Книга одной Богини

Книга одной Богини
(Провидица)
Ivanisova Vera. Book one of God (2006-...)

Во времена, когда страну раздирала на части вражда двух ненавидящих друг друга рас эльфов и людей. На сцене жизни появилась молодая девушка, которой суждено выносить необыкновенное дитя и стать воистину Великой Богиней, ей суждено встретить на своем пути человека, королевского убийцу, полюбить его и оставить, как ей казалось, навсегда. Но нити их судеб сплетены так близко, как они даже не могут себе этого представить. Трое Богов в попытке вернуть из небытия своего брата, Разора, доводят мир до опасной черты гибели, и лишь один человек сможет вернуть все на круги своя. Итак, пьеса начинается…

Четыре Владыки средь них две Богини,
Следят за мирами, в нашей обители.
Разор великий воздушной стихии,
Ветром он гонит дожди проливные.
Грозная Эвиль, дождем проливается,
Чтобы народ урожаями славился.
Кроткая Эва, мудра и талантлива,
Сможет пустыню, сделать оазисом.
Горн Разрушитель, сгорит все огнем
По слову его и исчезнет потом.
Золы не оставит, пустыню одну.
Изгнали его за причину одну,
Боль людям он делал, миры разрушал.
Его мудрый Творец,  на веки сослал.
Тысячу лет не увидит он  свет
Только избранный сможет помочь.
Но вот уж минуло две тысячи лет
А избранных не было, и нет.
Печаль и боль коснулась семьи,
Но как же здесь быть, ведь любили они.
Надежды последний огонь не угас,
Остался у них последний шанс.
Пролог
На вершине

В мире под названием Кирвидил, на Южном хребте, на самой вершине самой высокой горы, горы Всевидящей, материализовался человек. При этом поднялся ураганный ветер, но человек поднял руку, выставив ладонь перед собой, и ветер стих так же внезапно, как и поднялся. Это был высокий мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами, янтарными глазами и мягкими чертами лица. Одет он был в свободную светло-голубую мантию. Края капюшона, рукавов и подола которой, были вышиты золотыми нитями. На этой высоте было холодно даже ему, и он накинул на голову капюшон, а руки спрятал в широких рукавах мантии. Затем он долго вглядывался в ночное, многозвездное небо.
Дождавшись пока над ним появится определенное созвездие,  закрыл глаза и стоял так почти до рассвета, изредка чему-то улыбаясь. Открыв глаза он как-то по особенному свистнул. И далеко на севере из самой глубины Волчьей Ямы вынырнули три крылатых существа и полетели на юг, к тому, кто их позвал. Человек стоял и ждал. Неожиданно за его спиной в потоке воды материализовалась женщина. Она была такого же роста что и мужчина, но глаза у неё были серые, лицо жесткое, и одета она была в вороненые латы, на левом бедре красовалась узкая рапира, а за левым голенищем высокого сапога находился кинжал.
- С ума сошел? – взвизгнула она – А если бы она тебя почувствовала?
- Я тоже рад тебя видеть, Эвиль. – поворачиваясь, спокойно произнес он.
- Ты точно сумасшедший! – уже спокойнее произнесла та, которую назвали Эвиль – творить такие заклинания без соответствующей защиты…
Она покачала головой, затем медленно подошла к нему, снимая островерхий шлем. Из него вывалилась длинная, черная, как вороново крыло, коса.
- Хорошо, что я тебя прикрыла, братец – продолжала Эвиль читать мораль – знаешь, хоть она и стара, все же встреча с ней была бы не из приятных. Разор, пожалуйста, в следующий раз будь осторожней.
Он кивнул, зная, что спорить со старшей сестрой бесполезно.
- Где Эва? – спросил Разор имея в виду свою младшую сестру.
- В замке. Где же ей еще быть? – пожала плечами Эвиль. – После того как Горн был изгнан, она очень редко выходит из замка. – Она говорила с некоторой грустью в голосе, хотя прошло уже более двух тысяч лет. Они обе очень грустили по брату. – Мы будем ждать тебя там. Не задерживайся.
Разор обнял ее за плечи и проговорил:
- Не грусти, мы найдем способ его вытащить.
- Обещаешь? -  чуть отстранившись, спросила она.
- Обещаю. – Немного помолчав, сказал он, затем снова обнял ее. К его горлу подступил тугой комок.
Они постояли так некоторое время, потом он отпустил ее и сказал:
- Иди. Я скоро приду.
Ее охватил водяной вихрь, и она исчезла. Разор постоял с минуту, борясь с нахлынувшими эмоциями, затем свистнул еще раз и увидел, как с неба сорвались три точки, приближаясь, они стали похожи на людей, но с крыльями, размах которых, достигал полутора человеческих ростов. Они приземлились перед Разором точно на одно калено и низко опустили головы в знак приветствия. Девушка с белыми крыльями и удивительными почти бесцветными глазами, что стояла сейчас между двумя чернокрылыми войнами подняла голову и спросила:
- Ki mones Liezer? (Что случилось Повелитель?)
- Fe nare tekavez panier. (Ты должна найти избранного) – ответил Разор и вытащил из маленького кожаного мешочка, висевшего у него на поясе, рубиновый амулет на золотой цепочке – Si gevien feri . Nesh tul. (Это поможет тебе. Надень его).
Юная гарпия послушалась.
- Mi naemus, Liezer! (Как прикажешь, Повелитель) – ответила воительница.
Разор кивнул и сделал знак, рукой разрешая им удалиться. Они расправили крылья, и из такого не удобного положения, мощным взмахом крыльев взмыли в предутренний воздух. Солнце только начинало свое дневное путешествие по этой части мира. Разор повернулся к востоку, устало вздохнул, и исчез в сильном порыве ветра.

Эвиль беспокойно шагала по огромной библиотеке мрачного, серого дворца, парившего высоко над облаками. Она знала, она чувствовала, что брат что-то задумал. Но что? И это не давало ей покоя.
- Эв, не мельтеши, – попросила её совсем еще юная девушка, сидящая над раскрытой книгой за громадным дубовым столом – у меня голова начинает болеть.
- Он что-то задумал. Я чувствую это всем своим существом. И не могу просто сидеть и ждать.
- Придется, ты ни чем не сможешь ему помочь – грустно проговорила девушка и сокрушенно покачала головой. Ее распущенные невероятно длинные светлые волосы взвились вокруг нее невесомым облачком, а затем грустно опустились, выражая настроение хозяйки. Зеленые эльфийские глаза снова уставились в раскрытую книгу.
Воительница резко повернулась и гневно посмотрела на девушку. Она открыла, было, рот чтобы что-то сказать, как вдруг налетел ветер и в вихре появился Разор.
Девушка вскочила на ноги и бросилась к нему. Разор не ожидал такого приема и в миг оказался окружен облаком волос и светло-зеленым шелком, из которого было сделано платье Эвы. Она крепко обняла его, а, отстранившись, спросила: - Ты что-нибудь узнал? – В ее голосе послышалась надежда.
Разор покачал головой. На глазах Эвы выступили слезы.
- Эва, - он взял ее за руки и усадил на изящный стул, внезапно появившийся в библиотеке, а сам опустился на колено перед ней – я послал гарпию Гейлу на поиски избранного. Уж поверь, она найдет его, даже если он отправился к Лиин-кеме. Она сделает все для своего Liezer! – он усмехнулся и с удовольствием увидел тень улыбки в дивных эльфийских глазах.
Она снова порывисто его обняла и убежала в свою комнату, даже не взглянув на Эвиль. Та только и смогла, что покачать головой.
- Ну, а теперь выкладывай. Что ты задумал?
Разор посмотрел на нее с лукавой улыбкой, чтобы хоть немного развеселить сестру, но и не обидеть.
- Я? – переспросил он – С чего ты взяла?
- Эх! Братец, братец! – произнесла она, и в глазах у нее появился озорной огонек. – Я же тебя знаю. И я знаю, что ты что-то задумал!
- Да! – Его брови поползли вверх в притворном удивлении – А ты докажи.
Эвиль собрала у себя в руке плотный комок воды и швырнула его в брата, тот ответил ей упругой струей воздуха, и вода полетела обратно к хозяйке. Она не успела увернуться и через секунду промокла до нитки. Через четверть часа они оба вышли из комнаты, где совсем недавно располагалась библиотека, сейчас там не было ничего кроме воды, мокрые, но счастливые.
- Давно мы так не веселились! – с вздохом произнес Разор.
- Да, давно. – Призналась его сестра – Ну так все-таки, какой у тебя план?
Разор снова вздохнул и по обыкновению покачал головой, понимая, что ему не удастся отвертеться. Улыбнулся и принялся рассказывать.

Глава 1
Заточенная

Тиллис лежала в темной камере, сквозь зарешеченное окно под потолком пробивался лунный свет. Она лежала на спине не в силах пошевелиться из-за страшной боли, ожидающей её при малейшем движении. Её тело ныло от пыток, но Тиллис упрямо не произносила ни звука. Она не доставит удовольствия своим мучителям, издавая стон из-за любой ссадины или синяка, нет, она не станет ныть и валяться в ногах этих бездушных существ, именующих себя людьми, только для того, чтобы избавить себя от пыток. От боли, жгучей ярости и гнева на её глаза навернулись слезы. Поспешно сморгнув, их она подумала, что уж лучше она умрет под пытками этих безжалостных животных, чем выдаст хотя бы одну из тайн её народа. Лучше терпеть адскую боль разрывающихся мышц и сухожилий, чем навсегда быть изгнанной из родной страны, родного леса, стать изгоем, объявленным вне закона, лишенной прав на родной земле. Но она никогда не будет рабыней этой проклятой Богами расы.
«Люди. Они всегда отличались от нас. Мы – Эльфы. Мы – гордые Эльфы. С острыми ушами, зелеными как весенняя листва, или голубыми, как ясное небо, глазами, мелодичным голосом и грациозностью движений».
Да, Тиллис не была чистокровной эльфийкой, глаза у нее были серые, волосы светло-русые. Полуэльфийка обладала божественным голосом. Магия ее голоса сводила с ума слушателей. Но, увы, ее камера была защищена какими-то чарами, которые не давали пустить в ход даже самое простое колдовство. Она не могла послать весть ни одному эльфу, да что там весть, даже снять боль, следствие многочисленных пыток, она не могла.
Собрав остатки сил, Тиллис подползла к кружке с водой и жадно осушила ее, после этого она скривилась, как будто это была не вода, а какая-нибудь горькая болотная жижа. Честно говоря, после чистейшей воды ручейков в Призрачном лесу, эта вода ей казалась жижей, горькая и с металлическим привкусом, но жажда так измучила Тиллис, что она больше не могла противиться ей. Наступив на горло собственной гордыни, она, с большим трудом, проглотила кусок хлеба. Для ее изнеженного желудка эта пища показалась слишком грубой. И он ответил ей острой болью. Устроившись поудобней на соломе в углу, так чтобы, как можно меньше тревожить синяки и ссадины, Тиллис погрузилась в беспокойный сон, полный разных кошмаров.
Проснувшись, она обнаружила, что в камере не одна. По всей видимости, пока она спала, к ней привели еще одного узника.
С огромным усилием она подняла голову и увидела, что на нее смотрит пара голубых глаз, но не эльфийских, а человеческих.
Первым желанием Тиллис было забиться в угол или, что еще лучше, вообще исчезнуть, испариться. Она подумала: «Неужели опять в пыточную, так быстро?». И эта мысль вызвала панический ужас. Неужели опять растягивание на колесе, и медленное опускание в ледяную воду. А еще и это, что давит магию, гасит спасительный теплый огонек в груди, тот, что может спасти даже в самые сильные морозы.
Она уже было дернулась, чтобы покрепче вжаться в холодную стену, но острая вспышка боли накатила, словно океанская волна, почти гася сознание. Тиллис сжала зубы, но постыдный стон все-таки вырвался у нее из груди. Она вернулась в прежнее положение.
А с противоположной стены на нее все так же смотрели, пристально и изучающее, пара небесно-голубых глаз. Наверное, при любых других обстоятельствах она, не колеблясь, убила бы дерзнувшего на нее так смотреть. Но не сейчас. И вдруг существо с противоположной стены камеры произнесло:
- Прошу, не бойся меня. Я такой же узник, как и ты. – Это явно был человек, один из имперцев. Говорил он правильно и четко выговаривал слова. Голос же имперца отличался мягкостью и дружелюбностью.
Тиллис молчала.
- Извини, я не могу к тебе подойти, я прикован к стене. – Послышался лязг металла, по всей видимости, человек поднял руки и обреченно их уронил.
Потом он говорил что-то еще, видимо, пытаясь успокоить её. Но она не слышала слов, его голос настолько завораживал, что Тиллис опять окунулась в спасительное забытье.
И вновь была боль. Боль, страшной судорогой скручивающей все мышцы выгибающей дугой тело, прокатилась по ней. Глаза заволокло кровавой пеленой, но в сознание пробивались слова. Не понятный язык, но слова произносились непререкаемым и повелительным тоном. И вот Тиллис почувствовала, как боль отступает, сознание проясняется, и тело наполняется небывалой лёгкостью.
Она открыла глаза. Жутко хотелось пить. Пошевельнулась. Ничего. Приподнялась на локте. Нет, боль все же есть, но почти не чувствительная. Тиллис села, оглядела себя в тусклом предутреннем свете. Все было в порядке, никаких ран на ее теле не было. Она потянулась за кружкой – «Вода свежая. Интересно сколько я была без сознания?» - Тиллис жадно выпила воду, она показалась совсем не противной. «Похоже, я скоро привыкну к такой воде» - с сожалением подумала она.
Эльфийка перевела взор на противоположную, от неё, стену камеры и замерла. Воспоминания о прошлых днях вызвали острую вспышку головной боли. Ну, конечно же, как она могла забыть, небесно-голубые человеческие глаза, которые смотрели на неё без ненависти и злобы. Сейчас её сокамерник безвольно висел на проржавевших цепях. Голова опущена, черные волосы до плеч свисали на лицо слипшимися, от крови и пота, прядями. Простая рубаха, вся в прорезях и грязи, кое-где пропиталась кровью.
Все еще морщась от боли, Тиллис подошла к человеку. Он же, явно почувствовав ее присутствие, простонал нечто вроде «Воды». Эльфийка взяла кружку, приподняла голову человека и поднесла к его губам. Он жадно припал к ней. Имперец медленно открыл, затуманенные болью, глаза и в них Тиллис прочла невысказанную благодарность. Она грустно улыбнулась в ответ и сказала:
- Не за что.
Его глаза также медленно закрылись, и тело человека расслабилось. В голове у Тиллис пронеслось только одно слово «Нет!». Она быстро приложила два пальца к шее человека туда, где под кожей слабо бьется жилка. «Нет. Слава Богам, – с облегчением подумала Тиллис – Жив…» И эхом этой мысли на самой грани магического слуха пронеслось: Жив, жив, жив…
И вновь затрепетал в груди теплый огонек. Вновь она почувствовала, протекающую через, неё живительную энергию под названием Магия. Да, теперь она сможет вырваться из этой западни, Теперь она сможет послать весть сородичам. Теперь она сможет вернуться домой. Теперь.… Теперь.… Теперь…. Тиллис хотелось пуститься в пляс от радости. Но нет, еще не время для танцев. Нужно выбраться из этой тюрьмы.
Вдруг заскрежетал дверной замок. Дверь камеры широко открылась, и Тиллис ослепил яркий свет, хлынувший из освещенного факелами коридора. Деревянная кружка выпала из рук Тиллис, глухо стукнулась о камень пола и покатилась в угол камеры, расплескав остатки воды.
В камеру вошел здоровенный стражник. Свет, бьющий ему в спину, не позволял Тиллис разглядеть лица Имперца. Она не знала, что от него ожидать, когда он заговорил, его голос был холоден как лед и по спине эльфийки пробежали мурашки.
- Ты, - конец обнаженного меча уперся в грудь Тиллис – на выход, отродье Кара!
Пропустив вперед Тиллис, где в коридоре ее ждали еще двое хорошо сложенных стражей, первый стражник вышел вслед за ней. Он закрыл дверь камеры, в то время как двое других надевали на полуэльфийку тяжелые железные кандалы. Первый стражник, видимо главный в этой тройке, повел Тиллис к длинной винтовой лестнице ведущей вверх и вниз. Ее сердце учащенно забилось ведь именно вниз по этой лестнице ее вели на допрос и именно от туда сейчас доносились, еле слышные приглушенные крепкой деревянной дверью, обитой железными листами, крики очередной несчастной жертвы. Но к радости Тиллис ее повели не вниз, а вверх по каменной лестнице. Они поднялись  на второй пролет, прошли по длинному коридору и свернули на право в такой же серый коридор, но кончающийся массивной дубовой дверью. Все время пока они шли Стражники не проронили ни слова, ни те двое, что шли позади Тиллис, ни тот, что шел впереди.
Они подошли к двери. Первый стражник распахнул дверь и велел:
- Входи, ничтожество!- глаза полуэльфийки грозно блеснули, но она подчинилась приказу.
Комната была освещена светом более дюжины свечей. Стены увешаны дивной красоты гобеленами. На полу лежал мягкий, теплый и пушистый эльфийский ковер. Посреди комнаты стоял большой дубовый письменный стол, возле него громадных размеров кресло, а в нем…
- Ваше Высочество! – эльфийка упала на колени перед эльфийским принцем.
- Сними кандалы и оставь нас, - приказал стражнику холодный и властный голос принца. Стражник оскалил зубы, в глазах промелькнули ярость и отвращение, но он подчинился.
Принц был молод. Очень молод. Но с ранних лет его учили приказывать и управлять. Его лазурные глаза всегда казались кристалликами льда. В них всегда были злость или холодное безразличие ко всему происходящему. Казалось, он не знал других чувств и эмоций. Даже когда он смеялся его глаза оставались холодны.
Молодой эльф поднялся. Плавной, медленной походкой направился к Тиллис. Подойдя к ней вплотную, ласково улыбнулся и… от сильной пощечины, полуэльфийка отлетела в угол комнаты. Он снова подошел к ней. Она подняла на него полные боли, но покорные глаза. Она знала, что заслужила это, потому и покорно приняла этот удар.
- Если ты мне все дело загубишь, познакомишься с моим мечем, ничтожество! – прошипел наследник эльфийского трона в лицо Тиллис. – Будь в тебе чуть больше людского и ты давно была бы мертва. Проклятая полукровка. Мой отец слишком милостив к таким как ты, – он заходил по комнате. – Скажи мне, как лучшая разведчица попалась в руки людям? Как такое возможно?
- Я…- начала было Тиллис.
- Молчать, тварь! – оборвал ее гневный возглас принца – Будешь оправдываться перед королем.
Он снова замолчал. Принц еще некоторое время нервно ходил по комнате. Затем снова взглянул на Тиллис. Она все еще сидела на полу, забившись в угол и не сводя нервного взгляда с эльфа. Из правого уголка рта тоненькой струйкой сочилась алая кровь. Стекая по подбородку, она капала на какие-то немыслимые лохмотья, это все что осталось от одежды полуэльфийки. Поморщившись от презрения, он вынул из рукава эльфийского дорожного костюма, в который был одет, белый накрахмаленный платок. Затем с явной неприязнью, протянул платок Тиллис. Та приняла его как величайший дар и промокнула кровь.
- Тебя сейчас выпустят, дадут одежду, пищу на три дня и коня, – спокойно говорил принц. - Через три дня ты должна быть в Рионгале пред светлыми очами Его Королевского Величества. Ты меня поняла?
- Да, Ваше Высочество… - тихо промолвила полуэльфийка.
Эльф недоверчиво посмотрел на нее, затем наклонился к ней и тихо со злобой прошептал: - Не вляпайся во что-нибудь еще.
Он вышел, хлопнув дверью так, что она чуть не сорвалась с петель. А в голове Тиллис пронеслась мысль «Слишком нервный!», а затем «Настоящий король!»

Глава 2
Начало пути
Мое путешествие началось еще дома, в башне Авенкур. Я как раз собиралась ехать в столицу империи Джейлстан, меня пригласили на бал в честь Императора, которому исполнялось двадцать три года. Я еще ни разу не была при дворе и очень волновалась перед отъездом. Но весь путь то башни до столицы по Тракту Трех Теней верхами занял бы довольно долгое время (до нескольких месяцев) и довольно опасное (особенно в последнее время). И все из-за этих мятежных эльфов Ведьминого и Призрачного лесов. Они заявляют что «Не собираются преклонять колени перед жалким императором жалких людишек». Император, конечно, высылал к ним парламентеров, но после того как они вошли в лес, никто их больше не видел. Сейчас эльфы выставляют своих дозорных на Тракте. И мало кто может проехать меж двух великих лесов невозбранно. Остроухие полагают тем самым остановить распространение территорий Империи на запад – глупо и наивно. Но я отвлеклась. Конечно, не будь я дочерью герцога Эваринского, меня бы ждали большие неприятности. И во избежание этих самых неприятностей я решила воспользоваться Астральными путями…
Я стояла в своей комнате возле громадного зеркала в полтора человеческих роста. На мне было длинное темно-синее бархатное дорожное платье, неглубокий вырез которого открывал снежную белизну кожи. Платье плотно обтягивало стройную фигуру, закрывая руки до запястий и ниспадая мягкими складками от талии до самого пола. Длинные, до пояса, темно-русые волосы были рассыпаны по плечам, а концы чуть завивались, до них еще не успела добраться рука придворного парикмахера.
А время уходит… Время уходит. До заката оставалось не более двух часов, а заклинание полагалось произносить именно на закате. О, Кар всемогущий Бог зла и безумия, где же носит этого парикмахера!? Я стояла, нетерпеливо притоптывая ногой, вокруг суетилась прислуга. Жутко болела голова. В мои неполные девятнадцать я страдала мигренью и сильными головными болями. А мне еще нужно было сосредоточиться на заклинании. Вокруг бегала Нора (одна из девушек личной прислуги) пытаясь хоть что-то сделать с моими волосами. А вообще мне надоела вся эта суета! Не смолкающие причитания Норы, быстро мельтешащие слуги, укладывающие мои вещи, и тупая пульсирующая боль в голове, не давали мне сосредоточиться. И я решила использовать поистине последнее средство…
- Сали – крикнула я своей, довольно милой, служанке. Она как будто выросла из под земли, так быстро и бесшумно она появилась в комнате.
         - Что будет угодно? – сладким голосом пролепетала служанка. Она была лишь не многим младше меня, но испытывала по отношению ко мне благоговейный трепет. Признаюсь, мне это нравилось!
- Сали, принеси мне того настоя, что оставил лекарь. От головы.
- Как будет угодно, госпожа – с поклоном сказала Сали и бесшумно вышла за дверь.
Я повелительно взмахнуло рукой Норе, чтобы она ушла, и отобрала у нее расческу. Нора поклонилась и удалилась с тихими всхлипываниями. Силой мысли, пододвинув к зеркалу мягкое, обитое бардовой тканью кресло, я с наслаждением опустилась в него и принялась неспешно расчесывать волосы. Я как раз заканчивала плести косу, когда в комнату, тихонько постучав, вошла Сали. На подносе она несла дымящийся кубок сладковатого отвара. Я взяла кубок, вдохнула аромат. «Да-а…- с наслаждением подумала я – Запах цветов на летнем лугу». Я как наяву почувствовала щекочущие дуновения теплого ветерка, шум деревьев раскачивающихся под порывами ветра, запах травы, цветов и…
- Я могу быть свободна, госпожа? – возвратил, мня к реальности медовый голосок Сали.
- Ах, да, да, конечно! – немного растерянно сказала я.
Ох, как же мне надоела эта зима – мой взор, словно сам собой обратился к высокому стрельчатому окну, а за ним все падали и падали снежинки – «белые мухи» как называет их мой младший брат, которому только недавно исполнилось два года – этот снег, эта суета… Я сделала глоток из дымящегося бронзового кубка. Тиски боли, вцепившиеся было в мою голову, чуть разжались. «А теперь… все вон!» - подумала я.
- Все ВОН!!! – крикнула я слугам, носившим мои сундуки с вещами в сад. На миг в дверях образовалась давка, но в скорее я осталась одна. Одна со своими мыслями. «Наконец-то… Слава Богам!».
Через час я была уже готова к перемещению. После отвара головную боль как рукой сняло и я чувствовала себя просто замечательно! Я шла по до боли знакомым коридорам башни с чувством, что больше сюда не вернусь. Проходя по ярко освещенной галерее, я вглядывалась в каждую картину, каждый гобелен. Я замечала новые детали рисунка или отделки, также я замечала что, несмотря на все могущество башни, время не пощадило их. Проходя мимо одной из картин, я на миг остановилась. Это была моя самая любимая картина. На ней был изображен высокий черноволосый человек в довольно потрепанной черной одежде с посохом, оголовье, которого чуть доставало до его уха, правая рука вскинута к небу и оттуда прямо на землю срывается ветвящаяся молния. Домики, находившиеся за спиной мага, разлетаются мелкой щепой, а на его губах играет горькая усмешка. Это Сарис Мелдурн, маг воздуха, мой сотни раз – прадед. Картина изображала, как он уничтожает деревню, предавшую Четверку. Эта картина висела здесь столько, сколько я себя помню и, как рассказывала мне моя мама, задолго до моего рождения, и, даже, задолго до рождения моего отца, деда и прадеда.
Картина висела здесь много веков всегда оставаясь, такой, как будто ее написали лишь вчера, но теперь она начала ветшать. Краски растрескались, а позолоченная рама, инкрустированная рубинами и сапфирами, утратила блеск и начала чернеть. Да и сама башня, построенная на могиле знаменитого мага огня – Домеса Авенкура – начала разрушаться: от стен откалывались камни, а потолок крошился.
Предавшись воспоминаниям, я чуть не забыла куда шла. Я бросила печальный взгляд на галерею и быстро начала спускаться вниз. Очутившись в просторном холе, я мысленно попрощалась с башней, которая девятнадцать лет была мне домом. Подходя к высоким дубовым дверям, я накинула на плечи теплый, подбитый мехом плащ. Я протянула, одетую в кожаную перчатку, руку и бесшумно открыла дверь. Ветер мгновенно швырнул мне в лицо пригоршней снега. Натянув на голову глубокий капюшон, я поспешала в сад. Солнце уже садилось, нужно было торопиться.
Когда я вошла в огромный сад, густо засаженный самыми разнообразными деревьями, я как будто оказалась под плотным куполом, через который не проникал ветер. Но легкие снежинки все-таки падали и падали на замощенную землю. Наверное, они даже не представляли себе, как коротка их жизнь, которая вмещалась всего в один полет. С небес на землю, где их потом будут топтать сотни ног, колеса телег и копыта лошадей, разрушая и без того хрупкую красоту застывших кристалликов льда. И жизнь человека также коротка, как и полет снежинки. Как и полет снежинки, жизнь хаотична, вечна и красива, танцуя причудливый танец, хрупкие кристаллики наших жизней уносят нас в, одним только Богам, известные дали! Так было, так есть и так и должно быть!!!
В центре сада, на небольшой круглой каменной возвышенности, с алтарем по центру была вырублена пятиконечная звезда. Солнце уже садилось, но его не было видно из-за  плотных облаков, однако я чувствовала его медленное движение, времени оставалось совсем немного. Я взошла на постамент и медленно подошла к алтарю.

Глава 3
Вэлон - Волк
Солнце дарило свои последние лучи великому и славному городу Джейлстану. Нарядно украшенный город готовился к празднованию двадцати трехлетия Императора. В переулке совсем близко к дворцу стояла пара молодых людей. Светловолосый парень лет девятнадцати с дивными серыми, лучащимися теплотой и нежностью, глазами, и молодая девушка. Она стояла в тени небольшого двухэтажного домика, облокотившись на стену, и насмешливо глядела на него.
- Мне пора – сказала она, ищуще смотря в толпу прохожих.
- Постой – он взял ее за руку и с надеждой в голосе спросил – Мы завтра увидимся?
- Если хочешь, приходи сюда в это же время – в ее карих глазах прыгали смешинки. Она вышла на солнце, и последние лучики весело заиграли на ее медных волосах. Парень еще некоторое время стоял не двигаясь. К ногам прилила какая-то легкость, по груди разлилась теплота, безумно хотелось смеяться. «Да! Она сказала «Приходи»! Неужели… Лиз… Я люблю тебя, Лиз!» Он мечтательно улыбнулся. Солнце почти скрылось за горизонтом. Нужно было идти. «Подожди, любимая. Я скоро». Он вышел вслед за Лиз и легко растворился в толпе.

Темная комната освещена лишь светом горящего камина, на полу лежит тонко сотканный эльфийский ковер, большое мягкое кресло стоит спинкой к источнику света, так чтобы невозможно было разглядеть лица хозяина.
- Волк, я просил тебя прийти с последним лучом солнца. Ты опоздал – произнес холодный, властный голос откуда-то из глубины кресла.
- Прости, Хозяин. Этого больше не повторится – произнес Вэлон, не отрывая глаз от пола. Он знал, что Хозяин не простит опоздания, но все же…
- Возьми на столе свиток, мальчик – неожиданно покровительственным тоном приказал Хозяин. Волк медленно подошел к столу. Он не верил, что все еще жив.
– Можешь быть свободным. – Вэлон поклонился и вышел из темной комнаты.
Раскрыв свиток он прочел «15 день месяца Всходов. Дорин Молкан. Улица Королей 16, второй этаж третье окно слева от парадных дверей. Чисто». Он вдохнул свежий ночной воздух, это была работа, работа для него. Вэлон двинулся в путь, у него оставалось лишь несколько часов на выполнение задания.
Маленькая душная комнатка напоена запахом высохших растений. На столе стоят всевозможные склянки с настоями и ядами, лежат мешочки с какими-то белыми порошками, мисочки, мерные ложки, поблескивает холодным металлом кинжал. В комнате царит беспорядок подчиненный  строго определенным правилам хозяина. Вэлон тихо вошел в комнату, подошел к столу и зажег огарок свечи. «Сегодня нужно все сделать тихо и без следов. Яд. Да, конечно яд. Яд, который мгновенно убивает жертву и бесследно растворяется в крови. Но какой? Может этот?» Его пальцы быстро пробежались по пробкам бутыльков и остановились на одной, содержимое которой в неверном свете свечи отливало красным. «Нет, пожалуй, слишком медленно». Немного подумав, он взял склянку с темно-синей жидкостью, покрутил в пальцах, стекло зловеще блеснуло в свете огня. В скором времени опасное вещество спокойно лежало в потайном кармане короткой черной куртки Вэлона. Пришло время выполнять свою работу.
Бесшумно скользя по переулкам, сливаясь с тенями, волк искал свою жертву.
Улица Королей находилась рядом с дворцом, усиленно охраняемая, по ней почти невозможно было пройти незамеченным. Вот и сейчас Вэлон прятался за углом шикарного особняка. Двое стражников прошли мимо, и, кажется, не заметили притаившегося в тени дома молодого человека. Как только стражи свернули в другой переулок, серая тень мелькнула и скрылась в тени очередного дома. До рассвета оставалось совсем мало времени, а Вэлон все не мог найти тот дом, который был ему нужен. Он уже подумал, что это просто игра Хозяина, игра в которой Вэлон должен убить или быть убитым. Но все же вскоре дом был найден. «Улица Королей 16, второй этаж третье окно слева от парадных дверей» - говорилось в свитке. Найдя взглядом, указанное в послании окно он огляделся по сторонам. Никого не было. Вэлон натянул на голову глубокий капюшон, чтобы скрыть свои светлые волосы и большую часть лица, и с легкостью перепрыгнул через низкий забор.
«Так, собак нет, значит все пройдет успешно – думал Вэлон, приближаясь к дому. - А домик то хороший, большой, в три этажа. Наверно, этот Дорин Молкан богатый человек раз смог себе позволить приобрести такой воистину шикарный особняк, да еще и на Улице Королей. Но, похоже, еще богаче тот, кто смог позволить себе смерть этого господина. Ведь наверняка Хозяин заломил огромную сумму… А ты хорошо живешь, господин Молкан.»
Поистине огромный сад был густо  засажен редкими «Лиловыми» деревьями. Редкими по той простой причине, что росли они только у подножия гор Южного хребта. Говорят, сок этого дерева способен лечить любые заболевания и является противоядием к любому яду, но достаточно выпить лишь на две капли больше этого чудесного розоватого нектара, как лекарь превратится в быстрого и безжалостного убийцу. Вдоль мощеной кусочками мрамора дорожки, буйным цветом зацветали кусты диких роз. Слышалось тихое журчание воды в  небольшом фонтане в центре сада.
«О, да, господин! Ты поистине сказочно богат! Лишь Император способен приобрести что-то дороже. Этого поместья!»
Отыскав парадный вход, Вэлон подошел к стене дома. Она была гладкая как стекло, это значительно осложняло дело. Свет в окнах не горел, наверное, хозяин со своими домочадцами спокойно спит и не догадывается о том, что эта ночь станет для него последней. Низко расположенное окно первого этажа позволило взобраться на узкий карниз, отделяющий первый этаж от второго. Стараясь двигаться абсолютно бесшумно, Вэлон добрался до нужного окна. Распахнутые ставни, давали возможность свежему ночному воздуху свободно гулять, по роскошно обставленной спальне. Вэлону не доставило большого труда пробраться в комнату. Все было тихо, лишь ветер развевал легкую ткань штор.
Мягкий ковер заглушал и без того тихие шаги Вэлона. Справа в десяти шагах от окна стояла огромная кровать, на которой без труда могли бы разместиться трое взрослых хорошо сложенных мужчин. Легкий, воздушный полог скрывал от посторонних глаз спящего. Вэлон осторожно прокрался к кровати, немного приоткрыл занавес, и… кровать оказалась пуста! Но как же так может быть? Почему? Вэлон был в растерянности! Что же делать? Совсем неожиданно, но вполне логично за дверью раздались медленные, шаркающие шаги. В щелке между дверью и дверным косяком появился мерцающий свет.

Старик Молкан вошел в свою спальню за час до рассвета. Весь вечер и большую часть ночи он показывал знати свои редкие товары. Дамы как обычно заинтересовались украшениями эльфийской работы, господам были предложены разнообразные клинки и шпаги. От желающих приобрести столь уникальные товары не было отбоя. Старик ухмыльнулся, вспоминая восторженные лица, дам, когда они увидели чудесную изящную подвеску из чистого, как слеза бриллианта и эльфийского золота. Он вспомнил радостное одобрение, мелькнувшее в глазах господ, когда те увидели дивной красоты шпагу, гарда, которой, была инкрустирована рубинами. О, да! Этот вечер он прожил не зря. Его небольшая сокровищница сегодня пополнилась на две-три тысячи золотых монет. Тихо посмеиваясь, богатейший торговец редкими товарами Дорин Молкан лег в свою роскошную кровать, погасил свечи и мгновенно провалился в сон лишь, для того чтобы никогда больше не увидеть рассвет.

Все это время Вэлон находился на карнизе под окном. Выждав несколько минут, Волк вновь скользнул в комнату, приблизился к кровати и немного приподняв полог, уронил несколько капель темной жидкости на шею спящего. Спустя несколько мгновений жидкость впиталась в кожу и вместе с кровью потекла к сердцу. Еще минута и старик перестал дышать… сердце остановилось… он умер… работа сделана. Тяжело вздохнув, Вэлон пошел прочь от этого дома и его мертвого хозяина.
«О, старик. Зачем же ты был так богат? Кому ты перешел дорогу? Кому потребовалось тебя убивать? Жадным конкурентам? Вполне возможно. Но жаль, что я не узнаю этого никогда! Нет, старик, я не буду жалеть о том, что сделал! Увы, это моя работа. Но… я все еще помню мое первое задание... Мое первое убийство… Это было два года назад, мне тогда было семнадцать, я был еще совсем мальчишкой. Хозяин дал мне задание убить дочь одного знатного человека, я не помню его имени, помню лишь как я, подкравшись сзади в темноте переулка к девушке на которую мне указал наставник, ударил ее кинжалом в спину, как учили, под левую лопатку и снизу вверх, чтобы добраться до сердца. По инерции ее развернуло ко мне лицом, и в пустеющих темных глазах я прочел немой вопрос «За что?». О, как она была красива! Я понял это уже потом, когда трясущимися руками получал свои первые деньги. Я помню ее длинные светлые волосы на сером камне дороги, белое лицо и ореховые глаза, казавшиеся в тот момент кристаллами пустоты. Нет, я никогда этого не забуду! Окровавленный кинжал в моей руке, ее глаза… она была так молода! Лишь немного старше меня тогда. Боги, кому нужна была ее смерть? Кому? Жаль, что мне этого никогда не узнать… Я всего лишь… да, как не горько это осознавать, но я убийца. Боги! Сколько душ я отправил за грань? Полтора десятка? Нет. Больше. Может два? Вполне.  Но… я достаточно давно перестал вести счет жизням, которые отнял, и сдается мне, что их было много больше, нежели два десятка». Его сердце, как и в тот первый раз, разрывалось на тысячи мелких осколков, непрошенные слезы выступили на глазах, но были сразу же безжалостно подавлены.
Над горизонтом, не спеша, появлялись первые лучики ласкового солнца, а дом Хозяина был уже совсем близко. Чем ближе Вэлон подходил к дому, в котором располагалось логово, тем отчетливее чувствовался восхитительный запах свежеиспеченного хлеба. Хозяин избрал своим убежищем лавку булочника. Когда Вэлон открыл дверь лавки, оттуда вырвался ни с чем не сравнимый аромат еще горячего хлеба, желудок недовольно заурчал, напоминая о своем существовании. Почти не обращая на это внимания, но, мысленно пообещав себе позже хорошенько позавтракать, Вэлон спустился в подвальное помещение. Все та же темная комната, тот же мягкий ковер, все так же как было два года назад. Только теперь перед Хозяином преклонив правое колено, стоит не мальчишка семнадцати лет, а вполне взрослый мужчина, так много повидавший за последние несколько лет.
- Хозяин… - произнес Вэлон.
Повисло долгое напряженное молчание. Вэлон чувствовал легкое потрясение Хозяина.
- Не думал, что когда-либо еще увижу тебя, Волк, – наконец произнес Хозяин. – значит, ты уже готов к следующему уровню посвящения. Теперь ты Охотник. Ты больше не Ученик. Возьми свою награду.
Правая рука, украшенная перстнем с агатом, доселе всегда лежавшая неподвижно на подлокотнике кресла, теперь протянула ему, Вэлону-Волку тяжелый кошелек.
- Ступай, Охотник. Теперь ищи сам свою жертву. – Вэлон встал, поклонился, теперь уже бывшему, Хозяину и побрел в свой маленький домик, напоенный ароматами сухих трав. Безумно уставший, но счастливый.

Небольшой уютный домик на Восходной улице терпеливо дожидался своего хозяина. Низенький забор не нес в себе никакой защитной функции, он был лишь необходимым украшением маленького дворика. Кованая паутинка ограждала дом, да два яблоневых деревца. Этот домик Вэлон приобрел совсем недавно за тысячу золотых монет. Большую часть суммы составили остатки жалования убийцы, остальную… наследство оставшееся от родителей… Они не были богатыми людьми, но однажды, уйдя на рынок, мать так и не вернулась. Несколько дней отец бродил по Джейлстану в поисках жены и вскоре нашел. Ее тело лежало в квартале от городских ворот. Ножевой удар в спину прервал жизнь молодой женщины и оставил без матери двенадцатилетнего мальчика. Никто не знал, почему ее убили. Те жалкие деньги, которые были при ней, когда она уходила, так и остались лежать в стареньком потрепанном кошеле. Через пять лет умер и отец. Умер просто оттого, что не смог пережить потери жены. Небольшого наследства, всего в две сотни золотых и десятка серебряных монет, хватило Вэлону на то чтобы первые два месяца снимать комнатку на чердаке гостиницы, кишащую мышами. Вскоре он нашел работу… и жизнь, можно сказать, начала понемногу налаживаться.
Войдя в дворик через небольшую калитку, Вэлон не спеша, подошел к яблоням, белые по весне, прекрасные цветки сейчас уже пожелтели, и большая часть лепестков давно покрыла тонким слоем почву под деревьями. Вэлон положил руку на прохладный остывший за ночь ствол дерева, шершавая кора была приятна для прикосновения, он чувствовал в этом дереве жизнь, она была прекрасна, удивительна, ни с чем не сравнима. Он вдруг вспомнил о Лиз, о ее прекрасных темных глазах, ярких как пламя волосах, нежных губах, о тонких, белых и теплых руках. Он неожиданно для самого себя вспомнил, что сегодня вечером снова будет греться в лучах ее теплых чуть насмешливых глаз. Тепло, улыбнувшись своим мыслям, Вэлон вошел в дом. Поставив на небольшой столик корзинку с купленными по пути продуктами, Вэлон подошел к очагу, в котором слабо тлели угольки. Когда пламя разгорелось, он устало побрел через небольшой коридор в свою спальню. Подтащив ближе к очагу небольшое корытце и разведя огонь, уже в спальне, Вэлон наполнил его четырьмя ведрами воды и еще одно повесил над огнем. Пока вода грелась, он распотрошил довольно большую рыбу, купленную им утром в лавке Корена. Мастер Корен был одним из лучших коптильщиков мяса и морепродуктов. Закопченную им рыбу подавали даже к императорскому столу. Но и свежая рыба была очень хороша. Поджарив рыбу, Вэлон принялся ее поглощать, не забывая вкушать свежий, еще горячий, ароматный хлеб и запивать все это терпким виноградным вином. Когда первый голод был утолен Вэлон, откинувшись на спинку стула, начал размышлять, потягивая поистине восхитительное вино. «Итак, вопрос только один: Почему Хозяин возвысил меня в ранг Охотника? Ничего сложного в этом задании не было. Но, тем не менее…, Хозяин очень удивился, увидев меня. Почему? Поче… Нет, сейчас это бесполезно, я слишком устал». Вэлон поднялся и, бросив кости от рыбы в огонь, пошел в свою спальню, где уже давно нагрелась вода. Тщательно вымывшись и вернув корытце в кладовую, он лег спать на узкую, но удобную кровать. Еще несколько минут его мысли прыгали с необъяснимого поступка Хозяина на предстоящую встречу с Лиз и обратно, но вскоре черная пропасть сна начала медленно и неуклонно надвигаться, пока полностью не захватила сознание Волка.