Правдивая сказка

КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ.
ПРАВДИВАЯ СКАЗКА (ИЗ ЖИЗНИ)

Однажды, моя любимая маленькая крестница попросила:
   - Расскажи мне сказку про Красавицу и Чудовище.
   - Хорошо, - ответила я ей, - садись поудобнее и слушай…..
Я собралась, было, пересказать ей всем известную сказку, где были и настоящая красавица, и настоящее чудовище, но в памяти, почему-то, всплыл образ из далекого-далекого детства….. Это была…. Моя…. настоящая сказка.
Слушай.

Когда я была чуть постарше тебя, и переходила уже в четвертый класс, меня родители на все лето отправили в деревню к бабушке. Вернее, это была не родная моя бабушка, а ее двоюродная сестра, но я звала ее «Бабушка Маша» и считала такой же бабушкой, как и своих двух родных бабушек. В общем, мне повезло – у меня было целых три бабушки!
Да, забыла тебе сказать, что все это происходило давным-давно, как сейчас говорят, в советские времена, когда не было ни компьютеров, ни сотовых телефонов, даже телевизоры были не у всех. Не веришь? А так было….
В общем, отправив меня в деревню, родители были спокойны за меня – ведь я под зорким присмотром бабушки Маши и двух ее внучек, моих троюродных (или четвероюродных?) сестер. Рита и Надя, тоже, приезжали в деревню из города на все лето, но им было уже по 15-16 лет, они вовсю бегали на танцы и кружили головы местным парням. До меня, малявки, им не было никакого дела. Вот так и получилось, что бабушка Маша, занятая хозяйством, коровой, курами, гусями, огородом, сенокосом, еле успевала накормить нас. Она наивно полагала, что за мной присматривают Рита с Надей, а сестрицы были настолько увлечены своими бесконечными романами, что про меня забывали напрочь. А так как других детей моего возраста в этой деревне не было, я слонялась с утра до вечера одна. Мне было ужасно скучно. Я даже взялась читать книжку «Война и мир», до которой у  Риты – им задали в школе на лето – руки так и не доходили, но мне показалась неимоверно скучной вся эта история, и я забросила её, не одолев и двадцати страниц.
Старшие сестры, забегая домой лишь переодеться, да ухватить что-нибудь со стола, видя, как я скучаю, сидя на крыльце, подсмеивались надо мной:
   - Что, принца поджидаешь? Ну-ну, жди! Когда-нибудь дождешься! - говорила Рита. – Или не дождешься!
   - Или не принца! – во всем поддерживала её Надя.
   - А тракториста! – гоготали во все горло девицы.
А я уходила подальше, только чтобы не попадаться им на глаза.
Так я проскучала целую неделю, буквально изнывая от скуки. А потом, в доме напротив появился мальчик. Моего, где-то, возраста, маленький, худенький, с редкими белыми волосиками на голове, носик пуговкой…. Он приехал к своей бабушке на каникулы, и на правах старожила тут же пришел ко мне знакомиться.
Его звали Александром, Сашей, а ещё проще – Саней.
Первое, на что я обратила внимание – это его картавость. Он не выговаривал букву «Р», как маленький. Ещё у него были светлые невыразительные глаза и большие зубы, которым было тесно во рту и они бесстыже лезли наружу. Брови были настолько белые, что создавалось впечатление, что бровей нет вообще. Короче, тип еще тот. Сказать, что не слишком симпатичный – значит, ничего не сказать. Саня был катастрофически некрасивым мальчиком. А я  – красавица, отличница, активистка, да в музыкальной школе на скрипке училась. В городе, я бы с таким и разговаривать бы не стала, а здесь, в деревне выбора не было, пришлось познакомиться.
Для начала, он повел меня к себе в дом. Этот домик, напротив, я давно хорошо изучила. Небольшой, бедненький, крыша, крытая соломой – единственная во всей деревне, кривое крыльцо с дырами в ступеньках, и надо было ступать аккуратно, чтобы не попасть в дыру ногой. В общем, домик был под стать своему хозяину.
В доме нас встретила Санина бабушка – Варвара. Имя просто удивительное, как будто из сказки и, как мне показалось, совершенно не шло такой простой и тучной старушке. Все её лицо было испещрено морщинками – на лбу, на носу, на щеках – сплошные борозды больших и маленьких морщин и от этого бабушка Варя казалась очень-очень старой, хотя она, будучи на пенсии, ещё работала – на ферме зоотехником. 
   - Деточки, вы как раз вовремя, вот я и молочко процедила, - приговаривала она, наливая из большого ведра в две эмалированные кружки теплое молоко, от которого ещё шел пар.
Парное молоко я с детства терпеть не могла, и тут же скривилась, как от жабы.
   - А кто выпьет, тот что-то получит! – тут же заинтересовала она нас.
   - Что, бабушка? – первым спросил Саня, взяв кружку.
   - Не скажу! Но вам понравится!
Саня смело выпил целую кружку. А мне теплое молоко просто не лезло в горло. Видя мои страдания, баба Варя протянула блюдечко с карамельками «подушечками» :
      - Детка, ты положи конфетку на язык и запивай молочком. Так вкуснее получится.
Я взяла «подушечку» в рот и стала маленькими глотками пить злополучное молоко. Уж очень мне хотелось получить обещанный сюрприз.
   - Вот, умнички вы у меня! – похвалила она, когда я отдала пустую кружку. – Смотрите!
Баба Варя полезла на печку и достала оттуда двух малюсеньких котят. Один был беленький с серыми пятнышками, а другой – рыжий-рыжий.
   - От! – бодро крякнула она – Сегодня утром кошка наша окотилась. Двух всего и принесла. На вас похожи! Смотрите-ка!  Один беленький, как Саня, а другой рыжик, как Ленка!
   - Ничего они на нас не похожи! – тут же обиделась я. Но не успела еще надуть губы, как Саня подхватил одного на руки:
   - Смотъи, Лен, у него еще глазки закъыты, и коготков нет. А носик, какой оозовый! – смешно закартавил Саня.
   - Ой, он язычок высунул! Маленький! – я взяла на руки другого. Котятки были размером с детскую ладошку, такие трогательные, такие беззащитные, они тихонько мяукали, широко разевая рот и поворачивая незрячую мордашку в разные стороны, а кошка взволнованно выглядывала с печки, с тревогой наблюдая за нашими руками.
   – Какой хорошенький! А как вы их назвали?
   - Да вы сами и придумайте. Как назовете, так и будут по свету ходить. Ну, давайте их назад, мамке отдадим, пусть пососут, да погреются. – и бережно, но уверенно баба Варя забрала маленькие комочки из наших рук.
Я сразу почувствовала всю ответственность в выборе имен для котят. Ведь это на всю их кошачью жизнь! Пока я раздумывала, Саня предложил:
   - Давай их назовем Пушок и Васька!
   - Разве это имя для котят : «Пушок» и «Васька» , - передразнила я его.
   - А что? Здоовские имена! Беленький пушистый, поэтому Пушок, а ыыжый  - Васька.
   - Почему же «ыыжий – Васька»? - опять ехидно передразнила я.
   - Потому, что – кот! – выдал свой убойный аргумент Саня.
   - Нет, котятам надо дать красивые имена! Например, Позитрон или Нумизмат, - поражала я своими познаниями нового знакомого. А сама-то, совсем недавно узнала эти новые слова от своих старших сестриц. Правда, смысл этих слов до меня до конца не дошел, но они меня покорили своим заграничным звучанием. – В общем, надо подумать, ведь, как назовем, так и будут по свету ходить! – вспомнила я слова бабы Вари, аккуратно спускаясь с опасного крыльца.

   - Лен, а хочешь я тебе секрет покажу? – заглядывая мне в глаза, спросил Санька через несколько минут.
   - Какой?
   - Старинный подземный ход!
   - Да ну, ты выдумываешь. – я разочарованно отвернулась.
   - Да нет же! Честное пионерское! Есть такой ход! Только идти туда долго. Пойдешь?
   - Если, по-правдашнему существует, то пойду. Когда? Сейчас?
   - Можно и сейчас. Пошли!
Он взял меня за руку и повел по проселочной дороге, которая шла из деревни к дальнему лесу.
   - Это там, в лесу, - объяснял он мне по пути, - там, говорят во время войны, партизаны воевали с немцами, вот они этот ход подземный и прорыли. А, может, его еще до войны прорыли, или даже до революции! А партизаны просто там прятались от немцев! Никто не знает, да и про ход этот никто не знает! Я случайно нашел, родителям рассказал, когда они прошлым летом за мной приехали, да они не поверили. Говорят, не может этого быть. А я ведь сам видел! Сам там был! – и без всякого перехода – А у вас в городе автобусы есть?
   - Конечно, есть. – я равнодушно пожала плечами.
   - И у нас есть! – обрадовался Саня. – А трамваи есть?
   - Есть.
   - И у нас есть! – снова радостно захлопал белыми ресницами мой новый друг. – А метро у вас есть?
   - Есть!
   - Во здорово! А у нас – нет! – опять радостно воскликнул Саня, хотя чему тут радоваться, мне было не понятно. Живет в какой-то глуши, в каком-то Пскове, где даже метро нет, и радуется, глупенький.
Я переложила свою косу с одного плеча на другое и гордо подняла голову, задрав нос так, что Сане пришлось смотреть на меня снизу вверх. Но он опять переключился:
   - Смотри-смотри, Лен,  вон там стоит ток заброшенный. Так ты туда не ходи, там змеи живут!
   - Какие? – я посмотрела на полуразрушенный сарай вдалеке и испуганно отошла к противоположному краю дороги.
   - И ужи, и даже гадюки! А они знаешь, какие ядовитые! Уж-то, ничего, он безобидный! А гадюка если укусит, можно и умереть!
   - Да ты что? Правда?
   - Честное пионерское! Туда никто не ходит! Вокруг этого тока даже поле не сеют, бурьян только там растет. А еще, говорят, там леший живет! – от воодушевления и страха у Сани округлились глаза и надулись щеки.
   - Леших нет! Это все сказки для маленьких. – я говорила уверенно, но в душе такой уверенности не было.
   - Может и сказки, а может, и нет, - не стал со мной спорить Саня, а тут же начал рассказывать, как он ходил в юннатский кружок в Доме пионеров в своем Пскове, и какие у них животные там живут. И что животных на каникулы раздают по домам юннатов. И у Сани жили и морские свинки, и хомячки, и петух, и даже ежик. Морские свинки и хомячки – хоть и интересные, но тихие и спокойные, а петух на заре кукарекал во всю мощь своих легких, чем будил всех соседей, не говоря уже о родителях, и Саня каждый день выслушивал нагоняй ото всех, но петуха не отдавал. А ежик прятался в щели под шкафом и выходил только ночью. Он когтями громко стучал по паркету, чавкал, когда пил молоко из блюдечка и таскал к себе под шкаф газеты – делал гнездо на зиму. А потом, взял, и впал в зимнюю спячку, как медведь. Проснулся уже весной, и Саня с родителями ездили в лес, выпускать ежика на волю.
Вот так, за разговорами, мы дошли до леса. Лес был старый, высокий и довольно дремучий. Но Саня смело повел меня по своему маршруту, и мы скоро остановились около пригорка. Саня отвел руками ветки густых кустов, встал на четвереньки и пополз по тоннелю, который образовался внутри зарослей. Я, немного подумав, полезла за ним, Саня уже вовсю разгребал руками сухие прошлогодние листья, и вскоре я увидела небольшую дыру, похожую, скорее на вход в берлогу или на чью-то нору, но никак не на подземный ход.
   - А это точно подземный ход? – высказала я свои сомнения.
   - Конечно! Я же туда залезал! Но там темно очень и тесно. Надо подготовиться, взять с собой фонарик, воды, еды, спички. Верёвка, тоже, пригодится. А без этого всего и лезть туда не стоит.
На том и порешили, что мы хорошенько подготовимся, все достанем, соберемся и с утра пораньше отправимся в экспедицию. Экспедиция! Мы с Саней так вдохновились этим словом, что всю обратную дорогу обсуждали, где и как мы найдем необходимые нам вещи. У кого попросить фонарь, веревку, чтобы не вызвать подозрений. Где взять батарейки для фонарика. И, самое главное, чтобы все это сохранить в тайне от всех. Мы договорились, что это будет только наш секрет, и мы его никому не откроем. Ура! Прощай скука, впереди замаячило настоящее приключение!


На следующее утро Саня пришел к нам во двор ни свет ни заря. Баба Маша давно ушла по своим делам, сестрицы еще дрыхли, а я, как обычно, решала сложнейшую задачку: какую ленточку вплести в косу сегодня. Этим мучительным выбором я занималась каждое утро. Платьев у меня было не много, а вот ленточек – множество. Красивые, широкие, капроновые, с полосками, в горошек, однотонные, и мне надо было выбрать всего одну или две, если я заплетала две косы. Когда я разложила свое приданное из разноцветных лент, выглянула в окошко, там как раз маячил мой новый друг. А мне еще надо было причесать длинные волосы, выбрать, наконец, ленту, и заплести тугую косу, чтобы волосы не выбивались. Я с детства любила порядок во всем.
Ничего, подождет, подумала я, и, не спеша, продолжила свое важное дело.
И тут, как назло, проснулась сначала Рита, а за ней и Надя выползла из-под одеяла.
   - Привет, златовласка, - зевая, сказала она и пошла к дверям, на ходу натягивая халат на ночнушку.
   - Привет, - буркнула я в ответ. Особенно теплых отношений у нас так и не сложилось, благодаря их постоянным насмешкам и моим постоянным обидам.
   - Как там погодка? – Рита, тоже надевала халатик.
   - Нормальная, - кратко ответила я, стараясь не сказать лишнего.
Рита вышла на крыльцо, захлопнув за собой дверь, а я поскорее подбежала к двери и прижалась ухом.
   - О, а это что за чудо у нас во дворе? – услышала я приглушенный стенами голос Риты.
   - Да, это скорее чудовище, а не чудо, - присоединился к ней голос Нади, - посмотри, какая рожица!
   - А какие штанишки! Где ты такие отрыл? На чердаке или на помойке?
   - А что у тебя на голове? Это стог прошлогоднего сена или прическа такая: я у мамы дурачок?
Ну все, понеслось, с ужасом подумала я. Надо было бы выйти и сказать, что это сосед, но было панически страшно оказаться самой под ударами их язвительных стрел. И я сидела около двери на корточках и с холодком под ложечкой прислушивалась к диалогу по ту сторону стены.
   - Слушай, Рит, а он еще и глухонемой в придачу!
   - Эй, чудовище белобрысое! – закричала Ритка, как будто Санька действительно был глухим. – Ты откуда?
А Саня радостно отвечал:
   - Я к бабе Варе вчера только приехал!
   - Ой, мамочки мои! – Надя всплеснула руками. – Он еще и картавит плюс ко всему! Ну, а зовут то тебя как?
   - Санька! – Саня будто бы и не слышал или не понимал, что над ним явно издеваются. – А вы, наверное, Ленкины сестры? Тоже красивые, как и Ленка.
   - Малыш, не путай причину и следствие. Это она на нас похожа, а не мы на нее!
   - Да все равно вы все – красивые – я таких еще не видел! – стоял на своем Саня.
   - Слушай, Надь, пожалуй, он не чудовище, а маленький чудик, - решила сменить гнев на милость Рита. – Ладно, чудик, жди свою красавицу. Сейчас она там нафуфырится и выйдет.
   - Видишь, Марго, ждала-ждала малая принца и дождалась. Такой кавалер приплыл прям к крылечку! Нам у нее еще поучиться надо, как женихов завлекать! – они дружно рассмеялись.
Я от стыда готова была сквозь землю провалиться. Теперь сестрицы мне проходу не дадут, засмеют насмерть! И такая злость на Саньку этого появилась. Ну что он сюда приперся?! Да еще с кобылами этими  объясняется?! Вот дурак! Не буду выходить! Не буду с ним разговаривать! А потом подумала, что лучше уж сбежать из дому, чтобы только насмешек не слышать.
Я схватила первую попавшуюся ленту и кинулась в сени. Пока девицы посещали "ватерклозет", я как попало, заплела косу и спряталась за дверью. Только они вошли в дом, я пулей вылетела во двор, схватила Саньку за руку, и, ни слова не говоря, потащила его прочь со двора.
     -Лен, ты чего?
     - Ничего, - шипела от злости я, - ты чего сюда приперся, да еще с дурами этими разговариваешь?!
     - Да не дуры они, хорошие девки. А ты чего такая сердитая?
     - Никакая я не сердитая. – говорила я сквозь зубы, потому что приличные девочки никогда не кричат, а я была не просто приличной, а образцовой девочкой. Хотя и обозвала сестер дурами.
     - Чего я пришел-то, - как всегда, без всякого перехода Саня заговорил о другом, - сегодня наша очередь коров пасти и баба Варя  ушла в поле со стадом, давай к ней пойдем, поможем.
     - Вот еще, не хватало мне коров пасти! Скажешь тоже! Пусть деревенские пасут своих коров.
     - Да? Ну ладно, я тогда один пойду, - Саня явно расстроился, - а я думал, вместе будем…. Там и речка есть. Ты не была еще на речке? – я молча покачала головой. – А я там знаю одно местечко, где земляники, хоть объешься!
Моя злость потихоньку улетучивалась, и я, как человек здравомыслящий подумала, что одной дома делать мне совсем уж нечего. Может, пойти с Санькой? Да и землянику я люблю больше всего на свете….
    - Там точно много земляники?
    - Честное пионерское! – опять поклялся Санька своей любимой клятвой.
    - Ладно, - смилостивилась я, - пойдем. Где там ваши коровы пасутся?
Санька просто запрыгал от радости. По-настоящему. Стал прыгать вокруг меня и смеяться. Ну как можно на такого сердиться? Я только отворачивала от него лицо, чтобы он не увидел, как я улыбаюсь, и ничего не могу поделать со своей улыбкой.

Окраина поля, где паслись около двух десятков коров, находилась рядом с молодым леском. Баба Варя обрадовалась, увидев нас.
- Деточки ж вы мои! Пришли помогать? Ну, умнички! Ну, молодцы! А то мне, старой, тяжело за коровами бегать.
Саня пошел к пролеску и деловито стал выискивать прут для хлыста. Мы с ним долго и тщательно выбирали длинные ветки ивняка, чтобы не ломались, были гибкими и удобными. Сделали себе хлысты, сели и стали ждать, когда же коровы начнут разбредаться, а мы их будем загонять назад. А коровы, как назло, спокойно лежали на поляне и меланхолично жевали свою бесконечную жевачку. Баба Варя сидела рядышком в тени дерева и вязала что-то крючком. Мне скоро надоело такое времяпрепровождение, я посмотрела на Саню, и он, словно прочитав мои мысли, сказал:
    - Здесь все спокойно, нечего делать. Пойдем, я тебе земляничную поляну покажу! – и повел меня по тропинке вдоль лесочка.
Полянка и впрямь была земляничная. Красные ягодки выглядывали из-под каждого листочка, надо было просто наклониться пониже, и заглянуть как бы снизу вверх. Это меня Саня научил. А то я, поначалу, ходила по поляне и не видела в упор ни одной ягодки. Оказывается, они все под листьями прячутся!
Саня сорвал два большущих листа лопуха, сложил их лодочкой и дал мне:
   - Сюда собирай. – и сам смастерил себе такое же «лукошко». Мы ползали по полянке, срывая душистые ягоды. Одну – в лопух, одну – в рот, одну в рот – одну в лопух. Быстро насобирали, ягоды уже не помещались на листьях и постоянно падали. Пришлось вернуться к бабе Варе. А она, как заправская волшебница, достала из своей корзины глиняный горшочек со сметаной, высыпала туда нашу добычу и вручила нам по ложке. Как было вкусно! Ничего вкуснее, чем эта ароматная сладкая земляника со свежей домашней сметаной,  я в жизни не ела!
А потом, мы на речке, которая оказалась в этом месте очень мелкой и широкой, пускали кораблики из коры. В кору вставлялась палочка – мачта, а на мачту нанизывался лист – парус. Получались настоящие парусники. Ведь если на них подуть, то они плывут в направлении ветра. Когда надоело пускать кораблики, мы с Саней начали дурачиться и брызгать друг на друга водой. Визгу было, хохоту, будто там не двое, а целая ватага детей сходила с ума.
Когда мы, мокрые и веселые, снова вернулись под дерево к бабе Варе, она уже накрыла «стол», то есть разложила на газете хлеб, сало, лук, вареную картошку в мундире. Мы налетели на еду, будто голодали несколько дней. Какое было объедение! Ни одна сухая колбаса из магазина не могла сравниться с кусочком нежного соленого сала, которое просто таяло на языке! Ну, а если к салу добавить ломоть черного ноздреватого хлеба, да перо зеленого лука, окунутое в крупную соль, насыпанную тут же, на газете горкой….. да еще укусить от вареной картофелины прямо с тонкой кожурой! И все это жевать с набитым ртом…. Вкус…непередаваемый!
И я, избалованная магазинными деликатесами, девочка, лопала эту простую крестьянскую еду наперегонки со своим другом и не могла наесться. А баба Варя, ковыряя крючком свое бесконечное вязание, тихонько посмеивалась и приговаривала:
    - Кушайте детки, кушайте на здоровье!
Замечательный теплый июньский день, наполненный солнцем, жужжанием пчел, ароматом цветов, шелестом листвы и нашим смехом клонился к вечеру. Коровы стали разбредаться, и нам, действительно, пришлось побегать, чтобы возвратить их в стадо. Но коровы были послушные и понимали даже простые слова.
    - Куда пошла?! А ну, назад! – кричала я, и большущая корова спокойно разворачивалась и шла назад. Так что наши кнуты нам так и не пригодились.
Когда же пришло время возвращаться в деревню, коровы резво затрусили знакомым маршрутом, а мы за ними еле поспевали.
День прошел, сгустились сумерки, мы с Санькой попрощались до завтра. Я пришла, стянула с себя платье и бухнулась в постель. Подумала, что славный был денек. И в ту же секунду уснула.

Утром проснулась оттого, что Рита с Надей громко смеялись во дворе. И что это они за моду взяли вставать раньше меня? Раньше спали до обеда, нагулявшись до потери пульса, а теперь….что это с ними стало?
     - Что, Чудик, и Ленка наша коров пасла? – услышала я голос Риты. Так, все ясно! Опять Санька сюда пришел, да еще рассказывает им про вчерашний день! Вот балбес! Нашел, кому рассказывать!
     - Да! У нее так здорово получалось! Она, как заправская дрессировщица, коровами управляла! – Саня явно хотел сделать мне комплимент, но он оказался не в том месте и не в то время….
     - Да уж, наша тихоня, оказывается все умеет, и кавалеров завлекать, и коровам хвосты крутить! – Надя не уступала в остроумии своей подруге. – А мы и представить не могли, что она такая способная! Далеко пойдет! Ха-ха-ха!
     - Точно! Если милиция не остановит! Ха-ха-ха – Рита уже держалась за живот от смеха. Отсмеявшись, обратилась к Саньке:
     - Ты, Чудик, почаще привлекай к таким мероприятиям нашу Снежную королеву. Может, под твоим влиянием она человеком станет.
Вот еще новости! С чего это я вдруг стала «Снежной королевой»? Да еще,  Саня на меня повлиять должен? Чего это они придумали? Сами они …. Снежные…. Слово «королевы» к ним не подходит. «Снежные бабы» - вот кто они! А я – просто королева! – от этой мысли у меня и настроение поднялось, я улыбнулась себе, подняла повыше подбородок и гордо вышла во двор.
      - О! Ленка, богатая будешь! Мы только что про тебя вспоминали. – вместо приветствия сказала Надя, не догадываясь, что я уже минут десять стояла под дверью и слышала всю их болтовню.
     - Доброе утро! – с достоинством королевы ответила я, и гордо пошла через весь двор к калитке под общее удивленное молчание…..
Мне так понравилась идея быть, как королева… или быть королевой? В общем, я ощущала себя королевой продолжая идти, высоко задрав голову. Правда смотреть под ноги было очень неудобно и я, в конце концов, споткнулась и чуть не упала, но этого уже никто не видел.
Саня догнал меня на дороге и начал без предисловий:
    - Лен, пошли скорее к Любаше! Баба Варя сказала, что у Любаши фонарик электрический есть! Попросим у неё!
Я тут же вспомнила про нашу экспедицию. Действительно, надо же готовиться!
    - Пошли! А что, она нам даст фонарик?
    - Даст, она добрая! Пошли вот здесь, огородами. – и Саня повел меня по узенькой тропинке между длинных грядок чужого огорода.
Я шла по узенькому углублению между бесконечно длинных грядок с хиленькими бледно-зелеными росточками, аккуратно ставя ноги одну за другую, чтобы не упасть, и вдруг…..   услышала громкий хриплый лай и увидела огромную, нет , огромнейшую псину, которая неслась прямо на меня со всех ног и при этом страшно лаяла. От ужаса я просто окаменела. Все, подумала я, деваться мне некуда, сейчас она набросится на меня, и разорвет на мелкие кусочки…..  Страх сковал меня по рукам и ногам и я зажмурила глаза, чтобы не видеть этот кошмар….. Я так сильно зажмурилась, что у меня зазвенело в ушах…..   
     А потом, вдруг – тишина…… Я открыла глаза – псина сидела рядом с Санькой, он гладил ее по голове, а она заискивающе заглядывала ему в лицо.
   - Смотри, Лен, она сейчас мне лапу даст! Лапу! – скомандовал Саня, протянув руку к собаке. И, псина, с готовностью, подняла лапу и положила ему на ладонь. Чудеса!!!
   - Ты разве не боишься? Она же сейчас чуть не напала на меня!
   - Да что ты! Это собака к нам бежала поздороваться! И лаяла она от радости! Посмотри, другую лапу! – опять дал команду, но на этот раз протянул вторую руку. И собака дала ему другую лапу, прижимая уши и всячески показывая свое подчинение. Может, мне показалось?   
  Но я же ясно видела, как косматая собачища летела на меня, обнажая огромные белые клыки и хрипела на ходу от ярости! Неужели показалось….. Ещё говорят, от страха глаза велики. Даже и не верится, что это ласковое послушное животное могло так меня напугать, до потери сознания. Понемногу приходя  в себя, я шла рядом с Саней, ноподальше от собаки, которая, похоже, решила нас проводить. Дойдя до границы своего участка, собака остановилась и радостно махала нам вслед хвостом. А я все оглядывалась назад, пытаясь понять, что это было, явь или видение.
   - Саня, а ты знаешь эту собаку? – задала я все-таки свой вопрос.
   - Не-а, - весело ответил укротитель, - в первый раз только что увидел. Но она – здоровская! Вот бы мне такую! Правда же? – в ответ я промолчала, не зная, что и сказать.

- Вот здесь живет Любаша. – мы уже и дошли до обычного деревенского домика. На крыльцо вышла сухонькая сгорбленная старушка. – Любаша, здравствуй!
     - Ну, здравствуй, коль не шутишь, - смешно поприветствовала его старушка. Я стала вглядываться в темный проём двери: а где же Любаша?
     - Какое дело вас ко мне привело, молодежь? – спросила старушка.
     - Любаша, баба Варя сказала, что у тебя фонарик электрический есть. Вот, хотели попросить у тебя фонарик на один день. – на «ты» обратился к ней Саня.
    - Есть, есть фонарик-то. Только он не светит, батарейки у него нету. А так, если хочешь, то дам, он мне без надобности. – и Любаша провела нас в сени, где долго искала на полках фонарик, и в конце-концов, нашла его в старом дырявом ведре. Вытерла паутину о свой фартук и протянула Сане ржавый, покореженный корпус от фонаря.
     - Спасибо, Любаша! Мы тебе отдадим!
     - Да можете и не отдавать, зачем мне эта железяка? Пользуйтесь на здоровье! А я вот за водой на колодец собралась. Тяжело стало воду таскать, да что поделать, без воды в хозяйстве ни туды, ни сюды! – вздыхая пожаловалась Любаша. Во мне тут же проснулся бодрый дух пионерской инициативы:
     - Давайте, мы Вам воды принесем! Правда, Саня?
     - Конечно! Мы – мигом! – Саня подхватил два ведра, стоящих на крыльце, а мне сказал взять коромысло, и помчался, а я за ним, к колодцу.
У колодца мы долго дурачились, поднимая ведро с водой. Крутили ручку, накручивая на барабан длинную цепь с ведром, а потом отпускали ручку, барабан раскручивался и ведро со страшным грохотом бухалось назад, в темную глубь колодца.
     - А почему ты её Любашей называешь? Она же бабушка, старенькая уже. – вспомнила я свое недоумение. И Саня рассказал мне Любашину историю.
Оказывается, Любаша в молодости была очень красивая, такая красивая, что к ней сватались женихи со всей округи. А она полюбила бедного парня. И, как не отговаривали её родители, сказала, что выйдет замуж только за него, или ни за кого не выйдет. Родители смирились и дали согласие на их свадьбу. И так случилось, что перед самой свадьбой, прямо за день до свадьбы, жених её умер. Вот так, шел-шел по дороге, вдруг, бах – и упал! И насмерть! Никто ничего понять не может, Любаша чуть с ума не сошла. Горевала долго, но горевала без слез, а тихо так, все молчала. Люди её жалели очень, поэтому ласково Любашей называли. В войну она приютила у себя семью, оставшуюся без крова, помогала партизанам. Замуж она так и не вышла, а осталась Любашей. Все уже привыкли её так называть, и сказать, например, баба Люба, ни у кого язык не поворачивается.
Под впечатлением услышанного, как настоящая пионерка, я тут же предложила взять над Любашей шефство и приносить ей воду каждый день. Будто бы мы – тимуровцы, а Любаша – наша подопечная. Саня читал книжку Гайдара «Тимур и его команда» и с радостью согласился. Но мне, почему-то думается, что даже если бы он ничего не знал ни о тимуровцах, ни о Гайдаре, он бы все равно с радостью согласился.
Притащив наполненные водой ведра, мы поставили их на крыльцо, и, не дожидаясь благодарностей от Любаши, быстренько убежали. Как настоящие тимуровцы.

- Деточка, ты не знаешь, кто такие Тимуровцы? Я постараюсь найти эту книжку, и, в следующий раз мы её обязательно прочитаем!

- Ну, вот, пол дела уже сделано – фонарик есть! Только батарейки найти надо где-то и починить слегка. И можно в экспедицию идти!
Санин энтузиазм вывел меня из равновесия:
      - Ну где? Где ты найдешь батарейки? Это же «де-фи-цит»!!! – громко и с расстановкой, подняв указательный палец, прямо, как наша учительница, произнесла я. – Ты что, не знаешь, что такое «дефицит»? – меня, порой он просто бесил своим неуемным оптимизмом, и я себя просто сдерживала, чтобы не наорать на него и не настучать кулаком по его белобрысой безмозглой (как мне думалось) голове.
- Ну, знаю…. – понурив голову, ответил Саня. – Ну и что? Найдем! Обязательно найдем! Вот увидишь!
В стране всеобщего дефицита найти можно было все.  Даже электрические батарейки для фонарика.

Тебе, детка, это странно,  что были такие у нас проблемы? Да-да, батареек не было в магазинах, но где-то же они были….

И Саня написал письмо домой, где попросил папу прислать круглую батарейку. Он знал, что папа обязательно выполнит его просьбу, ведь папа был почти всемогущ – он работал на овощной базе!

Я не буду тебе рассказывать, что такое овощная база в те времена, и почему, работая на овощной базе можно было достать все, в том числе и батарейки. Но, поверь, это было круто!

Торжественно опустив письмо в почтовый ящик, висящий на стене местной почты, Саня огляделся по сторонам – там не было ничего примечательного – потом на меня и спросил:
- Чего теперь делать будем?
- Я не знаю, что ты будешь делать, а у меня дел по горло!
- Каких? – наивно спросил он меня, но сделал это явно зря.
- Разных! – не в силах сдерживать рвавшееся наружу раздражение этой скукой, этой деревней, этим дурацким Саней, я резко развернулась и побежала домой.

А дома было ещё скучнее. Сестрицы ускакали куда-то, бабуля копалась в огороде, я, даже, пошла к ней, чтобы помочь пропалывать свеклу, но, мне это быстро надоело, и я уселась на крыльце, в тени, наблюдая, как пчелы дружно гудят в палисаднике. Под окнами у нас росли самые простые цветы: ноготки и  настурция, и они своим солнечным оранжевым светом скрашивали скудность двора и серость старого дома.
Тут, на горизонте опять появился Саня, и, как ни в чем не бывало, весело улыбаясь во весь рот позвал меня:
- Лен, пошли ко мне, котят посмотрим!
Медленно, чтобы не слетела моя корона, я поднялась, и, храня неприступный вид, пошла к Сане в гости.

- Смотри, Лен, твой Васька уже глаза открыл! А мой Пушок еще нет! – мы держали в ладошках теплых, пушистых котят и рассматривали произошедшие с ними перемены. Котята явно подросли, окрепли, стали потолще и потяжелее. Кошка уже не сидела с ними безвылазно на печке, а уходила по своим кошачьим делам.
- Он не Васька!
- Ну, не обижайся! Называй его, как хочешь, а мой, беленький, будет Пушок!
- Ладно, я сама придумаю ему имя. У красивого кота должно быть красивое имя, но только не Васька!

Так и повелось. Придумать имя рыжику у меня никак не получалось, я называла его то так, то эдак, а баба Варя с Саней звали его просто: Неваська.
- Неваська уже с блюдечка молоко пьет! – докладывал мне Санька.
- Твой Неваська в бочку с водой залез, чуть не утонул бедолага – жаловалась мне баба Варя – уже и воды нахлебался, хорошо я вовремя спохватилась, откачала его. Вот Пушок – спокойный котик, играет себе с листиками, а этот, шалопут, все куда-то лезет!
Я брала на руки своего Неваську, тискала его, целовала в мокрый холодный носик, а он вытягивал лапки с ноготками и все норовил цапнуть меня за нос или метил прямо в глаз. Настоящий охотник!


   Однажды вечером, вдоволь наигравшись с котятами, я пришла на ужин и застала дома скандал. Впервые. Обычно баба Маша потакала всем выходкам своих внучек, считала, что им нужно отдохнуть от учебы, от города, от родителей…. А тут, я уже со двора услышала её гневные реплики:
   - Ритка, ты совсем рехнулась, девка, что шашни завела с этим Толяном! Да он же страшный человек! Если что не по его, так и убить же может! И тебя не пожалеет! Что я потом родителям твоим скажу?!
   - Ну, бабуля, ну что ты такое говоришь? – приглушенно возражала ей Рита. – Он нормальный! Только характер у него резкий. А так, он хороший!
   - Он хороший, пока все хорошо! Уж поверь мне, старухе, я его не первый год знаю! А как напьется, так, вообще, бешенный становится. Все от него разбегаются, даже матка его, Дарья Пантелеева, подальше от сыночка пьяного бежит! А ты говоришь – хороший! Хороший он, пока спит зубами в стенку! Не смей, девка, с ним встречаться, а то беду накликаешь на свою голову. Да и на мою,  тоже!
   - Бабуля, все будет хорошо! Толян уже не пьет, завязал. Да и не встречаюсь я с ним, просто на танцах в клубе потанцевали, и все.
   - Как же все! А с кем ты тут пол ночи вокруг дома ходила? Не с Толяном ентим?
   - Ну проводил он меня. Раза два. После танцев. Ну и что?
   - Ну и то, девка! Смотри, у меня, прекращай его приваживать! А то, греха не оберешься! Или я вот, напишу твоим родителям, чтобы забирали тебя назад, в город. Там спокойнее будет.
   - Хорошо-хорошо, бабуля! Не волнуйся ты так! И не надо никому писать! Все, не буду больше с Толяном встречаться.
   - Обещаешь?
   - Честное комсомольское!
   - Ну, смотри, Ритка! По краю ходишь! Ты ж молодая совсем, школу еще не окончила, а этот парень может тебе всю жизнь испортить, - уже тише увещевала её баба Маша, - не игрушки это!
   - Не волнуйся, бабуль! – Рита обняла старенькую бабушку. – Все! Больше никаких Толянов!
   - Ой, не ходила бы ты на танцы эти? – баба Маша уже заискивающе заглядывала Рите в глаза. – Вон, лучше бы книжки с Надькой почитали. Целую сумку книжек привезли, а к ним так и не притронулись! Повязали бы чего, пошили, в карты с Ленкой поиграли бы вместо танцев этих.
   - Ладно, бабуля, что-нибудь придумаем.
В этот вечер, действительно, обе красавицы остались дома. Вечерами было скучно в деревне. Те, кто работал, а работали там все, ложились спать с закатом, а вставали с рассветом. Телевизоров тогда не было ни у кого. Только радио, по которому вещали про «вести с полей» и пели народные песни. Вот и вся развлекаловка. Только и радости было у молодежи, что в кино сходить, которое только по выходным показывали в клубе, а после кино – танцы. Парни молодые спивались по-черному, а девушки всеми правдами и неправдами стремились уехать в город.
Мы, и правда, играли в карты. Только Рита и Надя как-то жульничали, перемигивались, и все время меня оставляли в «дураках». Баба Маша с нами не играла, она сразу после ужина ложилась на печку и храпела до самого утра. Сестрицы, как всегда, стали надо мной потешаться. Я, как всегда, обиделась и убежала во двор. Там ко мне присоединился Санька. Ему, тоже, было скучно дома.
Мы сидели с ним на крыльце и смотрели, как солнце садится за горизонт. Огромный красный шар постепенно скрывался под землей, розовое небо все темнело, пока не стало темно-синим. Только последние лучи заката окрашивали ярко-красным краешек неба. На небосклоне высыпались звезды. Яркие, крупные. Густо-густо пролегли полосой через весь небосклон.
   - Это – Млечный путь, - прервал тишину Санька.
   - А откуда ты знаешь? – я в городе на небо ночью никогда не смотрела, а про Млечный путь знала только понаслышке.
   - Мне баба Варя показывала, когда я еще маленьким был. И созвездия показала. Вон то, видишь, как  ковшик с ручкой? Это Большая Медведица, а самая крайняя звезда в ручке – это Полярная звезда. Это самое известное созвездие. Его знали люди много тысяч лет назад. И моряки по нему находили дорогу в бескрайнем море. И путники – в пустыне.  А вон там – Малая Медведица. А вон – созвездие Весов. Есть еще много созвездий, которых нам не увидеть. И, вообще, Вселенная бесконечна, в ней бесчисленное количество звезд и созвездий, а наше Солнце – маленькая звездочка на краю Вселенной.
Я смотрела на усыпанное звездами небо и не могла найти в этой массе больших и маленьких звезд никаких созвездий, но вслух об этом не признавалась. Просто, смотрела в небо и представляла его бескрайность. Но, почему-то, эта бескрайность заканчивалась оболочкой, как у воздушного шара. Я, опять, погружалась взглядом и мыслями в темное бесконечное небо, упрямо стараясь представить себе Вселенную. И, опять, она заканчивалась в моем представлении в виде необъятного, но шара. Стало не по себе.
   - Про Вселенную тебе, тоже, баба Варя рассказывала?
   - Нет, про Вселенную я в астрономическом кружке узнал.
   - Ты ходишь в астрономический кружок? Куда?
   - У нас, в доме пионеров, недавно организовали. Правда, туда берут только старшеклассников, но папа попросил нашего руководителя, Игоря Николаевича, и он меня, тоже записал. Мне, если честно, не все там понятно, они на доске какие-то формулы пишут, графики чертят, но все равно, жутко интересно. Игорь Николаевич столько интересного рассказывал, и про космические корабли, и про планеты разные, из чего они состоят, про кометы и астероиды. Он сам, хотел быть космонавтом, но его не взяли. Он закончил институт и работает в научной лаборатории. И ведет наш кружок. У нас все его очень любят и уважают. Я ещё не решил, но, тоже, наверное, буду работать в чем-нибудь космическом. Может, тогда уже на Марс полетят, или на другие планеты. А ты кем будешь?
Этот вопрос был для меня уже давно решен. С первого класса я хотела стать учительницей, как наша Нина Сергеевна.
   - Я буду учительницей!
   - Клёво! Училкой! Двоечников учить будешь?
   - Нет, я буду учить отличников! Я буду так учить детей, что в моем классе будут только отличники!
   - Так не бывает, чтобы только отличники.
   - А вот увидишь!
   - Лады! Вырастем - посмотрим!

Этой ночью я летала. По небу. Я вроде бы уснула, а потом открыла глаза и увидела, что я, в своей ночнушке, вишу в темном небе прямо над крышей нашего дома. Я, даже, увидела печную трубу и разглядела, что кирпичи в ней раскрошились снаружи, а кирпичные осколки застряли между черепицами. Я посмотрела и увидела деревенскую улицу и дома с огородами, только с верху. Не было ни одного огонька, ни одного звука. Все спало.   
  Я немного пошевелила плечом и, вдруг, полетела….. Мне не было страшно, было абсолютно необычно и интересно. И ощущение полета…. Когда сердце замирает….  Я набирала высоту, только не спрашивай, как  я это делала, просто летела – куда хотела, хотела вверх – и набирала высоту, а потом резко пикировала вниз, чуть не задев крышу соседнего дома, а потом опять – вверх! Немножко освоившись, я просто медленно кружила над деревней, над полем, над речкой. Я чувствовала только ветер, обвевавший меня и свою невесомость. А еще я увидела в небе женщину в длинной свободной одежде с покрывалом на голове. Она издали мне улыбнулась и повела рукой, как бы приглашая осмотреть все вокруг. Я попробовала подлететь к ней поближе, но она никак не приближалась, оставаясь на таком же далеком расстоянии, а потом ее образ растаял. Осталось лишь светлое облако в этом месте.

Потом было утро воскресенья. Напутешествовавшись ночью, я спала почти до обеда. Выйдя во двор, увидела бегущего навстречу Саньку:
   - Лен, побежали твоего Неваську спасать!
   - Что с ним случилось?
   - Да на дерево залез, а слезть никак не может, сидит там, орет, как резаный! Пошли, надо его как-то снимать!
Перебежав через дорогу, я увидела своего любимого рыжика, который сидел на ветке тополя и жалобно и громко мяукал от страха. Да…. Вся проблема была в том, что залез он достаточно высоко и нам с Санькой его было не достать.
   - Надо искать лестницу! – предложила я выход из ситуации.
   - Пойдем, у нас в сарае должна быть лестница. И бабы Вари нет дома – на ферму вызвали, а то она бы помогла.
   - Что мы маленькие, что ли,  без взрослых не справимся? Там и делов-то лестницу приставить, да снять котенка. Пошли скорей за лестницей, пока он не свалился!

После дневного яркого света в сарае было темно, хоть глаз коли, ничего не видно, но приглядевшись, мы начали искать лестницу. Нашли ее и вытащили с большим трудом, настолько сарай был завален всяким хламом. Вдвоем притащили лестницу, приставили к дереву. Лесенка оказалась какая-то хлипкая, шаталась. Сначала я хотела полезть за котенком, но Санька сказал, что он меньше и поэтому легче, и лестница его лучше выдержит. Я осталась внизу, поддерживая изо всех сил лесенку, а Санька осторожно полез наверх. Лестница скрипела и ходила ходуном под совсем небольшим Санькиным весом.     Добравшись до предпоследней ступеньки, Санька протянул руку и схватил Неваську. Котенок от страха уцепился когтями в дерево и Саньке пришлось подвинуться на край поперечины, чтобы оторвать упирающегося котика от ветки. И тут лестница затрещала и перекладина под Санькой проломилась. Я не успела опомниться, как увидела, что мой друг лежит на спине в пыли, на нем лежит развалившаяся лестница, а в руке он крепко держит котенка.
   - Саня! – кинулась я к нему. – Что с тобой?
   Саня разжал руку и котенок со всех ног бросился прочь от нас.
   - Ничего, - Саня с трудом сел, - вроде живой. – и улыбнулся, глядя на мое беспокойство.

   Только встать он не смог. Его нога краснела и раздувалась прямо на глазах. Я попыталась его поднять, но завалилась вместе с ним. Опять поднялась, ухватила его за руку и потянула на себя. Еле-еле подняла мальчишку, перекинула его руку себе через плечо, обхватила его за пояс и, подпрыгивая на здоровой ноге, Санька потихоньку начал продвигаться к дому.  С трудом мы допрыгали до крыльца, но подняться по ступенькам было уже невыполнимой задачей.

   К счастью, в этот момент появилась баба Варя.
   - Господи! Что случилось? Внучек, Санечка, что с тобой? – перепугалась бабушка, увидев Санькину ногу. Подхватила его на руки, прижала к своей необъятной груди, занесла в дом, уложила на кровать. Осторожно прощупала опухшую ногу.
   - Неужели перелом? Деточка, скажи, так болит? – спрашивала она, потихоньку нажимая на разные участки ноги. – А здесь болит? А если вот так поверну, больно?
    Она немного подумала, принесла холодной воды, намочила полотенце, приложила к ноге.
   - Его к доктору надо! – поторопила я медлительную бабу Варю.
   - Ой, деточка, конечно, надо к доктору! Только доктор наш уехал на выходные в город на свадьбу к дочке. И дня три его, точно, не будет.
   - Значит, в больницу надо ехать! – все подталкивала я бабу Варю к действиям.
   - Так, детка, не бузи! Без тебя знаю, что в больницу надо. Только сегодня все водители с утра пьяные ходят, а на лошади несколько часов добираться будем, да и растрясет Саню на повозке-то, только хуже будет. Ладно, будем сами лечить.
   - Ты, Ленка, шла бы домой, к себе. – попробовала спровадить меня баба Варя, но я уперлась и ни за что не соглашалась бросить друга. – Ладно, сиди уж. Только, чтобы тебя было ни видно, ни слышно! И никаких вопросов! Поняла? – я быстренько кивнула и залезла с ногами в уголок старого обшарпанного дивана.

   Баба Варя совершала какие-то странные действия: она достала из сундука подозрительную траву, залила ее кипятком из чайника, потом держала в руках чашку и что-то все время шептала. Я ничего не могла понять, но сидела тихонько, не шевелясь. Потом она сняла с Саньки его шорты, от чего Санька застеснялся и все старался натянуть на себя одеяло, чтобы прикрыть свои черные линялые трусики. Баба Варя отдернула его руки, склонилась над ним и стала руками как бы гладить больную ногу, но не дотрагиваясь до кожи, а водя вокруг ноги. И все время что-то шептала-приговаривала. Потом она дала Саньке выпить то, что было в кружке, накрыла его одеялом и сказала:
   - А теперь спи, мой хороший. Бог даст, все пройдет. Спи!
  Саня закрыл глаза и тут же засопел, засыпая. А меня,  баба Варя взяла за локоть и, не смотря на мои попытки остаться, с силой вывела меня из дома. На крыльце она мне сказала:
   - Иди, Ленка, к себе. Все равно, Санька спит. Я с ним посижу.
   - Но, ведь, его в больницу надо!
   - Не надо! У него все будет хорошо!
   - Но…
   - Детка, я же врач. Хоть и по коровам, но все же врач. Я знаю, что все у него будет хорошо. Не волнуйся!  - вошла в дом и закрыла за собой дверь.

   Весь день я была сама не своя. Все бродила по Санькиному двору, боясь постучаться в двери. Мне было ужасно страшно, а вдруг он умрет? И я окажусь виноватой, ведь я ничего не сделала, чтобы его спасти? Я, почему-то, считала себя ответственной за жизнь Саньки. Не бабушку его, а себя. Так я прослонялась до вечера. А вечером, открылась дверь и вышла баба Варя, улыбаясь во все свое морщинистое лицо.
- Заходи, детка, Саня уже проснулся.
    Я кинулась к Саньке, он сидел на кровати, веселый и ел из тарелки жаренную картошку с тушенкой.
- Сань, ты как себя чувствуешь?
- Да, нормально все! Смотри, нога уже нормальная стала, - похвастался он, откинув одеяло с больной ноги.
     И, действительно, опухоль и краснота прошли, только на лодыжке красовался свежий большой синяк.
- Здорово! А то, я так переживала!
- А я не переживал. Я знаю, что бабуля у меня – волшебница. Правда! Она уже не один раз меня спасала! Да к ней со всей округи лечиться ходят!
- А чем она лечит? Ведь у нее ни таблеток нет, ни шприца для уколов?
- Бабуля моя лечит народными приговорами и руками. У нее от рук лечебный жар исходит. Не веришь? Бабуль, правда ты руками лечишь?
- Лечу-лечу, а чем, не скажу! Это моя врачебная тайна! – так и не выдала баба Варя своих секретов.
- Так, дети мои! У меня там корова телится на ферме, а я тут с вами лясы точу. И так бросила все, прибежала домой, как сердце мое чуяло, что тут неладно. Теперь я спокойна за вас, пойду к своим коровкам, им я сейчас нужнее. А вы тут сидите спокойно, книжку почитайте. Из дома ни-ни! Все, побежала! – она поцеловала Саньку в лоб, потрепала меня по голове и пошла, тяжело переваливаясь с ноги на ногу.

- Сань, я домой сбегаю, а то меня там потеряли, наверное.
- Давай, беги. А мне чего-то спать охота. Это всегда так, после бабы Вариного  лечения. Если буду спать, ты не буди меня. Лады? 
- Ладно, спящая красавица, спи давай!

Дома про меня никто даже не вспомнил.  Баба Маша была уверена, что я поела и играю где-то со своим друганом. А сестрицам на меня было абсолютно наплевать. Где я, что со мной – они даже и не думали о таких глупостях. Главное – какое кино сегодня в клубе покажут, и кто на танцах пригласит танцевать – вот это проблемы! А малявка эта никуда не денется! Тем более тут такое «кино» с этим Толяном закрутилось!  Парень видный, с деньгами (комбайнер!) , всю деревню в страхе держит. С ним, даже, сам бригадир ласково разговаривает, чтобы не дай Бог, Толяна не рассердить. Внимание такого парня очень льстило нашей Рите, у нее чуть косоглазие не образовалось из-за того, что постоянно строила ему глазки. А сколько танцев она изгибалась изо всех сил, чтобы он обратил на нее внимание. А какие умопомрачительно короткие юбки одевала, что нельзя было даже руку поднять, чтобы трусами не сверкнуть!  Все ради его внимания. И вот добилась своего! Толян, как ручной медведь, с ней за ручку ходит, ни в кино, ни на танцах от себя ни на шаг не отпускает. Всех парней отвадил, теперь никто Ритку даже пригласить на танец не рискует. Зато, Надьке – лафа настала. Если раньше она рядом с более привлекательной Ритой была постоянно в тени красавицы и выполняла лишь роль фрейлины при королеве, теперь все бывшие Риткины ухажеры к Надьке перекинулись. Наперебой её танцевать приглашают, конфетами угощают, в кино чуть не дерутся, кто рядом сядет. Рите даже обидно стало, что все так произошло. Но, за что боролись, на то и напоролись, как гласит народная мудрость.
Несмотря на все свои заверения, что с Толяном все покончено, Ритка на танцах опять танцевала с Толяном, а после танцев, он опять пошел её провожать. Правда, на этот раз, разошлись довольно быстро без нескончаемых хихиханий и поцелуйчиков.

Вечером, я быстренько съела кусок хлеба с сахаром (ты не пробовала хлеб с сахаром? ООООчень вкусно!), запила остывшим молоком и бухнулась в свою постель прямо с грязными ногами, чего раньше никогда бы себе не позволила. И тут же сон накрыл меня с головой. Я не слышала, как пришла, повозилась у печки баба Маша, как пришли с танцев возбужденные сестрицы, как все улеглись. Я, как будто, провалилась в темную яму, так на меня повлияли события этого дня. Потом, я снова полетела. Ночь была лунная, светлая, где-то горланили песни пьяными голосами, всхрапывали лошади в конюшне, вдруг в курятнике у соседей произошел какой-то переполох и куры возбужденно закудахтали…. Неспокойно было внизу, подо мной. Я полетела над деревней и увидела странную тень, которая неровными шагами, качаясь из стороны в сторону, двигалась по направлению к нашему дому. Кто это? Какой-то явно пьяный мужик завернул к нам во двор, споткнулся о перекладину, которой перегораживали проход с улицы, упал, зарычал от злости, выронив бутылку, с которой он не расставался всю дорогу. Пошарил по траве вокруг, глухо выругался, нашел бутылку, где еще что-то булькало, и тут же опрокинул бутылку, выливая остатки вина к себе в глотку. Фыркнул, как  конь, нетвердо взошел на крыльцо и постучал в дверь:
- Рита-Рита-Маргорита, выходи! – заорал он пьяным голосом так, что я проснулась, и снова очутилась в своей кровати.
В темноте услышала, как вскочила Рита и шарила по одежде в поисках своего халата, как завозилась на печке баба Маша. Надя зашептала взволнованно:
- Рит, ты куда? Не выходи, он побузит, да уйдет.
Но, Толян не унимался:
- Маргори-та! Выхо-ди! – кричал он и барабанил в дверь так, что у меня мурашки поползли по коже.
Баба Маша скинула с печки свои старые ноги, потихоньку слезая приговаривала:
- Да что же это такое делается! Честным людям спать не дают! Напьются, а потом хулиганят алкаши чертовы! Кто это там, девки?
- Толян пьяный приперся, - быстренько доложила Надя. – Ритку требует.
- От я ему щас дам Ритку! Он у меня получит! – баба Маша взяла из угла кочергу, вышла в сени, отворила дверь:
- Ты чего среди ночи орешь, людей будишь?! А?! Налил глазищи пьяные и бузишь тут! А ну, иди домой по добру по здорову!
- Ша, баба Маша, не кричи, ты мне без надобности, ты – не мой кон-тин-гент. – выговорил по слогам заплетающимся языком последнее слово и засмеялся, радуясь своему остроумию. – Ты Ритку позови, и – свободна!
- Да ты шо, скотина пьяная! Рикту ему! Ритка дите ещё, спит уже! И ты, давай, спать ступай! Завтра поговорите!
- Ой-ой-ой, дите, - кривлялся Толян, - да это дите уже своих детей рожать может! С меня ростом, да и интересы уже не детские у ей. Пусть выйдет, мы мирно погуляем, поговорим. Не волнуйся ты так, баба Маша, ничего с твоей Риткой не случится!
- Я кому сказала, чтоб домой шел?! Не будет тебе никакой Ритки! А ну, давай, иди отсюдова! – и баба Маша стала наступать на него, держа кочергу наперерез. Толян схватился за кочергу и потянул ее на себя, баба Маша попыталась вырвать из его рук свое орудие. Так они немного повозились, перетягивая кочергу каждый на себя, а потом Толян взял и резко отпустил, и баба Маша со всего размаху упала на спину и застонала, кочерга отлетела в сторону, Ритка выскочила из дверей и кинулась к бабушке. Толян начал приближаться к ней, протягивая руку:
- Да, кинь ты ее, ничего со старой не стало. Нечего лезть, куда не просят! Пойдем, пройдемся! – и такая бешенная решимость и неуправляемая сила исходили от него, что мне стало еще страшней. Я не знала, что он может сделать, но было такое чувство, что, что-то очень страшное.
Я выбежала из дверей и встала между ним и склонившейся над бабушкой Риткой.
- Толян, посмотри, что ты наделал, - попыталась увещевать его я, интуитивно понимая, что брань только все испортит, - посмотри! Бабу Машу, старенькую толкнул! Ей же больно!
- А нечего мне под руку лезть! Здесь все знают, я с Афганистана контуженный! – закричал он в сторону деревни. – И нечего мне на пути становиться! Я сказал – «позови Ритку», значит – позови. А она с кочергой полезла, вот и получила!
- Толян, а если бы к твоей сестре кто-то ночью пришел пьяный и начал на улицу звать, что бы ты сделал? – все пыталась я согнать с него запал.
- Нет у меня сестры! Вот так-то, малявка! А ты, если хочешь со мной пообщаться, приходи лет через десять, тогда и поговорим! – загоготал Толян. – А пока ты еще мелковата, чтобы со мной на равных разговаривать! Ритка, пошли! – он снова протянул ей руку.
Рита тем временем помогла бабушке встать и подняться на крыльцо. Увидев, что они заходят в дом, я слегка наклонилась вперед и с размаху стукнула головой прямо в мягкий живот Толяна, и кинулась в дом. Толян согнулся от боли, обхватив себя руками и извергая сквозь зубы страшные ругательства. А мы быстренько захлопнули дверь, и давай дрожащими руками закрываться на все  запоры.
Немного погодя, Толян очухался и стал колотить в нашу дверь, матерно ругаясь. Мы сидели в комнате, в темном углу, не проронив ни слова, как мышки. И дрожали от страха, как мышки. Потом все стихло. Мы с облегчением вздохнули. И тут…. Наше окно как будто взорвалось, зазвенело стекло, посыпались осколки и, совсем рядом, дикий голос Толяна:
- Ритка, по-хорошему тебя прошу, выходи! А то хуже будет!
Мы забились под стол, ни живы, ни мертвы. В душе – паника - что делать? И никто ведь не спасет, деревенские все попрятались по своим норам, никто носа не высунет! А под окнами бушевал разъяренный Толян, он крушил все, что попадалось под руку, перевернул бочку с водой, из которой мы поливали огурцы, разворотил палисадник, поломал кусты сирени. Потом…. Что-то притих….. Я тихонько подобралась к целому окну, не смотря на то, что меня, стараясь удержать, тянули назад за подол ночнушки, и выглянула во двор.
Во дворе я увидела Саньку! Одного, против огромного Толяна! Сердце сжалось от страха и упало в пятки…. Я плохо слышала, что там говорилось, но видела в ярком свете луны, как Санька, сжав кулачки, стоял напротив этого монстра и что-то твердо говорил ему. Потом, как в замедленной съемке, я увидела, как Толян занес кулак и со всего размаху ударил мальчишку. Я дико закричала…. В панике кинулась к дверям, пытаясь отодвинуть массивную щеколду и снять с скобы тяжеленную перекладину. Вдруг, чьи-то руки помогли мне её поднять, я дернула дверь на себя и полетела к другу Саньке в полной уверенности, что его убили….
Санька тихо лежал, раскинув руки, и, кажется, не дышал……
- А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!! – заорала я, не смея подойти к нему ближе. – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-!!!!  - я все никак не могла остановиться и орала от ужаса, сковавшего меня.
Как в немом кино я увидела, что к нам тяжело бежит грузная баба Варя, в длинной белой рубахе, простоволосая. Она остановилась около Толяна, вытянула руку перед собой. Толян дернулся ей навстречу, но, как будто, наткнулся на невидимую стену, остановился, посмотрел на бабу Варю и упал. И тишина…… Даже мой крик закончился. И тут внезапно раздался громкий храп. Это во всю мощь своих легких во сне храпел Толян.
Мир вдруг обрел звуки и изображение. Оказалось, что пол-деревни толпится в нашем дворе, Саня сидит рядом со своей бабушкой, которая щупает его голову и опять что-то тихо приговаривает. К ним подошел мужик из соседнего дома:
- Давай, Варвара, отнесу твоего малого в дом. – взял его на руки и понес, за ним вслед засеменила баба Варя.
Меня кто-то поднял под руки и, тоже, повел в дом. Все медленно, тихо переговариваясь, стали расходиться. Меня уложили в постель, дали выпить чашку с какой-то вонючей жидкостью, накрыли одеялом. Погладили по голове. Я посмотрела – это была Рита.
Все было тихо и спокойно, а под разбитым окном, заткнутым подушкой, мирно храпел Толян……



Потом дни полетели один за другим, как бабочки. К этому ночному событию никто по молчаливому договору не возвращался. Только у Саньки появился еще один синяк, прямо под глазом, отчего Санькина внешность приобрела просто комичное выражение. Но даже над Санькиной физиономией никто не смеялся. Сестрицы стали просто милашками, они спокойно, а иногда даже ласково разговаривали со мной и с Санькой, целыми днями сидели дома, и от скуки помогали бабушке в огороде и по хозяйству. Баба Маша на них нарадоваться не могла. Наступила эра всеобщего примирения. Правда я поначалу все порывалась подтолкнуть Санькину бабушку к каким-нибудь действиям:
- Баба Варя! Надо обязательно милицию вызвать!
- Зачем?
- Ну, как Вы не понимаете?! Чтобы Толяна этого в тюрьму посадили!
- Не переживай, Леночка, Толян свое получит.
- Но, его же судить должны за его хулиганство!
- Обязательно, деточка. Его будет судить самый высокий суд. Высший суд… Он свое получит сполна – со вздохом и как-то грустно молвила баба Варя.
Для меня, настоящего продукта советского времени, который верил в милицию, блат и «честное пионерское», высказывание бабы Вари про суд несколько успокоило мою пионерскую совесть.
А вскоре мы почти и забыли про этот случай. У нас началось новое увлечение: мы слушали по радиоприемнику радиоспектакли, они так и назывались «Театр у микрофона», были озвучены замечательными актерами и слушались, как будто мы видели своими глазами то, что происходило. Каждый день, ровно в два часа дня, после всех новостей, начиналась наша любимая передача. Рита, Надя, я и Санька, (а иногда и баба Маша к нам присоединялась), усаживались поближе к приемнику и погружались в удивительный мир. Это был мир английских лордов и прекрасных леди, или русских дворян, или наших современников, где герои любили, страдали, интриговали, и даже расследовали преступления, но все это было так легко, так интересно, и так красиво, а совсем не так, как в жизни. 
Под впечатлением этих радиоспектаклей, мы даже решили сами поставить свой спектакль. И предложила это Рита. Она же решила, что ставить будем «Золушку». А никто и не сопротивлялся. Золушку, так Золушку. Но больше всего повезло мне! Главная роль, как ни крути, у меня! Рита и Надя – сестры Золушки, Саня – маленький волшебник, а я – Золушка! Ура! Это была моя самая-самая любимая сказка! Я была так рада своей роли, что даже не сопротивлялась командам и не обижалась на критику Ритки, которая по совместительству была еще  и режиссером данного действа. В связи с недостатком артистов, пришлось немножко урезать сказку, но остальное – все осталось. Рита даже научила меня песне, которую пела Золушка:
Дразнят Золушкой меня
Оттого, что у огня
Силы не жалея
В кухне я тружусь-тружусь,
С печкой я вожусь-вожусь,
И всегда в золе я.
Каждый раз я с таким чувством пела эту песню, что слезы лились у меня из глаз от жалости то ли к самой себе, то ли к Золушке. Из Саньки артист был не важный. Он все время забывал свой небольшой текст и, чтобы не молчать, порол отсебятину. Зато сестрицы были супер! Как настоящие Золушкины сестры – вредные, язвительные, злые, тем более, им и придумывать особо ничего не надо было. Как мне казалось.
И костюмы мы подобрали. Нашли длинные бабушкины юбки, на одну, коричневую, нашили большие «заплаты» - это был костюм Золушки, к другим юбкам пришили оборки, на плечи накинули ажурные накидки, которыми покрывают подушки – это были костюмы сестер. С Санькой пришлось труднее всего. Ритка, она же главный костюмер, в итоге, решила, что Саня будет одет в волшебный плащ, а на голове у него будет шапочка. Волшебный плащ соорудили, опять же из бабушкиной юбки, благо, их у нее было много – разрезали юбку вдоль, присобачили воротник. А вот с шапочкой вышел облом. Шапочки никакой не было, только платки. Тогда, Ритка пожертвовала свою шикарную широкополую соломенную шляпу для Санькиного костюма. Ой, лучше б она мне эту шляпу пожертвовала, а то Санька смотрелся в этом костюме, как пугало огородное – в длинном темном балахоне без рук, да в соломенной шляпе! Точно пугало! Но, у Риты было свое мнение на этот счет. А мое мнение никто не спрашивал. Ладно, пусть хоть Санька покрасуется в этой шляпе.
Когда спектакль был уже готов, мы сделали билеты, расставили во дворе стулья, на которых написали мелом номер места и пригласили зрителей. Зрителей было всего два. Баба Маша и баба Варя. Они пришли, как положено, заняли места согласно выданным билетам, чинно уселись и стали терпеливо ждать, когда же «артисты» начнут свой спектакль. А у нас, как назло, то метелка – мой главный инструмент – куда-то подевалась, то веер Риткин исчез, то Надина накидка. Пока все нашли, собрались с мыслями, Санька уснул в сарае, который служил нам и гримерной, и костюмерной, и кулисами. Ритка влетела в сарай с криком:
- Все, Санька, начинаем!
Санька от неожиданности слетел с лавки, на которой лежал, задел грабли и лопаты, стоящие в углу, они попадали с грохотом и задели ведро, ведро покатилось и дико загремело. Бабушки бросились в сарай на помощь, я за ними. С яркого солнца в сарае было темно, баба Маша, первая, споткнулась о валяющиеся на полу грабли и загремела сама, на нее упала баба Варя. Я успела вовремя затормозить и осталась стоять снаружи около этой кучи-малы.  Та-а-ак еще пару пострадавших в нашем полку прибавилось. Баба Маша сдавленно кричала откуда-то снизу:
- Варька, слезай с меня поскорее.
- Да, я никак разогнуться не могу, спину схватило! Охо-хо! Ой, не разогнуться, не повернуться никак. Давай, Маш, ты из-под меня вылезай!
  - Ты что, Варька?! Ты, корова такая, меня к земле так придавила, что я ни вздохнуть, ни пукнуть не могу! Давай, потихоньку  с меня сползай, как хочешь, а то я скоро тут задохнусь под тобой!
Мы с Надькой стали поднимать бабу Варю под белы рученьки. А она такая тяжелая и неподъемная оказалась, что мы от натуги сами завалились вместе с ней. Вот такая «братская могла» получилась. И смех, и грех.  Санька там, в сарае, бабу Машу за руки тянет, чтобы из под бабы Вари вытянуть, мы, во главе с бабой Варей вповалку лежим, а Ритка стоит в стороне и хохочет до истерики, глядя на нас. Она смеялась, до слез, до икоты, пытаясь поднять нас всех по очереди.  Но баба Варя накрыла нас с Надькой своими большими руками, как крыльями, и мы там барахтаемся, а вылезти, тоже не можем. Лежа в пыли в своем «театральном» костюме, я тоже начала смеяться, за мной Надька, потом баба Варя, Санька и баба Маша.
- Ой, да не смейтесь вы, окаянные, я ж дышать не могу, меня Варька раздавила, как бык червяка, - приговаривала  жалобно баба Маша, не переставая смеяться.
Потихоньку я освободилась от пут, села. Потом, Надя выползла из-под бабы Вари, а потом, не переставая хохотать, и сама баба Варя села на землю, освободив тем самым бабу Машу, которая поднималась, покряхтывая, и одновременно утирала кончиком платка выступившие от смеха слезы. 
Слава Богу, все остались живы-здоровы, а у бабы Вари спина прошла!


Мы ещё долго не могли успокоиться и каждый раз начинали заново хохотать, когда кто-нибудь вдруг вспоминал:
- А я услыхала страшный гром, ну, думаю, сарай рушится!
Все: ха-ха-ха-ха!!!
- А я бегу, вдруг земля передо мной дыбом встала, а на спину мешок с овсом навалился, а я понять ничего не могу!
Все опять: ха-ха-ха-ха!!!
Конечно же, ни о каком спектакле уже и речи не было.
Чуть позже, мы всем составом пили дома чай, разговаривали и вспоминали разные смешные случаи. Насмеялись до  печеночных коликов. Такого душевного единения и всеобщего веселья я не испытывала еще много-много лет.


А однажды, мы с сестрицами и Санькой играли в «догонялки». Это не просто бегать друг за другом. Мы разделились на две команды, в одной, конечно мы с Саней, в другой – они. Тянули жребий, убегать выпало нам. Суть игры заключалась в том, что мы убегаем в любом направлении, но периодически рисуем, выкладываем из веточек, царапаем на камне – любым образом изображаем стрелками направление, в котором мы бежим. А через какое-то время вторая команда по этим стрелочкам идет нас искать. И мы должны убежать так, чтобы нас не догнали.
Мы и побежали, время от времени, рисуя в пыли на дороге стрелки. Забежали в лес, свернули на тропинку, опять нарисовали стрелку, побежали дальше, свернули на другую тропинку, потом пересекли поляну, вышли к ручью.
- Давай теперь пойдем по воде, они нас точно не найдут! – это было мое предложение.
- Давай! Только как мы стрелку нарисуем?
- А мы вот здесь, на дереве нацарапаем, они и не догадаются посмотреть! Тогда мы точно выиграем!
Нацарапав на коре большущей сосны еле заметную стрелку, мы дружно сняли свои сандалии и босиком пошли по холодной воде вверх по течению. Шли быстро, постоянно оглядываясь, чтобы нас не засекли. Потом вышли на сушу, посидели, передохнули. Мы представляли, что мы с Санькой партизаны, а за нами гонятся немцы, и всеми силами старались сбить их со следа, следуя по лесу в разных направлениях.
В итоге сами сбились с курса, проще говоря, заблудились. И лес, такой мирный и домашний вдруг стал чужим и вражеским. Мы стояли на маленькой полянке, не решаясь сами себе признаться, что не знаем, куда идти. Сначала пошли назад, откуда пришли, но найти свои же стрелки не смогли. Увидев среди деревьев просвет, решили, что там дорога, шли-шли, а оказалось маленькое болотце. Все, приехали. От страха я стала даже кричать:
- АУУУУУ! Ритааааааа!
- Надя! – подхватывал Санька – Мы здесь!!!
В ответ только шорох листьев, скрип деревьев, качающихся от порывов ветра. И все…..
- Что делать? – я остановилась в нерешительности. Паника подкатывала к горлу, но я пока держалась. Нельзя Саньке показывать, как я боюсь. Городские девочки ничего не боятся! Но мне было все страшней и страшней. Фантазия уже начала рисовать страшные картины, как нас с Санькой найдут здесь, в лесу, уже бездыханных. Как мама будет плакать, как папа будет страдать. Как все мои подружки первого сентября придут в школу, а меня не будет. И моя любимая учительница, Нина Сергеевна печально скажет всему классу, утирая глаза платочком:
- Нас постигла большая утрата – с нами больше нет нашей лучшей ученицы, Леночки Сергеевой. Мы ее никогда не забудем, нам ее будет всегда не хватать! – И все заплачут, и Нина Сергеевна заплачет…..
И я, не выдержав такой печальной картины, тоже заплакала. Мне было так жалко себя, что меня уже нет, а все живут. Что моя жизнь уже оборвалась, а я так и не покаталась на новом велике. А моя кукла так и останется ждать меня на моей пустой кровати…..
- Аааааааааа! – заревела я в голос. – Мы потеряяяяялись….. Мы здесь так и останемся….. Ааааааааааа…..
- Лен, ты чего? – Санька просто перепугался. Но испугался он не того, что мы тут останемся навечно, а того, что я реву, как белуга. Он еще ни разу не видел, как я плачу. Он привык, что я обижаюсь, что я злюсь, что я командую, как старшая, хотя мы были с ним ровесники, но он даже представить не мог, что я умею плакать!
- Лен! – заглядывал он мне в лицо – Ты чего ревешь? Ничего мы не потерялись! Перестань! Ты что? Я уже понял, куда нам идти надо! Вон туда! Видишь?
Перестав рыдать, я всхлипывая переспросила:
- Куда?
- Да, туда, где дуб высокий, видишь?
- А откуда ты знаешь, что туда?
- Да, нас на спортивном ориентировании учили, как направление нужное находить. Вот, смотри, солнце – там, сейчас уже вечер, значит, там – запад. А наша деревня как в том направлении и находится. Ведь, мы, когда утром уходили, солнце нам в лицо светило, а оно с востока встает. И кора на дереве – смотри какая! Значит, здесь – север, а нам точно, туда надо!
Я абсолютно ничего не поняла из сказанного, но Санька говорил так уверенно, что я поверила ему, тем более, он взял меня за руку и повел, в одному ему известном, направлении.
Шли мы долго. Я устала, все чаще спотыкалась о коряги и камни, но Санька, как Иван Сусанин, твердо следовал своим курсом. В итоге мы вышли на дорогу! Санька покрутил головой, решая, в какую сторону идти, и решительно свернул налево.
- А ты точно знаешь, куда идти? – наконец-то я очухалась и начала опять сомневаться в Санькиных способностях, не смотря на то, что именно он вывел нас из дремучего леса.
- Да, тут и знать нечего! И так все понятно – идем на запад! Мы на соревнованиях по ориентированию и не из таких лесов выходили!
- А что это такое, ориентирование? – идти было уже гораздо легче, и я могла уже думать о чем-то постороннем.
И Санька с восторгом стал рассказывать про свою секцию, где он – самый младший, но уже участвовал в   соревнованиях на местности. Как надо по карте найти путь, пройти контрольные точки, сориентироваться, то есть найти путь, и прийти раньше других команд. Они на занятиях в классе изучают карты, условные знаки, им рассказывают, как по часам, по тени, по деревьям, по солнцу или звездам отыскать дорогу.
- Представляешь, однажды мы на соревнованиях зимой были. Холод, градусов 20! И мы по лесу, по пояс в снегу, еле передвигаемся, а еще темнеет зимой рано! Вот уж мы, с нашей командой уходились! Чуть нашли пункт сбора! Еле ноги притащили! Зато, первые пришли! Нам грамоту почетную дали! Первые в районе, представляешь?
Мне было не очень понятно, зачем надо было зимой, в темноте, в лесу искать дорогу, но Санькины знания меня впечатлили. Я теперь несколько иначе на него взглянула. Оказывается, он что-то умеет лучше, чем я!
По дороге нас нагнала телега. Лошадка бодренько трусила, на телеге сидела тетенька в ватнике (это летом-то!) и резиновых сапогах. Около нас она крикнула лошадке: «Тпруууууу!», и не успели мы ее попросить, как она сама предложила:
- Эй, малые, вы куда идете?
- В деревню, в Фёкино!
- Ну, залезайте, подвезу, а то туда далеко еще вам топать, километров пять!
Ничего себе! Это мы так далеко ушли от своей деревни! Вот это да…..   мы быстренько взобрались на высокую жесткую телегу, сели рядышком, прижавшись друг к другу, и промолчали всю дорогу. Потому, что не было сил даже говорить.
Приехали мы в деревню, когда стало уже темно.
- Лен, давай, никому не скажем, что заблудились, а то нас больше не отпустят одних, - попросил Санька.
- Да, уж….. Ладно, не скажем, хотя пионеры никогда не врут!
- А мы и не врем, мы просто промолчим! Ага?
- Ага…..
Мы разбрелись по своим домам.
- Чего вы так долго бегали? Мы уже давным-давно дома! – Ритка даже не представляла, что с нами могло случиться. Я же рассказывать ничего не стала, а бухнулась в кровать, снова не вымыв ноги. Да, дурные манеры становятся уже моими привычками….

Как только я уснула, я опять полетела. Я летела над дорогой, по которой мы сегодня бежали, над лесом, над речкой, и даже видела наши стрелки! Они, как бы светились, сверху я их очень отчетливо различала, и видела, как мы шли. Я увидела, что мы плутали по лесу, уходя вглубь чащи все дальше и дальше, и, чудом, не попали в болото, а прошли по самому его краешку….

На следующий день, когда баба Маша узнала, где мы играли, дала нам всем такой нагоняй, что нам стало не по себе.
- Это ж надо додуматься, в лес играть идти! И не просто в лес, а в Гажье болото! Да там даже наши старики, которые всю жизнь здесь прожили, и то нос не суют! Страшное место! Заблудиться там ничего не стоит. Сколько там человек попраподало после войны! Так с тех пор все это болото стороной обходят! А вы, дурни, другого места для игр не нашли! Ладно, Ленка не знает, а вы-то, кобылы здоровые, уже не раз слышали про места эти пропащие! И все равно туда полезли!
- Мы туда не ходили, - робко возразила Рита, - мы только по дороге, и все.
- Виновата, так молчи уж лучше! А если бы Ленка с Санькой туда полезли? Да пропали бы там без вести?
- Ой, бабушка, ну ты скажешь тоже, мы договорились, в лес не углубляться.
Я чуть было не выдала себя, когда услышала эту наглую ложь от своей старшей сестрицы, ведь ничего же мы не договаривались! Убегать можно было в любом направлении, никто даже не предупредил нас, что в тот лес нельзя! Я уже было раскрыла рот, чтобы восстановить справедливость,  но тут же поняла, что мне попадет еще больше, если я расскажу, как все было.
- А….. – это я вовремя спохватилась, что лучше ничего не говорить.
- Чего, Лен, заступиться за них хочешь, - баба Маша по-своему истолковала мое «А….», и мне пришлось на ходу придумывать:
- А….А почему это болото так называется?
- Ну, тут целая история была. – баба Маша успокоилась, присела за стол и заговорила спокойно, даже с удовольствием, рассказывая, всем (кроме меня) давно известную историю.

- В общем, случилось это после войны. До этого болото наше все змеями кишело. Столько там гадов ползучих жило, что и не передать! А шел с войны солдатик один. Узнал он от народа здешнего про болото это и сказал, что избавит весь лес от змей за то, что приютили его на ночлег люди добрые. Пошел он один в лес, где болото это стоит, ничего у него с собой не было, кроме мешка его вещевого. Вот, пошел он туда, и сделал заговор на это болото. Заговорил, значит. А потом дальше, своей дорогой двинулся. И с тех пор, никто ни в болоте, ни в лесу ни одной змеи не видел! Всех, под чистую, вывел солдатик!
Мы сидели, не дыша, слушая бабушкин рассказ, а я прямо представляла это болото, ведь я там была еще вчера. Мне, по моей привычке, захотелось возразить, что все это сказки и вымысел, что не может солдат заговорить болото от змей. А потом подумалось, а вдруг может? Ведь со мной столько уже случилось, чего быть не могло, а случилось….. Может, и болото можно заговорить…..
Баба Маша потребовала от нас торжественное обещание, что мы больше в ту сторону не сунемся, мы торжественно пообещали, впечатленные ее рассказом, и дружно пошли поливать огород.


В скором времени Саньке пришла посылка из дома. В ней были чай, тушенка, гречка, сухая колбаса, и….фонарик!!! Не батарейки, а целый, новый блестящий фонарик! С батарейками!!! Нашему восторгу не было предела! Мы с Санькой прыгали, носились по двору, орали «Ураааааа!!!!!», а Санькина бабушка, глядя на наши вопли, только улыбалась, и качала головой. Она ведь не понимала, что это не просто фонарик, это – ключ к нашему приключению, к нашей ЭКСПЕДИЦИИ!!!
Все, основное препятствие преодолено, фонарик у нас есть! Можно вплотную приступать к планированию нашего похода.
Мы, с Санькой договорились, что пойдем сразу после выходных, когда все будут заняты, чтобы никто не заметил нашего долгого отсутствия. А то, что нас не будет весь день, мы предполагали заранее. В общем, приготовили мешок, куда сложили фонарик, моток веревки, спички. Воду и еду решили взять перед самым отходом, чтобы не испортилась.
С нетерпением мы ждали, когда же кончатся эти выходные, а они, как назло, тянулись целую вечность. Но, все когда-нибудь кончается, кончилось и воскресенье.
Наступил понедельник. С утра пораньше баба Варя ушла на свою ферму, баба Маша – на сенокос, сестрицы спали. Я взяла два куска хлеба, посолила, отрезала два куска сала, завернула все это в газету, налила в стеклянную бутылку из-под растительного масла воды, заткнула пробкой, и выбежала из дома.
Саня уже ждал меня у калитки. Я, молча, сложила еду ему в мешок, и мы двинулись в путь.
Дорога была мне известная, так что шли мы бодро и быстро. Миновали заброшенный ток, поле, вот и дошли до леса. Дальше я дороги не помнила, а Саня, по одному ему известным приметам, повел меня вглубь леса. Я старательно всматривалась в окружающую растительность, помня, что мы пробирались сквозь кусты. Но, все равно, прошла бы мимо, если бы не Саня.
- Лен, это здесь! Полезай за мной. – он встал на четвереньки  и полез в кусты.
Я за ним. Перед самым лазом в пещеру, он остановился, достал из мешка фонарик, перекинул через плечо лямки мешка и протиснулся в узкий лаз.
Он включил фонарик и впереди, в тесной темноте заметался лучик света, вырывая из темноты свисающие корни деревьев, засохшие старые листья, клочки мха и влажную землю, по которой мы ползли на коленках. Ползли мы долго. Мне уже даже надоело. Кругом была темнота, я вся испачкалась в земле, коленки болели от царапин, но, если бы мы сейчас решили вернуться назад, то даже развернуться мы не смогли, настолько узкая была нора, пришлось бы ползти задом наперед.
В общем, ползли мы, ползли, и приползли в пещеру. Какое было наслаждение – встать во весь рост! Потянуться, выпрямить ноги и отряхнуть с ладоней и с колен весь колючий лесной сор.
Вот это да!..... Санька был прав! Это, действительно, подземный ход! Пещерка была небольшая и совершенно пустая, если не считать пауков, наваявших сотни метров паутины по стенам. Я пауков не боялась, но и прикасаться к ним мне совсем не хотелось. Санька пошарил по стенкам своим фонариком и обнаружил в противоположном конце еще один тоннель, мы поспешили туда.
  По тоннелю, который был выложен камнями, мы шли в полный рост, но взрослому человеку пришлось бы согнуться, чтобы пройти. Тоннель, тоже, был длинный, и шли мы долго. Или просто медленно? Потому, что Саня все время светил под ноги, чтобы случайно не свалиться в какую-нибудь яму (Саня сказал, что видел такое в кино), и периодически освещал стены, чтобы не пропустить другой ход.
Через какое-то время мы, опять очутились в пещере, большой, похожей на комнату и выложенной камнями. И стены, и низкий потолок – были каменные, влажные, и это навевало мысли о тюрьме, в которой томились «пламенные революционеры» (которую, тоже, показывали в кино). Мы стали потихоньку осматривать все стены, пол, но везде было пусто. Из этой пещеры был еще один выход – снова каменный тоннель. Мы снова двинулись вперед.
В груди поднималось волнение, сердце глухо стучало, отдаваясь в висках. Вот-вот мы найдем сокровище! Поэтому, я даже не заметила, как мы попали в главную пещеру….
Это была большая естественная пещера, с неровным полом, и высоки сводом, с которого свисали здоровенные сосульки и с них капала вода.
- Это сталактиты – авторитетно произнес Санька. – Или сталагмиты. Нам в географическом кружке рассказывали.
Я была так поражена видом пещеры, что даже не удивилась Санькиным познаниям и самому факту, что Санька ходил еще и в географический кружок. Видно было плохо, луч фонарика никак не мог охватить все сразу, и у меня создалось впечатление, что пещера была огромная, необъятная, волшебная….. Но, в ней кроме сосулек-сталактитов и воды под ногами мы ничего волшебного не обнаружили. Что делать? Стали потихоньку осматривать стены и нашли очередной ход! Свернули туда. Этот тоннель был извилистый, стены и потолок – из бревен, изъеденных червяками, старых и трухлявых. Там, где я неосторожно задела локтем, трухлявое дерево отвалилось и посыпалась земля. Мы с Саней испугались и поспешили вперед, чтобы и нас не засыпало.
Этот тоннель вывел нас в очередную пещеру. Это была особенная пещера. Во-первых, из нее было несколько выходов, во-вторых, здесь мы увидели старый сундук – большущий, темный, крепкий с железными скобами и петлями. Вот оно, сокровище! Мы кинулись к сундуку, Саня одной рукой (в другой был фонарик) попытался открыть его, я всем телом навалилась, налегла, вцепилась ногтями в эту крышку….. Она скрипнула, и поддалась! Еще рывок – и тяжеленная крышка откинулась к стенке. Мы – в сундук!….. Пусто…..  Сколько бы Саня ни светил своим фонариком – пусто. (если не считать паутины и пыли, лежащей толстым ровным слоем).
Дааааа…. Вот это разочарование….. Впервые за всю дорогу мы с Санькой сели. И тут же почувствовали усталость. Ноги гудели, в горле пересохло…. Было так грустно, что и говорить не хотелось. Я молча достала из мешка хлеб, воду, мы молча все это сжевали, запили из горлышка по очереди. Ну, что теперь будем делать?
- Лен, а давай заглянем еще в эти ходы? Раз уж мы сюда добрались.
- Давай, - без всякого энтузиазма я согласилась с другом.
Первый ход заканчивался маленькой пустой комнатной, типа кладовочки. Другой – тоже. Зато, в третьей «кладовочке» мы и нашли……КЛАД!!!!!
Он лежал вдоль стен, на полу, без всяких мешков и сундуков! Большущие железные тарелки (Саня поцарапал темный налет и блеснул яркий металл – «Золото!!!»), кубки, какие-то миски с ажурными ручками, чеканка, там был и маленький ларец (тоже, наверное, золотой – ужасно тяжелый, мы его даже сдвинуть не смогли), а в ларце…. Кольца с большущими камнями! Бусы! Монеты! ….
Мы с Санькой просто обалдели от такого богатства! Первая мысль – все забрать с собой! Вторая – ну не все, хоть что-то! Тарелки и кубки, хоть и золотые, но очень тяжелые. Возьмем с собой перстни и монеты! Все забрать, опять же, не сможем – тяжелые, возьмем несколько колечек и несколько монет.
Мы склонились над ларчиком и перебирали замысловатые кольца, бусы из каких-то камней, монеты с неровными краями и незнакомой чеканкой… Мы потеряли счет времени, забыли обо все на свете, не думали, как выбираться назад, а думали только, что мы будем делать с этим богатством.
- Офигеть! –от переполнявших чувств Саня заговорил шепотом. – Вот бы себе это все оставить!
- Ты, что! – воскликнула я, тоже, шепотом, - Надо все сдать в музей! В Эрмитаж!
- Как все? А нам что?
Мне, конечно же, тоже, хотелось оставить этот клад себе, но, я никак не могла представить, что с этим всем делать. Есть из этой посуды? Неудобно. Носить кольца и бусы? Они такие огромные и совершенно не модные – некрасиво. С монетами в магазин не сходишь…. Ну, и что с этим со все делать?
- А нам будет почет и уважение! Нам премию дадут, в школу сообщат, а родителям – благодарность! – во мне уже проснулась пионерская сознательность и я развивала тему дальше. – В музее всё это будут изучать и откроют что-нибудь не известное науке. А про нас в газете напишут! В «Пионерской правде»! И все-все школьники Советского Союза узнают про нас с тобой, Санька! Нас будут узнавать на улице, приглашать на пионерские собрания, чтобы мы рассказали, как нашли клад. А потом…. , - у меня от возбуждения аж голос прорезался и я звонко продолжала, - а потом, нас наградят поездкой в Артек! Представляешь, мы с тобой будем загорать в Крыму, есть ананасы и купаться в Черном море!
Почему я тогда сложила Крым с ананасами, не знаю, наверное, потому, что это было одинаково недосягаемо….
Вот, так, сидели мы в пещере, среди золота, в темноте и мечтали, как мы здорово отдохнем в Крыму…..
Когда очнулись,  решили взять пару самых больших колец и горсть монет. Положили это богатство в Санькин мешок, чтобы не потерять, завязали мешок узлом, и Санька, снова, перекинул его через плечо. Пора было выбираться наружу.
  Сначала все шло хорошо. Мы вернулись в пещеру с сундуком, потом по деревянному тоннелю – в пещеру с сосульками. Но, там дело застопорилось. Пещера – огромная, стены неровные, с выступами и впадинами, чтобы найти ход, нам пришлось наощупь искать отверстие в стене. Нашли. Пошли по тоннелю, вышли в очередную пещеру.
   А это оказалась совсем не та пещера, в которой мы были…. Здесь посередине стоял большой круглый камень. Очень странный камень – просто каменный шар. Кто его сюда прикатил? Зачем? Но, вопросами нам задаваться было некогда, мы искали дорогу назад. Свернули в тоннель, шли на этот раз очень долго, а он привел нас в совершенно новую пещеру, круглую с множеством разнокалиберных входов.
   Кажется, мы заблудились в этих каменных лабиринтах….
- А теперь куда? – я с надеждой посмотрела на Саню – он ведь все знает, он выведет!
А Саня тихо ответил:
- Не знаю…..

-Так, тихо, только без паники! – это я себе говорю, чтобы не дать волю слезам. – Все будет хорошо. Мы обязательно выберемся. Сейчас осмотрим все эти ходы и найдем тот, что нам нужен. – Я вот так себя уговариваю и успокаиваю, но, одновременно понимаю, что мы можем плутать здесь годами, из пещеры – в пещеру, из тоннеля – в тоннель, и не выберемся никогда! В голове опять всплывает образ одинокой куклы, которая так и не дождется хозяйку…. Стоп! Что же делать? Что делать? Куда идти, где верный ход? Я задавала себе все эти вопросы и смотрела по-сторонам….
  И вдруг, на стене я увидела большое светлое пятно, явно не от фонаря – он светил вверх, а в этом пятне вырисовывались очертания  той женщины, в длинном свободном одеянии и с покрывалом на голове, которую я видела ночью, в небе…. Я бросилась туда, споткнулась о камень, чуть не упала, но уперлась рукой в стену, а вторая рука провалилась в пустоту….
- Саня! – закричала я , - Здесь еще один ход! Это наш! Пойдем скорей!
Санька, молоток, не задавая лишних вопросов, шагнул вперед и  пошел первый, освещая нам дорогу.
  Как говорится в сказке, долго ли, коротко ли они шли…… Но, у них погас фонарик….
  Так хоть какой-то свет, глаза уже привыкли и потихоньку различали разные оттенки темноты. А сейчас – сплошной мрак. Только горячая и влажная Санькина ладонь в моей руке. А нет света – нет ничего, ни времени, ни пространства…
- Лен, держись за меня покрепче, я буду руками дорогу находить, ведь проход-то остался!
   Я вцепилась в его заплечный мешок, и мы пошли, как два слепых.
   Однажды, давным-давно, когда я ходила еще только в первый класс, рядом с нашей квартирой жила старушка, полностью слепая, она никогда не зажигала свет дома, и ходила везде с палочкой в одной руке, и вытянув другую руку вперед. Я тоже попробовала с закрытыми глазами, на ощупь, пройти так же по коридору. Коридор кончился, и я глаза открыла!
  А здесь мы шли и шли, а коридор все не кончался…. Страх и отчаянье заполняли все сознание, Санька – держался, он все время что-то мне говорил, а я ничего не слышала, у меня вдобавок к слепоте прибавилась еще и глухота!
  И вот, когда истерика готова была вырваться из моего горла, впереди забрезжил свет! Мы побежали. Выход из тоннеля был весь заросший какими-то кустами, высоченной травой, мы пробивались, прорывались через эти заросли с новыми силами. Вывалились на полянку, увидели тропинку, и, не отдыхая, быстрым шагом пошли туда, куда вела незнакомая тропинка. Ведь здесь же свет! Солнце! А дорожка обязательно куда-нибудь приведет!      Тропинка привела нас к берегу мелкой извилистой речки, и мы пошли вдоль берега по течению этой реки.
  Солнце уже клонилось к закату, и нам надо было поторапливаться, а то, нас, чего доброго, искать начнут.
Речка вывела нас к мосту, а от моста мы уже дорогу к своей деревне знали.

  Усталые, счастливые, что нашли клад и выбрались из этого ужасного подземного лабиринта, мы подошли к деревне.
  У первого дома, где жил бригадир, было подозрительно много народу. Когда мы проходили мимо, на нас посмотрел один дядька и закричал на всю улицу:
- Да вот же! Вот же они! Живые и здоровые!
  На нас нахлынула толпа людей, нас щупали, обнимали,  мы ничегошеньки не понимали. В итоге нас развели в разные стороны, меня за руки повели к нашему дому, а Саньку – к Санькиному.

   Во дворе, я вдруг, увидела маму! Она стояла, не в силах сделать шаг, а только смотрела на меня и крупные слезы катились по щекам. Она протянула ко мне руки.
- Мамочка! – кинулась я к ней в объятия. Мама меня целовала, как никогда в жизни, обнимала, измазала своими слезами все мое лицо. А я никак не могла понять, почему мама здесь, почему плачет, что случилось.

    Короче, перейду сразу к сути. Оказывается, нас с Санькой не было дома не один день, а три дня!
    Когда вечером мы не явились ночевать, наши бабули подняли всю деревню, милицию, районную администрацию. Нас искали всю ночь. Утором баба Маша позвонила моей маме и все рассказала. Мама сразу поехала на вокзал, с пересадками добиралась и днем была уже здесь. Вся работа в колхозе остановилась, нас искали в лесу, на речке, везде, где только можно. Все уже отчаялись, думали про самое страшное, и тут появляемся мы – бодренькие и веселенькие.
  В нашу историю про клад никто не поверил. В Санькином завязанном мешке обнаружилась большая дыра, и все наши сокровища были невозвратимо утеряны. И как бы мы не доказывали, что действительно нашли в подземельи клад, с нами не спорили, а для себя взрослые решили, что у нас с психикой не все в порядке после столь долгого блуждания в лесу без воды и еды.
   Меня в срочном порядке мама решила забрать домой. От Саниных родителей, тоже, поступила команда возвращаться.

  И вот, мы стоим на автобусной остановке. Мама с чемоданами уже в автобусе, заняла мне место у окна. Народ неспешно загружается в салон, рассаживается, расставляет свои корзины, мешки, ведра…..
   А мы с Санькой стоим, друг против друга и молчим, не в силах сказать главные слова…
Оказывается, Санька выше меня! И я смотрю на него снизу вверх, хотя раньше смотрела сверху вниз….. А глаза у него – ярко-синие! Как же я этого не замечала? А улыбка - какая замечательная! Добрая, ласковая. И лицо, такое родное, такое……любимое…..
   Так мы и простояли, взявшись за руки, молча. Лишь глядели друг на друга, не отрываясь….
   Все уже погрузились, заднюю дверь уже закрыли и ждут только мня…. Все мне кричат:
- Лена, садись скорей, автобус уходит!
   А у меня комок в горле, я хочу что-то сказать Саньке и не могу. Меня уже кто-то тянет в автобус, наши руки разомкнулись, Санька кричит мне в след:
- Лен, ты мне напиши! Обязательно напиши! Хорошо? Я буду ждать!
  Я лишь кивнула в ответ. Двери за мной закрылись, я прижалась к окну, расплющив нос о стекло и видела, как Санька долго бежал за автобусом, что- то крича и махая мне рукой.   
  Автобус набрал скорость, Санька остался далеко позади.
  Вот и вся история…..

    Что было потом? Да, ничего. Потом была школа, общественная работа, занятия музыкой, я даже записалась в кружок по спортивному ориентированию, но вскоре бросила. Времени ни на что не хватало.  А что Санька? Мы с ним долго переписывались. Сначала писали друг другу каждый день, потом реже, потом раз в неделю, раз в месяц…..
Так получилось, что жили мы в разных городах, в деревню меня больше не отправляли, у каждого завертелась своя жизнь…. И вообще, в детстве все раны заживают быстро и все события забываются так же быстро….
    Мы поздравляли друг друга с праздниками еще несколько лет. Потом мы переехали в новую квартиру, и наша связь оборвалась….
Кстати, только много позже я узнала, что Саня тогда  каждый день, утречком приносил Любаше по два ведра воды. А Толян допился до такой степени, что чуть не утонул, но, потом что-то с ним произошло, и он, не только бросил пить, но и ушел в монастырь послушником. Рита и Надя удачно вышли замуж и у них по двое детей (мои троюродные или четвероюродные племянники).


Ты спрашиваешь, какой же конец у этой сказки? Хороший конец. Они жили долго и счастливо, каждый достойно прожил свою жизнь. И они всегда помнили свою сбывшуюся сказку….
А почему эта сказка называется «Красавица и чудовище»? наверное, потому, что красавица (как она о себе думала) полюбила чудовище (как она думала о нем), и он стал прекрасным принцем!
  И ты, дорогая моя крестница, никогда не суди о человеке по внешности. Ведь самый распрекрасный юноша может оказаться негодяем, а самый некрасивый – добрым и благородным рыцарем. Хорошо?

Ну, вот  и сказочке конец, а кто слушал – молодец!!!

Дек.2009-фев.2010