Бесы

Часть первая

Сергей вошел лицом в паутину. Серебрясь тонкими нитями, она чуть заметно колыхалась от легкого ветерка, распутанная между двумя ветками соседних сосен. Толстозадый паук, описав в воздухе широкую дугу, исчез где-то в кустах.
Тьфу, - сплюнул Сергей, остановившись, и брезгливо стряхивая с лица слабо приклеившиеся паутинки.
- Ты что там? - послышался голос впереди.
Димы уже не было видно за темным частоколом стволов. Лишь доносился еле слышный запах табака, быстро рассеиваемый в плотном хвойном воздухе.
- Да щас, - крикнул Сергей. - В паутину въебался, - добавил он, нагнав Дмитрия.
- Ушибся? - усмехнулся тот, поправляя лямки рюкзака.
- Все еблище в синяках, - подыграл Сергей. - Терпеть не могу пауков.

Лес потихоньку редел. Трава начинала сменяться ярко-зеленым мхом, в котором приятно утопали ноги. Из-под трухлявого, утыканного опятами, как бородавками, пня прошмыгнула коричневая ящерка.
- Сейчас вспомнил, - сказал Сергей, ступая по следам Дмитрия, - как в детстве играл в деревне. Там жили у бабушки в хрущевке. Мы с пацанами как-то обнаружили, что слесари забыли закрыть дверь в подвал. Ну ты ж знаешь, как детям интересно лазить куда-то, где они еще не были. Я помню, как спускаюсь по лестнице вниз. Мне пацаны, которые уже успели туда шмыгнуть, кричат «Серёг, ну ты где?» А темно - хоть глаз выколи. Я начинаю искать стены руками и вляпываюсь в густую паутину. Если ты трогал паутину — наверняка знаешь, как она неприятно клеится к рукам. Меня это почему-то так напугало, что я мигом взлетел обратно по лестнице и потом долго оттирал руку о штанину. Меня аж трясло.
- Ну ты даешь, - отозвался Дмитрий, придерживая тугую ветку, чтобы та не хлестнула идущего сзади товарища. - А ты только пауков боишься или вообще всех насекомых?
- Пожалуй всех, - чуть подумав, ответил Сергей, - кроме, пожалуй, пчел.
- А что пчелы?
- Да я у дядьки в детстве на подработках на пасеке был. Когда каждый день видишь пчел. Видишь, как дядька, абсолютно не боясь, открывает ульи, берет голыми руками усыпанные сотнями пчел рамки, когда вечерами вечерами пьешь чай с сотовым медом — поневоле начинаешь проникаться уважением к этим созданиям. Доходило до того, что я садился возле летка и гладил по спинам садящихся на мостик пчел.
- Не жалили? - спросил Дмитрий, перешагивая через старое поваленное дерево.
- Жалили конечно, - рассмеялся Сергей, обходя бревно сбоку. - Но я ж матчасть хорошо выучил. Знал, что пчелиный яд полезен. Помню, меня как-то пчела укусила в веко. Глаз на следующий день распух так, что видеть им ничего не мог. Еду с теткой в трамвае, а ко мне какая-то бабка обращается «Ох, сынок, кто ж тебя так?» «Пчела» - говорю. «Ох уж эта гадкая пчела» - причитает. «Ни хрена она не гадкая!» - я ей сказал - «Зато теперь всю зиму болеть не буду».
- И не заболел?
- *** знает. Не помню. Давно было.

Нога Дмитрия неожиданно с хлюпаньем ушла по щиколотку в мох.
- Так. Стоп! - сказал он, высвобождая конечность и вглядываясь вперед. - Похоже вышли к болоту.
Впереди действительно заканчивались деревья и виднелись какие-то высохшие кусты, окруженные черными лужами с мрачной стоячей водой.
- Ты по карте-то смотрел? - спросил Сергей, отмахиваясь от лезущей в глаза мошкары.
- Смотрел, - ответил Дмитрий. - Все в поряде. Справа по берегу обойдем. Еще двадцать километров на север и разобьем лагерь.
- Ну смотри, попой клянешься! - пригрозил Сергей.
- Ну вы посмотрите на него! - деланно возмутился Дмитрий. - Второй день в походе, а уже пидорскую тему мусолит. Что ж через неделю будет?
- Через неделю будем друг у друга проверять утренний стояк и как-то решать этот вопрос.
- Хорошо, что у меня спальник из плотной материи, - сказал Дмитрий, начиная брести по бережку. - *** ты до меня доскребешься!
- У меня есть нож... Ой бля!!!
- Что? - обернулся Дмитрий.
- Смотри — змея! - воскликнул Сергей, указывая на вылинявший кусок травы. Там действительно, лежала, свернувшись кольцами серо-коричневая змейка.
- Гадюка, - оценил Дмитрий. - Греется. Не тревожь ее.
- Да вот еще.

- Давай передохнем, - остановился Сергей, выпрямляясь.
- Да ладно тебе, - бросил Дмитрий, не сбавляя ход и не оборачиваясь. - Осталось километров 5, не больше.
- Мне в ботинок попало что-то.
- Хорошо. Перекур, - ответил Дмитрий, снимая рюкзак и доставая из кармана жилета смятую пачку сигарет. - До темноты успеем.
Сергей стянул ботинок и, балансируя на одной ноге высыпал из него на землю какие-то опилки.
- То-то я чувствую, натирает что-то, - пробормотал он.
Где-то в вышине деревьев громко прокричала птица. Дмитрий, задрав голову, успел увидеть только взмах широких крыльев.
- Ты охотился когда-нибудь? - спросил он, выпуская дым через ноздри.
- Неа, - ответил Сергей, отряхивая от травинок потемневшую от пота подошву носка. - Разве что на крота...
- На крота?
- Ага. В деревне в детстве огород копали. Картошку. А огород большой, сто пятьдесят соток. Ну и заметили, что кротов дохуя развелось — картоху подкапывают. А мне тогда дядька рогатку выстругал неебическую. С ней хоть на медведя ходи. А я пошел на крота. Хожу по огороду, смотрю на грядку. Вдруг вижу: земля рядом с кустом шебуршится. Ну и морда кротовья из норки появляется. Я сразу голыш в рогатку. Растягиваю ленту и ****ых почти в упор! Попадаю кроту прямо по роже. Тому и ****ец настал.
- Да ты ****ись терминатор! - усмехнулся Дмитрий.
- А фигли он картоху жрал?! - сказал Сергей, похрустев суставами пальцев.
- Да много он сожрет? Ладно, ты готов?
- Да, - ответил Сергей, подлезая под лямки рюкзака. - Понеслись.

Когда разбили палатку, уже стемнело. Пришлось нацеплять на лоб светодиодовые фонари. В прозрачно белых лучах деревья приобретали какой-то отстраненный мрачный вид.
- Надо костер разжечь, - заявил Сергей.
- Не повредит, - отозвался Дмитрий, вылезая из палатки. - Я у края этой полянки по дороге дерево сухое поваленное видел. Пойду притащу. Ты пока воду достань. И гречку с тушенкой.
- У тебя в каком отделении? - спросил Сергей, заныривая под тент.
- В главном. Нож есть консервный?
- Ага.
- Ну все, я пошел.
Сергей выудил из рюкзака пакет с продуктами. Что-то кольнуло в шею. Сергей механически хлопнул рукой по больному месту. Посветил на ладонь. Красным пятном по ней размазался насосавшийся крови комар.
- Вот сука, - пробормотал Сергей.
Из опушки послышался короткий вопль. Сергей от неожиданности чуть не подпрыгнул. Выскочил из палатки и нервно заозирался по сторонам.
- Димон! - крикнул он. - Димон! Эй!
Луч света выхватил из темноты фигуру Дмитрия, волочащего ветвистое бревно.
- Ты кричал? - спросил Сергей.
- А? - переспросил тот, кидая бревно.
- Ты сейчас кричал-то?
- Ну наверное, - странно задумчиво ответил Дмитрий. - Наткнулся на дерево...
- У тебя ж фонарь на лбу! - напомнил Сергей.
- Да точно... Ну не знаю, замечтался наверное, - сказал Дмитрий, отрывая сухие ветки. - Котелок неси сразу.

- Пойду я спать, - выдохнул Сергей, отставляя в сторону миску. - Что-то подустал я сегодня.
- Угу, - кивнул Дмитрий, не мигая смотря на потрескивающий костер.
- Ты идешь?
- Посижу еще немного, - сказал Дмитрий, подвинув краешек бревна к пылающим углям.

Сергей забрался в спальник и застегнул молнию. Голова была тяжелая и какая-то мягкая. Сытое одурение распространялось по телу. Глаза сомкнулись. Сергею приснилось, что он на вокзале. Множество народу выстроилось в длинные очереди в кассы. Отовсюду доносятся обрывки разговоров, превращающиеся в монотонный нескончаемый гул. Сергей поморщился и перевернулся на другой бок. Сквозь сон почувствовал сквозь материю спальника и дно палатки неудобно упершийся корешок. Сергей открыл глаз. И сразу же забыл о корешке. Спросонья ему показалось, что в темноте он увидел гигантскую воспрявшую гусеницу. Приглядевшись, понял, что это Дмитрий. Сидящий в застегнутом спальнике.
- Ты чо? - сипло спросил Сергей, протерев глаз рукой.
В этот момент он услышал, что Дмитрий, что-то еле слышно бормочет.
Так вот почему мне голоса на вокзале снились, - пронеслась догадка в сережиной голове.
- Ты че не спишь-то? - прошептал Сергей, приподнявшись на локтях.
Ответа не последовало. Сергей прислушался к бормотанию Дмитрия.
- Ясом ясом коробо коробо ероыс, - бубнил тот бесстрастным и не прерывающимся вдохнуть воздуха голосом. - Кишире члесо сопороро ясом ясом ероыс жеваки ясом кишире вошом вошом клыке клыке четы четы четы мерц ероыс мерц ероыс мерц ероыс ясом мерц ероыс ясом кишире чрэв чрэв чрэв чрэв...
Сергей поежился. Почему-то вдруг стало не по себе. Тишина. Мрак. Ни одной живой души на километры вокруг и это глухое бормотание.
Неожиданно Дмитрий умолк.
Сергей затаил дыхание.
Дмитрий вдруг резко откинулся назад, как распрямившаяся пружина, и засопел.


Часть вторая

Сергей проснулся от звука шагов у входа в палатку. Было уже светло. Дмитрия не было. Сергей зевнул и вылез из спальника. Потянулся. Дмитрий варил в котелке кашу со сгущенкой и помешивал ее ложкой.
- Как спалось? - бодро спросил он.
- Вырубился как по щелчку, - ответил Сергей, обувая ботинки. - Надеюсь ты тоже. А то вон полночи просидел!
- Да я через полчаса после тебя спать пошел, - сказал Дмитрий, дуя на ложку и пробуя кашу на вкус.
- Я не про то, - отмахнулся Сергей. - Я про твой бубнёж в палатке среди ночи.
- Какой бубнёж? - непонимающе переспросил Дмитрий.
- А ты и не помнишь?! - удивился Сергей. - Я проснулся ночью, гляжу: ты сидишь в спальнике и бормочешь что-то под нос.
- Хм, - потрясенно отреагировал товарищ. - Не помню!
- Тебе говорили, что ты страдаешь лунатизмом? - поинтересовался Сергей, присаживаясь рядом.
- Нет, никогда...
- Странно.
- Очень! А что я говорил-то? Ну... ночью?..
- Да не разобрал. Бред какой-то.
- Мда. Во дела!
- Да... Каша готова?
- А... Да... Давай миску.

- Ты веришь в снежного человека? - спросил Сергей, весело вышагивая через высокие заросли папоротника.
- Неа, - отозвался Дмитрий, отплевываясь от мошкары. - Вообще верю только собственным глазам.
- Ну а как же многочисленные упоминания об этом существе у различных культур на разных континентах? Йети в Непале, сасквач в Канаде, алмас в Монголии, леший на Руси...
- Ну а какие доказательства? Отпечатки следов? Пара хреновых видеозаписей? Показания каких-то ублюдков на каналах типа РЕН-ТВ — явных актеров?
- Так вот и говорят, что снежный человек обладает сильными гипнотическими способностями и может воздействовать на подсознание человека, стать невидимым...
- Ну конечно... Вот ты видел медведя на задних лапах?
- Ну не вживую конечно...
- Медведь, стоящий на задних лапах, особенно если крупная особь, может достигать в высоту двух метров и больше. Если увидеть мельком, можно легко принять его за огромного волосатого человека, естественно насрать в штаны и бегом валить оттуда с воплями, что видел бигфута!
- Ну это слишком просто.
- А хули выдумывать? Всему, вообще всему можно найти самое простое объяснение и оно в конечном итоге окажется верным! Почему так мало физических доказательств существования йети — да потому что их действительно не существует. Это подделки и намеренная спекуляция на старых ошибочных мифах.
- Ну не знаю... Я все равно верю в него.
- Людям вообще нужно во что-то верить, - отрезал Дмитрий, срубив палкой толстый ствол папоротника. - Нужно усложнять, мистифицировать. Это все последствия генной памяти.
- Почему? - спросил Сергей, хрустнув попавшим под ногу стволом упавшей тонкой березы.
- Ну как почему? - вздохнул Дмитрий. - Тысячи лет люди жили, полностью координируя свое существование с силами природы, которые они не могли объяснить. Бьет молния в дерево — значит бог сердится и объявляет это место проклятым или святым — это уж как трактовать. В реке из-за сильного подводного холодного течения, после того как промыло вход подземного русла, у купающихся людей сводит ноги и они тонут — стало быть, река гневается. Увидели в лесу стоящего медведя, испугались — вот вам и легенда о бигфуте, грозном хозяине леса. И эти события, повторяясь из столетия в столетие, потихоньку воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Но по сути своей не выдерживающее никакой критики. Та же религия...
- Ну о религии не будем, - успокоил друга Сергей. - С ней-то мне как раз все понятно. Я в бога не верю. Хотя в теории могу допустить, что все созданное создано с умыслом.
- Если агностик — то агностик во всем, - съязвил Дмитрий. - В чем тогда смысл создания йети?
- А не всегда этот смысл нам ясен! Я понимаю, что ты сейчас будешь говорить об эволюции, но существование снежного человека эволюционной теории вовсе не противоречит! Снежный человек как одно из высших звеньев пищевой цепочки может существовать практически на любой территории — в лесу, горах. А за счет достаточно большого головного мозга - иметь потенциал развития тех долей, которые, в отличие от утративших данную функцию у людей в ходе эволюции, могут отвечать за психокинетические способности, и благодаря им — успешно выживать!
- Антинаучный бред! - бросил Дмитрий.
- Ну почему же, - пожал плечами Сергей. - Это пока гипотеза. Фактов, фактов, конечно, маловато.

- Что у нас с водой? - спросил Дмитрий, присев на привале и затягиваясь сигаретой.
- Еще где-то литр остался, - ответил Сергей, рассматривая пластиковую бутылку. - Нам бы ключ какой-нибудь найти.
- Погодь, я тут вроде отмечал..., - сказал Дмитрий, доставая из кармана стянутую в файлик карту. - Вот... На нашем пути где-то в четырех километрах будет деревенька Усы...
- Как-как?
- Усы! Moustaches
- Oui!
- Наверняка там есть колодец.
- Мысль. А туалетной бумаги у нас сколько?
- Метров сорок! - деланно серьезно ответил Дмитрий, доставая и осматривая рулон.
- Простите, вы не подскажете, где тут посрать можно?
- Везде, мон шер!
- Бумагу, сударь! - вскричал Сергей голосом актера Боярского. - Бумагу!

Через полчаса друзья вышли из чащи на дорогу. Хотя дорогой ее назвать было сложно. Заросшая колея, по которой, видно, не ездили очень давно. Вдоль дороги стояли редкие покосившиеся столбы с провисшими оборванными проводами.
- Налево, - махнул рукой Дмитрий.

За поворотом показался первый домишко. Серый, просевший. Окна с чудом сохранившимися резными наличниками заколочены косыми досками. Забор вокруг дома покосился настолько, что стал похож на строй направленных на путников копий. За ним виднелся небольшой, но сильно запущенный сад. Тучные яблони прогибались под тяжестью несорванных плодов. С крыши дома пулей сорвалась пара стрижей.
Стоящий следом по улице дом-сосед находился в еще более худшем состоянии. Крыша сложилась внутрь, а окна без стекол походили на глазницы черепа. Прилегающий сарай являл собой лишь остов из стропил. Было видно, что он давно уже разобран на доски.
- Душераздирающее зрелище, - пробормотал Сергей.
- Да уж, - задумчиво отозвался Дмитрий. - Смотри — колодец!
У края дороги действительно притулился старый колодец. Дверца-окошко была неуютно распахнута. Дмитрий подошел и заглянул внутрь.
- Ведро есть! Ржавое правда. Ну что ж, попробуем.
Он скинул рюкзак, отцепил от крючка ведро и начал осторожно разматывать цепь, пронзительно заскрипевшую при каждом обороте. Послышался плюх.
- Ну... Лишь бы цепь выдержала.
Дмитрий аккуратно наматывал цепь на валик, будто выцеплял автоматическим краном мягкую игрушку в игровом автомате. Наконец показалось ведро. Дмитрий перегнулся и резко вытащил его на край колодца.
Вода оказалась мутно-зеленоватая и пахла тухлятиной. На поверхности плавали мухи.
- Попили водички, - мрачно протянул Сергей.
- Давай еще пройдемся, - предложил Дмитрий. - Может здесь еще кто-нибудь живет?

Друзья побрели вдоль дороги, вглядываясь в дряхлые домишки. Ничто не обнаруживало присутствия человека. Лишь оглушительно стрекотали в траве кузнечики и стремительные стрижи носились над головами.
- Стоп, - воскликнул Сергей. - Глянь, у этого стекла целы.
- Действительно, - согласился Дмитрий, всматриваясь в покосившийся дом с облупленной зеленоватой красной. - И даже занавески есть.
- Ну что, зайдем? - выжидающе глядя на товарища, спросил Сергей.
- Ну почему бы и нет?! - пожал плечами Дмитрий, толкая калитку.
Та распахнулась и повисла на одной петле.
Дорожка к дому поросла клевером. В углу двора рядом с крыльцом стояла собачья конура. Тянувшаяся от нее ржавая цепь заканчивалась сломанным карабином на нижней ступеньке крыльца. Вторая ступенька была продавлена посередине и из дыры пробивалась трава.
- Может и тут никого нет? - подумал вслух Сергей.
- Сейчас узнаем! - ответил Дмитрий, поднимаясь по ступенькам.
Трижды постучал в дверь. За дверью не было слышно ни звука.
- Попробуй толкнуть, - предложил Сергей.
Дмитрий на всякий случай огляделся по сторонам и толкнул дверь плечом. Та с трудом, но поддалась. В сенях пахло чем-то кислым. У стены стояли старые калоши и ведро со сгнившей картошкой. Дверь в комнату была открыта, но занавешена какой-то простынёй.
- Хозяева! - крикнул Дмитрий, постучав по косяку. - К вам можно?
Ответа не последовало.
Дмитрий отодвинул занавеску и друзья вошли внутрь, оказавшись в комнате, служившей, очевидно, кухней. В стоявшей на пол-помещения закопченной печи были открыты все заслонки. На столе возле окна грязная кастрюля. Висящие на стене часы-ходики застыли на половине шестого.
- Похоже никого, - сказал Дмитрий.
- Чем так воняет? - поморщился Сергей, прикрывая нос ладонью.
Дмитрий принюхался. Из отходящей вправо комнаты за неплотно прикрытой дверью тянуло чем-то сладковато-прелым. Он осторожно открыл дверь и прошел внутрь. За старинным платяным шкафом у стены стояла тахта. На ней под выцветшим и местами разорванным одеялом угадывались очертания человеческого тела. Из-под краешка одеяла выглядывали ступни в шерстяных носках. По ним ползали мухи.
Вставший в дверях Сергей выпучил глаза.
- Пойдем отсюда, - негромко сказал Дмитрий.

Часть третья

Из деревни выходили молча и торопливо. Потревоженное безлюдье, казалось, выталкивало товарищей вовне, как толща воды выталкивает на поверхность наполненную воздухом бутылку.
Дорога вышла в поле, заросшее высокой сорной травой. С холма открывались классические, многократно воспетые русские просторы. Вдалеке у края поля виднелась темная полоса леса и сверкала в лучах заходящего солнца узенькая речушка.
- Река, - прервал молчание Сергей. - Воды можно набрать.
Впереди на дорогу села и задергала серым хвостом трясогузка. Подождала, пока путники приблизятся , и коротким перелетом метнулась на десяток метров дальше. В стороне от холма высились несколько берез. Темно-зеленые листья шумно шелестели на ветру. Под деревьями виднелись покосившиеся кресты старого погоста.
- Посмотрим? - спросил Сергей.
Дмитрий пожал плечами.
Могил было немного. Невысокие декоративные оградки проржавели. Надписи на табличках стерлись практически до неузнаваемости.
Сергей, кряхтя, наклонился к одной из них.
- Фролова Екатерина Федоровна, тысяча восемьсот девяносто седьмой — тысяча девятьсот восемьдесят первый. А соседняя...
Сергей всмотрелся в выцветшую фотографию, вделанную в щербатое надгробие. Оттуда смотрело грустноватое лицо немолодой женщины.
- Фролова Мария Сергеевна... Тысяча девятьсот тридцать второй — тысяча девятьсот девяносто первый. Наверное дочь...
Сергей выпрямился.
Дмитрий стоял поодаль и смотрел под ноги.
- Пошли, - сказал он, сплевывая на землю. - Хватит на сегодня мертвяков.

Дорога, петляя, вышла к реке. Та была совсем неширокой — не больше пятнадцати метров. На противоположном берегу склонились ивы. Позади них, в небольшом отдалении грозным охранником возвышался хвойный массив. В быстрых водах струились, словно распущенные волосы, длинные бледно-зеленые водоросли. Очевидно, дорога переходила в брод, но на противоположном берегу от продолжения дороги осталось лишь еле заметная просека, уже успевшая зарасти травой и кое-где молодыми деревцами.
- Остановимся здесь на берегу! - решил Дмитрий, бросая рюкзак. - С утра и воды наберем.
Друзья лежали в палатке. Дмитрий, нацепив на лоб фонарик, читал книгу Глуховского. Сергей грыз ногти и выплевывал откушенные краешки в потолок. Где-то там в темноте зап палаткой непрерывно журчала река.
- Ты знаешь, - нарушил тишину Сергей. - Я вот все не могу не думать об этом мертвеце в деревне. Ты кстати хорошо его разглядел?
- Её, - поправил Дмитрий, не отрываясь от книги. - Бабка какая-то... Она лицом к стене лежала. Заметил только волосы длинные, седые...
- Тем более бабка..., - пробормотал Сергей. - Ты понимаешь, что это была последняя жительница деревни? Что вместе с ней умерли и эти Усы? Да и вообще, как это должно быть невыносимо жутко лежать и умирать в абсолютном одиночестве, зная, что никто не придет на помощь? Что допустим у ней просто отказали ноги, и она, не будучи способна встать с кровати, тупо умерла от голода или жажды — в этом людьми и богом забытом месте?
- Понимаю, - вздохнул Дмитрий, захлопывая книгу. - Грустно это все конечно. Но забивать себе голову не хочу. Давай спать.
Он выключил фонарь и сложил его в кармашек.
- Ты завтра готовишь! - предупредил Дмитрий.
- Хорошо, - ответил Сергей, переворачиваясь к стене.

Сон ему не шел. Только стоило Сергею закрыть глаза, как перед ним опять представала эта убогая комнатка с мертвой бабкой на просевшей кровати. Он завидовал тому, как быстро засопел во сне Дмитрий и подивился прочности его нервов. «А интересно, как же домовые?» - думал он. - «Что происходит с ними, когда умирает хозяин? Куда они уходят? А ведь если посмотреть — как быстро разрушаются дома, в которых никто не живет. Как будто из них выходит витальная сила или дух, поддерживавший их, пока в них кто-то обитал. Так и этот бабкин дом — тоже уже стал рушиться и скоро станет таким же, как и остальные в этой деревне. Как ссохшиеся пустые куколки, из которых вылупилась бабочка».
Сергей зевнул и через пару мгновений вздрогнул, как бывает обычно, когда цепляешь грань яви и сна. Перевернулся на спину и покосился на Дмитрия. Тот почему-то прекратил сопеть и какое-то время его дыхания вообще не было слышно.
Сергей забеспокоился. Неожиданно Дмитрий стал дышать очень быстро — как запыхавшаяся собака, не шевелясь при этом ни единым членом.
У Сергея по спине прыснули мурашки.
- Дим, ты спишь? - прошептал он.
- Ясом! - ответил Дмитрий каким-то не своим, грудным голосом, и резко сел в спальнике.
Какое-то время он сидел тихо, не издавая ни звука. Сергей невольно вжался к стене. Однако, скоро послышалось бормотание, почти сливающееся с журчанием воды.
- Ясом ероыс ясом ероыс шевело шевело, - вещал Дмитрий, закостенев в одной позе.- Мерц мерц мерц шевело мерц шевело чрэв чрэв шевело ясом ясом ероыс шевело кишире жеваки чрэв шевело кишире жеваки чрэв мерц мерц мерц...
Сергей крикнул испуганно:
- Дим, ты чего?
Товарищ не отреагировал.
Дрожа, Сергей, выбрался из спальника и потряс Дмитрия за плечо. Даже сквозь ткань спальника он почувствовал, насколько напряжены все мышцы друга, как будто тот застыл в каком-то неистовом, нечеловеческом усилии. Это физическое напряжение удивительно контрастировало с чередой звучащих тихих бессвязных непонятных слов. Сергей нащупал в кармашке фонарик и включил слабый свет. Подполз к Дмитрию и дрожащей рукой стянул с его головы капюшон спальника. Посветил в лицо.
Ощущение какого-то первобытного неконтролируемого страха холодной волной окатило Сергея, так что фонарик сам выпал из руки. Сергей кубарем выкатился из палатки и побежал в темноту, в поле, не разбирая дороги.

Часть четвертая

Сергей лежал на берегу Индийского океана. Теплый ветерок обдувал лицо. В воздухе носились запахи прелых водорослей и соленой воды. На горизонте, подернутом дымкой, виднелось рыболовецкое судно. В считанные мгновения ветер нагнал грозовых туч и крупные холодные капли плюхнулись на лицо. Из-за пальмы вышел угрюмый слоненок из советского мультфильма «38 попугаев» и ткнул Сергея в бок мягким хоботом.
- Вставай, - загундосил слоненок.
- Отъебись! - ответил Сергей и недовольно повернулся набок.
- Вставай, - деловито повторил слоненок, поправив на носу крупные квадратные очки. - Промокнешь же к ****е матери.
- Ну и *** с ним! - проворчал Сергей.
Слоненок опять затормошил его хоботом.
Сергей очнулся.

Первое, что увидел, - это высеченные на темном камне слова «Фролова Екатерина Федоровна, 1897-1981». Сергей лежал на могиле, поджав колени к груди. Левая нога затекла.
- Проснулся наконец! - послышался удовлетворенный голос.
Сергей поднял голову. Над ним возвышался Дмитрий, одетый в желтый дождевик с капюшоном.
- А я тебя иску иску, а ты зарылся у песку! - продекламировал Дмитрий, прикуривая сигарету.
Сергей вскочил и ошалело посмотрел вокруг. Да, то самое кладбище. Те самые березы шумят над головой. Небо в серо-синих тучах. Капают редкие крупные капли.
- Пошли, - сказал Дмитрий. - Сейчас ливанет!

Друзья быстрым шагом направились к реке. На пол-пути полило как из ведра и остаток пути пришлось проделать бегом. Сергей юркнул в палатку набросил на мокрое тело куртку, клацая зубами от холода.
Дмитрий залез следом.
- Я горелку тут рядом с палаткой поставил, - сообщил он. - Сейчас вода вскипит. Чаю согреем.
- Спасибо, - вымолвил Сергей, вытирая скользнувшую на кончик носа каплю.
- Не за что, - ответил Дмитрий, доставая из рюкзака батон хлеба. - ты лучше объясни какого черта ты на кладбище делал? Я проснулся. Тебя нет. Думал, поссать вышел, а спальник потрогал — холодный. Значит ушел давно. Я давай тебя искать. Весь берег исходил. Затем решил, что наверняка ты за каким-то хером в деревню обратно поперся. Ну и нашел тебя на пол-дороги.
- Не знаю, что я там делал! - нервно выкрикнул Сергей. - Я не помню! Ты мне лучше скажи, что с тобой происходит?! Я чуть коня со страху не двинул?!
- Не понял, - нахмурился Дмитрий, отрезав от буханки ломоть.
- Ты ****ь лунатик ****утый! - заорал Сергей. - Опять ****ил во сне.
- Ну мало ли ****ил?! - хмыкнул Дмитрий. - По****ил да спать лег — что с того?
- Да то! - рявкнул Сергей, выхватывая у товарища отрезанный кусок хлеба. - Я видел твое лицо, когда ты был в этом состоянии.
- А что с ним? - спросил Дмитрий, машинально проведя ладонью по уже сильно отросшей щетине.
- Это был не ты!!! - сказал Сергей и вздрогнул. - Видишь, меня ****ь от одного воспоминания трясет!
- Серег, да ты успокойся! - примирительно сказал Дмитрий, высунувшись наполовину из палатки притушить пламя горелки. - На держи, - продолжил он, протягивая другу металлическую кружку с кипятком и свисающей веревочкой пакетика чая. - Осторожно: горячо!
- Это был не ты! - повторил Сергей, обхватив кружку обеими ладонями. Кружка заметно тряслась. - У тебя было какое-то другое лицо. Как будто твое, но в то же время не твое. Оно было как-то... не знаю... как будто деформировались черты... страшнее!... И главное, - Сергей отпил заварившегося чая. - Твои глаза. У тебя глаза были открыты. И... я не знаю... Такое ощущение было, что на меня сам черт смотрит! У меня аж в башке все помутилось! Мне никогда не было так страшно.
Дмитрий молча отпивал чай из своей кружки и смотрел в стену.
- Ты сам можешь объяснить, что за ***ня с тобой происходит?!! - дрожащим голосом спросил Сергей, прикладываясь к кружке.
- Я как раз пытаюсь найти этому объяснение, - негромко произнес Дмитрий, задумчиво глядя перед собой. - Если конечно все было так, как ты говоришь...
- Конечно все было так! - с жаром прокричал Сергей. - Ты что, мне не веришь чтоли?!
- Ну у тебя всегда была фантазия будь здоров! - неубедительно улыбнулся Дмитрий. - Мы вон про чертовщину всякую говорим, а тебе начинает мерещиться всякое. Опять же — где я тебя нашел? На кладбище! Так вот давай рассуждать вместе: ты среди ночи видишь, что я превратился в черта, потом у тебя провал в памяти, потом ты просыпаешься на могиле. Может, это не я страдаю лунатизмом, а ты?
- Ты ****ь ёбнулся чтоли? – заорал Сергей, расплескивая чай. – Я говорю так, как было! Это я, по-твоему, сумасшедший?!
- Ладно-ладно, - поднял руку Дмитрий. – Не будем сейчас гадать. Проехали…
Он выглянул наружу, оставив в сторонку допитую кружку.
- Дождь кончился! – сообщил он. – Пойду-ка я искупаюсь. После дождя вода теплая. Тебе кстати тоже советую.
- В ****у! – буркнул Сергей, влезая в спальник и отворачиваясь к стенке.
Дмитрий пожал плечами и начал стаскивать с себя одежду.

Полежав немного, Сергей все-таки решил выбраться из палатки. Солнце уже пекло вовсю. По мокрой траве неуклюже карабкался толстый шмель. Сергей взглянул на реку. В ее середине против течения плыл Дмитрий. Течение было столь сильным, что, несмотря на прикладываемые усилия, тот практически не двигался.
- Я подумал! – крикнул он, отплевываясь от попадающей в рот воды. – Сегодня еще побудем здесь, а завтра с утра уже тронемся. Как считаешь?
- Можно, - помолчав, ответил Сергей.
Он подошел к воду и сложив руки горстью, сполоснул лицо.
- Точно освежиться не хочешь? – спросил Дмитрий, встав на ноги и вытряхивая воду из уха.
- Нет, - ответил Сергей. – Может потом. Пойду обед готовить.

Часть пятая

Чуть слышно потрескивал костер. Вместе с сизым душистым дымом в воздух взлетали искры. Сергей длинной палкой с закоптившимся концом ворошил угли. Дмитрий сидел на принесенном из прилеска бревне и копался в кармане жилета.
- Что ищешь? – поинтересовался Сергей, зажмуривая глаза от попавшего дыма.
- Дудку, - просто ответил Дмитрий. – Я перед поездкой отсыпал немного… А вот оно.
Он выудил из одного из многочисленных карманов многократно сложенный листок – страницу, вырванную из глянцевого журнала. На сгибе оказалось небольшое количество темно-зеленой травы.
- Будешь? – спросил Дмитрий, забивая шмаль в маленькую трубку.
- Давай, - кивнул Сергей, поднимаясь с земли. – Жесткая?
- Ну так, - пожал плечами Дмитрий. - Средне.
Сергей запалил зажигалкой траву и глубоко затянулся. Поперхнулся и зашелся в резком кашле.
- Вкусненько? – усмехнулся Дмитрий, отбирая у него трубку.
- Нямка, - в перерывах между кашельными спазмами ответил Сергей.
Дмитрий затянулся и спустя несколько секунд спокойно выдохнул. Постучал трубкой по бревну, вытряхивая пепел.
- Давай еще по одной? – предложил он, беря щепотку травы.
Сергей кивнул, откашлявшись.
Дмитрий, затянувшись, передал трубку Сергею.
- Добивай, я пойду сухари к чаю достану, - сказал он, залезая в палатку.
Сергей выкурил остатки и спустился к воде вымыть свою посуду.

Дмитрий снял с костра котелок и перелил кипящую воду в кружки. Чаинки взвились на поверхность. Сергей хлопнул себя по шее.
- Комаров дохуища что-то, - рявкнул он. – Заебали уже.
- У воды их всегда много, - хмыкнул Дмитрий, развязывая пакет с сухарями с изюмом. – А меня кстати еще ни один не кусил.
- Да ладно?
- Серьезно.
- А почему?
- Я вот каждый раз, когда комар садится, задаю ему этот вопрос.
- А он?
- Молчит.
- Вот ведь тупая скотина!
- Не говори.
- ****ь, опять! – крикнул Сергей, прихлопывая комара на щеке. – Ублюдки, я повелеваю вам, нападайте на него!
- Они не могут, - парировал Дмитрий.
- С каких ***в?
- А меня нет! – сказал Дмитрий, макая в чай сухарь. – Я – всего лишь проекция твоего сознания.
Сергей замолчал, обдумывая сказанное.
- Неплохо устроился, - оценил он.
- А то, - осклабился Дмитрий, откинувшись назад.
- У меня случай был, - сказал Сергей, отпивая чай. – Я в том году на футбол пошел. ЦСКА – «Манчестер». Лига Чемпионов. Мы с пацанами перед матчем встретились в пабе и за сорок пять минут успели ебнуть три бутылки водки на шестерых…
- Нормальный нулевой тайм, - одобрил Дмитрий.
- Вот… Выходим из паба, идем к метро, а Веня всех в подворотню ведет. Я поначалу не отдуплил, думал, что ребята поссать пошли. Вышли к детской площадке. Веня достает неебических размеров штакетину. «За веселую игру!» говорит и взрывает ее. Потом передает по кругу. А я еще не знал тогда, что у Вени всегда трава яростная, гидропон какой-то. Затянулся несколько раз от души… Идем в метро, и только я прохожу турникеты, как у меня голову нахуй свело. Как будто мягкими подушками ****ов огрёб по полной. Стою, смотрю на людей и ничего не понимаю. Мы заталкиваемся в вагон. Стоим в торце всей группой. Кто-то что-нибудь скажет, как все дико ржут. А мне и смешно и страшно одновременно. Паника какая-то…
- Бывает, - вставил Дмитрий.
- Я шепчу Лёхе, ты мол как? ****ец, - говорит, - тащит. Я, говорю, ваще ничего не понимаю… Приезжаем на «Спортивную». Народу дохуя. Все на футбол прутся. Ментов соответственно тоже немеряно. Меня паника еще гуще нахлестывает. Думаю, что палюсь по полной. Поднимаемся из эскалатора, выходим на улицу, а там на всем пути до стадиона менты шеренгой стоят. Да еще и на конях. Гусары, ****ь, ***вы!..
Сергей отхлебнул еще чая.
- Ну вот… И тут меня осеняет гениальная мысль. Чтобы не палиться, я всего лишь стану невидимым! И стал!
- Да ну?
- Ага. И как только понял, что я невидимый, мне сразу полегчало. И главное - все кордоны прохожу, как нож сквозь теплое говно. Меня даже менты по куртке не хлопают, не обыскивают.
- Нормально!
- Но это люди… Но я все-таки прокололся, когда вступил в бой с машиной. Там уже у входа на стадион стоят турникеты. Засовываешь билет со штрихкодом в считывающее устройство – турникет прокручивается. Ну а у меня вдруг ступор. Подходит моя очередь, и я наглухо забываю, куда дел билет. Выворачиваю сумку, суечусь, мечусь, как мудак. А сзади же тоже люди стоят, ворчат, накаляют. Наконец вспоминаю, что билет перекладывал в карман джинсов. Достаю, роняя при этом какие-то зажигалки, носовые платки, ключи… Прикладываю его к этой мудистике, прохожу и застреваю сумкой. Зацепилась она за него. Я стою, дергаюсь, дрочусь с этой ***той. У меня паника – машины одолели. Как Сара Коннор, нахуй. Смотрю, уже стюарды на меня глазеют. Значит мой инвизибл мод хуякнулся…
Дмитрий захрюкал от смеха.
- Я значит дергаю сумку. А нихуя! Тут наконец, какая-то девка, которая за мной следом была, говорит: «Молодой человек, давайте я свой билет приложу. Турникет провернется и сумка отцепится». Я наверное минуту осмысляю эту фразу и прихожу к выводу, что идея гениальная. Отцепляю наконец сумку и прохожу на стадион. Вот.
- Менты больше не прикапывались?
- А… Ну при входе на сектор какой-то молоденький *** как-то подозрительно посмотрел. Но мне уже насрать было. Хуле, я старше и здоровее в два раза. Даже если б он пискнул что-нибудь, нахуй был бы послан и дело с концом.
- А как сам футбол?
- Да ну, ***ня какая-то. Просрали… Зато смешно было ****ец!
- Ясен хер! Как тебе сухарики?
- Очень утоляют жажду!
- Еще бы! Из них можно супы варить.
- Да, сухарные супы. Насыпаешь в кастрюлю сухарных крошек, морковки там, лука…
- Тертых куниц…
- Да, тертых куниц. Причем молодых. Это очень важно. Ставишь значит кастрюлю на огонь и все.
- И съебываешь…
- Да, и съебываешь. На день-другой.
- А можно и на месяц!
- Можно и на месяц. В Гоа.
- Ты был в Гоа?
- Нет.
- Это потрясающе!
- А ты, что, был?
- Нет. И это тоже потрясающе!
- А что еще тебя может потрясти?
- Ты.
- Я?
- Да. У тебя есть руки, значит, ты можешь меня потрясти.
- Как грушу?
- Зачем трясти грушу?
- Чтобы услышать, как звучат ее семечки.
- Ты слышал, как они звучат?
- Нет. Но это потрясающе!
- Мне кажется, семечки должны воспевать оды всеблагой матушке природе.
- На русском?
- Если груша русская, то на русском.
- Кстати, вот бы сейчас они попели, а то у нас никакого приемника нет. Музыки хочется.
- Да, надо не забывать перед поездкой куда-нибудь покупать поющую грушу.
- И запас семечек на подзарядку.
- Да…Ооох…
- Что?
- Лицо устало.
- Положи его отдыхать. Или вон сходи сполосни, если таращит.
- Да, пойду.
Сергей поднялся и неуверенными шагами, будто на мягких лыжах, спустился к реке. Зачерпнул воды и плеснул на лицо. В ухе неприятно запищал комар.
- Сучища!!! – завыл Сергей и ударил себя по уху.
Пищание прекратилось. Возник звон.
Сергей поднялся обратно к палатке. Дмитрий в это время заботливо чистил котелок.
- Слушай, возьми его у меня, - взмолился он. – Меня так торкнуло, что скоро его насквозь протру!
- Я тебе наоборот свои ботинки отдам почистить, раз такая тема.
- Вот гад!
- Я такой. Пойду полежу, а то башка кружится…
- Давай.
Сергей забрался в палатку и мешком плюхнулся на спальник.

Глава шестая

Сергей вновь оказался на берегу Индийского океана. По песку расхаживали длиннорукие карлики-кришнаиты с тоненькими косицами, свисающими с бритых черепов. Карлики распевали маха-мантру и кружились вокруг своей оси. В воздухе, на небольшой высоте на сияющем белом облачке сидел улыбающийся Кришна. К пению примешивался невесть откуда взявшийся звук хрустальных колокольчиков и аромат благовоний.
Светлые воды океана выбросили на берег гигантскую грушу. Все пестрое кришнаитское сообщество почтительно преклонило колени. Сам Кришна же нисколько не поменял позы, оставаясь парить в вышине.
«Наверное, это голограмма», - догадался Сергей.
Груша запульсировала. Под ее золотистой кожицей вздулись желваки. Кришнаиты воздели руки и заголосили очередную мантру. Внезапно груша начала лопаться. Из ее раздувшихся боков полезли маленькие чернявые человечки. Приглядевшись, Сергей рассмотрел, что они были одеты в красные атласные штаны, начищенные черные сапожки и расшитые рубахи. Человечки начали восторженно крутить хороводы, танцевать какие-то безумные казацкие пляски. Наконец выстроились в шеренгу и тоненькими голосами грянули:
Матушка Россия
Степи да леса
Сяду я в кибитку
На два колеса
Пронесусь я с ветром
Изо края в край
Во главе вороньих
Сизокрылых стай
Укушу Мишутку
За костлявый бок
С куколкой Марфуткой
Лягу на песок
Мы начнем детишек
Делать да стругать
Будем Русь Родную
С колен поднимать

Кришнаитское воинство восторженно побросало вверх лепестки лотоса и закружилось пестрыми волчками. Из-за пальмы высунулся Слоненок и какое-то время постоял в отдалении, почесывая хоботом бок, словно не решаясь подойти. Наконец, скромно подсеменил к Сергею.
- Извините, - пробубнил он.
- Да-да? – обернулся Сергей.
- Вам нравится? – спросил Слоненок, протирая очки и кивая на пестрые пляски.
- Я еще не понял, - признался Сергей.
- Угу, - кивнул Слоненок и стеснительно замахал хвостиком. – Я еще хотел спросить…
- Что? – ободрил Сергей.
- Зачем ты меня на *** послал? – с вызовом спросил Слоненок.
- Ну а что ты до меня доебался?! – возмутился Сергей.
- Я как лучше хотел, а ты меня на *** послал! – злобно сказал Слоненок, раздувая ноздри на хоботе.
- Обосрали - обтекай! – неожиданно жестко для самого себя выразился Сергей.
Слоненок возмущенно затрубил. Правда звук получился какой-то смешной, словно у гармони-двухрядки разошлись меха.
Сергей заржал.
- Бляяяяя, вот ты разъёба потешная! – согнувшись в смехе, запричитал он.
У Слоненка налились кровью глаза. Он копнул песок ногой, как бык, и понесся на Сергея. Тот не успел отпрыгнуть и повалился на землю, прижатый сверху тушей Слоненка.
- Ясом! – зарычал Слоненок, обвивая шею Сергея своим неожиданно холодным хоботом.
- Чего? – засипел Сергей, пытаясь сбросить его с себя.
- Ясом ясом ероыс ероыс, - зашипел Слоненок, все сильнее сдавливая горло.
Сергей забрыкался и изо всех сил пытался разжать удушающий хобот.
Проснулся.
На груди сидел Дмитрий, сомкнув руки на шее Сергея. Его лицо мертвенно-бледным пятном белело в темноте палатки. Глаза темными адскими колодцами, казалось, буравили Сергея насквозь.
- Ероыс ероыс ясом ероыс ясом мерц мерц мерц мерц, - рычал Дмитрий, не ослабляя хватки.
Сергей хрипел, чувствуя, как глаза вылезают из орбит, и как разливается по легким удушающий жар. Собрав ускользающие последние силы, Сергей резко крутанулся вбок, успев освободившейся рукой ударить Дмитрия по лицу. Тот, не удержавшись, повалился рядом. Почувствовав, что хватка ослабла, Сергей сбросил с шеи руки Дмитрия и пулей выскочил из палатки. Подскочив к тлеющему костру, он вытащил из него толстую палку, встал с ней наперевес за пепелищем, тяжело дыша и готовясь отразить нападение.
Дмитрий не появлялся.
Сергей, переводя дыхание, сел на бревно и вытер испарину со лба.
- Только выйди! – угрожающе пробормотал он, перехватывая палку поудобнее. – Только, ****ь, выйди…

- Серёга! – услышал он оклик.
Открыл глаза. Уже было светло, пасмурно и прохладно. Дмитрий стоял перед палаткой и застегивал куртку.
Сергей пытался приподняться, но тело настолько окостенело, что он плюхнулся обратно на бревно, выронив попутно палку из рук.
- Не подходи ко мне! – хрипло произнес он.
- В смысле? – спросил Дмитрий, проходя босиком по росе к берегу реки.
- Ты меня чуть не убил нахуй! – заорал Сергей, вновь делая попытку подняться.
- Когда это? – услышал он Дмитрия, умывающего лицо.
- Ночью.Ты. Хотел. Меня. Убить, - раздельно, как для душевнобольных произнес Сергей.
Дмитрий поднялся на берег, сплевывая воду.
- Ты меня беспокоишь, - сказал он. – Опять спал на улице…
- Конечно, ****ь! – вскочил Сергей. – Ты в палатке хотел меня задушить. Я и выскочил…
- Так-так, - задумчиво протянул Дмитрий, доставая мятую пачку сигарет. – А почему я хотел тебя убить?
- Я ебу?! – крикнул. – Ты мне не веришь, да?
- Ну поверь, Серег, - сказал Дмитрий, выпуская дым. – Мы давно друг друга знаем. Нам нечего делить. Зачем мне тебя убивать?
- Не веришь, - покачал головой Сергей. – А ты на шею мою посмотри!
- А что с ней?
- Ну посмотри-посмотри!
Сергей ослабил ворот и задрал голову. Дмитрий подошел поближе.
- Ты наверное удивишься, - сказал он, всматриваясь в шею товарища, - если я скажу тебе, что кроме комариных укусов на твоей шее никаких следов нет.
- Как нет? – изумился Сергей, ощупывая шею. – Должны же были синяки остаться.
- Нет у тебя никаких синяков, - ответил Дмитрий. – Разговор окончен!
- Подожди, - пробормотал Сергей. - Как же это… У тебя зеркало есть?
- Иди ты нахер со своей паранойей, - отрезал Дмитрий, разжигая горелку. – Собирай вещи. Пьем чай и выдвигаемся.

Глава седьмая

Сергей сложил свои вещи в рюкзак и теперь восседал на нем, пытаясь с помощью отражения в стекле часов увидеть какие-либо следы на шее. Дмитрий упаковал палатку и теперь прилаживал лямки рюкзака по длине.
- Долго там дрочиться будешь? - крикнул он Сергею. - Пора идти!
- Иду, ****ь! - обиженно рявкнул тот. - Если нет следов, то еще не значит, что ничего этого не было.
- Ну конечно, - хмыкнул Дмитрий.
- Конюшня, - буркнул Сергей, закидывая на плечи рюкзак.
- Я поэт. Зовусь я Цветик..., - процитировал Дмитрий, спускаясь к воде и держа в руках ботинки, чтобы не замочить.
- ****ь, заткнись, а? - бросил Сергей, ступая следом.
- Ты б кроссовки снял свои, - сказал Дмитрий, заходя в воду.
- Не надо относиться ко мне как к ребенку, - повысил голос Сергей. - Я без тебя знаю, что и когда мне делать.
Дмитрий никак не отреагировал. Течение сбивало с ног. Приходилось осторожно балансировать, пытаясь при этом ступать, не поранив ноги о попадающиеся среди мелкого песка камни. Наконец выбрался на противоположный берег и вытер мокрые ноги о траву. Проходящий в этот момент середину брода Сергей поскользнулся и шумно плюхнулся.
- Да ёб же твою мать! - разнесся на всю реку его разъяренный вопль.
Сергей вышел на берег мокрый и злющий.
- Только ничего не говори! - сдерживая раздражение, сказал он Дмитрию.
- Бывает, - пожал тот плечами и прикурил сигарету.

Товарищи пробирались широкой заросшей просекой. Дмитрий посасывал травинку и периодически сверялся с картой. Идущий следом Сергей напряженно пыхтел.
- А сколько нам вообще еще идти? - молвил он, утирая пот со лба.
- Вообще, - оценил Дмитрий. - Километров семьдесят... Еще одна ночевка.
- Крайняя, - добавил Сергей.
- Последняя... - вполголоса сказал Дмитрий.
- Ты что там с****нул сейчас? - насторожился Сергей.
- Да я пошутил. Ничего особенного...
- Тебе это ****ь смешно чтоли? - крикнул Сергей, обгоняя товарища и становясь у него на пути. - Ты мне скажи, ты что, ржешь тут надо мной? Ты что, *****, задумал вообще?
Сергей пихнул Дмитрия в грудь.
- Ничего я не задумал, - отвернулся Дмитрий. - А тебе надо успокоиться...
- Какой нахуй успокоиться?! - скрипнув зубами, зашипел Сергей и пихнул его еще раз. - Ты меня ****ь порешить захотел, да?!
- Прекращай истерить! - Дмитрий холодно посмотрел в глаза товарища.
Сергей раздул ноздри. Сбросил рюкзак и попытался с размаху ударить Дмитрия по лицу. Однако тот успел увернуться, также скинул рюкзак и пружинисто встал в стойку. Сергей вновь полез, широко и неумело размахивая кулаками. Дмитрий, пропустив один удар по касательной в корпус, ответил сокрушительным прямым в челюсть и парой упругих тычков по бокам. Сергей рухнул на колени. Дмитрий сделал стремительный удушающий захват.
- Пусти, сука! - запузырил разбитыми губами Сергей. -Пусти!!!
- Ты успокоился? - встряхнул его Дмитрий, на всякий случай усилив хватку.
- Всё-всё, - засипел Сергей.
Дмитрий разжал руки и отошел к своему рюкзаку. Сергей какое-то время простоял на коленях, широко разевая искривленный рот, ловя воздух. Дмитрий заправил в штаны выползшую рубашку и вытащил из рюкзака бутылку с водой. Кинул ее Сергею. Тот не поймал. Бутылка отлетела в траву.
Дмитрий вновь прикурил сигарету, с любопытством осматривая разбитые костяшки на руке. Сергей с коротким стоном встал, подобрал бутылку и жадно сделал большой глоток. Оставшуюся воду, нагнувшись, вылил себе на голову. Фыркнул и стал щупать челюсть.
- Зубы целы? - поинтересовался Дмитрий, прикладывая к к пальцам подорожник.
- Целы, - буркнул Сергей, сплевывая кровь.
- Это, - сказал Дмитрий выдыхая дым. - Ты извини... Я в самом деле сказал, не подумав.
Сергей засопел, закрутил крышку пустой бутылки, положил ее к себе в рюкзак, забросил его на плечи.
- Ладно, - ответил он. - Пошли.

Друзья шли почти весь световой день, изредка прерываясь на привалы, подъедая уже начинающую пахнуть колбасу и плесневеющий хлеб. Один раз просеку пересекли еле различимые ржавые рельсы узкоколейки, которые стали заметны только когда Сергей больно споткнулся о них, засмотревшись на пролетающего ястреба. В кустах показался прибитый к сухому деревянному столбу истершийся щит предупреждающего знака.
- Ничего себе! - отметил Сергей, вглядываясь в уходящий в глушь след узкоколейки. - Куда эта дорога ведет, интересно?
- Наверное, там торфяные разработки были, - предположил Дмитрий. - Там же болота дальше.
- Дорога из ниоткуда в никуда, - подытожил Сергей.
- Да и дороги-то нет уже, - откликнулся Дмитрий. - Наверняка на металлолом большую часть разобрали...
- Кому тут разбирать? Жопа мира самая настоящая!
- Здесь да, - ответил Дмитрий, вновь доставая карту. - А километрах в сорока должен быть поселок. Там даже железнодорожная станция есть. Туда и идем.
- Ну что ж, - приободрился Сергей. - Вот и славно!

Лагерь разбили возле кромки поля рядом с поваленной сосной-великаном. Ее спутавшиеся в земле корни образовывали широкий блин высотой более двух метров, по которому ползали мелкие муравьи. Ободрав значительную часть веток, Дмитрий разжег костер, а Сергей начал варить похлебку, побросав в котел почти все из имеющихся запасов и напевая опухшими губами какую-то затейливую песню.
- Соль закончилась, - сообщил он, проверив мешки.
- Соль — белая смерть! - отозвался Дмитрий, вырезая ножом на поваленном стволе пентаграмму. - И без нее обойдемся. Сахар-то есть?
- На пару ложек, - ответил Сергей, придирчиво заглядывая в пакет.
- Ну и зашибись, - сказал Дмитрий, погруженный в свои мысли.

Похлебку ели жадно и быстро, словно поторапливаемые сгущающимися сумерками. Сполоснув свою миску, Дмитрий включил газовую горелку, поставив котелок с водой для чая. Сергей неожиданно вскочил с бревна.
- Что там? - спросил Дмитрий, регулируя пламя.
- Короед вроде! - пробормотал Сергей. - Ненавижу короедов...
- Как и всех насекомых. Я помню.
- Короедов особенно, - сказал Сергей, осматривая полено в поисках потревожившего жука. - Вроде съебался... В детстве случай был. Жили мы каждое лето у бабки под Ленинградом. Дом старый, деревянный. В одно лето короедов было дохера. Вот спишь вечером и вдруг слышишь, как он летит. А он еще летит с таким звуком... Стрекотом таким... В общем не спутаешь. И шмякается, когда садится. Я тогда сразу вскакивал, брал тапок, включал свет и пока не находил этого мудака и не прихлопывал его — спать не мог.
- Хм, - сказал Дмитрий, доставая чай.
- А как-то лежу и слышу стрекот. Только такой грузный, тяжелый, если так можно сказать. Слышу: затих где-то под столом. Я сразу включаю настольную лампу. Беру в руку тапок и направляю свет под стол. Смотрю! А там на паласе здоровенный жук! Не знаю короед или кто — в пол-ладони! Не вру! Противный ****ец! Меня аж затрясло! Я ***к его тапком. А ему хоть бы хны! Я хуяк еще раз — а ему похуй! Только набок кувырнулся... Я бросаю тапок, выбегаю из дома к сараю. Там дрова лежат. Беру полено, возвращаюсь обратно в комнату. Смотрю — вот он, пидарас, лапами своими шевелит. Я как ебну ему поленом! Потом еще и еще!... Бабка просыпается, спрашивает ошалело «Ты че, мол, внучок, творишь?» Я говорю — короеда бью. «Миине персэ» - говорит бабка...
- Чего?
- «Иди в жопу!» - по-эстонски. Бабка — эстонка была и ругалась только по-эстонски. Полено у меня выхватила. Взглянула на жука. «Ничего себе!», говорит. Взяла веник, совок и эту тушу выкинула в ведро. А я кстати до утра заснуть не мог.
Дмитрий покачал головой и плеснул кипяток в кружку.
- Бабка..., - сказал он, уставившись в костер. - Ты мне историю одну напомнил. Хотя сам наверное помнишь — в школе еще, классе в девятом сидели на уроке психологии, чтоли... Нам учительница вместо урока кассету поставила. Вспоминаешь?
- Ну что-то такое помню.
- А я хорошо помню. Это был самодельный фильм об их поездке на Валаам, если не ошибаюсь. О жизни в монастыре и, главное, о случае экзорцизма. Помнишь?
Сергей напряженно молчал.
- Там во время службы какая-то местная бабка стала издавать какие-то звуки. Затем изменилась в лице. Затем начала выкрикивать ругань и визжать, помнишь? А вокруг нее стоят прихожане, тоже такие же старые кошелки, и крестятся, и поп молитву читает. Вот. Тут поп спрашивает ее «Кто ты?» А та воет, тоже крестится как будто на автомате, а потом отвечает таким низким глухим голосом «Я — бес!» Помнишь?
- Помню, - раздраженно сказал Сергей, вставая. - И у тебя хватило ума об этом на ночь говорить! Вот спасибо большое!
- Да ладно тебе! - улыбнулся Дмитрий.
- Что, ****ь, ладно?! - рявкнул Сергей, залезая в палатку. - Я на улице спать буду.
Он выволок пенку и спальник и расстелил их у дальнего края костра.
- Да как хочешь! - пожал плечами Дмитрий. - Я поссать и на боковую.

Глава восьмая

Сергей познакомился на торжественном приеме с Дуровым, Ширвиндтом, Михалковым, Вициным и другими известнейшими актерами советского кино. Разговаривает почтительно и вежливо. Его, чувствуется, уважают. За банкетным столом сидит рядом со Смоктуновским. Нервничает. Роняет тонкую сигарету. Проливает шампанское. Извиняется. Чувствует, что краснеет.
- Хочешь произвести благоприятное впечатление? - затягиваясь, надменно спрашивает Смоктуновский. - Стать своим?
- Честно?! - переспрашивает Сергей и опускает взгляд.- Да.
Смоктуновский ухмыляется.
Сергей выходит в патио подышать свежим воздухом. Атмосфера тревожная. Вдруг из разных углов и дверей начинают лезть все эти актеры, ставшие зомби: безумно искаженное лицо Золотухина, кроваво-красные глаза Державина, измазанное кровью лицо Ярмольника - все лезут, рыча "ты наш!" и погребают его под собой.
Итак, он становится артистом театра и кино. Смоктуновский похлопывает Сергея по плечу.
- Тебе еще повезло, что ты попал к нам! - говорит он. - Потому что есть еще такие существа, превращающие людей в Лошадок...
И через какое-то время Сергей встречает такое создание - стильная, даже гламурненькая девочка-подросток, одетая по лекалам американской r'n'b культуры, с синими-синими пронзительными глазами. Девочка подходит вплотную и ее глаза принимают ужасно-гнилостно-разложившийся цвет. С телом Сергея начинает проходить метаморфоза. Руки превращаются в подобие копыт. А девочка все смотрит своими мерзкими глазами и начинает хрипло-висельно шептать «Ясом ероыс ясом ероыс шевело острос острос шевело».
Сергей проснулся с криком. Волосы пружинили от страха. По телу волнами катились мурашки. В шаге от него, в сполохах догорающего костра, сгорбившись, вполоборота стоял Дмитрий. Его тело как будто ссохлось, обозначив острые, необычайно выпирающие лопатки. Голова делала какие-то птичьи стремительные озирающиеся движения, будто всматриваясь в темноту и видя больше, чем там было. С застывших губ срывался грудной, словно идущий из-под земли клекот:
- Мерц мерц ероыс ероыс мерц шевело шевело чрэв мерц шевело ясом ероыс ясом ероыс.

Сергей затрепыхался в спальнике, пытаясь нащупать бегунок молнии. Дмитрий каким-то неуловимым, незаметным глазу движением подскочил к Сергею, вглядываясь в него своими угольно черными бездонными зрачками, в которых мерцал отблеск огня. Сергей нашел бегунок, дернул от себя, пытаясь высвободиться, но как назло тот затащил под молнию краешек ткани, застряв намертво. Сергей в ужасе оглянулся на Дмитрия. У того в руке блеснуло лезвие ножа.
- Острос острос ероыс ероыс ясом кромас ероыс ясом кромас! - захрипел Дмитрий и выбросил вперед руку.
Сергей охнул, почувствовав как что-то обожгло бок.
- Кромас ясом кромас ясом! - повторял Дмитрий и, словно автомат, принялся наносить глубокие удары.
Сергей выл, ворочаясь в западне спальника, ощущая как лезвие протыкает его кожу, словно лист бумаги, крошит внутренности и скоблит о ребра и позвоночник. Кровь пошла горлом. Под спальником растекалась темная лужа.
- Ясомясомясоероысырое!!! - прорычал Дмитрий и вынул из тела Сергея испачканный по рукоять нож. Сергей пустил ртом кровавый пузырь и застыл.
Дмитрий вскочил рано, чувствуя себя, однако, хорошо выспавшимся. Потянулся, сидя в палатке. С потолка на плечо упал какой-то темно-зеленый жук. Дмитрий осторожно взял его двумя пальцами, выполз из палатки и положил на землю.
- Беги, родной, - почти любовно сказал он.
Разжег горелку, по звуку баллона распознавая, что газа осталось совсем чуть-чуть, и принялся кипятить воду. Пока в котелке роились, поднимаясь к поверхности пузырьки, он скатал спальник, стянул резинкой пенку и разобрал палатку. Свежий ветерок качнул кроны деревьев, осыпав землю мелкими сухими ветками. Дмитрий плеснул кипяток в кружку, макнул в нее пакетик чая и развернул карту.
- Меньше двадцати кэмэ, - сказал он удовлетворенно, проводя пальцем по предполагаемому маршруту.

Допив чай, сполоснул кружку, собрал вещи в рюкзак и взвалил его на плечи. Весело посвистывая, пошагал через поле.
Через несколько часов вышел на разбитую асфальтовую дорогу. Мимо, тарахтя, проехал трактор с прицепом. Дмитрий замахал рукой. Из кабины высунулось красное невзрачное лицо.
- Оселки тут далеко? - крикнул он, стараясь перебить звук двигателя.
- Километров пять будет, - подумав, ответило лицо
- Подбросишь? - спросил Дмитрий, кивая на прицеп.
- Залазь! - пригласил мужик.
Дмитрий, кряхтя, забросил в прицеп рюкзак. Ухватившись за борта, залез и сам. Сел на свои вещи и достал сигарету. Трактор дернулся, выпустил струю сине-серого дыма и пополз по ухабам. Дмитрий улыбнулся своим мыслям и сделал сладкую затяжку.
Вышел на станции. Точнее, коротком обрубке-полустанке, с истершимся камнем бордюра возле рельсов. На скамейке сидели две укутанные в плотные платки старухи, лениво переговариваясь между собой.
- Девушки! - игриво обратился Дмитрий. - Когда поезд будет, не знаете?
«Девушки» захихикали, отмахиваясь руками в притворном негодовании.
- Да через полчаса поди, сынок!
- Вот и славно! - удовлетворенно сказал Дмитрий, прислоняя рюкзак к фонарю, из бетонного бока которого рваными пучками торчали провода.
- Чтой то ты с рюкзаком? - спросила одна из бабок. - Турист штоль?
- Ага, бабуль! - приветливо ответил Дмитрий. - Странник...
К полустанку подполз состав: грязный гулкий маневровый тепловоз тащил три старых скрипящих вагона. В салоне пахло чем-то кислым. Пассажиров было совсем мало. Лишь сидели на местах у прохода, широко расставив ноги в синих рейтузах, пара пожилых теток с бледными, словно дрожжевыми лицами. Да спал скрючившись у окна дышащий перегаром дедок в засаленном пиджаке. В ногах у него валялась полураскрытая матерчатая сумка, из которой выпало два бледно-зеленых яблока. Дмитрий закинул рюкзак на полку. Сел в продавленное кресло и с наслаждением вытянул ноги.
Через пару часов медленного, полусонного хода через унылый болотный пейзаж поезд прибыл на заплеванную платформу вокзала районного центра. В традиционно желтом здании вокзала кряжистый милиционер выгонял толчками в спину еле стоящего на ногах замызганного алкаша. В углу несколько парней в куртках-бомберах не стесняясь пили дешевое крепкое пиво. Дмитрий прошел к окошку кассы, поинтересовался, ходят ли поезда на Москву. Узнал, что можно сесть на проходящий скоростной поезд и удовлетворенно вышел из здания. Парни проводили его скучающе-недобрым взглядом, однако следом не пошли.
Утром Дмитрий прибыл в столицу, оглушившую канонадой звуков и мельтешением лиц. Сухой пыльный воздух окутывал гарью и чередой привокзальных запахов горелой шаурмы и туалета. Дмитрий, словно придавленный этим, прибавил шагу и спустился в метро.
Он открыл дверь квартиры, почувствовав запах мочи. «Кошка нассала где-то» - догадался Дмитрий. Свалил рюкзак в угол, прошел в комнату, раздеваясь на ходу. Поставил заряжаться мобильник, который тут же взорвался звонком. Дмитрий вздрогнул от неожиданности и принял вызов:
- Здорово, Серёг! - послышался голос из трубки.
- Здорово-здорово, Никита Алексеевич - откликнулся Дмитрий.
- Ну как ты, отец? - спросила трубка.
- Да вот, из похода только вернулся. Еще вещи даже не разобрал.
- Ааааа, - протянул голос. - И как?
- Удачно! - улыбнулся Дмитрий.

Трубка помолчала.
- Серёг, вот я не понимаю, - сказала она через паузу, - вот нахер тебе эти походы? Съездил бы в Турцию, искупался, пузо погрел, с телочками там ***-маё... А то переться! Хуй знает в какую пердь! В ОДНО РЫЛО! Зачем тебе это надо?
- Ну как зачем?! - продолжая улыбаться, ответил Дмитрий. - Избавляться от собственных бесов.
Трубка опять непонимающе замолчала.
- Дорогой друг Сергей! -со вздохом торжественно заявила она. - Ты — глухо ****утый!..
Дмитрий захохотал.
- Ладно, - бодро продолжила трубка. - Пивка вечером попьем?
- Давай, - согласился Дмитрий. - Такое ощущение, будто сотню лет пива не пил.
- Лады, Серёг! - подытожила трубка. - Приеду на район — отзвонюсь.
- Ага, - кивнул Дмитрий. - До вечера.
Он положил трубку. Почесал пузо. Со странной улыбкой подошел к окну, обозревая возвышающиеся дома и шелестящие деревья во дворе. Заметил дремлющую на стуле кошку. Присел на корточки и протянул к ней руку. Кошка моментально проснулась, зашипела, прижав уши, и цапнула его когтями по пальцам.