Бомбила. Кормушка

Место, где они оказались, было хорошо знакомо бомбиле. На другой стороне, отделённое от города железной дорогой, прямо рядом с бывшим заводом, со временем захиревшим и превратившимся в притон для всякого сброда. Кормушка! Любой желающий мог прийти сюда и получить свою порцию мутноватой жидкости, плещущейся на дне железной миски и кусок хлеба. Ровно столько, сколько необходимо, чтобы кое-как протянуть ещё день в этом мире… Нет, ровно столько, чтобы продлить агонию до следующей кормёжки. Сотни существ, измождённых, осунувшихся и исхудавших постоянно ошивались рядом, кое как перебиваясь от порции к порции спасительной мерзости. Сотни убогих, потерявших всякую надежду человекообразных томились, вдыхая сладостные ароматы жратвы, разносившиеся далеко от Кормушки.
Он уже бывал здесь. Во время затянувшихся охот, когда консервы осточертевали так, что дальше уже некуда, когда даже во снах Его преследовали котелки с дымящимися супами, кашами или ещё чёрти чем, Он приезжал сюда. Прорывался через земли Паленого ради горячей, согревающей тело порции похлёбки. Не тратя времени на выстаивание в очередях, Он проходил прямиком к металлическим стойкам. Туда, где Ему, по непререкаемому праву сильного и в обмен на банку с консервами живенько варганили какой-нибудь там перекус: салатик, что-то на второе и тарелку настоящего наваристого супа! Такого, которого и от Карги не всегда было дождаться.
-И зачем мы здесь? – поинтересовался Он у Малого.
-Ты хочешь знать ответ? – поглаживая успокоившуюся на руках кошку, посмотрел на бомбилу тот. – Тогда не задавай вопросов.
Они пристроились в конец длинной очереди, хвостом своим упирающейся в самую входную дверь. Место, откуда отлично видно всё, что происходит там, у самого места раздачи. У Кормушки теснились один к другому поникшие, опустившиеся существа. Жадно напирая друг на друга и сварливо переругиваясь с тетками, ловко орудовавшими своими черпаками, они исступленно цеплялись за металлические миски, наполненные серой бурдой. Запуганно ворочая лохматыми заросшими бошками, живенько отбегали они прочь, прижимая к себе тарелки с сокровищем
Потом, серая очередь постепенно редела, раскалываясь на небольшие группки существ, опасливо несущих емкости с мутной жидкостью к столам. В самом конце толпа распадалась на несколько десятков хмурых замкнутых фигурок, устроившихся, где только возможно: на подоконниках, прямо на полу, за измученными столами, а то и вовсе стоя, они, как один, склонившись над самыми своими тарелками и, тупо уткнувшиеся взглядом в их содержимое, жадно хлебали жидкую вонючую бурду.
Закончив, кто-то из них, ссутулившись, незаметно вытекали прочь из кормушки. Некоторые, воровато озираясь по сторонам, выискивали зазевавшихся товарищей по несчастью, чтобы выхватить у тех из-под носа драгоценную тарелку. Самые отчаянные из посетителей, пытались снова вклиниться в очередь, однако таких тут же гнали прочь такие же, как они сами, доходяги. То тут то там вспыхивали короткие, но яростные драки в результате которых зачинщиков вышвыривали из очереди прочь и те, всхлипывая и размазывая по осунувшимся своим физиономиям кровь, медленно покидали помещение.
Стоя здесь, в очереди, Он вдруг почувствовал, что становится частичкой этого уставшего мира, насквозь пропитанного безнадёгой и отчаянием. А ещё – надеждой что ли какой-то? Вот, только что за она, бомбила так и не смог понять. Стоя здесь, среди сброда, Он вдруг поймал себя на том, что, ссутулившись, Он старается быть похожим на доходяг из очереди. Откуда-то вдруг появились эти вороватые, чуть дерганные движения, рыскающий по сторонам настороженный взгляд; а чёрт его знает, чего от соседей ждать? Вроде как и пофиг им до них с Малым, а всё равно страшно стало; сейчас свою порцию бурды получит и тут же гвоздь под ребра схлопочет… Здесь и не за такое убивают.
Противные такие мурашки пробежались по коже. Истории опять же вспомнились всякие. Он вообще не любил этого места. Приезжал сюда нечасто, стараясь всё-таки дотерпеть до дома, где Его по-любому ждала какая-никакая, но горячая жратва. Глядя на Малого, Он так и не смог понять, за каким чертом здесь делает, да ещё и выстаивая в очереди. Тяжёлое это место. А ещё – чертовски опасное. Недели не проходило, чтобы в отчаянной драке за порцию супа или место в очереди не погиб кто-то из доходяг. Бывало и бомбил выносили отсюда мёртвыми; редко, конечно, но, всё-таки и такое случалось. Хотя, даже и здесь, в Кормушке было место чудесам. Вон, например, дед старый как-то вдруг взял и отдал порцию свою бурды девчонке какой-то отощавшей так, что и скелет уже виден был… Тогда и Он почему-то вдруг не удержался; перелил в миску старику половину своей порции настоящего супа. Ну, а девчонке – салатик. На следующий день снова приехал в Кормушку, забрать хотел её к себе; откормить, там, женой второй сделать, да только та, поговаривают, умерла...
-И всё рано не понимаю, какого чёрта мы здесь делаем, – механически забирая тарелку, пробормотал Он.