Живем словами?

   Почему некоторые рассказы разных писателей начинаются одинаково – с путевого знакомства? Да очень просто: новые впечатления в отличие от привычных и скучных будней дают простор для воплощения творческих задумок, превращающихся, как в этот раз у меня, в рассказ, а у некоторых более талантливых прозаиков сюжет постепенно выстраивается и в повесть. А если случайный попутчик после знакомства сообщит, что бывал когда-то в твоем городе, то и разговор, гарантирую, будет успешным на всю дорогу.
   Вот и у меня так случилось во время краткого плавания на теплоходе  из Нижнего Новгорода до Макарьевского монастыря и обратно. Поездка эта – награда за газетный успех: занял второе место в областном конкурсе по освещению Всесоюзной переписи населения. Перепись завершилась ещё осенью, денежную премию вручили в начале января, в праздник российской журналистики. А в бывший советский День печати я по приглашению областного отделения союза журналистов приехал из периферийного города Петрова на арендованный для речной прогулки теплоход.
   Когда сильно торопишься, то можешь и опоздать. В спешке я в Нижнем  перепутал автобусы, пришлось возвращаться в центр и пересаживаться на машину нужного, до речного вокзала, маршрута. Словом, трап уже убирали. Но успел!
Староста поездки уже распределила все каюты, подсуетилась, думая, что меня вообще не будет, пригласила на теплоход на халяву одну её знакомую внештатницу из числа провожающих, может, даже заранее просчитывался такой вариант. И меня она поневоле подселила в двухместную каюту-люкс, в которой уже устраивался московский гость из министерства, ведающего всеми нашими средства массовой информации.
   - Ничего страшного, - ответил на извинения журналисткой чиновницы столичный гость, - вдвоём время пролетит незаметно.
   - Да-да, поняла, - затараторила организаторша нашего мини-путешествия, - сейчас мы вам принесем всё, что нужно, да вы, наверное, ещё с дороги и перекусить не успели.
   Когда дверь закрылась, хозяин удобной каюты протянул мне руку и представился:
   - Владимир Фёдорович Сорокин. Приехал знакомиться с газетными делами в вашей области, а тут такое интересное мероприятие. Вот меня на теплоход и пригласили, чтобы в гостинице не скучал.
   Я внимательно посмотрел на Сорокина. Чуть постарше меня, выглядит импозантно: белая рубашка, галстук, лицо светлое и гладкое, ухоженное,  седоватые, волнами, волосы. Словом, всё у него так, как положено чиновнику  столичного уровня. О таком и в толпе, если вдруг там случайно окажется, сразу скажешь – начальник! Но где же я его несколько лет назад видел пару раз – у нас, журналистов, глаз на таких людей намётанный. 
   Моя очередь рассказать чуть о себе.
   - Игорь Рязанов, заместитель редактора газеты «Петровский металлист».
   - Так вы из Петрова! Был я один раз в вашем городе, будучи инструктором  отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС. Разбирал вместе с другим инструктором, из строительного отдела, жалобу на пьянство якобы, кажется, главного энергетика одного из строительных управлений. Управились быстро, жалоба не подтвердилась, зато два дня знакомились с городом, отдохнули от нашей инструкторской суеты. Но без излишеств, тогда усиленно шла горбачёвско-лигачёвская борьба с пьянством.
В дверь постучали.
   - А вот, наверное, и наши излишества.
   Точно. Редактор ведущей областной газеты и секретарь журналисткой организации принесли два пакета - коньяк, водка, много холодной закуски.
   - Отдыхайте, Владимир Фёдорович! Не будем мешать. Вы же, пока, как договорились, инкогнито, чтобы не стеснять сегодня нашу пишущую братию. А завтра просим к нам к десяти утра. У меня к этому времени соберутся все редакторы областных изданий и телеканалов. Жаль, что погода подкачала, все ещё моросит дождь. Надеемся, что, когда подплывем к монастырю, прояснится, вы ещё полюбуетесь нашими волжскими пейзажами!
   Ещё когда хозяин каюты разливал по первой, я вспомнил, где его видел. Он заходил к нам в газету, и редактор показывал ему кабинеты, а второй раз у управляющего строительным трестом при подведении итогов цековской проверки.
   - А ведь вас тогда, Владимир Фёдорович, обманули, - решил открыть я правду, когда выпили по второй рюмке коньяку.
   И я подробно рассказал, как было на самом деле.
   В нашу редакцию позвонили двое строителей-коммунистов и сообщили, что их главный энергетик Смехов находится на работе очень пьяный. Просили немедленно прислать кого-либо из корреспондентов, чтобы журналист во всём убедился на месте. А тогда началась объявленная новым генсеком борьба с пьянством, реагировать на такие сообщения с мест рекомендовано немедленно. Редактор  реагировать послал меня, заведующего промышленным отделом.
   Пока ехал на рейсовом автобусе до дальнего строительного управления, пока шёл от остановки полкилометра до конторы и гаража этого СМУ пешком по единственной в том направлении дороге, ситуация изменилась: кто-то успел предупредить Смехова о звонке в редакцию. Главный инженер, уже полмесяца ожидавший назначения на должность начальника управления, во избежание скандала отправил энергетика домой на своей служебной машине, весь персонал конторы и гаража немедленно отпущен домой, да и шел уже пятый час вечера. Смехова я заметил в ехавшей навстречу мне машине.
   У входа в управление меня ожидали те два строителя-ремонтника, позвонившие в редакцию. «Уже опоздали» - угрюмо сказали они, вручив дополнительно к своему звонку письменное заявление.
   Главного инженера я знал хорошо ещё с тех времен, когда в газете освещал вопросы строительства, да и жили с ним в одной новой пятиэтажке, в соседних подъездах. Сам он был явно выпившим, но про Смехова сказал, что тот очень устал и поэтому отпустил его домой чуть пораньше. И, вынув откуда-то из-под стола початую бутылку водки, предложить отметить, а дело было 30 декабря, Новый год. Я ему по-дружески сказал, что ни какой бутылки не видел, а про Смехова завтра же буду писать статью. Придется с утра приехать и поговорить с конторскими и ремонтниками из мастерских и гаража.
   Но меня утром опередили: в редакцию примчалась на автобусе делегация из этого СМУ во главе с женой Смехова, бухгалтершей, с петицией по поводу якобы травли их замечательного главного энергетика. И пригрозили, если будет публикация, судом. А в первый же январский рабочий день мне (видимо, и редактору тоже) звонили из милиции и просили не обращать внимания на жалобу двух строителей, у них, мол, свои счеты.
   Словом, редактор сказал, что ни какой статьи не надо. Об этом к вечеру я сообщил тем двум принципиальным коммунистам их того СМУ. Вот тогда они и написали ту жалобу в ЦК. А ведь Смехов, после  мне главный инженер, так и не ставший начальником управления, признался, выпивал в тот день - и с милицейскими, поставившими в их гараже машину на ремонт, и в кабинете главного инженера, куда вбежала без стука нормировщица, сообщившая, что только что из её отдела звонили про Смехова в редакцию.
   При подведении итогов проверки из ЦК в кабинете управляющего трестом виновным признали главного инженера управления, за сокрытия фактов пьянства в коллективе ему объявили строгий выговор с занесением в карточку, парторганизации управления рекомендовали избрать нового председателя комиссии по борьбе с пьянством. Про энергетика не сказано было ни слова.
   Когда представители ЦК ушли, управляющий трестом, раз начальники управлений и их главные специалисты все здесь, провёл неплановое совещание, перед началом которого погрозил кулаком Смехову:
   - А ты у меня ещё попляшешь, я знаю прекрасно, что ты пьяный был. Ещё раз замечу – уволю! Мы же не тебя, дурака, спасали, а честь района!
   Москвич налил в большой стакан коньяк, опрокинул без тоста, зажевал лимоном.
   - Я и тогда чувствовал, что у вас что-то не так, но другой инструктор, старше меня и по возрасту, и по стажу, сказал, что надо закругляться. Тогда у нас в аппарате такие дела творились, что не знаешь – будешь ли завтра работать. Каждый день приходили с подачи или самого Горбача или его новых секретарей свежие кадры, не знающие, если быть откровенным, настоящих дел на местах. Вот мой напарник по командировке и боялся за своё место. А мне что, я ещё был новичком. Да я в производственной жизни мало что понимал. Был учителем истории в Кинешме, избрали секретарём райкома комсомола, оттуда по разнарядке направили в Ивановскую партийную школу, из неё – в Горьковскую высшую партийную, на дневное отделение. Потом поработал недолго редактором районной газеты, в ЦК понадобились свежие кадры – так я и оказался в инструкторах.
   Игорь, чтобы Владимир Фёдорович больше не хмелел, предложил ему выйти проветриться на палубу. Одели пиджаки. По-прежнему моросил мелкий дождь, да ещё прибавилось туману, так что и берег плохо видно. Обошли теплоход – все по своим каютам.
   - Сама судьба нам шепчет - налей и выпей, - пошутил Сорокин. – Закуски-то у нас море!
   Перешли на водку.
   Игорь понял, что Владимиру Фёдоровичу нужен просто слушатель. Захотелось, видно, выговориться человеку. А он, слово не было перерыва, продолжил:
   - Сейчас у нас в министерстве с кадрами хуже, чем в конечную горбачёвскую пору. Весь штат заполнен, но настоящих специалистов раз-два и обчёлся. Я - самый опытный. Мне уже шестьдесят один, и ни кто и не намекает, что пора на отдых. Но самому надоело слушать высказывания молодых начальничков: вы, мол, говно, а вот мы – умы. По такому принципу теперь работают во всех наших министерствах. А кто они эти «умы», устроенные и уже пару раз повышенные в должностях по ленинградскому или погонному блату?..
   Владимир Фёдорович налил себе и Игорю ещё водки.
   - Вам не лишку будет?
   - Не беспокойся, Игорёк, я быстро трезвею. Я ведь ещё из инструкторов хотел уйти, тему кандидатской подобрал для поступления в Академию общественных наук.  Накрылись и общественные науки, и сама академия, и изучаемый ей развитой социализм. Так и остался я аппаратным работником. Теперь дочь пошла по моему пути, окончила историко-архивный, готовится в нём к защите кандидатской. Я ей  помогал подбирать материалы, попутно делая интересные выписки для себя, да и финансово её семью поддерживаю.
   - А тема-то какова?
   - У дочери – о николаевских государственных думах, вплоть до временного правительства. Мне кажется, что у нас с гайдаровских времён всё правительство временное, но я не об этом. Сам я давно уже веду выписки из разных источников на одну интересную тему, может, даже книга получится, да кто такую издаст. Если коротко, то расскажу.
   - С удовольствием, Владимир Фёдорович послушаю.
   - Ну, тогда следующий тост – за мою будущую книгу.
   Сорокин немого помолчал, собираясь с мыслями.
   - Так вот у меня само собой получился вывод, что наша Россия с николаевских времён – страна хороших слов. Пишут же, что Индия – страна слонов. Вот я и предлагаю слоган: Россия – страна слов. Хорошо живём давным-давно только хорошими словами. Лысый обещал, усатый хоть и дело делал, другой лысый почти к коммунизму привёл, меченый – к социализму с человеческим лицом. А в результате получился грабительский капитализм. Слов и обещаний стало даже больше, чем при бровастом неоораторе. Я, Игорь, извини меня, пожалуй, чуть вздремну...
   Теплоход тем временем уже шёл вверх по Волге к Нижнему. За разговором  пропустили при развороте корабля вид на Макарьевский монастырь, да и по-прежнему шёл мелкий дождичек, даже, кажется, и усилился. На палубе одному неуютно.
   Из соседних кают слышны песни, где-то гуляли и несколько знакомых журналистов с периферии, но не заглядывать же в каждую каюту. Вернулся с мокрой палубы в свою.
   Виктор Фёдорович проснулся совершенно трезвым как раз за пару минут до причаливания теплохода. Он-то слов на ветер не бросает. У трапа сухо попрощался с недавним собутыльником – за ним прислали машину, чтобы отвести в гостиницу.
   Игорю же в другую сторону – на железнодорожный вокзал, откуда в полночь пойдет электричка до Петрова.

                х х х

   Эта встреча Игорю периодически вспоминается. Вот и недавно, прослушав двойные обещания по телевизору нынешнего красноречивого командного тандема, вспомнил о сорокинской стране слов. Но сколько ни говори «халва», слаще без неё, осязаемой, не станет...