Академические зарисовки зарисовка 2 мишико

 Читатель наверно помнит, что в предыдущем рассказе я говорил о похожем на гуманоида парне, которого я принял за Санакоева. Так вот, я его принял за Санакоева, а его самого приняли в Академию. И не благодаря его рисунку, а, несмотря на него. В то время, а речь идет о второй половине шестидесятых годов, было принято зачислять в Академию глухонемых, умственно отсталых, с церебральным параличом, психически неполноценных, всяких дегенератов и так далее, что не могло, впоследствии, не отразиться на современном искусстве. Мишико, так звали героя нашего рассказа, приняли в качестве вольнослушателя. У него от рождения то ли от болезни была повреждена психика, и ко всему прочему он был глухонемым. В академию он приходил в сопровождении своих пожилых родителей. Студенты его жалели, но с ним не общались.
Он был очень нервным, и его поступки часто были неадекватными. Мишико не говорил, а только издавал пискливые звуки, по которым было очень трудно догадаться, что он хотел сказать.
 В группе была еще одна девушка из Дагестана, любившая кокетничать. И не только перед студентами, но и перед пожилым профессором. Жора, так звали профессора, принимал ее кокетство, и отвечал на это подарками в виде холстов, красок и кистей. Но кокетство Люды раздражало Мишико, и он это выражал тем, что приставлял указательные пальцы к своей голове, имитируя рожки, и пищал. По писку с трудом можно было разобрать слово «черт». Когда же кокетство Люды стало вызывающим, Мишико схватил мольберт-треножник и стал пихать ей сзади, между ног. Люда обидевшись на глухонемого, пожаловалась на него профессору, который питал к ней симпатию, что ни для кого не было тайной.
Профессор Жора Дж. был строгим, но добрым. У него была походка и движения,  напоминающие циклопа из фильмов. Он очень сильно заикался, и это заикание переходило у него в мычание. Когда что-то объяснял по живописи, не будучи в состоянии на словах объяснить студенту чего от него хочет, профессор брал кисть и на холсте ученика показывал, что он хотел сказать. Надо признать, что кистью Жора владел намного лучше, чем собственной речью.
 Так вот, возмутившись поступком своего глухонемого студента, наш заикающийся профессор решил прочитать тому нотацию. Нотацию он читал на грузинском языке.
Оппонент начал ему возражать, и произошел «диалог», если таковым его можно назвать.
Переводить его не имеет смысла, так как мы сами мало что поняли. Я решил привести его дословно в оригинале.
-Шэ..ээээ.... ррр аааа....- спрашивает профессор.
-Мэ ...эээээ   у.....ууууу- отвечает студент.
-Му... му. Го.. – возмущается профессор.
-Эмаки...эмаки.- аргументирует студент.
И так далее. Не буду мучить читателя, заставляя его читать весь «диалог». Скажу только, что эта «беседа» стала принимать агрессивный характер. Наконец профессор понял, что он не может дать понять студенту, то, что хотел ему сказать. И как обычно бывает, когда грузины говорят с иностранцами, которые не понимают грузинского языка, пытаются сказать им на русском языке. Как будто бы все те, кто не понимает грузинского языка, обязательно должны знать русский. Так и наш профессор собрал все свое красноречие и громко заявил на русском языке:
-Зааа втр...а  жеее при...ве..ди своииих ро..дитееее лей.