Про нежность, теплоту и что-то ещё

Солнце лизнуло прохладным пока лучом тёплую кожу обнажённого тела. Он ещё спал и не видел, как за окном начинался новый рабочий день - ночь была слишком бурной, чтобы вот так просто отпустить её ощущения. Его рука безвольно свисала с кровати, едва касаясь пальцами пыльного пола. Лёгкий беспорядок был слабостью в жизни кандидата медицинских наук, выпускника медицинского факультета РУДН. Он улыбался во сне, а она с нежностью смотрела на того, кто покорил её с первого прикосновения.
Она усмехнулась своим мыслям, ещё раз окинула взглядом такое манящее тело, едва прикрытое простынёй, спокойное лицо, чуть подрагивающие чёрные ресницы и тихонько ушла на кухню варить кофе.
В утренней спешке он никогда не завтракал - только в выходные дни, когда удавалось полноценно выспаться, - в больнице после принятия смены был неплохой завтрак и если не мешали срочные вызовы, то им вполне можно было насытиться. Но вот утренний кофе перед выходом был священным ритуалом.
Пока топился сахар, она окунулась в воспоминания их первой встречи.

Первым впечатлением при виде его, движущегося по коридору за стеклянной дверью, был испуг. Ну не может таких внушительных размеров человек иметь такую профессию! Тем более, что на вид ему не больше тридцати двух лет. Тогда она даже усмехнулась своей догадке и отогнала её прочь. Но вопреки её надеждам, он прошёл именно в тот кабинет, возле которого она ожидала врача, отрывисто бросив: "Проходите".
Ряд банальных вопросов, робкая улыбка, его профессионально-непринуждённый тон и чуткие, тёплые, мягкие руки, медленные, аккуратные прикосновения. Впервые на приёме она расслабилась.

Отбросив воспоминания, она добавила в сахарную массу 3 ложки кофе, чуть корицы и едва - красного перца - то, что он любил просыпаться со вкусом, она уяснила в первые же дни.

Больница поразила её, ударив в нос резкими запахами, принеся новые эмоции и впечатления. Бельё сомнительной чистоты, при взгляде на которое остро вставал вопрос о том, когда его последний раз меняли и кто на нём до этого лежал. Соседки по палате - женщины без возраста, вечно недовольные и хмурые. Вкус пищи, которую можно было есть изредка, прикрывая глаза - смотреть на то, что ты собираешься съесть было нереально! Уколы, после которых все медленно выползали от медсестры, потирая зудящие места с искривлёнными гримасой боли лицами.
Одним проблеском в этом "кефирном раю" был он - приходящий на ежедневный обход каждое утро, раз в три дня остававшийся на ночь. Но этих моментов было так мало, что она намеренно старалась чаще попадаться ему на глаза с бесконечными вопросами, просьбами, а когда было плохо одной из соседок, она с бешено колотящимся сердцем бежала к нему в ординаторскую по ночному коридору.
До выписки он оставался холодно-бесстрастным, предельно-вежливым и тактичным, хотя за её спиной уже слышались недовольные шепотки соседок, что нельзя так нахально вешаться на лечащего врача.
В последний день, когда в её глазах навсегда поселилась грусть расставания, он вызвал её на дополнительный осмотр. Кто или что повлиял на это неожиданное решение, никто впоследствии не помнил, но выходя из больницы с больничным в одной руке, в другой она крепко держала адрес, по которому ей настоятельно рекомендовали подъехать вечером, после восьми.

Кофе практически дошёл до кипения, распространив по кухне терпкий запах. Подъехав в тот вечер по указанному адресу, она больше не уезжала надолго. С ним было так тепло и спокойно, а ещё она наконец нашла того, за чьей широкой спиной можно почувствовать себя по-настоящему защищённой. Этот мужчина с добрыми глазами и телосложением костоправа вызывал в ней такие волны всепоглощающей нежности, что сводило низ живота и по спине пробегали мурашки.
Ступая босыми ступнями по пыльному полу - частая уборка не была её коньком, - она несла на подносе две чашки ароматного кофе. Осторожно присев на кровать и поставив рядом поднос, она легонько пробежалась пальцами вдоль его позвоночника, там, где прочно обосновались солнечные лучи.
-Баты-ыр, проснись, - тихий шёпот сорвался с губ и утонул в прозрачной тишине.
Его веки дрогнули, он чуть поморщился, открывая глаза, шумно втянул сочащийся от кофе запах, руки потянулись к ней, чтобы погладить заметно округлившийся живот.
Он сел. Чуть жмурясь, поднёс к губам чашку, всё ещё исходившую паром. Она свернулась рядом калачиком, положив голову ему на колени, снизу заглянула в карие глаза. Стараясь не провалиться в их омут, разлепила губы и еле-слышно, но вполне отчётливо произнесла: "И что же заставляет вас становиться гинекологами?"
Он долго, не моргая, смотрел ей в глаза, потом сделал глубокий глоток и тепло улыбнулся.

Началось очередное рабочее утро.