Something in the way

Бледная щека на запотевшем стекле. Старый потрепанный жизнью фургон мерно покачивался на неровной и мокрой дороге. Он сидел, опустив голову, и светлые немытые волосы спадали ему на лицо. Сложенные по-турецки колени в драных и грязных старых джинсах вздрагивали каждый раз когда из дырки в проржавевшей крыше падала капля дождя. Здесь всегда дождь и свинцовое небо. Нескончаемые сосновые леса и тихие сонные горожане. Прочь от больших городов, прочь от тепла и солнца. Домой.
Он напевал себе под нос какой-то невнятный тихий мотивчик и лениво рисовал на стекле странное исхудалое лицо с усталыми глазами, в котором несмотря на простооту рисунка отчетливо угадывался автор. Стекло под нарисованными глазами потело, и маленькие капельки воды стекали, будто слезы.
Он устало вздохнул и небрежным жестом стер рисунок. Едва слышно он попросил у сидевшего рядом здоровенного улыбчивого парня сигарету. Друг протянул ему пачку, и он достал одну. За окном было серо и мокро. Вдоль дороги тянулись старые, полуразвалившиеся домушки, брошенные ржавые машины, едва выходящие из тумана огромные сосны. Когда-то здесь кипела жизнь, но сейчас эти места выглядели так, будто здесь рука об руку прошлись разруха и забвение. Но это было не страшно - они устали и теперь главным было то, что они возвращались назад. Домой.
Он устало разминал пальцами сигарету. Усталый, задумчивый, сонный, больной. Он - простой парень из маленького богом забытого городишки за пределами большого мира, провинциальный мечтатель с огромной душой и кристально-чистым сердцем, болезненным взглядом и полным отчаяния голосом. Тогда, сидя в их старом фургоне со своими друзьями, распивавшими пиво и курившими травку,он не знал, что совсем скоро на них свалится мировая слава и мировая любовь, не знал, что его одиночество и боль, отчаяние и ненависть, которые он вкладывал в свои песни, станут товаром номер один во всем мире, а его лицо на обложках журналов и газет, на экранах телевизора и на плакатах в музыкальных магазинах люди будут видеть чаще, чем свое отражение в зеркале. Все это будет потом - слава, журналисты, деньги, героин, разочарование, боль - пока все хорошо, пока просто усталость и просто дорога домой.
Изнуряющие, тяжелые переезды, плохая еда, много алкоголя и мало отдыха, дешевые клубы и еще более дешевая выпивка, разломанные гитары и вопящие хоть еще и немногочисленные фанаты в зале - турне начинающей неизвестной почти никому группы. Он зажал губами сигарету и задумчиво поднес к ней зажигалку. Горький дым плавно плыл в спертом воздухе фургона.
-Крист? - позвал он тихо.
-Да?- отозвался здоровяк, пытаясь вытянуть свои длинные ноги, с трудом помещавшиеся в забитом людьми и аппаратурой фургоне.
Он посмотрел в его большие карие глаза и вздохнул, будто задумался, что хотел сказать. На лице на мгновение появилась грустная улыбка.
-Не, ничего. Просто хотел убедиться...- задумчиво сказал он и замолчал на полуслове.
Друг внимательно посмотрел на него, вглядываясь в бездну его голубых глаз. Странная печаль читалась в его взгляде. Он повернулся к окну и всмотрелся в серое небо и уходящие в никуда леса. Где-то вдалеке у края дороги теряясь в соснах замаячила табличка. Добро пожаловать в Абердин. Город, который его ненавидел, город, в котором ему было одиноко, город, отравивший его детство и юность.
Он повернулся к Кристу и сказал с легкой улыбкой:
-Мы едем домой.

20 февраля 2010(89?)