Легенда об ангеле

Она шла на встречу ледяному ветру. Ее крылья были сломаны и лежали где-то за поворотом, где-то в его машине. Она шла так, словно напилась, шатаясь и путая повороты, но она была трезва. Просто было больно.
Он подождал пока она дошла до подъезда и дал газ в пол. Что это? Неужели он плачет? Нет, такого быть не может. Плакать может кто угодно, только не он. Но он ловил свои соленые капельки губами и думал о том, что убил ее. А стоило ли вообще что-то начинать, чтобы взять все и закончить… Запутался. Остановился у обочины. Закурил. Затянувшись сигаретным дымом, он посмотрел ввысь, туда, где наверно есть какая-то надежда. Он не чувствовал себя виноватым. Или чувствовал… Он не знал.
Сидя на подоконнике, она зализывала раны на сердце. Спину саднило – кровоточили обрывки от крыльев. Кровоточила душа. За что? Единственный вопрос, который терзал ее. Она любила. Он играл. Вот и доигрались. Вырвав последние остатки перьев, она медленно осела на пол. Трудно было поверить, что именно он причинит ей боль. «Ты не обидишь Пушистого?» - иногда спрашивала она. «Нет», - говорил он и лениво целовал ее ладошки. Теперь как-то все резко поменялось. Вот есть она – комок боли пополам с отчаяньем, есть он – сильный, красивый, такой любимый и такой ненавистный. Есть данность того, что теперь она никогда не взлетит…
Он вернулся назад. Вышел из машины и пошел по невесомому снегу по направлению к ее дому. На углу он заметил под ногами огромное черное пятно. Присев на корточки, он провел пальцами по пятну. Ее крылья. Когда-то большие… белые… теперь они напоминали скомканные тряпки грязно-бордового цвета. Нет. Просто черные лоскуты живой материи. Он осторожно прикоснулся всей ладонью к одному из них. Еще теплое… Приподнял его и зарылся в мягкие перья лицом. Что ж он наделал?! Они еще сохранили ее особый запах – смесь корицы, виски, шоколада и сигаретного дыма. Как давно это было? День? Два? Вечность назад?..
А душа просила летать. Она хотела приподняться над полом, но получилось кувыркнуться на паркет и больно удариться коленом. Она смотрела на то, как медленно стекает струйка крови по ноге. Летать? Зачем? Кому это надо? Она взлетела и вот сидит теперь в темноте, не зная как жить дальше. А душа просила: «Ну давай же! Взлетай! Я хочу так же как вчера парить над землей!» Но, увы, крылья были сломаны, а сердце отбивало Реквием…
Он опустил крыло на землю. Минута – и его занесло тонкой пеленой снега. Снова закурил. Взгляд остановился на ее окнах. Он почувствовал, что что-то не то… Света не было… Хотя только 30 минут назад она пришла домой. О чем она думает? Девочка моя, маленькая, прости меня пожалуйста! Прости! Прости!!! А в ответ видел лишь ее пустые глаза как тогда, и только пересохшие губы ее, шевелясь, позволяли сорваться тихому «за что?». Господи, как он ее не любил! Но при этом как хотел снова целовать ее ладони, прятать лицо на ее шее и просто быть… Она обнимала его своими теплыми нежными крыльями и шептала разные глупости. А он в глубине души смеялся над тем бредом, который она несла. «Я тебя люблю», как –то раз сказала она. Он знал и ему это просто льстило. Очередная маленькая победа над женским родом. Он то звал ее, то выбрасывал за ненадобностью А она тихо плакала и прощала. Прощала все подряд. И просто была рядом. Как удобно – запасной путь, если на остальных уже стоят свои товарные вагоны. Он уходил. А она просто и незатейливо ждала. Ждала не ради выгоды, а просто ради того, чтобы снова спрятать его в кольце своих крыльев от несправедливости мира. А какой у нее этаж? Девятый… Он снова посмотрел на ее окна. Темно. Пусто. Холодно…
Звон рвущегося стекла. Что это? Она летела! Она летела, только потому, что любила больше всей своей маленькой жизни. Сердце билось в ее руках. Я люблю тебя…
Утром на снегу нашли два растрепанных крыла и девочку с пустыми глазами. На ее ладонях окоченело нечто, которое когда-то было сердцем. Рядом на снегу неровными, совершенно ошалелыми буквами, угадывалось: «Прости меня!» Следы от протекторов уже стерлись из памяти дороги. Только кое-где были видны окурки так любимых им сигарет «Winston Premier one». Что произошло в ту ночь, никто не знал. Знали только они одни. Нет, помнил только он…