушел муж, который пил уже не только в выходные. Ушел к женщине, составлявшей ему компанию в этом увлекательном занятии, а не пилившей с утра до вечера, как законная жена. Ушел в ар¬мию старший сын — и не вернулся, пропал без вести на одной из азиатских погранзастав. Же¬нился, едва достигнув восемнадцати лет, млад¬ший, которого от армии спасло рождение ребенка через месяц после свадьбы.
 И, наконец, прак¬тически перестала работать фабрика — до того времени единственный стабильный источник се¬мейных доходов. Конечно, сын с невесткой могли прожить сами: крыша над головой есть, а на хлебушек заработают. Но до слез жалко было внучку, которой и коляску хотелось купить понаряднее, и игрушки позанимательнее. Да и нормальным питанием обеспечить.
Помыкавшись в Орле в поисках заработка. Катя довольно быстро обнаружила, что все мало-мальски доходные места уже прочно заняты. В коммер¬ческие палатки предпочитали брать молодых девчонок, а лучше — парней. Когда-то очень удобные и доходные вакансии уборщиц — на двух-трех местах одновременно — тоже уже не существовали. То есть существовали, конечно, но на государственных предприятиях зарплату месяцами не выплачивали, а на частные фир¬мы без блата было не попасть. Шить Катя уме¬ла плохо, вязать — еще хуже. Да если бы и хо¬рошо умела, конкуренток у нее было бы хоть отбавляй.
Кто надоумил ее стать «челноком», Катя уже и не помнила. Но однажды, назанимав столько, сколько смогла, она отправилась в свой первый шоп-тур. Был он не хуже и не лучше всех ос¬тальных, с кошмарным бытом, поборами на дорогах и на таможнях, страхом перед банди¬тами. За эту поездку Катя заработала... сто дол¬ларов, раздав долги и потратив энную сумму на лечение жестокого радикулита.
Два года, которые она была «шопницей», Катя вспоминала с ужасом. Но деньги позволяли ей и молодой семье кое-как сводить концы с кон¬цами — не более того. Никаких дорогостоящих покупок они не делали, но зато ели каждый день три раза. Для многих в Орле и это было счас¬тьем.
В Турцию Катя ездила уже почти как ветеран. В Стамбуле у нее были «свои» магазины, гос¬тиницы, закусочные. Она могла подсказать но¬вичкам, куда стоит пойти, а куда лучше не со¬ваться. Подсказать, разумеется, не бесплатно. А потом научилась получать проценты и с ту¬рок: за комиссию. Самое интересное, что язык она так и не выучила, хоть и пыталась. Могла сказать только три слова: «здравствуйте», «до¬рого» и «хорошо». И этого вполне хватало, тем более что потомки грозных янычар вовсю осваивали русскую речь.
Все бы ничего, да возникли проблемы со здо¬ровьем. Кате было уже за сорок, и те естествен¬ные процессы в организме, которые при нор¬мальном образе жизни происходят почти неза¬метно, при кочевом, нервном и физически тяже¬лом существовании оборачивались сущей пыт¬кой. В Орле Катя уже ничего не могла делать — только отлеживалась. Значит, торговать приве¬зенными вещами должен был кто-то другой. Зна¬чит, деньги уходили из семьи. Попробовала при¬способить к бизнесу молодых, но для них это оказалось слишком тяжелым занятием. Значит, опять все сама.
— Я по утрам вставала и начинала себя пе¬ребинтовывать, как мумию. Ноги — эластичны¬ми бинтами, чтобы вены не выскакивали. За¬пястья — шерстяными лентами, чтобы не бо¬лели. Спину — шерстяным шарфом от радику¬лита. Когда надевала поверх всего этого юбку с кофтой, то выглядела, как баба на чайник. А без этого просто двигаться не могла. Вечером внучка просит поиграть с ней, а я валюсь в кровать замертво. Так и жила.
Проблеск возник, когда в очередном шоп-туре  три молодые девчонки попросили Катю помочь  им добраться из Стамбула до Анталии. Собирались поработать пару месяцев на курорте, куда, по их сведениям, наши профессионалки еще не добрались. Катя прикинула сумму вознагражде¬ния за эту услугу и поняла, что внакладе не останется. Проводила девиц на море и сама решила провести там сутки — отдохнуть и осмотреться. А осмотревшись, решила, что надо менять уже до предела засиженный русскими Стамбул на пока еще достаточно свободную от   них Анталию. Тут и шмотки оказались дешевле, и люди попроще, и климат — не сравнить с турецкой экономической столицей. Солнце — во¬семь месяцев в году, пальмы, море...
Следующую свою поездку в Турцию Катя уже организовала так, чтобы большую часть време¬ни пробыть в Анталии. И там случай свел ее с шустрой, деловой москвичкой, которая уже год «окучивала» этот курорт. Москвичка и подска¬зала Кате спокойное и не слишком обремени¬тельное занятие: быть зазывалой в мелких туристических фирмах. Русских приезжало все больше и больше, они привыкли к «дикому» отдыху и возможность сэкономить несколько долларов на сервисе и развлечениях. Вся беда была в том, что до недавнего времени в Анталию приезжали почти исключительно немцы, и местное население привыкло общаться с туристами на языке Гете и Шиллера. «Совки» же языков, как правило, не знают совсем. И бизнес начинает буксовать.
Новая знакомая помогала Кате не бескорыстно, но это было естественно.         Не сказала она только того, что сама за те деньги, которые платили хозяева турагентств, больше работать  не хотела. Для Москвы это были сущие гроши, нечего из-за них жариться на солнце и спать чуть  ли не в сарае с удобствами во дворе. Но для   Кати это было просто подарком судьбы. Договориться с одним из хозяев не составило труда. И через два месяца Катя вернулась в Анталию, чтобы провести там весь сезон — до ноября. Восемь месяцев, за каждый из которых ей обе¬щали платить по двести долларов, причем жи¬лье и еду она должна была оплачивать сама.
Местные жители ухитряются существовать на тридцать долларов в месяц, причем целыми се¬мьями. Комната в домишке неподалеку от отеля стоит раз в двадцать дешевле номера в гости¬нице не самого высокого класса. Поесть в забе¬галовках, куда туристы не захаживают, можно тоже за гроши. Катя посчитала и подумала, что в Орел она привезет почти тысячу долларов — по тамошним меркам немалые деньги. И с радостью приступила к работе.
Первый блин, как известно, комом. Хозяин — не турок, а перс, — естественно, Катю обманул и заплатил ровно половину, ссылаясь на нео¬пытность и бестолковость новой сотрудницы. Да и эти деньги пришлось вырывать у него чуть ли не с боем. Но Катя привыкла к неприятнос¬тям, считала их чем-то само собой разумею¬щимся, а к тому же помнила, что за одного би¬того двух небитых дают.
Следующий сезон, ра¬зумеется, у другого хозяина был гораздо удач¬нее: помимо обещанного — и выплаченного! — жалованья, Катя получила кое-какие проценты от особенно удачных сделок. На все выручен¬ные деньги приобрела то, что пользовалось наи¬большим спросом в Орле, и по приезде домой, расторговавшись и подсчитав прибыль, впер¬вые вздохнула с облегчением: до следующего сезона можно было жить, ни о чем не беспоко¬ясь и не трясясь над каждой копейкой.
В апреле Катя снова приехала в Анталию. И устроилась совсем по-царски: с бесплатным жильем и столом. Правда, и работы прибави¬лось, но разве можно было сравнить обязанно¬сти зазывалы с трудом «челнока»? К тому же в сухом и жарком климате средиземноморского курорта бесследно прошел ревматизм, переста¬ли опухать и болеть руки и ноги, и вообще здо¬ровье улучшилось, как после курса санаторно¬го лечения.
— Еще два-три года тут поработаю, — ска¬зала в заключение Катя, — и как раз пенсия подоспеет. Мы из «вредного цеха» с пятидеся¬ти лет можем уходить «на заслуженный отдых». А пенсия — не зарплата, ее даже у нас вовре¬мя выплачивают. Пусть небольшие деньги, зато верные. Внучка в школу пойдет, буду за ней присматривать.
— А хозяин не обижает? — поинтересовалась я. — Не требует ничего сверх положенных обя¬занностей?
— Да Бог с вами! — отмахнулась Катя. —Они туг все так крутятся в сезон, что не до интима. И я уже не молоденькая, чтобы мне такие пред¬ложения делать. Нет, Ахмед хороший, даже не обсчитывает. А это здесь большая редкость.
—А дома, в Орле, какая-нибудь личная жизнь есть?
—Да какая это жизнь! Так, встречи... Нет, уж если устраиваться, то солидно. Внучка подрас¬тет, подыщу себе какого-нибудь деда в дерев¬не. С домом, с хозяйством. Будем друг другу помогать, а дети будут приезжать на отдых. В деревне-то совсем хорошо: можно только хлеб покупать, а остальное все свое. Там и моя пен¬сия — богатство. Вот об этом я и мечтаю, а не о личной жизни. В мои-то годы!
***
В Катины годы любая европейская женщина считает, что только-только вступает в период расцвета — «возраст акме». Дети выросли, у них своя жизнь, нянчиться с внуками не при¬нято — на то есть родители. Можно спокойно пожить для себя и для мужа. А если мужа нет, завести себе друга и встречаться с ним, когда захочется, или даже жить вместе. Уже все можно, уже никто не осудит, не назовет «выжившей из ума бабкой».
Да, и в Росси есть женщины, которым никогда ни на один день не будет больше сорока девяти дней. Самостоятельный, ухоженные.Твердо знающие, чего они хотят от жизни. Но их пока так мало!
А подавляющее большинство наших соотечественниц искренне считает, что после сорока лет можно поставить на себе крест во всех отношениях. Если есть работа – дорабатывают до пенсии, привычно обслуживая мужа, детей, внуков. Если работы нет  — ищут все мысли¬мые и немыслимые способы заработать хоть немного денег. Не для себя — для тех же детей, внуков, а иногда и для мужа. Многие с радостью поехали бы поработать за границу, да боятся, что «без языка» там пропадут. А дома без них пропадут родные и близкие, ко¬торые не мыслят себе жизни без постоянной и привычной материнской опеки. Просто за¬колдованный круг!
Кате, конечно, повезло: она нашла нишу, еще не заполненную молодыми, бойкими и нахаль¬ными конкурентами. Но, с другой стороны, все свое везение она заработала сама, собствен¬ным горбом. Никто ее не опекал, не водил за ручку, не устраивал на «теплое местечко». Да и работа ее может показаться легкой только тем, кто привык вкалывать во вредных цехах, укла¬дывать шпалы или, как в последнее время, мо¬таться с неподъемными тюками из одной не слишком развитой страны в другую. Женщинам же, привыкшим к отсиживанию в конторе «от и до», Катина работа покажется самой настоящей каторгой. Без выходных, без отгулов, по две¬надцать — четырнадцать часов ежедневно на протяжении всего туристического сезона. А этот сезон в Анталии длится, повторюсь, почти восемь месяцев. Вот и прикиньте, каково ей приходится.
Правда, при том положении, которое сложи¬лось сейчас в России, сделать выбор: «Орел или Анталия?» — не так уж сложно. Было бы здоро¬вье да желание работать. В Орле работы нет. Как, впрочем, и в большинстве российских го¬родов. Нет работы для женщин среднего возра¬ста, со средним специальным или высшим об¬разованием и без образования вообще. А если работа находится — за нее не платят.
Да, кстати, о моей экскурсии! Как ни странно, она состоялась, правда, не в обещанный день, а несколько позже, после неоднократных напоми¬наний с моей стороны. В конце концов Катин хо¬зяин смирился с неизбежностью обслуживания настырной клиентки и отправил меня кататься на яхте с большой компанией немецких туристов. Подозреваю, что деньги, заплаченные мною, были поделены между хозяином и гидом, сопровождав¬шим этих самых туристов, оплативших свою экс¬курсию в респектабельном туристическом агент¬стве при четырехзвездочном отеле.
Ну что ж, каждый делает свой бизнес, как может. И то, что зазывалы при мелких фирмах, как правило, не знают турецкого языка, тоже выгодно хозяевам: чем труднее объясниться с клиентом, тем больше вероятность заполучить его деньги. В этом плане Турция мало чем от¬личается от России, в которой девизом дело¬вых людей испокон века было: «Не обманешь — не продашь».
И вообще похоже, что разница между Орлом и Анталией — только в климате.