Суд Париса

  Как-то раз, богиня раздора Эрида, обиженная тем, что ее не пригласили на праздничное торжество, подбросила пирующим богам яблоко. Сперва  показалось, что оно было вполне обычным, да и яблок на столе у олимпийцев было сколько угодно, пока присутствующие не обнаружили на его боку  надпись: «Прекраснейшей!».

- О, это – мне! - совсем не со зла воскликнула Афродита, просто ей в тот момент больше ничего не пришло в голову.
- Какая наглость! - возмутилась  Гера, как-никак – первая леди Олимпа, богиня всех богинь, - какие могут быть еще доказательства?
- И с чего это вы так в себе уверены? - приготовилась  оппонировать обеим Афина. Красота была для нее всего лишь одним из многочисленных средств  для  достижения  целей. Богиня всегда побеждала, и не могла не принять вызов.
  Прекрасная троица обратилась было к хозяину Олимпа – Зевсу, но тот, состроив Гере милое лицо, сознался в своей невозможности судить объективно,  и   воткнул  яблоко в руки Гермесу, обязав  его присмотреть за дамочками.
  Прирожденный дипломат – Гермес  деликатно-сразу дал понять спорщицам, что искать судью на Олимпе бессмысленно, потому как все боги состояли между собой в родстве того или иного порядка. Оставался один вариант: спросить у кого-то из людей.
  Афина, Гера и Афродита переглянулись. Лишние свидетели им были не нужны: ни одна из богинь не хотела, чтобы ее поражение было публичным. Оставив свои свиты, они  пустились в путь самостоятельно.

  Как только богини начали спускаться по склону Олимпа, привыкшая перемещаться на морских раковинах по глади волн, изнеженная Афродита, сразу прочувствовала все прелести горной тропы. Каждый камешек впивался в ее нежные ступни сквозь подошву изящных сандалий, и она, позабыв об отсутствии обожающих ее мужчин,  беспрестанно  охала и ахала, совершенно игнорируя тот факт, что ее спутницы испытывали те же трудности. 
  Гермес, не рискуя одолжить свои крылатые сандалии одной из дам, решил временно удалиться, и, сославшись на острую необходимость своего  присутствия в другом месте, оставил в небе золотистый  след.
  Афина, чьи мысли были постоянно заняты стратегическими расчетами, практически машинально подхватывала Афродиту под локоть. Делала она это не из сострадания, а исключительно для сохранения скорости движения колонны, не говоря уж о том, что небоевые потери на переходах в ее присутствии полностью исключались. 
  Гера смотрела под ноги, и помогать Афродите не спешила: она, хоть и  страдала приступами  великодушия, но, памятуя об увлекающейся натуре  Зевса, искренне недолюбливала подобных особ.

  Спустившись с Олимпа, по странному стечению обстоятельств, им не пришлось обнаружить кого-либо из смертных, и богини еще долго плелись к подножию горы  Иды,  куда  молодой  пастух  Парис  пригнал  свое стадо.
  "Ну, наконец-то!!!" – в один голос воскликнули они.
  Заслышав счастливый возглас,  рядом с ними тут же возник вездесущий Гермес, и, желая поскорее завершить этот спор,  выкатил злополучное  яблоко.

  Если бы  логика, в тот момент могла бы вмешаться, она бы сказала: «Дамы,  вы что, ничего лучшего найти не могли? Доверяете решение такого важного вопроса  какому-то  проходимцу?  Где логика???». Но логика, как отдельная наука тогда еще не существовала, и, будучи непроявленной,  безмолствовала.

  Афину как-то сразу насторожил этот выбор. Возникли сомнения в компетентности Париса… Не поискать ли кого-то еще? Экипировалась Афина лучше всех, и была готова к суровым маршброскам. ...Но вынести гундящую все дорогу  жеманную Афродиту... : тут уж, увольте!!!
  Геру Афродита не столь раздражала, нежели Афину. Еще бы! Ее терпения хватало на выходки Зевса! К тому же, хозяйка Олимпа искренне верила, что ткачихи – Мойры  уже  вплели Париса в тонкую ткань их судеб.
  Что же касается Афродиты… Разомлев на жарком солнце, она мечтала укрыться в тени опахал, и, опустив белоснежные ножки в прохладные воды  бассейна, взирать из-под длинных ресниц, как, пораженные красотой золотые рыбки, целуют ее нежные пяточки… Парис, так Парис… Пусть это будет Парис…
  Итак, каждая, по своей причине, спутницы сказали друг другу «Да»,  одобрив тем самым  кандидатуру пастуха.

  Будучи по-женски прагматичными, богини оценили достоинства соперниц, и пришли к Парису не с пустыми руками.  Гера предложила  пастуху  власть над Азией, которая уже тогда была для европейцев символом несметных богатств, Афина – славу героя, не имеющего равных в доблести и незнающего поражений в битвах, а Афродита… - Что бы такого предложить???... - Любовь самой красивой женщины в мире.

  Вообще-то, самая красивая женщина в мире Елена, к тому времени, уже была замужем  за  царем  Менелаем, да и Парис тоже успел поклясться в вечной любви нимфе Эноне, с которой счастливо жил на вышеуказанной горе.  Но Афродиту все это, похоже, не особенно  волновало: сотворенная из морской пены, она  была чистейшим воплощением мужского ЖЕЛАНИЯ, ей ли пристало думать? Пусть  Афина думает, это она появилась по причине того, что Зевсу однажды расколотили череп.
 
  Пастух не на шутку приуныл, окруженный тремя прекрасными богинями,  вверившими ему судить о своей красоте. Они, искусно скрывая свое нетерпение,  ждали ответа, а тут еще и  вечно спешащий куда-то Гермес, зудел над ухом и торопил.

  Парис задумался: плестись, бряцая оружием в далекие страны, ему никак не хотелось, что такое богатство, он представлял весьма туманно, тем более, что стадо, итак, обеспечивало его всем необходимым, а вот женщину... 

  Трудно сказать, зачем Парису понадобилась самая красивая женщина мира. Кто теперь знает?
  Возможно, сама  Энона  утомила его  чрезмерным  обожанием, в омут которого он попадал, возвращаясь домой, или  живущие в лесу нимфы, стали слишком назойливы: часто прибегая посмотреть на, укрощающего быков, молодого атлета, эти полуобнаженные создания мило улыбались,   хихикали и показывали на юношу изящными пальчиками, однако, стоило к ним приблизиться, и  злодейки,  смеясь, растворялись в зелени деревьев.
  Не мудрствуя лукаво, Парис вручил яблоко Афродите.

  Елена была благополучно похищена, в результате чего разразилась Троянская война, в которой оскорбленные Гера и Афина встали на сторону потерпевших.
  Афродита недолго наблюдала это безобразие: «Война равнодушна к красоте, да, и, похоже, затянется, значит, будет еще и скучно…». Безучастно вздохнув, богиня удалилась.
  Она шла во всем своем великолепии в сторону моря, подарившего ей жизнь, и задумчиво хрустела драгоценным  яблоком. «Надо же, а яблочко-то  оказалось совсем обычным, так, ничего особенного...», - Афродита без сожаления откинула его в сторону.

  Огрызок угодил в случайного прохожего. «Эй, дэвушка!!!», - вскрикнул  бедолага от неожиданности и обомлел: через минуту он  уже  обреченно плелся за ней…


Иллюстрация:  Жировъ Василий "Суд Париса"