Последнее желание - 2. Часть 1

                Последнее желание-2.
                Часть 1.

   Вдруг зазвучала чарующая мелодия. Что-то чрезвычайно торжественное озвучивала она. И, что именно, можно было без труда догадаться: это был гимн завершившего свой грешный путь по земле, индивидуума, причём, завершившего победоносно. Это был марш праведника, прямиком направлявшегося в рай. Это было … словно ритуал развода в военном подразделении перед широкомасштабными манёврами. Да что там манёврами – это был торжественный марш перед отправкой на последний, но решительный бой, с плаца сразу на передовую. Но в то же самое время что-то слишком торжественное было в этом величавом нагромождении нот, слишком торжественное! И это пугало! Очень пугало! Но, одновременно, и влекло к себе, причём так, что этому просто невозможно было противостоять! И только человек с огромной силой воли, смог бы сказать нет этому неудержному влечению - следовать в указанном музыкой направлении. А ещё чувствовалась какая-то неестественно торжественная тревога, и страх, приторно-сладковато разливавшийся по всему телу, словно ты в чём-то виноват, не знаешь в чём, не знаешь за что, но отвечать всё равно придётся. И ещё была какая-то напряженность во всём. А ещё был яркий свет, он просто ослеплял индивидуума, и впереди, кроме нестерпимо яркого сияния, ничего не было видно. Это так завораживало, так неудержимо влекло за собой, это так парализовало волю, этому невозможно было противостоять, и, тем более, сопротивляться. И Гриша уже почти полностью поддался чарующему влечению – его словно приподняло над ложем и как пушинку понесло вверх, он стал медленно терять сознание, забываясь в сладкой, обвораживающей неге, но, вдруг, какая-то, буквально – мелочевка, словно, какой-то неглубокий заусенец на, до блеска отполированной поверхности скольжения, заставил его остановиться: «Нет, я ещё не готов! Ещё рано! Я ещё не всё успел!» - что есть мочи заорал Гриша. Но голоса своего он не услышал, и это было очень странно. Однако, чарующая музыка тут же прекратилась – его всё же услышали … там … наверху! И яркий свет тоже пропал – всё стало серо и обыденно! Гриша понял, что его «призыв туда» пока отложили и отсрочку ему дали не за  зря, не просто так, и, мало того, он знал – почему! Он должен был завершить начатое – борьбу за правое дело. И он проснулся – большие холодные капли пота градом катили по его лбу. Страх постепенно сошел на нет, но ведь он был, и был такой реальный, такой ощутимый, словно ушат холодной воды, вылитый неожиданно на спящего. «Фу…у…у…у!» - с облегчением выдохнул Гриша. Ну, надо же так! Ну, приснится же такое!

   А впереди предстояла борьба, борьба реальная, жестокая, борьба до конца, и, хорошо, если победоносного! Ведь нововыращенная буржуазия так просто не хотела сдавать свои позиции. Она за время своего существования уже успела окрепнуть экономически, она поднаторела в применении изощрённых способов управления угнетёнными, она была ещё на высоте, хотя своими методами правления уже давно дискредитировала себя, давно всех убедила в необходимости борьбы с собой. Другого пути не было ни у эксплуататоров, ни у эксплуатируемых – точка рубежа «возможного» возврата уже давно была пройдена! И, хотя, классовый враг-директор давно уже ушел в небытиё, а если быть более точным, то отправился на встречу со своими жертвами … под лёд, всё же остались другие, много других, чванливых, наглых, амбициозных новохозяйчиков, которые своими прихотями и загоняли социальную ситуацию в тупик. Не зря ведь кем-то было сказано: «Самый жестокий рабовладелец – бывший раб!». Они попросту дурели, захлебываясь от упоения своей властью. Им было приятно властвуя унижать, ну, например, сделать из классного спеца … секретаршу, поручая выполнять свои всяческие причуды и капризы – найдите мне того … не знаю кого, или прилюдно, нецензурной бранью отругать своего водителя, не слишком расторопно отрывшего дверцу ему, себя любимому, господину.

   Вместо «павшего» директора поставили его зама – этот был ещё похлеще: он был некоренной национальости, он не входил, как они сами выражались, в контингент тех, которые назывались «Наше будущее», а потому ему приходилось стараться, очень сильно стараться, чтобы удержаться на своём посту сколь-нибудь долго, и, именно, самую грязную работу приходилось делать ему, да и его фамилия к этому обязывала - Грязненко. И, если раньше во времена его пресмыкания – в смысле – работы заместителем, его за глаза называли «Пасынком», то теперь он претендовал на звание «Папы» всепредприятинского масштаба, но всё равно он был марионеткой-исполнителем, так как фактически вся власть во вверенной ему организации, принадлежала «Маме», курирующей это предприятие, говорят – подруге жены «САМОГО»! Он подписывал документы, принимал на работу, издавал приказы, принимал ответственные решения, но только с одобрения … ! Её резолюции не стояли на руководящих документах, они были устными, но беспрекословность последних была приоритетна. Махала «шашкой» именно она – принимала на работу, увольняла, карала, миловала, а то и … одаривала … с барского плеча. Гришу господствующие ныне  знали хорошо, в лицо, так сказать, а потому, ему не только было «заказано» работать на родном предприятии, но и вообще, где-либо ещё. Да и жить, по той же самой причине, он теперь мог только нелегально! Вот такова доля угнетённых, позволивших себе повысить голос на угнетателя, и неважно – нечаянно или специально! Но, в принципе, его жизнь не очень сильно отличалась и от жизни рядового пенсионера, с его мизерной пенсией, различными запретами на дополнительный заработок, тройными налоговыми обложениями доходов, частыми и неожиданными проверками в органах соцзащиты на предмет «А не умер ли ты ещё, но при этом продолжаешь получать пенсию» - перекличками с ограниченным лимитом времени – не успел отозваться - вычеркиваем, похожими на поверки перед сном в концлагере, а то и просто банальными, самыми что ни на есть настоящими, поборами. Так что жизнь Гриши по полному праву можно было сравнить с жизнью рядового пенсионера, ну, разве что, не брать во внимание отсутствие у нашего героя пенсии – согласитесь, совсем мизерное отличие. Но зато это обстоятельство с лихвой компенсировалось Гришиной известностью, широкой известностью, даже, можно сказать, широчайшей – не каждому такое счастье «выгорает» в жизни. «Мама» и Папа» считали своим долгом, разыскать Гришу и, если повезёт, то в качестве награды за поимку, задушить его собственными руками. Даже ходили слухи, что между ними в этом было соперничество - они могли подраться между собой за право быть первым, за право «Первой руки на горле». Вот так, сам не желая того, Гриша стал известнейшей революционной фигурой, врагом, изгоем, а заодно и народным героем, так по голливудски вырвавшимся из лицайских застенков – об этом ходили уже не слухи, легенды! Многие его узнавали на улицах, а были и такие, которые просто боготворили его. Вот по всем этим, выше перечисленным причинам, Грише и приходилось соблюдать строжайшую конспирацию, особенно при самостоятельном передвижении по городу. А перемещаться из одного района мегаполиса в другой ему приходилось очень часто, так как Гриша был избран в руководство повстанческого движения, и организация актов  гражданского неповиновения, забастовок различного типа, акций возмездия этого самого движения, входили в его прямые обязанности.

   И вот, однажды, после очередной летучки, на которой обсуждалось проведение митинга во время церемонии похорон недавно убитого лицаями соратника, Гриша поздно ночью возвращался назад. Защитного сопровождения на этот раз Грише решили не выделять – ночью малолюдно и это сразу бы привлекло внимание лицаев. Гриша тихонечко выскользнул из тёмного подъезда многоэтажки. Это был обыкновенный спальный район, в котором дома-хрущёвки расположились почти кольцом, охватывая довольно обширное пространство. Центр этого «замка» сильно походил на небольшую городскую площадь, а отличие заключалось лишь в том, что почти точно по центу расположился небольшой двухэтажный особнячок – ранее, в советские времена, в нём располагался детский садик, позже что-то вроде забегаловки-кафе-ресторана, а теперь его окна зияли пустыми, выбитыми окнами-глазницами. Сиё сооружение было хорошо продумано проектировщиками, ибо великолепно защищало детский сад, да и двор многочисленных жителей от знойных ветров, жгучих морозов, свирепых вьюг, проливных дождей, особо свирепствующих на порывистом ветру и от других неблагоприятных метеорологических явлений, создавая во дворе своеобразный микроклимат. Этому сопутствовало и много посаженных деревьев - клёнов, берёзок, сосен и елей, в ветвях которых в тёплое время года щебетало множество птичек. Их разнообразие радовало не только орнитологов. Ну а многочисленные цветники, благоуханно расположившиеся в благодатном тенёчке под тенистыми кронами, создавали впечатление похожести на райское местечко. Но это было когда-то, теперь же всё выглядело несколько по другому, и, даже не несколько, а … совсем по другому – как-то зловеще и дико, а потому очень неуютно было находиться здесь - на виду  у многочисленных глаз, следящих за двором из тёмных окон – хотя ни одно из них и не светилось, а только из редкого окна пробивалась слабая полоска света из-за неплотно закрытой кем-то шторы. Но то, что люди следят за развивающимися событиями, Гриша знал не по догадке – время было такое. Это на экране телевизора всё было тихо, да гладко, а на улице порой развивались такие сюжеты, что Голливуду и не снились. Тревожно было вокруг, мрачно и зловеще. И добавляло тревожности присутствие старинного кладбища в этом районе – одного из домов западной стороны кольца-крепости не было построено, именно там, где и располагалось кладбище, ибо его сначала хотели снести, но какие-то правящие силы не дали тогда этого сделать (одни говорили, что не стоит тревожить духов, другие говорили, что при сносе могут «проснуться» многочисленные захороненные вместе с покойниками, болезни, третьи взывали к милосердию и благородству, а то и к почтению истории, ну, вообщем, по какой бы то ни было причине, от сноса кладбища, в конце концов, отказались), а позже местные националисты объявили это место святым. Так и осталось это пространство со стороны кладбища, словно выщербленный зуб, зиять пустотой в данном архитектурном спально-жилом сооружении.

   Гриша внимательно оглядел всё вокруг – было тихо и спокойно, и только возле одного из подъездов с покорёженной дверью быстро метнулся чей-то силуэт, метнулся и тут же исчез в тёмном подъезде. И вроде бы Гриша успел заметить мигнувший малиновый светодиод, в крайнем случае, именно так ему и показалось – ой не к добру это, ой, не к добру! Неужели слежка! Надо подстраховаться! И Гриша снова попятился внутрь подъезда. Глаза постепенно привыкали к темноте. Минут десять он выжидал, затем хотел ещё раз проверить обстановку снаружи, но наступил на какой-то целлофановый пакет. Гриша узнал его звук по характерному натяжно-надрывному визгу под подошвой своего ботинка. Он поднял его – мешок был полон мусора. Обычное дело, люди порой боятся дойти до мусорных контейнеров в это позднее время, хотя те и не так далеко находятся – притаились прямо напротив подъезда, где прятался Гриша, аккурат у заборчика детского сада, чудом сохранившегося ещё с тех далёких социалистических времён. «Вот я и вынесу мусорок-то! - нашёлся Гриша – если действительно организована слежка, то это может сбить лицая с толку, мало ли – человек выносит мусор!». Гриша взял правой рукой мешок и нарочито пьяной походкой направился к мусорным контейнерам. Подошел, забросил мешок внутрь контейнера, чуток постоял на месте, внимательно оглядываясь вокруг, и только после этого быстрым шагом направился к арочному проёму, тёмной дырой зиявшему в сплошной стене гиганта-хрущёвки. Вдруг, сзади взвизгнул навес двери, из соседнего подъезда вывалилась грузная фигура верзилы, на его плечах мигали огоньки – лицай! Он направился мимо мусорных контейнеров вслед за Гришей. Гриша ускорил шаг, лицай тоже – он явно догонял преследуемого. Вдруг, за контейнером что-то зашевелилось. Лицай оглянулся – неказистый с виду силуэт, слегка напоминающий обезьяну с палкой в руке, быстро метнулся к нему. Лицай тут же был сбит с ног. Рядом показалось ещё несколько странновато выглядевших фигур. Бичи – догадался Гриша. Их становилось всё больше и больше. Человек двадцать собрались возле лежащего лицая и принялись его колотить, чем попало, срывая при этом одежду с лежащего – хоть что-то с него поиметь. С десяток бездомных покачивающейся походкой направились и к Грише. Гриша слегка опешил, помедлил и, сам не ожидая от себя такого, позволил окружить им и самого себя. Они немного постояли в замешательстве – не исходит ли от жертвы реальной опасности?! И затем медленно стали сжимать кольцо. Один из них поднял над головой увесистый обрезок водопроводной трубы. Вдруг, возле контейнеров раздался выстрел – это начал стрелять лицай. Бездомные, окружавшие лицая, тут же ринулись прочь. Один из бичей, окруживших Гришу, как раз с той стороны, где располагалось кладбище, рухнул на земь – видно пуля угодила в него. Гриша, долго не раздумывая, быстро юркнул в образовавшуюся в людском кольце брешь. Три прыжка и он оказался у ограды кладбища – та была собрана из бетонных плит двухметровой высоты – перепрыгнуть их даже с разгона было не так то легко.  Рядом у стены  росло несколько рядов густой акации – туда Гриша и спрятался, но долго сидеть на одном месте не стал - быстро пополз вдоль забора всё дальше и дальше удаляясь от преследователей. Те недолго пошарили в кустах в том месте, где только что исчез Гриша, и, озираясь на лицая, поднявшегося на ноги у контейнеров, поспешили удалиться прочь. Проползя метров сто вдоль забора, Гриша наткнулся на небольшую дырку в заборе. Она была не очень большой, но пролезть сквозь неё взрослому человеку всё ж было можно, хотя и с трудом, чем незамедлительно и воспользовался Гриша. Мелкими перебежками и постоянно озираясь по сторонам, он добежал до середины кладбища и спрятался под густыми деревьями. «Возможную погоню надо переждать здесь – подумал он – на пустынных в это время улицах меня тут же поймают, для лицаев это не составит большого труда, а здесь можно отсидеться – лицаи вряд ли рискнут сюда сунуться, тут не их владения, они это знают – тут многие из них пропали навсегда». Это решение было логичным и с ним трудно было не согласиться здравомыслящему человеку. Наконец-то, Гриша отдышался и стал более внимательно вслушиваться в ночную темноту. Со стороны погони послышался размашистый шаркающий звук, Гриша напряг зрение – ничего не видно. Наконец, из-за соседней могилы показался … силуэт того самого лицая, который увязался за Гришей – на его погонах тускло мигали побитые бичами светодиоды. Гриша пошарил рукой у края могилы, нащупал кирпич, поднял его и … замахнулся в приближающегося преследователя. «Григорий Михайлович, не надо – это я!» - прозвучал до боли знакомый голос. Гриша даже после прошествии веков не смог бы его забыть – это был голос агента службы исполнения последнего желания. Кирпич вывалился из его рук. «Ну, здравствуй, друг! – агент крепко обнял Гришу – Надеюсь, ты не в обиде на меня за качество исполнения твоего последнего желания?». У Гриши подкатил к горлу комок – он ничего не мог сказать в ответ, по его щеке покатила слеза. Агент заметил это и дружески похлопал того по плечу: «Ну, ничего, ничего, человек человеку друг – не все ещё забыли это! Я тоже благодарен тебе за шубу, и не только за неё! Как ты догадался, я не случайно оказался у того подъезда – у меня два дела там было. Одно – твоё прикрытие, это само собой, а другое – сообщить тебе хотел, что … я не успел до конца исполнить твоё последнее желание – опередили повстанцы, им скажешь спасибо, но попозже, а сейчас знай – последнее желание так и остаётся за тобой, а я – его непосредственный исполнитель. Моя «Сотка» у тебя ещё с собой?». Гриша медленно сунул руку в свой карман, вынул что-то и так же медленно разжал – на ладони блеснул тот самый сотовый телефон. «Ну, вот и добре! – сказал агент. «А сейчас я должен проводить тебя до места назначения – закончить выполнение своей первой миссии, не гоже зябнуть на кладбище хорошему человеку – тут ни рыбы, ни проруби нет!» - улыбнулся он. И они медленным шагом направились по направлению к черневшим вдали остовам хрущевок, угрюмо приткнувшимся к забору с противоположной стороны кладбища.

                26.02.2010г. Рубцов В.П. UN7BV. Астана. Казахстан.

                Продолжение следует!