На острове. Ироническое приключение с продолжением

Профессор Щандор расплатился с белозубым носильщиком монетой неизвестной тому державы и вакатил свой саквояж на привокзальную площадь. Он не был уверен, случалось ли ему бывать на этой площади в свои другие посещения острова, потому что тогда профессор путешествовал воздухом, то и приземлялся, где придется.
По солнцу Шандор определил, что питейные заведения еще закрыты, так что можно было рассчитывать только на чашечку кофе с прошлогодним кросантом и не более.
Все четыре скамейки вокруг потрескавшегося фонтана были заняты. На трех из них лежали мужчины в непринужденных позах четвертой фазы сна. На четвертой скамейке  примостилась молодая женщина. Ее лицо, обращенное на юго-восток, было искажено солнцезащитной гримассой.
Профессор решил не беспокоить спящих, тем более, что не был уверен, на каком бы языке он завел разговор с незнакомцами, не смутив их с просонья, и направился к скамейке с женщиной. По ее посадке было похоже, что утренняя прохлада беспокоила ее: длинные ноги в шортах были затейливо поджатые как у доисторической летающей живности, а руки многократно перевивались одна через другую в отчаянной попытке сохранить остатки тепла в теле.
Шандор подумал: « тяжелые времена. Должно быть очередная польская красавица отбилась от своей туристской группы и ждет случайной возможности. Однако как интересно распорядилась природа с ее конечностями. В моей труппе такой человек мог бы быть полезным».
Он слегка наклонил голову  в знак приветствия и жестом руки испросил разрешения присесть на скамейку. Лицо в солнцезащитной маске вроде как кивнуло. Шандор запустил руку в бездонный карман своего плаща и вытащил полную пригоршню разноцветных монет, немного побрякал ими в ладони, а потом метко кинул в раковину пустого фонтана. Они застучали там бешенным дождем и разбудили людей на других скамейках.
Женщина посмотрела на фонтан и громко сказала про себя, что сухие фонтаны не гарантируют исполнения желаний, сколько бы денег в них не было заброшено. Профессор покачал головой и успокоил ее, что это были вовсе не деньги, а просто жетоны от различных детских игр, и сделал он это только с одной целью.
Женщина выпросительно вытянула шею : « с какой?»
Шандор не торописля с ответом. Он теперь смотрел на ее  шею и на тень от нее, которая пробегала темной полоской до самых кустов.
« это моя pick up line с незнакомыми девушками. Давайте познакомимся раз уж мы с вами все равно разговариваем. Меня зовут Шандор. Я приплыл на остров с утренним паромом. Собираюсь остановиться для работы в одном из курортов»
Женщина недоверчиво посмотрела на его саквояж и безформенный плащ, но все равно представилась : « меня зовут Джеммамиа Ариста Кандида. Я отстала от своей группы примерно неделю назад. Их, наверное, еще не пересчитывали, поэтому меня никто не ищет. Я пыталась найти хоть кого-нибудь, кто знаком с географией, чтобы показать на карте, откуда я приехала. Но географию на острове знает только один отставной матрос, а карты у него только игральные. Такие, знаете, с голыми девицами»
- где же вы живете?
- на пляже, под разбитой Стеллой. Здесь очень славная погода, и ночами не холодно. Местные жители практически не работают. Они довольно бедны, но духом не падают и живут в свое удовольствие.»
Шандор подумал, что девушка с такой субтильной внешностью, должна быть более амбициозна и не жить под разбитой шаландой, хотя с другой стороны разбитая шаланда может быть всего лишь камуфляжем.
- чем вы занимаетесь в этой жизни помимо посешения острова?
- я профессионалная ассистентка широкого профиля. У меня полно дипломов и сиртификатов, признанных на обоих полушариях. Когда кончается один контракт, и я between jobs, то могу себе посволить небольшой отпуск или поездку. Этот остров не слишком популярен в туристических каталогах, поэтому я приехала сюда. А вы чем занимаетесь?
- я странствуюший профессор прикладных и паракинетических наук. Иногда преподаю летние семестры в университетах, когда профессура в отпуске. Но чаще занимаюсь контрактами, как например сейчас.
Он посмотрел на привокзальные часы, которые в эти секуды отбили десять колов времени и спросил: « вы пьете алкоголь по утрам?»
- нет, а вы?
- я тоже не пью, но подумал, почему бы нам не отметить наше знакомство новой скверной и несвойственной обоим до селе привычкой и не пойти и выпить чего-нть покрепче хотя бы вон в ту блинную? – и он указал загорелым пальцем на одноэтажный павильон. – я собираюсь поделить с вами еду-питье и предлагаю называть меня просто Шон.
- не думаю, что в блинной подают ликеры. Да еще в такой ранний час. Зовите меня Дида. Это кусочек от полного имени Кандида. А что вы собираетесь делать на этом острове, если не секрет?
Профессор поднялся со скамейки и протянул руку девушке. Через минуту странно одетая парочка чинно двигалась мимо скамеек со спяшими. За ними скользили две тени: одна – довольно бесформенная и другая, повыше, с ажурными руками и ногами. Шандор катил свой саквояж и рассказывал Диде, как несколько лет назад он побывал на этом острове впервые. Тогда он остановился в пансионе под названием «Дача президента», не зная ни расценок ни сервисов, которые они предлагали своим постояльцам. Оказалось, что все в пансионе было безумно дорого. У профессора не было ни наличных, ни действующих кредитных карт для рассчета, но он уговорил хозяев пансионата открыть для публики водно-воздушный иллюзион «Летающий велосипед». Иллюзион имел большой кассовый успех, несмотря на травматизм. Его посещали отдыхающие и из других пансионов.
Шандор продал патент и лицензию на «Летающий велосипед» в обмен на бессрочный контракт по обслуживанию своего изобретения с недельным бесплатным постоем.
Оказалось, что они уже сделали два оборота вокруг павильона и теперь  стояли перед входом в блинную. Дида была приятно удивлена услышенным: она бы никогда не могла подумать, что мужчина в таком плаще способен на такую прыть и гибкость ума, но ничего ему об этом не сказала. Он ей был явно интересен более, чем 20 минут назад. Площадь была пуста и только разогревалась утренним солнцем.
- что же мы сдесь стоим и создаем очередь. Пойдемте вовнутрь –сказал Шон.
В блинной пахло сдобой, но столики все еще были сдвинуты после утренней уборки.
К ним подкатилась полная дамочка в переднике и шапочке из марли и извинительным тоном затрещала по-итаяльянски, что они пока закрыты по техническим причинам – забился сливной дренаж в маслоуловителе, а ведь сегодня суббота. Профессор слушал ее сбивчивую речь и изучал одновременно меню.
Диди поймала его взгляд на строчке про крейпс по-парижски со смороденным ликером и поняла, что он имел в виду, когда говорил про скверную привычку о выпивке с утра.
Она склонила свою голову к меню и заговорщецки прошептала: «что будем делать, профессор?
- я –чинить дренаж, а вы – ассистировать. Вы же профессиональный ассистент, если я все понял правильно?
Но до ремонта дренажа дело так и не дошло – местным законом запрещалось производить ремонты любых сложностей профессорам не входящим в профсоюз урожденных островитян.
Однако бутылку со смороденным ликером ему удалось выменять за устную инсрукцию ремонта. С этой бутылкой наперевес они проследовали к пышечному стенду и неприкаянно стоящими под зонтами мраморными столиками. Пышки уже румянились в своей прозрачной карусели. Пахло крепким кофе с молком.
Профессор беззастенчиво рассматривал Диду со стороны в ожидании полной пышечной готовности. У него в голове созревал план.
Дида чувствовала его взгляд и переминалась с ноги на ногу как чемпионка породы перед показательным заездом.
 Он наверняка думает, что я голодна, осталась без крова,  средств и языка на этом острове и захочет использовать меня по прямому назначению. Ха ха. Но не так-то уж мы босоноги, как выглядим. Лучше держать его поближе к себе и быть предельно открытой, чтобы не попасть в историю. Боже мой, когда уже эти пышки испекуться – я могу захлебнуться собственными слюнями. Вот было бы смеху для кое-кого...
В эту минуту профессор осторожно поставил на столик поднос с 2 дюжинами присыпанных сахарной пудрой пышек и 4 бумажных стаканчика с горячим кофе.
Без лишних разговоров и пояснений оба приступили к приему пищи. Где-то после пятой пышки Шон выудил из саквояжа 2 плоских цилиндра белого металла, которые по моновению его руки превратились в конической формы рюмки.
- не волнуйся, они серебряные. Мыть их необязательно. Я, пока ждал пышек, думал, что мог бы предложить тебе работу ассистентки, если тебе конечно интересно заработать пару монет и переехать жить в номер с балконом. Кроме работ по кантракту на «Даче президента» у меня запланировано еще несколько важных деловых встреч. Вот я и подумал, что секретарь-ассистент с твоей внешностью и опытом работы помогли бы помочь моим переговорам.
Ну вот и началось. Все эти странствующие профессора-шмофессора –люди одного помола. Ассистентка ему, видите ли, вдуг стала нужна – средь шумного бала , случайно. Он наверняка думает, что я его подозреваю в нечестной игре и откажусь, не доев пышек. Ах, как глубоко он ошибается, потому что так высоко о себе думает. Не на ту напал. Я таких пышек не ела с последней поездки в Питер.
- а в чем бы состояла моя работа? У меня на осрове нет даже и приличной деловой одежды. Впрочем и по  вашему внешнему виду не похоже, что вы в состоянии оплатить мой квалифицированный труд. Если только что жетонами из фонтана.
Тут они оба рассмеялись – ликер из смородины превратил болезненый прикол  в невинную шутку.
- во-первых мы давно на ты, во-вторых, мы достанем тебе одежду еще сегодня до заката солнца. Ты работала когда-нибудь моделью одежды?
- нет, но ассистировала  Юдашкину на показе его  коллекции несколько лет назад.
- в качестве кого?
- только не смейся – я была манекеном. Дурацкая история. Когда все уже было привезено и готово к инстолляции, выянилось, что у одного из манекенов вечернего платья с рукавами две левых руки. Платье, конечно, натянули, но картина была ужасная: как будто у человека был отрытый перелом, который к тому же неправильно сросся.
Дизайнер очень расстроился и умолял всех помочь его горю в такой знаменательный день. Все почему-то посмотрели на меня, а потом сделали манекеном при входе.
- отлично. На острове полно бутиков. Мы устроим тебя манекеном в любой из них, где  одежда тебе придется больше по вкусу.
Интересно, куда он клонит? Трудно представить, что все это не блеф, сеньор Челентано имперсонайтор. Но не на такую напали – I can do poker face like Lady Ga Ga. В худшем случае меня заберут карабиньеры и депортируют на национальную родину, а в лучшем...
После седьмой пышки процес поглащения перешел с рыси на парадно-цирковой галоп с артистичной демонстрацией всех восьми свобод по профессору Ортоболевскому.
Теперь они мирно галопировали, иногда касаясь друг друга телами и взгядами. Дида чувствовала приятную тяжесть и лень одновременно. Даже мысли в ее немытой голове  замерли как посередине ничего. У нее было полно вопросов к профессору, но задавать их  было просто лень. Телу и мозгу  нужно было еще несколько минут покоя. Дида отхлебывала свой кофе одной рукой, а другую держала немного наотлете, с растопыренными как у танцевщицы пальчиками. В этой части острова нехватало салфеток.
-ты не куришь? Я курю крайне редко. Токо в случаях потрясений и таких как сейчас.
-нет, я сосу. Особенно по утрам. Иногда желудок дает о себе знать.
И он протянул ей коробочку с мятными подушечками монпасье.
- а что это за летаюший велосипед – никогда не слышала о таком.
- ты не ответила мне на мой вопрос об ассистенстве. От этого будет зависеть мой следующий шаг в буквальном смысле. Так что – влажный песок или шелковые простыни?
Дида понимала, что незаметно для обоих «подвесила» профессора и не торопилась давать ему ответ. Она смотрела в  его дымчатые очки и демонстрировала двумя леденцами мастерство своего языка. Профессор был неподвижен.
 На самом деле вопрос влажного песка волновал ее. Ей хотелось хоть каких-нибудь простыней. И непременно горячего душа, а не чуть тепленького, как в кабинке на городском пляже, с десятком карих глаз, сверлящих ее наготу из продуманно-забытых строителями щелей. Впрочем глаза ее беспокоили в хорошем смысле. Плохо было незавершение беспокойства.
- сколько бы ты мне платил?
- я бы покрывал все твои расходы жизни на острове, а за асистенство –пропорционально достигнутых результатов. Вплодь до 50/50, но сначала мне неплохо бы было убедиться, что ты действительно ассистент широкого профиля, понимаешь, по крайней мере, простой командный язык и можешь  слепо следовать инстукциям. Мы скоро пойдем добывать тебе одежду – там и посмотрим на твое мастерство.
Дида не знала, должна ли она отвечать или торговаться или просто должна встать, поблагодарить профессора за заврак и уйти. У нее не было времени, чтобы все взесить, да и  особой ясности как и что взвешивать..
 Зато были упрямство и кураж. Она сказала себе когда-то, что не блефуют в этой жизни, те, которые боятся потерять, ради возможности найти, и всегда искала. Притом в самых неожиданных местах. Маленькой девчурой она искала случайно выброшенный счастливый билет среди гор бумажного хлама около ОТВ касс на Ариста Кандида Драйв. Билета она не нашла, но познакомилась с Марвином и Лючией, и  с той поры жизнь ее поменялась качественно.
 Трудно было сказать, достигла бы она в жизни большего, если бы не стала ассистентом широкого профиля.
- Дида, детка, тебе нечего особенно терять: в худшем случае карабинеры депортируют тебя на национальную родину. Я не буду  настаивать на ответе сейчас, но  надо поспешить – у меня деловая  встреча через ; часа. Давай встретимся в час по полудни. Если ты захочешь. Вон на том у углу около кондитерской.
-у меня даже нет часов- (господи, какой вздор я несу: город переполнен часовыми магазинами и средневековыми башнями с курантами.)
- часы не проблема, когда у тебя нет и одежды. Могу предложить рубашку курортного типа без определенной половой принадлежности и полностью оснащенную пуговицами.
Профессор достал из своего багажа что-то яркое и безформенное, которое оказалось гавайской рубашкой. Он встряхнул ее, не поднимая сахарной пыли над  нес'еденными пышками и ловко накинул на Дидины плечи. Потом нагнулся к саквояжу и защелкнул замок.
Дида смотрела на него против солнца. Так они и расстались: она с противосолнечной маской на лице, а он – просто очерченный бесформенным плащем.
Дида допила свой кофе, но куда-либо идти ей пока не хотелось. Она третий день подряд приходила к утреннему парому с надеждой, что кто-нибудь приедет за ней из Неаполя. Но за ней пока не приезжали. Вот сегодня приехал Шон. Но он приехал не за ней, а по своим велосипедным делам. Во всяком случая он так сказал. А что если все это лишь версия, никаких велосипедов вовсе нет? Но зачем так изощренно врать первой попавшейся на глаза бездомной девушке. Неужели не сушествует более достойного меня предмета, чем летающий велосипед? Должно быть мои бесконечные ноги не подвели и в этот раз.
В паре шагов от Диды сидели три молчаливые собаки. Они не были кровными родственниками, но были единодушно голодны. Три шага дистанции по собачьму разумению гарантировали обеим сторонам достаточную свободу, чтобы не быть вовлеченными в насильственные акции любой из сторон. Дида подумала, что здешние собаки-  профессиональные попрошайки, но все равно животные твари и должны есть по-любому. Она взяла пышку с тарелки и разорвала ее пополам.  Самая маленькая из собак припала на передние лапы и облизнула свой нос до самых глаз. Две другие сидели неподвижно как сфинксы на Университетской набережной.
Дида не так часто вступала в отношения с животными вовсе не потому, что не любила их, а потому что ассистировала в основном людям. Своих животных у нее никогда не было. Кроме кошки в детстве. А тут ей представилась счастливая возможность контакта, тем более что все их внимание было обращено к ней.
В своем вступительном слове она отметила, что хотя она человек, а они собаки, но в данном конкретном случае они находятся в сходных ситуациях: и она бездомна и не всегда сыта, должна быть осторожна и внимательна, но что все в этой жизни завит от дяди Случая и тети Удачи, что она непременно поделится с ними остатками еды и извинилась за выпитый кофе
Два мальчика в белых рубашках наблюдали за Дидой. Они бы  и сами были непрочь закусить аппетитными пышками, но понимали, что на этот раз удача выпала собакам.
В конце концев Диде нечего было добавить к ранее сказанному, и она отдала пышки собакам. Мальчики исчезли из поля зрения, как только воочию убедились в поедании пышек другими.
 Ей наскучило сидеть у столика. Собачья компания развлекла ее немного, но теперь мысли снова вернулись к профессору Шандору. Прошло всего четверть часа, а она уже не помнила его лица- помнила только плащ. Он появился и исчез так обыденно, что если бы не его рубашка на ее плечах, то можно было бы прердположить, что ничего и не было. Хотя нет- воздушные велосипеды так просто на дорогах не валяются. Он предложил ей работу ассистента-секретаря, но хотел проверить ее способности...
Дида остановилась у стенда с пышками и потребовала салфетку. Потом сняла с себя рубашку чтобы получше ее рассмотреть. Спереди на ней были отпечатаны яркие цветы, а на спине была изображена картунная оса с коктейлем в лохматой лапке и с подмигивающим глазом. Рубашка ничем не пахла на ум пришел стишек Радари..
Пахнет сапожник, воняет рыбак, только профессор не пахнет никак.
......Может быть у страствующей профессуры принято ходить в таком. У них наверняка нет dress code. Интересно встречаются они на кикие-нибудь свои симпозиумы. Наверняка –да. И странствуют какое-то время вместе. Им наверное непросто организовать такую встречу даже при наличии современных технологий.....
Во время осмотра рубашки в  нагрудном кармане  оказались женские часики без ремешка. Как ни страно, но они ходили, хотя показывали неизвестное время. Дида подвела стрелки на правильные места и опустила их на дно кармана. Еще в кармане лежал крошечный леденец в целлофановой обертке.
Она спустилась с площади на центральную улицу, еще пустую от отдыхающих. Дида бывала здесь пару дней назад в поисках какого-нибудь муниципального офиса, чтобы заявить о своем состоянии. Но часы работы у муниципалитета были весьма сокращенные. Видимо из-за скудности местного бюджета. На дверях постоянно висела вывеска siesta.
Сейчас при дневном свете она увидела десятки бутиков и магазинчиков по обеим сторонам улицы и решила пройтись-посмотреть, в каком бы магазине она захотела бы побыть манекеном.
Одежда в витринах была преимущественно темных тонов: различной длинны коктейль платья, а также брюки, шорты и модные в этом сезоне галифе.
...хм как интересно. А что если в'ехать в таком наряде, сидя задом наперед на ослике, как Антихрист на демонстрации моделей одежды. Жалко, что я только ассистент, а не модельер-постановщик. Многие из них не добираят заслуженных очков не потому что крой не тот или пуговиц многовато. А потому что показ сам по себе довольно монотонен- вотпарадныйпод'ездпоторжественнымдням. Понятное дело, что театрализованное шествие и показ моделей не одно и тоже, но одной монотонной вертлявости недостаточно, чтобы очаровать комиссию и зрителя. Для чего притворяться в об'ективности мнений, когда сам продукт создан для того бы быть суб'ективным и этим самым привлекать одних и отталкивать других. Одежду нельзя демонстрировать как зап. части к механизмам. Поэтому зап. части и не демонстрируют, а просто описывают в спецификациях: сколько оборотов и какое их передаточное число. Одежда –это вовсе не зап. часть, а явление самостоятельное и независимое. Может и должно рассматриваться как прикладное произведение искусства. Одежда во многом определяет характер владельца – каким он привык быть или каким бы он хотел стать, а для начала выглядеть. Помню, что к предмету История костюма у нас все относились подозрительно. Безусловно из-за возрастной незрелости. Такие предметы нужно проходить многократно: от приреквизитного уровня до философского. Вот в древности дело было поставлено туго: мэтр говорил дизайнерам, что он хочет видеть как конечный продукт, а если не понравится результат, то так и будешь всю жизнь тесемки к кальсонам пришивать, а если понравится, то сгорит наша королева за несколько секунд на виду у всех. Иногда, конегчо, бывают и перегибы в смысле, что не  одежда для человека, а человек для одежды. Но тогда это уже инсталляция и подаваться должна по-другому...
Дида переходила от одной витринки к другой, поглащенная увиденным. Сама она довольно редко ходила по магазинам с точки зрения выбора одежды. Так уж у нее сложилось в жизни, что почти что весь ее гардероб был предельно функциональным. Деловые двойки и тройки, полумужские таксидо и черные трико с полумасками для наратива в темноте  перед экраном.
Ее социальная жизнь была более, чем скромной – она редко ходила в компании или встречалась с мужчинами помимо ассистенства. На друзей и театры не хватало времени, да особенно и не тянуло. Дида покупала одежду к поездкам  как эта, но, приехав назад, забывала о ней до следующего отпуска. К тому времени одежда была далеко немодной и покупалась новая – опять на один сезон.
В маленьком парке, который прерывал линию магазинчиков, около беседки сидели два гитариста. Их худые загорелые спины и руки делали их похожими на скульптурную группу, выполненную из бронзы. Видимо, они работали по вечерам в одном из ресторанов острова, а сейчас просто репитировали. Дида присела чуть позади, чтобы не быть увиденной, и слушала затейливые кусочки неизвестных ей мелодий. Нельзя сказать, чтобы она любила гитарную музыку, но знала о ней достаточно, чтобы быть асистентом популярного гитариста. Она и была однажды. Это случилось относительно недавно. Гитарит был многогранен на сцене: он прерывал свои баллады и стакатто на сцене рассказами анекдотов и интересных случаев публике, а после выступлений был как выжатый лимон, неразговорчив и угрюм. Даже не пытался приставать к ней....
Вдруг гитаристы заиграли что-то враз, и настоящая мелодия поплыла по парку. После пары аккордов Дида узнала Frevo Razgado и подумала, что очень скоро они собьются и остановятся, потому что вешь эта была далеко не эстрадная I Want to hold your hand. Музыканты, однако и не думали останавлваться или сбиваться. Наоборот, с каждым мгновением мелодия с новой силой поднималась все выше и быстрее. Редкие прохожие на улице останавливались послушать, а некоторые даже спускались в парк. Вещь была написана для двух гитар и звучала иногда как мирная беседа, а иногда, как приамбула к серьезному скандалу. Но при этом никто никого не перебивал, а просто играл свою партию. Именно гармоничность техники и мелодии привлекали внимание. Сама по себе музыка была настолько изощренной и непросекаемой простому уху, что слушатели узнавали ее только с первых аккордов, но не могли бы повторить голосом.
Каким-то непонятным образом гитарные перебежки резонировали в Дидином сознании разговор с профессором Шандором. Она была недовольна собой, что позволила ему слишком много. Подумаешь, воздушный велосипед! Она видела его насквозь и понимала действительную причину его плана. И ко всему прочему –такая самоувереность: ты, детка, подумай, а потом приходи. А что, собственно останавливает ее, чтобы не придти. В первую очередь – любопытство. Хотелось бы узнать, чем бы все кончилось, если бы я пришла. Получается , что я уже решила, что не буду с ним втречаться. Мне ни к чему эта встреча. Я могу спокойно пожить здесь, пока меня не хватятся и вернуться домой вместе со всеми...
От таких мыслей Диде не стало ни капли легче, но появилось коварное желание – делать все назло. Он оставил ей рубашку, а в ней часы, самоуверенно предполагая, что они встретятся, и она ему все вернет. Но они не встретятся, и она не вернет. Это не будет такой уж потерей для него, а ей пригодится. В любом случае он сам ей это дал, значит это теперь ее, и она вольна поступать с добром, как пожелает. Часы ей не нужны в отпуске. Их можно продать скупщику антиквара или еще кому-нибудь.
Дида посмотрела на часы. Они теперь ей совсем не нравились своей старомодностью, но главным образом и потому что были соединиющим с профессорм звеном.
Не дослушав музыку, она быстро встала и направилась к выходу из парка. Найти антикварный магазин было пара пустяков: перед входом места сидели две статуи львов с античными отбитостями. Магазинчик уже был открыт, но покупателей еще не было. Усатый мужчина за прилавком предложил ей свою помощь. Она сказала, что хотела бы продать свои часы. Мужчина принужденно заулыбался и сказал, что часы они покупают крайне редко – если это действительно большая редкость или обладают коллекционным достоинством..
Дида приняла самое свое смиренное выражение лица и сказала, что часы дольно старые, но не лучше бы было ему самому взглянуть на них. Мужчина с неохотой взял часы и посмотрел на них через лупу, потом что-то быстро записал на листе бумаги. Лицо его из безразлично-удрученного переминилось просто в безразличное.
С листом бумаги он подошел к другому прилавку и стал листать какую-то тетрадь. Диде он сказал, что ему нужно кое-что проверить, и потом они смогут поговорить. Как бы невзначай он спросил говорит ли она по-итальянски и откуда она приехала. Она сказала, что языка итальнского совсем не знает, кроме пары десятков слов, включая макарони.
Мужчина отложил свою тетрадь сказал, что за часы он не может предложить много денег, потому что они хотя и старые, но вовсе антикварные, но тем не менее назвал сумму.
Дида подумала, что она ослышалась или чего-то не поняла, но переспрашивать не стала, потому что подумала,что это будет выглядеть как-то унизительно. Она просто протянула руку чтобы забрать профессоровы часы. Однако продавец-мужчина вовсе не хотел ей ничего возвращать – он просто прошипел другую сумму. Теперь Дида все поняла; цифра была довольно значительной, чтобы ослышаться дважды. Она виновато заулыбалась и сказала, что цифра не играет значения, потому что это подарок от одного человека, и что теперь она спешит и не мог ли бы уважаемый хозяин антикварного магазина вернуть ей часы. Тут зазвонил телефон. Мужчина снял трубку, извинился и пошел к окну. Настенные часы показывали 12:45 по полудни.
Дида знала, что через 15 минут она встретит профессора, и что-то абсолютно новое и прекрасное начнется в ее жизни. Как же она посмела лукавить сама с собой так низко: ждать этого момента долгие годы, а когда он встал у порога лицемерно придумывать себе отговорки...
Продавец закончил свой телефонный разговор и вернулся к прилавку. Он больше ничего не предлагал, а просто вернул ей часы. Дида положила часы в нагрудный карман и заторопилась к выходу из магазина. Прямо в дверях ей преградили дорогу два карабинера.
Через 15 минут Диду вывели на улицу. Местная полиция транспортом не пльзовалась, потому что расстояния до любой точки, где могло было случиться преступление на острове, находилось в нескольких минутах ходьбы.
Пока карабиньеры допрашивали Диду в магазине и писали протокол допроса, в магазин никого не впускали. Однако люди не расходились а с нетерпением ждали, когда преступника выведут наружу.
Солнце ослепило ее в первую секунду. Пришлось срочно натянуть солнцезащиыную гримассу. Прищуренными глазами Дида проскеннировала толпу в поисках профессора в плаще. Его она не увидела, но один человек, одетый явно по сезону в белую льняную пару, многозначительно ей подмигнул и указал на высокий пинал, стоящий рядом с ним.

Дида печально ему улыбнулась уголками губ вниз. Карабинеры наслаждались минутами популярности и смотрели на собравшихся с превосходством выполненной ими работы. Они неспеша повели Диду вверх по улице в полицейское управление, которое состояло из 3 комнат: приемной-секретарской, кабинета синьора лейтенанта и однокамерной тюремной камеры.
Сеньора лейтенанта не было на месте- не зная о случившемся, он ушел на раннюю сиесту.
Карабинеры проводили Диду в камеру, а сами уселись в приемной играть в карты.
Дида проходила вдоль покрашенных в оливковое стен и думала, что теперь наконец-то найдутся административные лица, которым она скажет, что отстала от своей группы.
Надписи на стенах были многоязыки. Особенно удивительным было увидеть одну из них сделаную на немецком. По почерку было понятно, что человек был старой школы- так ровно и витиевато было написано четверостишье и ссылка на автора ниже: Гетэ.
Вообще-то камера могла вместить 6 человек. Три лавки внизу и три другие поднятые на цепях вторым этажем.
Диде не хотелось думать о профессоре и как у нее не сложилась встреча с ним, но червячек любопытства копал ее сознание: что он будет делать с этим пиналом теперь – подарит, наверное, какой-нибудь погребальной конторе, для перевозки стоячих тел. Другая ее мысль была, что если бы он был одет в такую льняную пару, когда они встретились, она бы не стала с ним ни знакомиться ни тем более есть его пышек с кофе: в льняной паре он выглядел привлекательней, чем необходимо простому человеку при путешествии водными дорогами. Иначе говоря он выглядел как на работе, которая требует определенной картинности. Она тут же себя успокоила: поэтому он и не выглядел так на площади- плащ и шляпа ему очень подходили.
Один из карабинеров подошел к решетке и спросол ее, не желает ли она чего-нибудь себе купить поесть или не нужно ли ей по нужде, потому что лейтенант придет еще не скоро, а до этого они не могут поставить ее на довольственный лист, потому «что печать лежит в верхнем ящике сейфа синьора лейтенанта, а без печати им не отпустят ни супа ни жареной рыбы»
Дида сказала, что она не голодна и готова ждать сеньора лейтенанта. Однако мысль о том, что она будет депортирована, если просто не посажена за решетку, ужасала ее еще и потому, что она не увидит профессора.
Пора научиться пользоваться привелегиями тюремной жизни. Пока есть время вздремнуть лучше это сделать до прихода лейтенанта. Он наверняка будет допрашивать и выяснять все с самого начала. Это совсем непросто рассказать одно и тоже слово в слово.
Диду разбудил звук ключа в навесном замке. Она успела подумать, что обыкновенная скрепка или пилочка для ногтей открыла бы такой замок в два счета.
Карабинер предложил ей следовать за ним в кабинет синьора лейтенанта для составления формального протокола допроса.
Лейтенант оказался полноватым молодым человеком с глазами-маслинами на полувыкате то ли от напряжения то ли от скуки жизни. Он лучезарно ей улынулся и спросил, как ей нравится их остров. Дида пожала плечами. Лейтенант продолжал задавать формальные вопросы и заносил ее ответы в протокол. Потом попросил ее описать происшествие, начиная с самого начала.
Как ни странно, но Дида повторила свою историю достаточно близко по содержанию к предыдущему протоколу, однако, как раз это и не понравилось лейтенанту. Он сказал, что обычно невинные люди не могут повторить то, что они говорили в первый раз по многим причинам. В то время, как люди профессиональной подготовки отлично знают свою версию. Потом он начал ходить по кабинету и говорить как бы с самим собой: « ах как примечательно: она, ассистентка широкого профиля, якобы отстала от своей группы, чтобы дождаться на площади прибытия профессора, которого до того никогда не видела. Это очень напоминает сюжет, когда криминальные элементы находят друг друга для совместной работы через какой- нибудь известный им источник- посредника. Они проводят время вместе и договариваются о сути планируемого дела, а как залог или предоплату ассистентка получает невзрачные дамские часы довоенной модели. Ей бы носить эти часики и никому не показывать, потому что это Patek Filippe, а камушки –оригинальные бриллианты.
Дида слушала его с интересом – а что если и действительно профессор должен был встретиться с ассистенткой для своего следующего дела, а тут подвернулась она, и все пошло своим чередом. Этот лейтенант видно не случайно занимает такой престижный пост.
В это время из приемной-секретарской стал разносится громкий мужской голос.

Лейтенант недовольно посмотрел в сторону двери, извинился и вышел в приемную. Дида сидела в полукресле прямо перед письменным столом, который был завален разными деловыми бумагами, среди которых был и газетный лист с обведенным ярким желтым фломастером мелким текстом. На стенах висели ряды черно-белых фотографий мужчин и женщин с кратким описанием в прямоугольниках над головами.
Если бы я сбежала, то они наверняка бы испольвали мою черно-белую фоту с CV.
Я бы отлично вписалась между вон тем бородатым козлом и тем лысом без нижней челюсти. Так что если мне предложат сфоткаться, я им сразу скажу, что им лучше даунлодать мое фото с сайта действительной коллегии академии ассистентов широкого профиля. Ах, как интересно, мне кажется, что того человечка я где-то видела, но где – убейте – не помню. Помню только, что меня смутили его губы. Как с другого лица. Может быть они и есть с другого лица. Где же я его видела?
Из секретарской теперь разносилось два громких голоса: визитера и лейтенанта. Было похоже, что они не могут согласиться в чем-то, но хотят найти взаимоприемлимое решение любой ценой, вплодь до срыва голосовых связок.
Дида решила этим воспользоваться и подошла к фотографии с губами. В описании говорилось, что урожденный Шон Дор Чу не вооружен, но очень опасен, владеет средствами доставки, приемами  и приемчиками, играет в настольные игры и не только, авантюрист и мозговой центр. Особые приметы: маленькая родинка на лбу и шрам на правой ягодице. Последний раз его видели среди местных жителей центральной Амазонки.
Составители этих листков об'явлений наверняка не любят свою работу, делают ее несовершенно с целью, чтобы преступника никогда не нашли, чтобы он жил и нарушал на воле, учил злодейстам подростающее поколение. Таким образом у составителей об'явлений никогда не будет безработицы. Таких об'явлений вообще не должно быть в публичных местах, потому что они дают инфу в первую очередь самим криминальным элементам: кто в бегах, а кто уже за решеткой.
А что если у профессора Шона шрам на правой ягодице?
Дида взяла с подоконника короткую цепочку скрепок и незаметно опустила себе в нагрудный карман рубашки: скрытые камеры смотрели на нее из каждого угла. Она знала, что после допроса лейтенант будет смотреть на отснятое видео много раз, якообы с целью найти знаки ее волнения или неуверенности, и мастурбировать.
В кабинет влетел лейтенант весь розовый с капельками пота на лбу и начал красноречиво жестикулировать еще до того как открыл рот. Италия!
Он сказал, что соседство полиции с комнатой забытых и утерянных вещей может быть причиной его преждевременного ухода в отставку, что когда наступает сиеста, то она наступает почти для всех одновременно, но только не для тех, кто находит забытые и утерянные другими вещи. А тем уже не терпится исполнить свой гражданский долг – побыстрее узбавиться от найденного. А если комната закрыта, то все волокут в полицию. В этом месте он перевел дух и продолжил: «мужчина прикатил какой-то черный лакированый пинал на колесах и сказал, чтобы мои люди перекатили его в комнату находок, когда там откроют или он сделает это сам, но позже. А пока он, видети ли, он хотел бы оставить этот пинал в полиции, чтобы не катать его бесцельно по острову. Не к столу будет сказано, но мужчина этот выглядел и звучал французом. Короче, чем слушать его безумный акцент и вытирать его слюни с окружающих поверхностей мне пришлось оставить этот чертов пинал в секретарской..»
В эту минуту в кабинет робко вступил задом один из карабинеров и сказал, что пинал не дает ему возможности исполнять его служебные обязанности и он хотел бы его переместить в простенке перед тюрьмой. Лейтенант отрешенно кивнул головой.
Допрос Диды как-то не продвигался дальше в других направлениях, чем был запротоколирован раньше.
Лейтенант сказал, что ее накормят, но в Неаполь повезут только заврашним паромом, что у него абсолютно нет времени раскрывать преступления на острове – он едва справляется с поимками.
Дида снова окасалась в камере. Черный пинал приглашающе поблескивал лакированным боком. Наступил Час Ассистента. Дида потерла руки одна об другую и достала обыкновенные бухгалтерские скрепки. Она могла бы ассистировать медвежатникам – у нее по замкам и запорам всегда были зачеты с первого оборота. Просто не сложилось. Замок был открыт. Дида не стала его снимать, а расстелила одну из коек, потом сняла одеяла с двух других и замастырила их в форме девичьего тела – с изгибами и ложбинками на расстеленной койке, заботливо все это укутав. Только после этого вышла из камеры и закрыла за собой замок.
В пинале было довольно приятно стоять. Желковая подкладка ласкала кожу. Пахло мужским одекалоном Холстон. Ждать пришлось недолго. Громкие голоса приближались. Дида напружинилась и прижала свое тело ко всем возможным поверностям, чтобы не потерять баланса в момент начала движения. Голос с французским акцентом сыпал слова благодарности всей итальянской полиции за их померную помощь простым гражданам. Диду едва качнуло сначало в одну сторону, а потом покатило в другую. Она  волновалась, что карабинер войдет в камеру и обнаружит ее отсутствие раньше, чем они отойдут на достаточное расстояние. Но катиться пришлось недолго.
Пинал остановился. Дида не двигалась в ожидании сигнала. Человек с французским актентом обращался к каким-то девочкам с очень недовольным тоном. В конце концов пенал распахнулся. Знакомый голос шепотом давал ей указание не произносить не звука, чтобы не происходило и потерпеть, пока он проверит кое-что. Диди выступила из пинала и огляделась по сторонам. Комнатка была полу-складом полу-примерочной с ворохами тряпья на полу и полках. В одном из углов стояла группа голых манекенов без голов и верхних конечностей.
Если у них тут нет туалета или раковин, мне придется пописать в чей-нибудь сапог. Скажу профессору, что была неприятно удивлена, когда увидела его фото в полиции и что это все просто недоразумение, что вовсе не меня он должен был встретить для ассистирования своих делишек на площади около пристани, но он ей должен помочь добраться до Неаполя.
За что он подтсавил меня с этими дурацкими часами – теперь мне будут шить соучастие. Боже мой, мне же нельзя произносить и звука.
Дида стояла с расстегнутыми шертами, когда появился человек с французким акцентом. Он напевал модную мелодию, переплетая ее словами обращенными к Диде. Сначала там было про туалет, который за второй дверью направо, а потом про бритву и крем для бритья. После окончания куплета он всунул ей в руку маленький пакетик и указал рукой в направлении двери.
Дида стояла перед зеркалом в туалете и намыливала себе подмышки. Она думала про карьеру ассистента широкого профиля, что за внешней простотой и неважностью специальности стоят суровые испытания духу, телу и характеру, что такое можно только только обожать или ненавидеть. Она не была уверена, что именно испытывала в тот момент.
Дида сложила бритвенные принадлежности в тот же покетик и быстро перебежала из туалета назад в примерочную. Человек с французским актентом стоял к ней спиной. Белая футболка выглядела застриранной и маловатой по размеру для его мускулистой спины. На его голове была шляпа профессора, а в руках он держал радиоприемник. Наконец поймался мощный сигнал какой-то станции, и громкая музыка залила комнату.
Дида спросила его громко, могут ли они теперь поговорить. Профессор, а это был именно он, повернулся к ней лицом и сказал: « для этого я включил эту музыку. Давай говорить быстрее и по теме, иначе у меня разовьется мигрень, и я не смогу здраво соображать.
- профессор, вы находитесь в розыске. Я видела ваше фото на стене в кабинете лейтенанта Гамбино.
- вы что-то путаете, я никому не нужен и особенно правозащитным органам. Должно быть простое сходство.
- но там стоит имя по звучанию очень похожее на ваше.
Профессор теперь стоял в полу-шаге от Диды. Она поняла, что сейчас произойдет что-то важное, после чего многое будет совсем не так важно.
- что же вы сделали со своими губами, профессор? На фото в полиции они выглядят совсем не так.
- в полиции висит не мое фото, и губы там –не мои.
- этого не может быть, чтобы люди со сходными именами были еще и похожи как две горошины из одного стрючка. Не знаю, смогу ли я принять ваше предложение. Зачем вам надо было меня впутывать в эту историю с часами – я вам не сделала ничего плохого.
- послушай, Дида, сейчас сюда придет хозяйка бутика смотреть как я тебя одеваю, так что оставь все свои вопросы на потом. Я тебе все обьясню, а сейчас ты –манекен, сделай отстраненный взгляд, но смотри в одну точку и ладони не сжимай в кулаки.
Профессор достал какой-то тюбик и выдавил себе на руку тонкую змейку чего-то, потом легким движением мазунул рукой по Дидиному лицу. Она прищла в ужас: ее лицо онемело. Она его не чувствовала, а ее глаза, как будто подсматривали сквозь дыроки в заборе.
- не волнуйся – это местная анестезия. С тобой ничего не случится. Через пару часов все оттает. Кстати говоря, сейчас у меня есть пара минут рассказать тебе и быть не перебитым. Так вот, фото в полиции - не мое, а моего брата. Отчасти он и есть причина, что я странствующий профессор – мне нельзя останавливаться в одном месте надолго, потому что каким-то непонятным образом он узнает об этом месте и приезжает. Я его давно не видел. Возможно,что он делал что-то со своим лицом, и губы не удались, как хотелось. Про часы могу сказать только, что купил несколько пар абсолютно одинаковых в неапольском порту у какого-то китайца за гроши. Они выглядят как настоюшие, со всеми отметинками и даже правильными номерами. Это просто совпадение, что часы с тем номером находятся в розыске как украденные. Я такого не мог предположить. Ты слышишь меня или нет?
И Шон шлепнул ее ладонью по щеке. Дида ничего не почувствовала, но сам по себе такой жест заставил ее яростно завращать глазами. Однако она не шевельнулаясь.
- ты можешь подумать, что после трюка с полицией я поменяю свое мнение о твоем соответствии с ассистенством широкого профиля – пожалуйства не думай так: ты просто рождена быть манекеном. У меня припасено несколько одежек, которые бы могли тебе понравиться. Мы сейчас тебя прикинем, и ты мне сделаешь глазками после самого-самого.
Профессор бесцеремонно сдернул с Диды рубашку и убавил звук у радио. В эту минуту в комнату вошла женщина, должно быть хозяйка бутика. По всему видать она была очень богата и владела этим местом далеко не по собственной воле. Наверняка у нее когда-то был муж, которому она показалась недостаточно молодой одним ужасным утром, и он решил найти себе кого-нубудь помоложе, а ей, за долгие годы совместной жизни, подарить дорогой бизнес и сослать жить постоянно на шикарный остров. Нельзя было сказать ни сколько ей лет, ни хороша ли она собой. Мы часто видим женщин, похожих на нее. Они все везвозрастны и стереотипно миловидны. Наверняка она уже привыкла к своей ссылке и иногда думает после третьего мартини, почему он не сослал ее сюда раньше, когда просто изменял с другими – бы было здесь так хорошо уже и тогда....
Профессор опять заговорил с французским акцентом про какого-то мэтра Бертрана, которому она обещала в прошлом сезоне разместить в центальной витрине его коллекцию во второй неделе августа...
Дида слушала витиевато-занудную речь Шона и улыбалась внутри. Хозяйка бутика недоверчиво покачивала головой, но пока ничего не говорила.
Профессор продолжал: « вы сами убедитесь, мадам, у вас начнут заказывать товар с витрины. Не знаю, чем вы уж так угодили мэтру, но таких комиссионых он никому не платит...»
Во время своего монолога профессор неистово жестикулировал. Дида не была уверена, что жестикулюция не имела еврейские корни, но занудность его голоса склоняла общее впечатление в пользу Франции.
Профессор подкатил огромный вализ Луи Виттон прямо под ноге хозяйке бутика. Выражение ее лица мгновенно смягчилось: неуадачливый дизайнер не сможет позволить себе багаж стоимостью с автомобиль.
Из сумки были извлечены 3 наряда: пиджачная пара с шортами канареечного цвета и темно-синим пиджаком на подкладных плечах, вязаное круженое платье на прозрачной нейлоновой подкладке и длинный черный с лиловыми подтеками льняной кафтан с примитивным изображением маленьких зебр.
Дида ничего подобного и не подумала бы приобретать для себя, но с другой стороны она никогда еще не работала манекеном такого класса. Профессор в эти минуты делал словесные описания и называл рекомендуемую розничную цену. Дида вздыхала про себя и думала, что кафтан с зебрами ей нравится больше всего, потому что зебры дальние родственники лам. Ну а ламой она была сама в другой жизни.
Закончив об'яснения, профессор привычным движением поднял Диду и легко перенес ее в агрегат для вращения манекенов. Дида немного волновалась: что же последует дальше – бедь она была немного одета...
- этот манекен –последнее достижение шведского манекеностроения. Несмотря на некоторое утрирование роста, они продаются нарасхват. Модель называется Дида Дилакс. Этого я практически украл из шоу-рум. Он даже еще одет во что-то из летней коллекции. Они стоят дороговатато, но зато обладают удивительной гибкостью и устойчивостью, я уже не говорю про качество поверхности и полного подобия форм с человеческими. Мэтр не экономит на мелочах, когда дело касается новой коллекции. Хотите потрогать?
Хозяйка бутика устала покачала головой и сказала, что ей некогда и что она распорядится, чтобы витрину освободили для Диды Дилакс.
Профессор пожал плечами и медленно повернул агрегат с Дидой на бок.
Потом развязал брительки ее ливчика и снял его вместе с майкой.
Дида была очень благодарна стечению обстоятельств, что ее лицо было бесчувственным как фанера. Да наверно и не только лицо – она ничего не почувствовала, когда рука профессора по-хозяйски пролезла между ее ног во время установки на агрегат для вращения манекенов.
Теперь она лежала на боку и видела свое обнаженное отражение в зеркале. Еще она видела профессора, который манипулировал с ее одеждой. Через пару секунд он посмотрел на зеркало, и их взгяды встретились.
Профессор слегка вздонул и сказал: « многие профессии имеют свои «скрытые камни» Быть моделью или манекеном значит отдолжить/пожертвовать свое тело. Тебе может совсем не нравится, во что его оденут или просто оставят раздетым до лучших времен. Быть манекеном – всего лишь частный случай для ассистенства широкого профиля. Здесь теплый климат. Манекену белье не полагается, так что уж потерпи. Я приду за тобой после полуночи.»
Дида смотрела на себя в зеркало. Кафтан с зебрами ей очень нравился. Лицо уже привыкло к безчувственности, да и говорить совсем не хотелось.
Зачем ему все это надо? Понятное дело – зачем: он ведь странствующий профессор, у него нет возможности пойти к зам. директора по кадрам и сказать, что срочно нужна ассиситентка молоденькая да хорошенькая, высокая и хоть в огонь- и в воду. Ему такое по штатному расписанию не полагается. Выдадут тетку в роговых очках, и распишитесь в ведомости.
Профессор больше не разговаривал с ней, а ходил вокруг и любовался. Иногда он отводил ее руку в какое-нибудь особенно неестественное положение и резко отпускал ее. Дида не двигалась, оставаясь в таком положении до тех пор пока ему опять что-нибудь не приходило в голову. В конце концов он остался всем доволен и повез ее в витрину. Продавщицы в бутике с интересом смотрели им вслед. Шон внес Диду в витрину на руках и почему-то долго не опускал ее на пол. Как назло именно в этом момент ее тело начало чувствовать. Дида пыталась себя успокоить, что быть большой куклой вовсе не конец света. Наконец-то он поставил ее на ноги лицом к улице.
В витрине находилось несколько предметов, которые дезайнеры используют для инстолляций. Профессор никак не мог сделать свой выбор между гиганским трехколесным велосипедом и идущим на поводке чучелом ягуара. Дида прошуршала негнущимся языком: «боюсь больших кошек»
- боязнь есть проявление трусости и подчинения первичным инстиктам. Не волнуйся, чучело, наверняка, антисептировано, и оно на поводке.
Чтобы сделать инстолляцию еще более абсурдой и поэтому привлекательной Шон посадил Диду на велосипед и дал ее в руку поводок. Она выглядела замечательно. Местная анестезия начала оттаивать, и на лице заиграл легкий румянец. Профессор теперь улыбался, пытаясь найти оптимальное место клетчатой кепке с большим козырьком на Дидиной голове, чтобы придать картине еще больше удали. Когда место было найдено он сказал: «раз, два , три. На месте фигура замри»
Современная культура интернациональна. Нужно было прожить двадцать лет и уехать за тысячи километров от места, где я играла в игру под таким названием...
Шон растегнул пару верних пуговок кафтана и заглянул туда с интересом. Совершенно неожиданно Дида почувствовала смущение. Он поцеловал ее в краешек граза и прошептал «не скучай»
Сидеть на железном седле голым задом было неприятно. Дида думала, что в старинные времена люди слабовато занимались индустриальной эстетикой, касалось ли это велосипедных седел или ортопедической обуви. Отчего такое происходило? Мастерство ремесленников прошлого прервосходит современное на несколько порядков, потому что оно было ближе к искусству, чем сейчас. Велосипедные седла всегда были частью того, что должно было приносить человеку удовольствие, а не неудобство. Не может же быть, что у них были такие безралично-бесчувственные задницы. Хотя, кто знает.
Дида прервала свою мысль о несовершенном дизайне седла потому что вдруг заметила боковым зреием двух детей, которые прилипли расплющенными губами и носами к стеклу витрины. Они смотрели на нее. Мальчик, видимо, был более впечатлен, потому что у него изо рта вытекало мороженое. К детям подошли их мамани и тоже рассматривали Диду с интересом.
Женщины обсуждали между собой Диду в витрине. Как жалко, что она не могла их услышать, хотя и по выражению их лиц ей было понятно, что инстолляция им нравится. Одна из них стала своему ребенку об'яснять что-то про маленьких зебр. Дида поняла это понаправлению указательного пальца. К женщинам подошли их мужчины. Одна из них предложила отцу ребенка подождать ее, пока она зайдет в бутик. Все это Дида поняла просто так - на раз – по недовольному лицу мужчины и по артикулярно-жесткому движения губ женщины.
Интересно, неужели они не видят знаков жизни в моих глазах? Не могу себе представить, что не отличила бы живого человека от манекена. Все эти бездомные пантомимисты могли бы отлично работать в витринах, а не на улицах, хотя интеракция с публикой была бы потеряна.
Хорошо, что здесь лампы холодного свеючения, а то бы я расстаяла и растеклась по углам. Хорошая бы была картина: на трехколесном велосипеде горка мокрого тряпья под клетчатой кепкой.
Интересно, что бы подумал профессор после полуночи. Он был бы разочарован, я знаю. Одетый французом он чувствовался другим человеком, чем утром. Было бы просто глупостью с моей стороны не влезть в эту историю с братьями. У меня никогда еще не было более захватываешего отдыха. Будет что рассказать. Было бы кому.
А что если он за мной не придет? Ничего страшного. Когда наступит ночь, слезу с велосипеда и живописно улягусь спать на полу. С надвинутой на глаза кепкой и рукой на педали. Шон конечно же придет и заберет меня отсюда. Я, межеду прочим, ничего не ела целый день – с самых, можно сказать, пышек. Он отведет меня куда-нибудь закусить. Хочу холодного мяса. Из него бы самого получился неплохой ассистент, довольно детальный. В женской одежде смыслит кое-что и в людях тоже, похоже. Меня, вот, выбрал в ассистентки.... с первого взгляда, даже не предполагая, что я могу делать. Но с другой стороны, какой у него риск? Практически никакого: он четко знает, что и как может сделать сам, минуя все преграды без особого риска. Это значит, что он так хорош или думает, что так хорош...
В эту минуту Дида поймала на себе взгляд девочки лет 15, но явно не местной. Она была длинноногой и рыжеволосой, с  гуталинной густоты веснушками на носу. По движению ее губ Дида прочитала ругательства восхищения. Та смотрела на Диду голубыми пронизывающими глазами и одновременно махала кому-то рукой. К витрине подошли два парня с 3-х дневной щетиной на щеках. Один из них полез за фотоаппаратом, а другой полез к рыжеволосой - растегивать две верхние пуговки на блузке. Потом они фотографировали витрину и себя на ее фоне. Вокруг них образовывались завихрения из людей, некоторые из которых тоже обращали внимание на  витрину. Дида подумала, а что если сейчас...
Компания с рыжеволосой девочкой смотрела на только что сделанные снимки в камере и была чем-то возбуждены выше меры: Дида не могла услышать как один парней сказал, что у манекена на снимках “red eye”, а это значит, что глаз живой. Тогда другой из них подошел вплотную к витрине и стал корчить ей рожи.
Ассистенство широкого профиля требует не только многосторонних умений в разных областях, но и гигантского самоконтроля. Если бы Дида захотела, то смогла бы выдавить из себя сейчас слезы горя, но обстановка того не требовала.
Однако, парень, как чувствовал, что его подозрения не напрасны и продолжал нагнетать атмосферу, демонстрируя интернациональный набор оскорбительных и непристойных жестов. Двое других улыбались его потугам. Диде он просто надоел со своим трясущимся вываленным языком в предложении орального секса. Она едва заметно пошевелила серединным пальцем устремленным вниз. В ее стране таким жестом мужчинам указывали на половую немощь.
Нельзя сказать наверняка, это ли было причиной того, что парень остановился и отошел от витрины.
Как же он заберет меня отсюда после полуночи? Бутик не работает так поздно. Наверное у него уже есть копия ключей, а может даже и оригиналы. Ему придется нести меня на руках или волочить по земле – мои ноги просто срослись с этими педалями, и я себя чувствую девушкой велосипедом. Он не должен был так поступать со мной. В конце концов свой интерес к противоположному полу совсем необязательно проявлять не легким подергиванием за косички, а полным снятием скальпа.
Как жалко, что мы не познакомились при других обстоятельствах.
Я бы, например, могла встретить его случайно на пляже, когда он бродил с сачком около моей поломанной шаланды. Он бы непремено обратил на меня внимание – не так уж много людей моего роста и пола лежат на пляжах под поломанными шаландами. Он бы спросил меня, что случилось с остальными членами команды. Но я бы поняла, что такой вопрос просто заморочка, а на самом деле ему просто хотелось пофлиртовать с хорошенькой девушкой средь белого дня. Я бы приняла его игру и стала оглядываться по сторонам в поисках этих самых членов команды, а потом бы развела руками и сказала, что они только что были здесь, но сейчас их здесь нет и как подтвержение своих слов начала бы шарить по карманам. Тогда бы он спросил, не возьмусь ли я со своей командой, конечно, перевести его на соседний остров, потому что все другие комерческие водоходные средства передвижения не делают там остановку. Я бы сказала, что команда навряд ли на такое согласится, потому что они серьезно осели жить на берегу в ожидании денег от Western Union за предыдущие рейсы, но что у нее есть запасная пара весел, и они могли бы вдвоем сделать такой заплыв. Тогда бы он сказал, что гребля – его любимый вид спорта, который он полюбил много лет назад, когда был сослан на галеры.
В этот момент мы бы оба поняли, что продвигаемся в наших отношениях слишком быстрым темпом и чтобы не гнать волну выше ватер линии просто взялись за руки и пошли пить двойной каппучино с миндальными бискотти под ближайший навес. После первого глотка он сказал бы мне, что у него только что случился странный дежавю, как будто бы он со мной уже встречался и ел и пил, но другое и в другом месте. Я бы его остановила и постаралась успокоить, сказав, что именно все так и было, но в другом временном континиуме. Он бы сказал, что до сих пор не верил в кривизну пространста, но и такой очаровательной девушки он ведь тоже не встречал до сих пор. Я бы тронула его очки, но не за стекла, за душку на переносице и сказала бы каламбур на тему. Он бы сказал, что та девушка называлась Дидой и была ассистенткой широкого профиля, а я бы сказала, что я и есть ассистентка широкого профиля, но сейчас временно на отдыхе после завершения очередного контракта, а шаланда – это так, что вообще-то у меня была квартира в столице моей родины, да и не только моей но и медведей....
Дида почувствовала на этом месте, что она засыпает, но что-то крепко держит ее и не дает свалиться с велосипеда.
 Она должно быть задремала и не слышала сквозь свои чудесные грезы, как профессор оказался внутри. Видеть этого Дидса не могла, потому что в витрине было довольно темно, и  Шон спустился с потолка через отодвинутую вентиляционную решетку. Он осторожно перехватил руками ее под голову и медленно поднял все тело на руки. Кепка свалилась с головы на безразличную морду ягуара. Профессор положил ее на пол, а сам занялся устройством ширмы, которая стояла скатанной рулоном в углу.
Диде хорошо было лежать на складках искусственой лесной тропинки и наблюдать за работой профессора.
-холодного мяса на вынос на этом острове не достать так что придется попробовать кое-что иное. Между различными культурами постоянно ведется соперничество: кто придумал или изобрел что-то первым. Взять к примеру нудлс. Итальянцы считают, что нудлс - одна из самым популярных форм пасты в мире, благодаря им, в то время как китайцы заявляют, что нудлс из рисовой муки они уже есть устали, когда Италии самой еще не было и в помине. На этом острове совсем нет мест, где дают что-нибудь в дорогу, поэтому пришлось пойти в китайское место «кухня поднебесья». Думаю что сесами нудлс с чечевичными спраутс и побегами дикого честнока подкрепят тебя. Говорят, что тибетские монахи берут с собой такое в горы, когда уходят на зимнюю медитацию. Так что при моностырях  благоденствует большое количество ресторанчиков, которые занимаются исключительно приготовлением этого блюда.
Профессор установил ширму во всю ширину витрины и доставал теперь из плетеной корзинки для пикников всякую еду и питье. Дида подумала, что профессор не очень спешит со своими приготовлениями, потому что он просто напросто робеет. Она знала в своей жизни может быть около сотни профессоров относительно близко, многим из них зссистировала. Кроме того она знала, что профессора обычно живут в семьях, а так же они носят вату в ушах, всегда со свежими порезами от бритья на лицах. Семейные профессора плавно переходят по утрам из домяшних мягких шлепанцев в теплые непромокаемые боты, из засалено-любимых халатов в не менее засалено-любимые сюртучки с едким запахом табака Обычно они удивительно неприспособлены к жизни вне семьи: питаются всухомятку, редко моются и совсем не следят своими ногтями, зубами и волосами. Говорят, что именно такое состояние помогает им приблизиться к новым открытиям и закрытиям. Стреотипное прозвище «безумный ученый» пришло именно от неухоженных профессоров.
Шон не был похож на безумного ученого совсем Его практицизм разбавленный умеренно цинизмом показывал, что он довольно успешно странствует, а вовсе не болтается как дерьмо в проруби.
А что если странствующий профессор – его рабочая кличка, а на самом деле он работает вместе со своим братом, играя роль разводящего и наводчика. Посмотрим как события будет прогрессировать дальше – главное это стараться быть к нему как можно ближе. Близость сковывает все нежелательные движения. Не очень похоже, что его робость напускная. Сколько мне лежать еще на этой лесной тропинке голодной? Где обещаные шелковые простыни и купание в розовых лепестках?
Профессор поставил перед Дидой тарелку с разложенной на ней ровными штабельками разными стебельками и травами по сторонам с большим гнездом из сесами нудлс посередине. Со дна тарелки на Диду улыбались китайскими рыльцами три поросенка.
- говорят, что сливовое вино охлажденное до правильное температуры расширяет умственные горизонты не хуже LCD. Лично я в это не верю. Обрати внимание на этикетку. Китай наших дней - самое большое лицемерие, какое видел мир: использовать просветленное лицо даосского монаха в комерческих целях. Впрочем, кто обращает внимание на этикетки в век фотошопа?
Дида не могла говорить. Она была голодна и обезвожена. Начальный, медленный глоток вина просочился по горлу, как ручеек по засохшему руслу и потребовал другого и третьего. Когда первый стакан был испит до дна, она указала пальцем на бутылку и свою пустую емкость.
Профессор умел ассистировать без промедления. После второго стакана сливового вина Дида накрутила себе на вилку несколько бежевых от орехового масла нудлс и проворно закинула их себе в рот как к паровозную топку.
Шон ждал сигнала, что делать дальше. Дида умиротворенно посмотрела на него, и он начал есть тоже. Потом она спросила про время, проведенное ею в седле. Профессор заверил ее, что она блестяще справилась с позицией «ассистент манекена» и может быть утверждена на  на позицию ассистента –секретаря широкого профиля с неограниченым ростом для продвижения по любым лестницам.
- почему-то это вино навивает на меня вместо сна пепонятную торжественность, будто вместо того чтобы искать ночлега, мне хочется одеть красное платье из шелка, непременно без рукавов, и пойти на концерт произведений Шумана, «Песьни Любви». Но чтобы в месте том был бы и орган. На всякий случай, если музыканты захотят что-нибудь отбацать сверх программы.
Что за побеги были моей тарелке  кроме дикого честнока?
- боюсь, что мне не произнести названия. Это какая-то бескорневая  культура с китайских болот, которые еще не осушены. Говорят, что она очень потентна, и в старину, когда не было достаточно земель для посадки риса и капусты, простые люди питались именно этими побегами.
Я вижу, что ты уталила первый голод и наверное сможешь двигаться сама. Предлагаю в таком случае убрать остатки пикника и уйти отсюда.
- а кто же будет завлекать публику, сидя на велосипеде  голым задом?
- посадим обычного манекена. Время Диды Делакс бесценно – она пойдет в другое, более достойное место.
Дида пыталась подняться на ноги но не удержала равновесия, а как-то быстро доковыляла до профессора и рухнула в его об'ятия . Она спрятала свою голову где-то у него под подбородком и смеялась оттуда заразительным низким смехом. Шон смотрел на Дидину славную грудку, которая ловким зверьком выскользнула через третью расстегнутую пуговицу и с любопытством таращилась на остатки пикника.
- я не хочу никуда идти. Давай вздремнем пол-часика. У тебя наверняка есть ядерный будильник, встроенный под ноготь левой ноги. Хочу закрыть глаза и послушать что-нть из Шумана. Ты умеешь петь по-немецки? Нет?  Чему тебя только в школе учили. Спой тогда без слов. Да не нужно мне про твоего  сурка – я про него слышу все свою жизнь в исполнении разных мужчин. К тому же это Бетховен. Неужели и ты один из них? Не могу поверить, что ты такой же стреотипный бабник как и все они. От них не пахло так здорово Холстоном. Ну не сердись, профессор. Ты сам виноват со своими болотными побегами, но мне так здорово.....
Шон понял, что нужно принимать радикальную меру для остановки потока слов. Он вытащил из гривы Дидиных волос несколько заколок и развел их прядки с полуоткрытых в призыве губ. Вместо помады они поблескивали тут и там ореховым маслом и дивно пахли диким честноком.
Они целовались как флейта и габой. Для обоих композиция звучала новой в такой обработке, но это вовсе не сбивало с толку, а только открывалo новые горизонты и возможности. Временами они забывали, кто из них флейта, а кто – габой, но это уже было не так важно, потому что дуэт стал знакомым обоим инструментам. В какую-ту из минут они оба начали синкопировать и перекатились в иную фазу: Дида задрала профессорскую фотболку таким образом, что руки его беспомощно и неприкаянно торчали вверх, а торс был открыт. Для наслаждения или побоев.
 Живя в Швеции некоторую часть своей жизни, ей приходилось видеть хоккейные матчи между местными командами и профессионалами из-за океана.
 Такой прием, с задиранием джерзи на противнике с последующим избиением беззащитного, был главным оружием определения правоты сторон. Диде прием понравился, и она использовала его по мере необходимости. Профессор явно не был хоккеистом раз попал в такую засаду. Дида замерла на секунду в предвкушении предстоящей экзекуции, а потом бросилась покрывать тело Шона страстью и лаской своих ногтей зубов и губ. Профессор сидел blindfolded, как заложник перед телекамерой в лагере террористов, и пытался что-то говорить, но услышанным не был. Насладившись своей безграничной властью, Дида сменила темп атаки с проворного галопа на прогулочную иноходь. Ее натренерованный к наблюдениям мозг подсознательно заполнял графу за графой как в ведомости осмотра тела потерпевшего: кожа ровная, эластичная с волосяным покровом ниже среднего, имеются зарубцевавшиеся следы ожогов, укусов инсектов и животных а также шрамы от колотых и рубленых ран....
Сейчас самое время осмотреть все его тело, чтобы быть уверенной, что  профессор - не  тот из братьев, которого ищет полиция. Однако не стоит быть такой уж навязчивой, а то еще подумает черт знает что про меня. Интересно, сколько ему лет – вот бы сделать срез в нужном месте и посчитать колца. Судя по дыханию, он тоже довольно возбужден, но, видать, джентлмен по природе и пока рукам воли не дает.
Дида расстегнула ремень на брюках Шона и медленно перевалила его тело на свое. Он, наконец-то, освободил свое лицо и руки и теперь обнимал ее и  покрывал ее поцелуями. Она робко отвечала, а руки ее проворно нырнули с его голой спины под брюки – на ягодицы.  Ошибки быть не могло – обе ягодицы были перечеркнуты шрамами.
Шон отметил про себя такой странный жест нежности и подумал, что женщины северной Европы, несмотря на свою внешнюю холодность и отсраненность, иногда могут пленить из-за угла.
Он выкарабкался из всей своей одежды за исключением дымчатых очков и лежал плотно на боку лицом к Диде.
- я говорила тебе много раз в уме, что мы могли бы обойти все эти озорные повороты с проверками моего профессионализма и слушать гитары после холодной говядины с печеными овощами и бутылки шираза в ресторанчике на сосновой полянке, но ты меня не слышал. Мне кажется, что когда тебя забирают твои идеи, ты просто становишься их рабом. Они повелевают тобой полностью, а ты  забываешь начисто, что было источноком самой идеи на первом месте. Как щенок, гоняешься за своим хвостом. А когда поймаешь – чувствуешь, что не стоило так уж носиться: твой хвост всегда с тобой. Когда я была помоложе, со мной случалось похожее. Но женщины взрослеют и мудреют раньше мужчин. Парню может сто лет, ему бы остепениться и покопаться в памяти, так нет – прожитые годы мало что оставляют в его голове, но значительно больше – на теле. Расскажи мне как это случилось, твое тело имеет столько отметин выражения зла. Я не говорю про укусы инсектов, но все остальное? Ты что ли был гладиатором да зящиты Ph D?
- у меня было непростое детство с корпоративными методами воспитания. По пятницам после обеда нас секли за разлитые супы, подножки и толчки, кнопки в стульях и разбитые форточки. Мне никак не накопить достаточно денег, чтобы перетянуть на себе кожу – абсолютно невозможно раздеться в приличном месте.
Дида прижалась к Шону всем телом и гладила его по голове как маленького мальчика: «бедный мой профессор страдал от физических наказаний и до сих пор манифестирует последсвия своих страданий. У меня все было не так. В моих университетах обучали иначе: если не успел отскочить вовремя в сторону сторону, мог потерить молочный зуб, а если наука не шла впрок – то и постоянный.
- по тебе ни за что не скажешь, что у тебя было тяжелое детсво: ты такая красотка с жемчужной улыбкой, когда случается подглядеть. Уж не в немецкую школу ты ходила.?
- я совсем плохо помню своих родителей. Мы растерялись во время крушения гиганской статуи на международной выставке достижений. Я попала в приют под названием «Веселые деньки». Спасибо суровой диете, я не выросла толстухой и обжорой. Лихое было времячко: мы играли «в ножечки» на заднем дворе и «в ложечки» - в переднем. Хозяйка и директриса места была повернута на детских хоровых коллективах, которые поют жалостливыми голосами и выбивают таким путем из публики слезы и деньги для содержания бедных сироток. Она сама сочиняла музыку и лирику, а мы старательно фальшивили на разные лады, как кошки на крыше. Сама она по размерам была непод'емной – весь дом стонал и скрипел, когда она подмалась по лестнице. В конце концов ей подарили безразмерное кресло на шарах. Звали ее Магда. У нее был абсолютно божественный голос по телефону. Однажды мы послушали, что она занимается сексом по телефону за $3.99 в минуту.
Меня несколько раз удочеряли, но потом возвращали назад: я не могла уживаться в семьях с родными детьми или самими родителями. Каждое возвращение было своего рода триумфом. По сравнению с обычной жизнью приютским намного проще вырасти хорошим человеком – ему не нужно ломать семейных уз и идти на компромисы, если есть убеждение, что вокруг тебя жизнь не такого качества, как тебе хотелось бы. И ты просто возвращаешься в свое бездомство.
Потом я встретила Лючию.
Шон подумал, про неправильное время для подобной истории – до рождества было еще несколько месяцев. Они лежали лицом к лицу. Дидин кафтан был полностью растегнут, и ее горячая нагота заводила Шона все выше и выше. В одну из минут она просто перекинула ногу и сразу поняла, что больше она не одна. Шон тихо разместился в ней из занимал все свободное место. Дида даже испугалась, как она теперь будет дышать, но все обошлось.
Прямо ламбада какая-то горизонтальная с коленом между ног. Что же он молчит-переживает?
Она плавно повела задом как сонная акула, как бы проверяя, что все аппараты к рывку готовы. Шон чуть двинулся за ней. Они трогали руками брови и губы у друг друга, иногда прихватывали зубами пальцы и выжидали.Шон сорвался первым- из нейтрального положения набоку он посадил Диду верхом на себя и поскакал как по ухабинам. Дида едва удерживала равновесие пока не завалилась на него ничком.
«По крайней мере на моем заду нет шрамов»- подумала она, когда его руки устроили на нем корзинку.
Она открыла глаза от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Так это и было: желтый неподвижный глаз чучела ягуара на поводке, не мигая, смотрел на нее.
Она не могла бы сказать как это было с Шоном. Чтобы понять и оценить новое партнерство почти всегда необходимо время. Все эти зацепы в телефонных будках, тесных туалетов воздушных лайнеров, в скоростных лифтах и на биллиардных столах частных клубов в предвкушении, что сейчас кто-то войдет, давали совершенно иной приток энергии и возбуждения. Он имел отношение к сексу как к сопутствующему явлению, но давал совсем иной кайф-запретного плода, осужденного моралью и от этого еще более желанного. Между тем оно все равно делалось.
Дида привыкла заниматыься анализом и облекать его в словесные формы, даже если не произносила это вслух. Какой-то из ее работодателей говорил ей, что логика и интуиция могут прекрасно жить под одной крышей, только очень важно разделять их. Как раз для этого и необходим был анализ. Итак она нашла, что профессор не такой уж и бука, а даже наоборот. Сейчас он стоял уже одетый в свои белые льняные брюки на седле трехколесного велосипеда и что-то выуживал из надпотолочного пространства. Первой вниз свалился большой пластиковый мешок знаменитого фирменного магазина, а за ним голый манекен.
- мы должны все привесте в порядок – скоро рассвет. В этом мешке одежда для тебя. Если тебе не подойдут цвета и ли размер, мы сможем днем поменять на другое. Сегодня в три часа по полодню у меня будет деловая встреча, так что нам все равно нужно будет купить тебе бизнес suit.
Через полчаса они стояли перед воротами пансиона «Дача пресидента», и Шон уже не в первый раз повторял консьержу через домофон свое имя и номер комнаты. В конце концов им открыли дверь.
Дида ворвалась в комнату с каким-то неземным чувством свершаемо-невозможного: все было наяву и шампунь и зубная щетка и махровый белый халат с вышивкой слова «дача»
По телевизору показывали какой-то австралийский рэгби без звука. Экран был плоским метровой величины. Профессор достал какие –то маленькие бутылочки из мини-бара и теперь пытался разобраться что же собственно в них.
Дида была одета в салатного цвета короткую юбку и клетчатую хлопчатую рубашку с маленькими перламутровыми кнопками пуговками. Освободив ноги от обуви, она вскочила на кровать и стала прыгать. Шон разлил ликер по бокалам и добавил льду.
- сколько ты собираешься пробыть на этом острове, если тебе завтра подпишут контракт?
- думаю, что не меньше двух недель – быстрее мне не справиться с установкой даже стаким ассистентом как ты. Почему ты спрашиваешь – тебе надо ехать куда-то?
- мне надо ехать домой и искать работу. Сезон отпусков у многих закончился. Я не работаю уже 6 недель.
- две недели тебе погоды не сделают. Успеешь еще найти себе работу.
Дида не ожидала такое услышать прямо сейчас.
А что я, собственно говоря, себе подумала – человек мне предложил работу на пару недель и сказал об этом с первой минуты. Было легкомысленно предполагать, что странствующему индивидууму нужен кто-то на постоянную позивцию. Делать что? Путешествовать с ним за компанию и стать профессиональным странствуюкщим ассистентом широкого профиля.
По-моему, такая перспектива тебе не слишком нравится, Дидочка? Во первых, Дида еще об этом не думала совсем, во-вторых, о таком нельзя думать или даже размышлять, когда нет достаточной информации да еще в такое время суток ночи. И в- третьих, но далеко не в последних, Шон не предложил мне путешествовать с ним. Размечталась-разметалась....
- Дида, я понимаю, что у тебя, возможно, ритуал по вечерам с беззвучным разговором с зазеркальем, но смею прервать тебя – мне надо по нужде, а в вазе - уже цветы, а в ведерке - уже лед с шампанским...
Зачем он меня фотографировал с задранной юбкой и ногой в раковине? А вдруг, для портфолио...
Шум мужского водопада.....
всем меня вдуг стало надо...
- интересно откуда в Италии крыжовник, и кто придумал, что его хорошо запивать шампанским?
Тебе, профессор, очень повезло со мной с первого захода: я дала тебе себя подобрать в ранний час в публичном месте без намека на публику, закормить пышками на десять лет вперед, попасть по твоей вине за решетку, а потом совершить побег, отстоять двухсменную вахту чучелом на виду у всех, быть в близости с тобой почти без принуждения и после этого есть импортный крыжовник и хотеть продолжения близости.
Шон разлил шампанское по бокалам и легко запрыгнул к Диде на колени, чем вызвал у нее первую откровенную улыбку.
- ты просто не можешь пропустить ни одну юбку, сидящую на стуле, чтобы не запрыгнуть к ней на колени. Если бы тебя сейчас увидел старик Зигги, то непременно обратил бы твое обожание ко мне в христоматийный случай несостоявшегося детства с ранним от'емом от материнской груди. Скажите профессор, вас волнуют женские груди определеных размеров и форм независимо от их носительниц или вооще все, что двигаетсяи колышется? Как, например, моя грудь? Может быть мне стоит ее увеличить? Ты думаешь, что такое пойдет на пользу ассистенству и меня не будут путать с ассистентами узкого профиля?
- сказать по правде, я всегда обращаю больше внимания на носительниц - в смысле мозга. Мне в первую очередь важна возможность интерактивности с женщинами вовсе не на репродуктивном уровне-я не сторонник свиноматок. Однако, сознаюсь, что пара умеренных по размеру и очертанию сись может меня парализовать на некоторое время до потери сознания, возможности произносить что-либо внятное и просто выглядеть идиотом с выкаченными дальше обычного глазами и приоткрытым ртом.
Дида приняла игру и выкатила в преувеличенной обиде нижнюю губку, потрогала с гордостью свои милые грудки: «что-то я не помню тебя с выкаченными глазами.»
Шону было удобно сидеть на Дидиных коленях. Он отствавил свой бокал в сторону и кинематографическим движеним распахнул на ней клетчатый верх и сразу зарылся лицом в отыкрытом подрубашье.
Кое-как они переползли на кровать и там долго возились и хихикали. Время от времени оттуда вылетала очередная одежка. Последними были дымчатые очки.
- мы так пролюбимся и проспим все твои делые встречи и никогда не купим мне биснес suit, потому что у меня не будет никакой нужды одевать на себя вообще что-либо. Мне придется сказать «прощай» моей карьере и стать твоей компаньеншей.
Шон сидел на кровати как роденовский мыслитель. Он смотрел и слушал Диду с предельным вниманием. В повороте его головы было что-собачье, робко заявляющее о присутствии интеллекта. Дида лежала на простынях каким-то образом скрученных в жгуты готовых для спасательных работ. Ее волосы раскинулись блестящими волнами как для с'емки рекламы очередного шампуня.
-скоро будет утро, и все пойдут на завтрак, и только мы с профессором останемся в своей комнате. Я закажу себе корыто блинов и яичницу-трехглазку. А потом буду спать-храпеть и крутится в сытых снах. А ты спать не должен. Ты будешь сидедь на подоконнике и писать синопсис к своей призентации. И, конечно, кароулить мой сон- нам здесь не нужны никакие мокрые приборки – пусть просто принесут побольше полотенец и простыней. Я проснусь от голода. Будет как раз время позднего ланча. Мы оденем на меня обновки и, так уж и быть, спустимся вниз. В этой кожаной уздечке, которую тебе продали как маечку, я буду выглядеть как очень дорогостоящая ассистентка. Скажи мне, профессор, где ты научился мастерству подбора одежды для женщин? Я тебе благодарна, но думаю, что некоторые из одежд скорее бы подошли для богемной тусы в Гринедж Уилладж, чем в мидл класс курорте. Так или иначе, все наше знакомство и план действий довольно эклектичны, так что одежда не может такого испортить. Пока ты брился я рассматривала свою новую обувь: ты знаешь, что она была когда-то сапогами, у которых сбили каблуки, а из передка вырезали все лишнее и вставили только перемычку для между пальцев. И конечно, перекрасили в летние тона.....
После этих слов воцарилось молчание –Дида заснула. Шон соскользнул с края кровати, чтобы не волновать пружин матраса и склонился над ней. Теперь она напоминала ему гигантский фетус с поджатыми конечнотями. Ее большой палец левой руки торчал изо рта. Шон сразу вспомнил ее коментарий про ранний от'ем от материнской груди.
Среди груды полотенец нашлось одно сухое. Им он и накрыл свою спящую ассистентку. Самому ему спать расхотелось совсем. Чтобы не нарушать тишины телевизором, он взял в руки местную газету. На первых станицах описывались запоздалые международные новости, а на последних – новости просходящие на острове. Среди светского упоняналось, что именно на этой неделе на острове будет выездная выставка знаменитых масок. Экспозиция была составлена из частных коллекций каким-то филантропическим международным фондом, а собранные деньги должны были пойти на явно что-то стоящее, но недоступное.
Прочив про выставку, он понял, почему заметил на острове столько много неприкаянных в гражданском – это были undercovers и частная охрана.
Было начало пятого, когда Шон пристроися около Диды и задремал.
Проснулся он очень скоро, как через минуту, но не от звуков, а от толчков воздуха на лице. Дида стояла голой между зеркальной дверцей шкафа и кроватью и делала довольно серьезные по исполнению упражнения: ее нога в полусогнутом состоянии взлетала к верхнему углу закрытой двери и там резко выпрямлялась. Профессор понял, что это кик-боксинг.
- нам нечего волноваться, что кто-нибудь войдет без стука – вопрос в том- сможем ли мы его вернуть живым обществу. Где тебя научили такому? Наверняка не в кордебалете
- профессор, я тебя разбудила таким странным образом, а ведь хотела не таким. Уже солнце высоко. Я хочу кушать и посмотреть в конце концов на твой летающий велосипед. Ты думаешь, что в майке-уздечке прилично будет выйти к людям. Мне, по правде сказать, все равно, а тебе ведь нужно поддерживать репутацию.
- думаю, что в уздечке будет как раз то, что надо. У меня есть план. Тебе почти ничего не надо будет делать. Оставь все разгороы мне. Просто улыбайся как с горячей картошкой во рту, и дай мне попробовать быть твоим ассистентом - повеселить тебя. Твоя речь должна быть медленной и правильной. Ты уже почистила зубы?
Через несколько минут они чинно спустились по неширокой мраморной лестнице в главное лобби. В это время гости нансиона, готовые к от'езду, вели последние расчеты и разкланивались с хозяином.
Это было неизменным ретуалом каждого дня: хозяин и «вся королевская рать» прощались с отьезжающими и желали им хорошей дороги и непремено вернуться на дачу в неизбежном будущем. Шон с Дидой под руку подходили к стенду со свежей прессой, когда профессор услышал обращение в его адрес. Навстречу ему двигался хозяин дачи, мужчина около 50 лет от роду с превосходной улыбкой собственных зубов и руками, широко раздвинутыми для об'ятий.
- профессор, я слышал еще вчера о вашем прибытии, но не имел чести дождаться вас к ужину. Мне так приятно видеть вас. Ах как быстро прошел этот год , и  мне кажется, что только вчера мы запускали вашу адскую машину в воздух. Я вижу, что вы не один.
- приветсвую вас Бруно. Позвольте представить вам шведскую модель и балерину королевской труппы Диду Делакс. Мы бы не хотели, чтобы ее приезд стал известен булике – сами понимаете, что все эти настырные папарацы и так не дают ей проходу на ее родине, а здесь – она моя гостья и переспективный инвестор. Дида – большая пропагандистка нордических традиций и пытается возродить шведский дух. Сами понимаете, что когда страна 200 лет не принимала участия в военных действиях никакого свойства, то у нации может появиться спад национального настроения вплодь до перехода в национальное отторжение. Мисс Делакс одна из организаторов и совладелица акционерной компании Sweden Around, в которую входят цепочка мебельных магазинов под названием ШВЕДСКИЙ СТОЛ, национальной футбольной команды Швецкая Стенка, лесоповал Швецкая Спичка и клуб для мужчин Швецкий Массаж. Сейчас они находятся в проессе реконструкции своего Water Park и рассматривают возможность установки летаюшего велосипеда. Дида говорила мне, что повышенный по сравнению с остальными аттракционами травматизм их очень привлекает.
Дида, рсазрешите птрдставить вам нашего гостеприимного хозяина синьора Бруно Пом-и-Дора.
Дида протянула руку и обнажила обе полоски зубов в ответ на его улыбку. Шон подумал, что для шведской модели – это немного искренней, чем необходимо, но все равно неплохо.
Бруно поинтересовался устраивает ли их номер и сразу же сказал, что навряд ли сможет предложить им что-нибудь побольше, потому что сейчас самый сезон, и на острове народа больше, чем обычно в связи с выставкой масок:...» они потому и решили устроить выставку на острове, чтобы неапольские жулики были бы хоть как-либо ограничены в своих действиях.
Время ланча уже подходило к концу. Они устроились на открытой с одной стороны веранде. На соседних еще неубранных столиках прыгали и ходили птицы. Они по-хозяйски доклевывали остатки еды и подавили друг другу звуковые сигналы, которые наверняка определяли, что именно они доедают. После получения такого сигнала некоторые птицы спешили к указаному месту и весьма расторопно доклевывали лакомство.
Пока Дида читала меню, Шон попробовал влезть в птичий разговор. Он засвистел и закурлыкал очень неплохо для непосвещенного уха, но настольными птицами понят не был. Дада заметила, что ему с таким кукованием лучше приходить в темное время суток, потому что он звучит как жаворонок.
Шон смотрел на нее и думал, как бы растянуть свое пребывание на острове на подольше: Дидина компания ему подходила и нравилась.
К ним подошел официант и они сделали заказ. Через минуту им принесли кофейник и горячее молоко, а затем деревенский хлеб и маленькое ведерко с медом. Пока профессор макал первый ломтик хлеба в мед, Дида подошла к краю терассы. Налево от нее были два бассейна принадлежавших пансионату, а справа виднелся городской пляж с ее шаландой-домом.
Дида быстро справилась с двумя порциями местных сардин закопченых в виноградных листьях и теперь пила свой кофе. Профессор аккуратно разрезал на сегменты гигантскую вафлю с различными начинками и поочередно пробовал от каждой из них.
- после еды, если ты желаешь, мы можем подняться на крышу, и ты увидешь мой летающий велосипед.
-очень желаю, но сейчас не этого. После еды ко мне обычно приходит усталость. Вот и сейчас..
Шон почувствовал, как босая Дидина нога по-хозяйски вползает к нему снизу в правую штанину бермудских шорт. Он посмотрел на нее свех очков и сказал: «мы должны выехать в 14:40, иначе у нас не будет даже и двух недель вместе. Я, пожалуй, уже насытился, а ты хочешь вафлю с клубничным джемом? Передай мне пожалуйста кофе.»
Ворвавшись в комнату, Дида затолкала полураздетого профессора в крело-качалку, которое стояло перед открытой дверью на балкон, и не теряя времени взгромоздилась на него и сама.
Шон пытался что-то об'яснить и вспомогательно жестикулировал руками в сторону балкона, но был смачно зацелован в губы. Все, что Дида могла разобрать из его речи, были отдельные слова ....машины, люди, услыхать, скрип.
Кресло, и всамом деле, было прекрасным вспомогательным средством. Сработанное, быть может, сотню лет назад ему наверняка случалось быть использованным в подобным целях. Тогда секс был менее доступен и более привлекателен, особенно когда побочные /подручные средства добавляли к животному процессу человеческой выдумки и пикантности.
Привычная к анализу Дида отметила, что ритм на кресле совсем иной, чем на матрасе или на твердой поверхности стола.
На твердых поверхностях столов всегда бывали побочные звуки от пуговиц, ременных пряжек и других аксессуаров, которые могли войти в контакт с воверхностью и вызывать тем самым ритмический звуй.
Синьор По-ми-Дор, хозяин пансионата, не смог или не захотел держать тайну про достопримечательную гостью дачи и раззвонил новость, несмотря на воскресный день.
Реклама для заведения, иногда даже скандальная, помогает бизнесу. Так что к моменту сиесты на парковке около дачи было уже несколько машин с папарацы в предчувствии свежей крови. Они болтали друг с другом и проверяли свои камеры в ожидании появления мисс Делакс.
Как раз в это время двумя этажами выше Дида верховодила профессором в кресле и думала про звуки и ритмы. Само любвеобильное кресло стояло в паре шагов от открытой двери балкона. Когда оно принимало свою крайнюю нижнюю позицию, Дида могла видеть сосновую опушку и начало асфальта парковки. Оказалось, что ее можно было увидеть снизу тоже. Она поняла это только после нескольких фотовспышек.
Без четверти три Шон и Дида усаживались в местное такси, которое должно было отвезти их на деловую встречу. Шон был озадачен появлением людей с камерами как только они спустились в лобби. А Дида вела себя очень естественно, как если бы ее снимали для гламурных журналов всю ее жизнь: она кокетливо улыбалась и делала глазки.
Призентация проходила соверешенно иначе, чем Диде приходилось видеть раньше. Вместо графиков и диаграмм профессор запустил видео клип. Клип длился не более 2 минут и снят был безконтрольными видеокамерами. Одна из камер была установлена на постамент летающего велосипеда. Другая камера засняла сам полет и парение велосипеда на высоте примерно сотни футов над водой.
Профессор сидел со стаканом лимонада и неофициальным голосом повествовал:
- идея воздушного велосипеда пришла ко мне в голову однажды, когда я находился около фонтана Тритон напротив китайского ресторанчика « Кухня поднебесья». Нам всем хорошо знакомы маленькие картонные коробочки, в которые обычно кладется вареный рис. Так вот, я увидел как двое молодых людей, покончив со своей едой, сидели и разговаривали около фонтана. Один из них взял пустую коробку из-под риса и расположил под струей фонтана. Коробка подлетела на струе пару раз вверх, а потом перевернулась и упала в чашу фонтана.
Я подумал, что если коробку заменить чем-то другим и регулировать давлением напора воды это что-то другое в горизонтальном положении поднятое на высоту.
У меня не было достаточно подручных материалов и оборудования на острове, так что пришлось использовать десятиведерную растрюлю из-под столетнего испанского супа и четыре противопожарных насоса с укрепленными под кастрюлей брандспойтами. Давление воды поддерживалось изодромным регулятором «земля-воздух». На этом кончалась инженерная сторона проблемы, и кастрюля могла бы спокойно взмывать в небо и находиться там покуда давление воды под нею было достаточным. Аттракционная часть начиналась именно с того момента, когда на повехность кастрюли ступала нога человека. Чтобы парение происходило как и прежде, необходимым условием было поддержания центра тяжести всей установки симметрично по отношению к подводимому к кострюле давлению воды: на кастрюле был установлен велосипед с закрылками, которые балансировали всю конструкцию через обыкновенные педали.
Вся конструкция запатентована на мое имя, хотя все отдельные части существуют и используются людьми по другим назначениям долгие годы.
Я конечно бы мог заказать изготовление комплектуюящих частей и деталей по разработанным чертежам, но не считаю делать это нужным с целью сохранения аутентичности изобретения.
Я приехал в пансион «Гумба брозерс» после звонка синьора Гумба старшего, в котором он выражал свой интерес в приобретении ограниченных прав на эксплуатацию аттракциона.
Все три брата Гумба сидели, не шелохнувшись в течение призентации, с чуть преоткрытыми ртами и ровно сопели через поломанные когда-то носы. Когда профессор закончил свою речь и сделал глоток лимонада, один из братьев поинтересовался про безопасность аттракциона.
- аттракцион не безоопасен. Я бы даже сказал – наоборот: он опасен. Именно этим он хорош, потому что опасен и доступен. Негативный опыт оставляет несмываемый след в памяти потерпевших. Синьоры, вспомните свои отпуска: без фотографий и дневников все они сливаются в однообразную безликую полоску обыкновеного ничегонеделания. Теперь вспомните тот случай, когда ваш багаж отстал от самолета и вам пришлось пойти в магазин в совершенно неизвестом вам месте, чтобы приобретать для себя все  необходимое для жизни на неделю. Такой негативный, на первый взгляд опыт, никогда не уходит из  памяти
Конечно, такое не для всех, но статистика и анализ использования аттракциона, установленого на «Даче президента», показали, что падения и легкий травматизм не останавливают любителей острых ощущений приизжать повторно, а некоторых – даже внесезонно только с единственой целью чтобы прокатиться на воздушном велосипеде. В определеном смысле я продаю вам не просто инструмент для легального дополнительного дохода, я продаю вам устройство, которое дает людям high и удовольствие равные действию самых взбудораживающих наркотиков или мульти оргазма. В любом случае бы будете легально защищены от претензий потерпевших, потому подписанные рентующими документы снимают с вас какую-либо ответственность. Я скажу вам больше: именно благодаря тому что аттракцион может иметь последствия связанные с травматизмом, у меня появился потенциальный инвестор – многопрофильная корпорация “Sweden Around” Позвольте представить вам мою гостью из далекой и прохладной Скандинавии hot model Диду Делакс. Она приехала специально на ваш остров, чтобы воочию убедиться самой, что мой летающий велосипед может занять достойное место среди аттракционов для взрослых в TivoliBadet. Скажу вам по секрету, что ее корпорация сделала мне очень заманчивое предложение о покупке прав на патент и производство летающих велосипедов. Сейчас мы находимся во вторичной стадии переговоров. А это значит, что если вы будете слишком долго думать о моем предложении, a мои переговоры со Sweden Around положительно завершаться в скором времени, то я не смогу ничем помочь...

Боже мой, каким же он может быть занудой. Должно быть странствия в одиночестве усугубляют эту черту характера. Его нельзя подпускать к никаким сделкам, которые требуют переговоров. От него просто можно уснуть. Что-то он уж слишком пиарствует вокруг моего имени – уж не хочет ли он продать меня в какие-нибудь эмираты вместе со своим велосипедом- говорят, что отсюда до Африки два часа ходу на торпедном катере. Эти Гумба-братья не спускают с меня своих бычьих глаз. Особено когда меняю позицию ног. Средеземноморские похотливые скоты в запонках. Должно быть держат своих усатых жен на переборке фасоли или шинковке честнока 24-7...
После окончания презентации все три брата подошли к профессору со словами благодарности и стали наперебой просить его остаться на обед по случаю открытия выставки масок. Оказалось, что выставка будет происходить в зимнем саду их пансионата, а ее открытие будет сегодня вечером.
Профессор пытался отказаться, мотивируя жестким рассписанием, но Дида незаметным для окружающих вижением локтя под лопатку выбила из него дух и возможность что-либо говорить вообще. Шон покраснел, закашлялся и почему-то закивал головой. Все с радостью приняли это за знак согласия.
- профессор, где это ты научился такой подаче продукта клиенту? Я что-то не припомню строчек в твоем резюме о работе сeйлзменом. И эта замечательная тактика прошлого века «покупайте быстрее, а то не будет». Если я действительно твой ассистент, то ты должен посвещать в свои планы – я не хотела тебе напоминать по поводу делового костюма для себя во время приключения в кресле, что мы его так и не купили. Но выкрутился ты хорошо-использовал меня как затоваренную бочкотару. Только учти на будующее, что не все клиенты в этом мире Гумба брозерс и могут не клюнуть на твою фрейдовскую саблиминальную новость для них, что у тебя есть любовница-шведская моделька с попой воооот таких очертаний, изобретение, приносящее деньги одним и травматизм другим и автомобиль с большим носом, естественным продолжением твоего детородного органа. Тебе действиельно было так уж необходимо лапать меня на публике?
- очень необходимо- мы же сорвались с нашего сидалища любви, как солдаты на войну. Все, что ты сказала-очень интересно. Я себя в таких вещах никогда не анализировал и не расскладывал на сомножители. У меня - это единый продукт, отработанный с детских лет :... ешь быстрее, а то брату отдам...
Сейлзменом никогда не работал, но, как говорится, я в Дважды-дванцы кончил Трижды-тринцы.
До того как стал странствовать мне приходилось работать в различных конторах и необязательно научных. Приходилось мастерить разные в том числе и страшные вещи века. Знаешь ли ты, например, что если зайти в магазин «Плодородие» на Дерябкином рынке в стране восходящих медведей, то там можно купить химикатов для изготовления приличной взрывчатки. Ирландские сепаратисты так и делали: организовали проирландскую рок-группу Шемрок и мотались оттуда в Дублин и Белфаст на гастроли.
По поводу твоей деловой одежды могу только сказать, что в лучшей одежде ассистента, чем у тебя на призентации, у меня никогда и не было. Ты выглядишь исключительно и провакационно одновременно: готовая и к демонстации и к пороку одновременно. Это замечательное качество, которое есть далеко не у каждой модели.
Шон взял ее руку в свою и поцеловал поочередно все пальцы. Опьянение пришло к ним обоим одновременно после более, чем насыщенных последних 24 часов их жизни. К ним подлетела девочка-разносила и, в надежде получить чаевые за прилежание, назвала их напитки: «повторить?»
Шон посмотрел на свои часы и зашевелил веззвучно губами. Им принесли новые дринки. Шон глотнул своего золотого и сказал: « мне кажется теперь, что у меня есть действительный покупатель велосипеда – я так вошел в роль с этим Sweden Around, что и сам в это поверил»
-мне кажется я тоже во многое начинаю верить: всего сутки назад я себе и не могла представить как и что произойдет, а просто сидела как дура набитая голым задом на железном велосипеде и смотрела в одну точку. В какую-то из минут, когда сидеть было совсем не вмоготу, я почти что поменяла твою композицию. В уме. Я мысленно возлегла на пол рядом с чучелом кошки. Но потом....
В эту минуту Дида заметила в прибарочной толпе торопливых мужиченок тех двоих, что были вчера перед витриной со своей молодой приятельницей и фотокамерой.
Им так и не удалось побриться за прошедшее время.
Шон понял, что она кого-то узнала среди толпы и спросил ее : «в чем дело? Тебе нехорошо?» и посмотрел в сторону бара.
- не смотри туда сейчас. Там стоят два парня, которые вчера вычислили меня в витрине. Один из них хотел меня расшевелить весьма определенным образом. Я поняла, что у него не все здорово на сексуальной арене и дала ему об этом знать. Он сразу сник, и они ушли.
- показала палец? Тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра, Дида.
- вот и не оставляй.
Тем временем двое парней, наговорившись с другими, стали зондировать столики с «серьезно» пьющими, и один из них остановил свой взгяд на Диде. Он толкнул приятеля в бок, указал пальцем на нее и стал ему что-то возбужденно говорить. Дида поняла, что сейчас что-то произойдет и на всякий случай растегнула правую брительку уздечки-майки. Шон посмотрел на парней и усмехнулся. Этого было достаточно для того, чтобы завести их. В две секунды они покрыли расстояние от бара до столика и теперь стояли к нему неприлично близко.
Шон начал разговор первым: «молодые люди, не могли бы вы отойти в сторонку – мы ожидаем друзей и не хотели бы их пропустить.»
- да бросьте вы, полковник, никого вы не ждете, а просто пасете свою телку. Она, видать, работает и ночью и днем. Мы вчера ее видели в другом обличии. Она была как неживая. Сколько вы ей пообешали?
Шон понял, что парни родом из медвежьей страны, и махаться с ними у него не было желания. Он опрокинул себе в рот остатки своего золотого напитка и быстро встал. Парни не сдинулись с места. В их глазах светились нетрезвые огоньки. Шон медленно повел головой в сторону одного, а потом сразу же в сторну другого, но другой завопил первым и рухнул как подкошенный рядом с креслом. Вслед за ним заорал и первый. Он схватился за свое лицо , но вой от этого стал толко громче.
Дида смотрела на происходившее снизу вверх и ничего не могла понять: руки профессора беззаботно торчали из карманов белых брюк. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания Шон и Дида покинули бар.
Идя по мраморной дорожке в сторону ресторана, Дида выпытывала у Шона, что же он такое сделал. Он отвечал, что золотой напиток, который он пил, был 52-х градусной крепости, и он, странствующий профессор, умеет по-уличному прицельно выпускать жидкость изо рта в глаза неприятелей почти как черная мамба.
- кто тебя такому научил?
- мой брат.
В ресторане их подсадили за столик с полной немецкой парой, которая сразу стала слишком активно показывать свое доброжелательство. Дида подумала, что это непростая парочка, а странствующая. Ей никак не найти себе подходящую компанию за обедом, сколько бы соли, перца и несмешных шуток они не предлагали бы своим очередным соседям. Уже к концу обеда они оба будут чувствовать, что завтра им придется быть доброжелательными с другими людьми, впадают от этого в депрессию и с'едают уйму пирожных. Они всегда остаются за столом, когда другая пара уже собирается уходить. Прощаются очень всколзь, давая понять, что рассыпать любезности они больше не намерены перед теми, кто будет не с ними завтра.
Между тем Шон затеял разговор с мужчиной на какую-то не обеденную тему. Мужчину звали герр Дункель. Он был похож на папу-свинью из мульта о пользе ветчины, когда тот угощает гостей и говорит, что в его ветчинке холестерол не обыкновенный, а самосмывной. Это был очень удачный мульт для пол Европы – все просто кинулись скупать ветчину с безвредным холестеролом. Потом, правда, озабоченные конкуренты создали комиссию и определи, что наряду с самосмывающимся холестеролом в ветчине не пахло и мясом: все было сфабриковано из безвредных опилок ценных пород древесины и камыша сахарного тростника.
Герр Дункель был втиснут в форменную белую рубашку с короткими рукавами, из которых были быдавлены его полные руки-сардели. На форменной рубашке красовалось лого знаменитой авиастроительной компании.
Шон завел с ним разговор о летательных аппаратах массового и индивидуального производства. Дункель, видимо не привык к такому ретроградному образу мышления и просто поддакивал ..я, я..
Оставленная без присмотра, фрау Дункель едва успевала макать теплые булочки в оливковое масло с честноком и отправлять их как по конвейеру в топку-рот. Диде было ее немного жалко. Она представила себе фрау Дункель в темно-синем полиэстеровом купальнике любительницей подледного плавания с моржами и тюленями в берлинском зоопарке в павильоне «люди и звери».
Между тем профессор развивал теорию крепления крыла к корпусу самолета. Он рассказывал, что когда-то принимал теоретическое участие в разработке какого-то военного карго крафта, у которого все время отваливались при испытаниях крылья. Но однажды, главный конструктор отложил все рассчеты в сторону и решил вместо жесткого соединения крыла перфорировать соединительное звено сквозными отверстиями. После удачных испытаний крыла конструктор сознался, что такая странная идея пришла к нему в туалете, когдая он пытался оторвать кусок туалетной бумаги от рулона: бумага всегда отрывалась вовсе не в месте перфорации.
Всем история понравилась, но тут принесли закуски и вина. Немецкая пара моментально сконцентрировалась на приеме пищи. Дида ковырялась в салатных листочках и вздрагивала от всех этих битте и данке, которые летали как пинг-понговый мячик между сверхвежливыми немцами. Шон попытался вписаться в дуэт третьим со своим битте, но принят не был. Диду разрывало от хохота: милый профессор сидел с обиженным лицом: немцы не хотели принимать пищу из его рук.
Когда принесли кофе и дисерт, Шон извинился и встал из-за стола. Дида тоже было хотела пойти вслед за ним, но не пошла – что то ее не пустило. Она подумала, что ей тоже бы не плохо попасть в туалет, но оставлять немцев без присмотра со всеми этими сладостями было бы рискованым предприятием.
Принесли ликеры и сыры. Между столиками ходили два знакомых гитариста и с надрывом играли “Siciliano” Мелодия кончилась, и многие стали покидать обеденный зал. Дида распрощалась с немцами и направилась к дверям.
Где же я его буду искать, мы ведь так можем разойтись. Он может быть очень светским человеком. Если бы мы сидели за столом с террористами, то он бы им рассказал про магазин « Плодородие» и набросал бы на салфетках скетчи, как сделать бомбу еще более разрывной. Это и не мудрено, что он столько знает – у него в жизни никаких других забот нет, как только получать знания да странствовать. Я бы пошла странствовать с ним, несмотря на мою относительную оседлость. Я от него не устаю, а без него уже скучаю...
В эту минуту проходивший стремительно профессор подхватил Диду за руку и повел ее по коридору. Свободной рукой он показывал ей, чтобы она молчала. Дида почти привыкла к его странностям, а может быть это была сейчас и не странность, а работа: она же все-таки ассистент. От быстрой ходьбы она поняла, что здорово пьяна.
Никакая это не работа – просто профессор-шалун придумал что-то новенькое и хочет меня поразить опять. А я так просто хочу его. Может быть сейчас моя очередь удивлять. И вообще, когда девушке надо, то она может удивлять и без очереди. Затащу-ка я профессора в дамский туалет. У них тут дверки до самого низу.
Но до туалета они не дошли. Профессор достал из кармана карточку-ключ и открыл дверь в номер. Дида ликовала душой – я просто обречена быть счастливой и странствовать с ним до конца времен.
В номере стоял полумрак от света фонарей за окном.
- нас отсюда не попрут хозяева- прошептала Дида
-Шшшш
В следующую секунду он толкнул ее на расстелянную кровать чуть сильнее, чем это было необходимо и сразу навалился на нее.
Конечно же игра «секс с незнакомцем» сейчас к месту. Немного грубости и напора только разжигают желание и приближают оргазм. Смотрите, как он вошел в роль – бедная юбочка....
Дида лежала на спине с задранной юбкой и готовыми для обьятий ногами. Профессор склонился над ней, но больше не спешил. Она нежно обняла его за спину и на детский лад сказала: «я тут все лежу и жду тебя большого и твердого, а ты все не идешь и не и не идешь...»
Он так и завис мостом над ней и не двигался. Дида опустила свои руки ниже профессорской спины и мгновенно отрезвела: на одной из ягодиц не хватало шрама. Она вскрикнула, но звук был загнан назад в горло сильной и властной рукой. В голове субтитрами мелькнула мысль «вот и погуляли». Дида сдвинула ноги и перевалилась на бок.
- не вздумай кричать. Час ассистента начнется через несколько минут. Я брат нашего профессора, и мне тоже очень нужен ассистент на короткое время. Не бойся за твое тело. Мне нужно совсем другое. Через час будет открытие выставки масок. Несколько самых видных женщин из публики выйдут на runway для их демонстрации. Одна из них будешь ты. Все, что тебе нужно делать – это быть естественной и самой собой. И ничему не удивляться. Ты понимаешь - быть ассистентом широкого профиля. Если все пройдет как задумано ты получишь денег, как за год работы.
Рука исчезла с лица также неожиданно как и появилась на нем минуту назад.
- что вы сделали с профессором? Я ничего не буду делать, если вы не вернете мне Шона.
И в подтверждение крепости своих слов Дида легла на спину. Брат даже не посмотрел в ее сторону. Он стоял около открытого шкафа с женскими вечерними платьями. Внутри шкафа горел свет. Дида встала с кровати и подошла к шкафу. В ее голове был полный порядок: она – ассистент и больше никто.
Из платьев она выбрала одно из дымчатой жатой замши с коралловыми застежками и мягкие сапоги гармошкой с каблуками стилетто.
Брат и Дида вошли в зал экспозиции масок, когда кандидатки уже подходили к учредителю прохождения по runway. Он держал в руках шелковый цилиндр. Кандидатки вытаскивали по очереди билеты и тут же оглашали номера. Большинство из них возвращались на свои места с разочарованными лицами. Дида была сегодня обреченной быть счастливой – досталась маска госпожи Помпадур, один из подарков любовника-короля.
Звучала бравурная музыка. Первой участнице служитель выдал ее маску, и она вступила на runway. В конце ее пути другой служитель забирал у нее маску, благодарил ее и целовал ей руку.
Дидина маска пахла нафталином и еще какой-то стариной. Она поднесла ее к лицу, нашла удобное полжение для глаз и пошла умеренно вертлявой походочкой совсем как Мерилин Монро на репитиции в поезде. На середине пути славы неожиданно погас свет, и чья-то сильная рука выхватила у нее маску. Она ничего не успела и подумать как точно такая же рукоятка быля втиснута в ее все еще не разжатую ладонь.
Когда зажегся свет, она продолжала идти все той же Мерилиновой походкой, чем вызвала у толпы смех и аплодисменты.
Брат профессора ждал ее в стороне от всех со бокалом шампанского. У Диды стучало в висках и колотилось сердце. Она выпила полный стакан залпом. Брат подхватил ее под руку и почти что вынес из зимнего сада.
Что было дальше она не знала.
Дида открыла глаза от пронзительно-нахального луча солнца и знакомого запаха моря. Она лежала на тепло-влажном песке под разбитой шаландой. Рядом, чуть присыпанный песком лежал коричневый бумажный мешок из-под продуктов.
«совсем как в детективах – мешок с деньгами»- подумала она.
Впрочем так оно и было. Денег было много, в банковских тугих упаковках. Дида привстала на четвереньки и чуть было не стукнулась головой о днище лодки.
Тут есть кто-то еще, наверное какой-нибудь бедолага пьяный спит
Бедолагой оказался профессор, но он не спал, а тихо лежал с кляпом во рту и грязными слезами на щеках.