После Исхода. Глава II. Вынос

Глава II

Вынос.

648 год от исхода человечества.


«Даже в те времена, когда золото перестанет
иметь значение – алчность человека
 обязательно найдет новый фетиш»

(Из речи Кардинала
Ватиканской Церкви Земли
 на церемонии открытия
 памятника Исходу).



        Сверху по броне резко дзынькнуло. Ерунда, мелкокалиберное что-то, пульного типа, старье. Едрить за ногу оператора, поставили еще к уроду. Явно новичок… но это лучший вариант.
     Новички быстро учатся, азарт у них проявляется почти сразу же, вести начинают все лучше да краше. Если, конечно, попервой не размажут о какой-нибудь левый фланг мотострелковой роты. Видите ли, не заметил на боковом экране, что позиция левого фланга противника сместилась на двести метров к условному югу.
    А ты, выполняя банальнейшую переброску с поинта на поинт, в сопровождении всего лишь ведомого, попадаешь под перекрестный огонь двух механизированных взводов по пятнадцать боедов в каждом.
       Это, попросту говоря – жопа. С ручками, без ручек. Пока допросишься разрешения на переход в ручной режим… пока долбаная электроника переключится… Кто там, в командном центре, печется о быстродействии.... Система в норматив укладывается и порядок. А тебе десяток секунд – минометный огонь или того паче – гадость какая-нить, вроде бластоида. Треть брони точно нахер. Тогда и пульное старье становится опасным.
     Пока переключишься сам, переключишь ведомого…  пока свалишь – сто пудов или боеблока нет, или гравитационный модуль разбит. И уже не плывешь, как в техдокументации указано, гордо огибая препятствия, а тебя колбасит, словно говно в проруби, из стороны в сторону. Стрелять прицельно не можешь. Нихрена себе перебросочка, да?
       Но хуже, если оператор - не молодой. А такой, задолбанный, уставший от жизни вечный лейтенант.
   В юности он был великолепен. Водил боевые единицы изящно и строго, натренированный в неплохой военной академии, где-нибудь на Пренее или Строгге.
   А сейчас - сидит второй год на Копях. До того три  -  в Экспедициях Освоения, по галактикам, которых еще нет в Навигационном Справочнике. Еще раньше - с пяток годков по разным локальным компаниям. И ему уже почти сорок, задолбало все, быт неустроен, жена бросила, потому что на эфокардоброниале висит и нифига, кроме дурного запаха изо рта, предоставить не может.
   Вот ему ты действительно похрен.
  В молодости воевода не гасил боеды из карьерного стремления, нахрена рейтинг портить, а сейчас суку уж ничего и не сдерживает.
 На заслуженного ветерана закрывают глаза, Главное, чтобы норму боерасхода особо не перебирал.
   Кому какая разница, и правда… Новый смертник всегда на очереди. Судебная система  выходных не ведает ….
       В шлемофоне щелкнуло, потом, сквозь легкий треск помех, отчетливо раздался голос ведомого:
        - Сторр, ничего страшного, это живая сила. Боедов у них нет, смотри…
       Рикк очнулся. По идентификатору – ноль…
        - Второй, уничтожить противника… - Ага, хрен они тебя ждут...
       Пальцы привычно нащупали выпуклости спусковых крючков блочных пулеметов на рукоятках управления, два движения ногами – верхняя платформа пришла в движение. Прицельный экран схватил скальную россыпь, метрах в трехстах к юго-востоку. Оттуда, скорее всего и пальнули по марширующим боедам…
       Точка схода трасс плавно штриховала по живописному контуру разломанных граниленитовых плит, напоминавших своей беспомощностью кусочек древнейшей Помпеи, даже на среднем увеличении. Хлопки разлетающегося пылью камня разносились тугими струнами по невидимой гелиево-водородной атмосфере Лабиринта.
    Натренировался, дык... Убийственное общение с миром. Ничего, кроме разрушения. Только смерть…
     Рокот музыкально бьющих турелей задавал настрой. Вполне себе диджейский пульт. Все же - хоть какая-то развлекуха. К концу боевого цикла дуреешь от эмоциональных качелей, когда щемящее чувство опасности перекатывается в липкую скуку и обратно. Бывает мгновенно, иногда - постепенно.
  Изматывает.
 К тяготам физическим привыкаешь, да и жаловаться грех. По другую сторону поверхности дьявольского Лабиринта, в шахтах и карьерах Южных Копей, мотать срок было бы гораздо менее прикольно.
  Перегрузки, правда, хрень еще та, от нуля до триста кеме за три и пять секунды раз по двадцати на дню. Но человек – приспосабливаемое существо. Раз выхода нет – пускает  пузыри.
   Но тоска ….
   И каждый от грусти спасается по-своему.
   Кто стихи сочиняет - программульку натихаря ставишь и на основной клавиатуре можно набирать текст и сохранять файлы. Что строго запрещено, откровенно говоря, потому что программуля иногда виснет во время переключения в боевой режим. Через раз  - и просто так.  В увлекательный момент работы по тебе чего-нить крупнокалиберного  -  как форменный кретин, молотишь по клавишам, пытаясь перезагрузиться. Лучше бы вообще писать не умел.
   Подобным ведомые развлекаются, старший подстрахует. Хотя бывает, что и старики. Но это, если второй - хороший. Песдюлей в случае чего дадут, но сильно не наказывают.
     Более отчаянные - лазают в систему. Что и дополнительным сроком грозит, и реально опасно.
   Отключиться от оператора в бою – смерть. Системы молчат, механику заклинило, из строя выпадаешь. Все - нет тебя.
  Обожженные останки героев выставлены при въездном шлюзе Основной Базы, чтобы каждый, прибывающий или покидающий расположение, детально мог изучить, как оно бывает, прежде чем лезть ручонками, куда не следовало...
   Зато скорострельность можно повысить раза в два, надурить счетчик боеприпасов, чтобы по шапке за перерасход сильно не попадало, значительно улучшить управляемость боеда. Да что угодно можно подкорректировать.
    В общем, надо оно ему или нет – каждый решает сам.
    Ведомый, Саха, салабон, постоянно что-то настраивает. Чуть какая пауза – тестирует, шебуршится, дает короткие очереди, если нет режима тишины, конечно. Ниндзя-черепашка...
   Сторру было реально пофиг. Он бы и не стрелял вовсе, если бы ладони не начинало сверлить уколами тока через тридцать секунд после включения боевого режима. Хочешь – не хочешь, а стрелять начнешь. Тебя ведь нет. Ни воли, ни личности… Всего лишь одно из устройств в сложной начинке механизированной боевой единицы.
   После полугода заключения, Рикк, повинуясь скорее злости, которая распирала душу изнутри мегатонной обидой, нежели инстинкту самосохранения – принялся писать музыкальные миксовки через блок интершумового интерфейса.
    Чтоб наиграть нечто современное – битности маловато. Шесть пулеметов одного калибра, два другого, лазер, прикольно ухающий, но энергозатратный; бластоид тоже просто так не применишь, ну, много по-крайней мере; две ультрарегенные пушки – эти пожалуйста, приветствуется; ракеты – только по делу, кретинизм тратить попусту, их мало, они нужней всего в бою; пару минометов да жужжание платформы. Вполне можно состряпать такой себе классический микс в стиле электротехно, драм, грандж или соул.
   Потом обрабатывать придется много, но аудио-блок хоть реже виснет - за звуковую систему отвечает отдельный компьютер. Максимум - связи лишишься секунд на тридцать…. Ну, минуту, ладно...
        - Первый, бочку добавь, вообще красота будет...- прочеканил голосом Сахи шлемофон.
        - Ага, за развалины турель не достает... – Скалы молчат, словно рыбы.
       Миномет вжикнул, выходя из гнезда. В створе боевого экрана появилось оранжевое пятно, которое заскользило по земле в районе цели, повинуясь цепким пальцам пилота. Четырех хватит, а потом порежу и замиксую.
   Гуп, гуп, кумулятивные мины покинули дом, гуп, гуп, низким басом. На двухсотметровом удалении наверняка оценили. Там поднялось облако пыли, с расходящимися в разные стороны протуберанцами и раздался душераздирающий вопль, слышимый даже сюда. Ты смотри, не сменили позицию… дурье…
   И сам не рад, но нас не спрашивают.
        - Усе, кажись... - второй запарковал пулеметы.
   Сторр просканировал тепловым сенсором район попадания. Разорванные гермокостюмы  погибших рассыпались на экране бисером тускнеющих точек.
        - Оператор, если вам интересно, уничтожили отряд живой силы до взвода…  - Ведущий едва сдерживал язвительные нотки.
        - Пятнадцать-один, поняла... А откуда они взялись?
      Мля-я-я-ять... Баба...
   Ну, почему нас... Да что ж за непруха такая. От одного урода переставили, тот хоть оперировал боль-мень, правда, сцука, все время вперед выводил, карьерист хренов... И на тебе, поставили бабе... Едрить, откуда они взялись, на тактический экран посматривать нужно, хотя бы иногда, и никто ниоткуда браться не будет.
        - Слышь, красавица, тебе игрушки, а мы тут живые. Хорошо, бластоида мобильного у них не было... А кабы был? Мы же в походном порядке шли, в режиме спокойной обстановки. Нас размажут по бутерброду, пока ты в клавишах будешь путаться...
        - Ребята, простите, я первый раз на войне...
       Сторр зажмурился. Молчала бы уже, коза... На фронте она... Кофе принес кавалер какой-нибудь с цветуечками? Чтобы фронтовать было приятнее...
        - Слышь, вояка, еще раз нас так напорешь и я рапорт пишу.
        - Я буду стараться, честно-честно...
       Молодняк, гы ... Ну, кто бы еще перед штрафником стал оправдываться. Обстановка требовала и конец связи. А тут нет - в голосе испуг и переживание...
       Интересно, она красивая?
        - Ладно, подруга, не нервуй. Там пехота была. Ты просто - внимательней, мы очень хотим вернуться на базу.
        - Поняла... Конец связи...
       Первый защелкал по клавишам, паркуя турели и миномет. Что там, с мегахитом... Слушаем...
   В ушах затарахтел ритмичный трескот в четыре голоса, который завершился низкой бочкой. Нормально, можно сводить...
        - Рикк, мне нравится... Сведешь когда - маякни, я заценю.
        - Заметано, второй. Ты не зевай, давай, слышал, кто нас ведет?.. Конец связи...
       А до конца боевого цикла десять дней. Если все будет хорошо. А будет, куда оно денется. И десятидневный отдых.
     Харчи нормальные, а не боевая питательная смесь с привкусом какого-то говна через трубочку. Человеческий душ. Водомассажная обработка в кабине боеда раз в сутки - вещь необходимая, но с нормальным душем ни в какое сравнение не идет.
   Батальон вернется по выполнении миссии. Не весь... С каждым месяцем стычки с экспедициями республиканцев принимают все более острую форму.
   Поначалу, когда Лабиринт Копей только начали колонизировать, для обозначения факта, что пласт захвачен – достаточно было дать предупредительный залп перед опоздавшими республиканцами. Или наоборот – самим убираться подальше, если боеды противника первыми застолбили драгоценный кусок перистальтической скалы и шмалят перед твоим носом.
   Теперь же, чуть ли не через день - бой с применением боедов и самоходной артиллерии. Силами до батальона.
   Натуральная война.
 О которой не догадывается ни один человек большого мира - ни конфедерат, ни житель свободной республики, разве что земляне – те везде суют свой длинный нос.
   Внешние пласты уже поделены. Оппоненты вплотную приблизились к мелким внутренним осколкам, яростно сражаясь за каждую пядь драгоценной породы. Впрочем, на плиты, где успели установить инфраструктуру - не претендовали. Упорно сохраняли видимость, что и не война вовсе, а просто агрессивная колонизация Копей штрафными батальонами.
  Ну, и сколь еще продлится комедия? Бывший командир десантной гвардии прекрасно знал ответ.
        - Пятнадцать-один, продолжаем движение, точка следования изменена. Перемещаемся два-двадцать, улитка пять, квадрат бэ-один. Скорость двести, обстановка спокойная, следование походным маршем. Время следования – час, сорок минут.
        - Ты точно все поняла, да? Спокойная - это если на тактическом экране нет красных, оранжевых, синих, фиолетовых, розовых значков. Никаких, кроме зеленых. И синхронизацию тактической обстановки проверь, дискретизация три секунды, млять, а не как эти пидорасы написали – допускается до десяти.
        - Да-да, я знаю! – ее голос был взволнованным, - у меня отлично по оперированию. Просто отвлеклась в прошлый раз…
      Ну, едрить, точно, кто-то шоколадную конфету принес.
      Ладно. Работаем.
   Походный марш – самая та штука. Режим энергосбережения, оружие не просто запарковано, оно убрано в пилоны. Радиотишина. Минимум освещения. Кондиционирование падает на двадцать пять процентов. Тебе же нихрена не нужно шевелиться, когда боед шествует походным маршем. Энергия – золото. Минимум всего. А твой долг – дышать реже, чтобы сэкономить драгоценный ресурс. Если научишься замедлять работу сердца – представят к награде, наверное.…
   Спать? Ну, предполагается, что ты должен спать во время перехода. Вы бы спали? Хотя, если оператор классный, можно дремать, просыпаясь, по очереди с ведомым, раз в пятнадцать минут. Но все-таки спать. А с нашей козой - будешь сидеть, вцепившись руками в гашетки, с локтем на рычаге перехода в боевой режим.
     Вот все-таки, какие мы обезьяны. На заре, когда на вооружение поступали первые боеды, управление было вынесено на центральный пульт с удобными сенсорными переключателями, дисплеями и клавиатурой. Но опыт экспедиционных действий показал, что пилот боевой единицы на сто процентов лучше контролирует обстановку и управляет оружием, если все основные, многократно повторяемые функции  - вынесены на рычаги, педали, переключатели и тумблеры.
   Пульт есть, как и раньше, в спокойной обстановке только им и пользуешься. Но когда по тебе начинают шмалять со всех сторон, или, переведут в ручной режим,  так называемый «рр»  -  все конечности заживут отдельно от высокоразвитого сознания. И воюют сами собой, как сотни лет назад на допотопных, бронированных железом танках.
      Может все-таки поспать… Нормальная девочка, судя по голосу…. Напугал своим рыком. Будет внимательной, надеюсь.
        - Второй, ты как настроен?
        - Спи, первый. Я точно не буду, ну ее нафиг, институтку. У меня под ложечкой сосет, у инстинкта самосохранения истерика.
        - Ну, а я посплю. Буди, если что.
    Второй иронично хмыкнул. Конечно, если что…
    Чтобы сохранить разум, будучи пилотом боеда, нужно иметь определенный склад характера. Или врожденную пофигичность к собственной судьбе.
   Единицу перебрасывают по каменному хаосу, перегруппировывают, вводят в бой вообще без твоего участия. Данке шон  -  хоть сообщают, что именно будут делать. А твоя задача – стреляй, если требуется, наблюдай за обстановкой, выполняй указания и будет тебе вечная слава.
    Чтобы перейти в ручной режим и на какое-то время стать хозяином собственной судьбы, хотя бы в аспекте свободы перемещения – нужны веские основания. Пилоты до хрипов и конвульсий умоляют операторов о ручном режиме. Потом привыкают, пытаются договориться, мол, ты нормально относись, переводи, когда я тебя прошу, я тотчас вернусь. Если не веришь – всегда можешь сам меня дернуть. Обрезать глоток свободы, наступить на горло песне.
   Есть нормальные операторы, дают без проблем. Но их тоже, ведь, жучат не по-белому. Рейтинг ручного режима перебирать нельзя. Боед должен работать без сантиментов. Иначе, когда пилот шкуру свою спасает – он неэффективен, уничтожением противника не занят.
      Мысль ускользала, сознание вяло-вяло пыталось ее удержать, скорее по инерции. Вот уже что-то вовсе несуразное….
       Риккол Сторр, в прошлом – лейтенант гвардии Конфедерации, уснул тревожным арестантским сном.
   Четыре года за пультом боеда, как он выжил... Это при максимальной-то жизни боевой единицы в аду Копей - два месяца, по итогам последнего звездного цикла. О веселой статистике вслух не говорят, информация строго секретна. Кто бы, из вольнонаемных, в пилоты записывался.... Вербовочные пункты мастеровито заполняли пробелы, допущенные судебной системой.
     По доброй воле в пилоты механизированной боевой единицы типа «Рейнджер» идут редко. Тут все смертники.
    Впрочем, есть и сознательные. Банальные герои. Империя всегда рождает героизм. Он требуется обществу, чтобы оттенить свою культуру.
       Любой, знавший Сторра прежде, затруднился бы в опознании его сейчас. Совершенно седой, с пронзительными, грустными глазами и усталым лицом – он  походил на молодого парня лишь относительной свежестью линий. Грустный голос, в котором иногда явно проскальзывали почти стариковские нотки, заставлял удивленно вздрагивать, соображая – не показалось ли, неужели кто-то вклинился в эфир.
    Физически, между тем, Рикк был все еще здоров, если не считать многочисленных ранений, ожогов и переломов по всему телу. Но заживало, словно на собаке.
       Второй, Саха, смуглястый парняга с земледельческой планеты Деурра, пробыл в Копях полгода, из них четыре месяца - вторым Сторра. По Алькатрасу ходила байка, что пятнадцатый - бессмертный. Завалить его, дескать, можно только вне боевой единицы. Пока цепляется за гашетки – и сам выберется, и второго спасет.
     Вторыми ему ставили в качестве поощрения.
    Сейчас Саха сидел, сбившись в комок нервов, быстро переводил взгляд с тактического экрана на боковые визирные и дальше - на прицел. Его правая нога уперлась в педаль, куда паренек перепрограммировал функцию перехода в боевой режим, а руками ведомый вслепую набирал письмо домой в паленом текстовом редакторе. Технику он освоил быстро, благо система была достойная.
     Спать не хотелось.
   Адреналин перестрелки еще не перетравился в топке тела, да и страх не покидал Саху почему-то, невзирая на выработавшуюся привычку к постоянному ощущению американских горок, когда душа уходит вниз, в район солнечного сплетения, а в пятках щекотно. К лунапарку приучаешься, организм вырабатывает толерантность к постоянной дозе адреналина.
    Но сейчас было боязно. Точно  - из-за девки-оператора.
     Не верил Саха в способность женщин воевать механизированными экспедиционными силами.
       Для ведомого первый номер – отец родной. Неотрывно следуешь за ним в порядке, определенном свыше. Как правило, прикрываешь заднюю полусферу, хотя по фронту тоже, конечно, работаешь. В ручном режиме, теоретически, ведущий должен управлять и твоим перемещением, но это идиотизм. Обычно включают режим скольжения и ты относительно свободен выписывать кренделя вокруг батькиной хаты. Маневрируй, сколько влезет, отстать можешь лишь слегка, понижением скорости. Чуть перешел предел -  тебя подтащит к первому невидимым неводом.
    А уж для перевода в ручной режим ведомого - должен свет сойтись клином либо в голове у ведущего, либо у оператора, а, вообще - одновременно. Потому, что обоих будут бить сильно и долго разбирать основания подобного кощунства. И пару месяцев «на Копях» обоим навешают штрафных, даже при самом благоприятном исходе.
    Кстати, почему Сторр не валит отседа? Он, по рейтингу, свободным десять раз мог бы быть. Да, хрень выдумали… Старайся, увеличивай рейтинг  - мы тебя амнистируем. Курвы, млять…
       Потихоньку Саха успокаивался. Усталость придавила темечко стотонным грузом, молодой пилот стоически боролся со сном.
    Обещал, ведь.  Да и не лишним будет, с этой-то сучкой.
  А какой голос у нее - блеск. Женственный такой… или поспать полчасика, Сторр не узнает, да и не просил же он меня в приказном порядке. Что дальше – никто не ведает... Быть собранным не помешает, надо отдохнуть.
       Через мгновение герой спал мертвецки здоровым сном.


      Лонни напряглась в кресле. Черт, поговаривали, что эти дурацкие выездные зачеты – это геморрой рафинированный. Но чтоб настолько.
    Высшая Политическая Академия Деризеи – независимое учебное заведение. Но, поскольку Деризея уже три года является ассоциированный соверен Конфедерации – нововведения не минули и вековую систему образования планеты.
 Например, студенты стали военнослужащими по статусу и целых полгода обязаны провести на начальных курсах воинской подготовки.
  И даже Дипломатический Факультет не избежал досадного недоразумения. Знатность большинства завтрашних выпускников именитого факультета не позволяла строить из них солдатиков напрямую.
   Но трехмесячные курсы штабного оперирования войсками – как пить дать, от звонка до звонка.
  Поначалу даже казалось интересным – участвуешь в некоторой коллективной как бы игре. Двигаешь боеды туда-сюда, режимы переключаешь, следуешь инструкциям.
  Но, когда дело дошло до практического зачета – неожиданный груз ответственности раздавил хрупкие плечи девушки и Лонни чуть не плакала от осознания, что малейшая ее оплошность – может привести к гибели живых людей. Пусть абстрактных, пусть преступников. Но они ничем ведь не заслужили на смерть только лишь от того, что избалованная детка не справилась с управлениям из своей уютной операторской в Центральном Штабе.
   Из положенных двух суток оперирования на зачет – прошло восемь часов, показавшихся вечностью в квадрате.
   
        - Мальчики, подъем… - голос был чуть громче шепота, да сам шепот, практически, лишь слегка добавила тона.
       Сторр и Саха мгновенно выпрямились в анатомических креслах, отчаянно завращали головами, чтобы сфокусировать изображение экранов и понять, где они. И что происходит.
        - Уснули?- оператор говорила с заботой, как умеют только женщины.
   Рикк потер щеку. Спал. И, правда, спал... Тело отдохнуло, настроение поднялось. Вот это да… умудрился проспать весь марш.
         - Что ты, красавица, уснешь тут… - голос Сахи говорил об обратном.
         - Чет быстро мы доехали… - Сторр  сомнительно хмыкнул и погрузился в тактический визир.
        - Я вас вела в операторском режиме. Чтобы вы немного отдохнули.
      Ё-ё-ё.… Вот почему не трясло… Бездушная электроника ведет грубо, ей насрать, что внутри жестянки колбасится живое мясо. Компьютер огибает профиль местности так, чтоб было оптимальней всего.  Ограничивающим фактором, в скорости перемещения, является только допустимая перегрузка, которая отнюдь не ассоциируется с комфортом морского круиза. Операторы не заморачивают себя ручным ведением, геморройно это, разбить боед о какое-нибудь неожиданное препятствие – плевое дело.
    Умничка… как в столичном левибасе по Клавсу, прилетели плавно… на облаке… Черт, эти сраные боевые программы так не водят.
        - Ты с ума сошла! - Саха зашипел явным ужасом в голосе, - ты расшибить нас решила, скорость двести, млять, ты в паштет нас порубишь!
        - Не кричи… -  Послышалось, как она надула губки, - я лучшая на курсе по ручному вождению…. Для вас же старалась, два часа, как дура….
        - Молодой, не бухти… - Ведущий проснулся окончательно, - молодец, подруга, классно провела -  уснул младенчески... Вести в операторском режиме два часа походным маршем, Саха, не такая уж тривиальная задача. Спасибо, девочка… от всего сердца…
        - Так, оставили сантименты, - Ее голос повеселел, - у вас пятнадцать минут на водомассажную обработку и прием пищи. Время пошло…
   Рикк сладко зевнул и лениво тыкнул несколько раз клавиши пульта. Кресло развернулось по диагонали кабины и изогнулось, чтобы пилот смог вытянуться во весь рост, опираясь только на поясничную подпорку. Стянул шлемофон, подцепил с держателя нагубник, придавил его зубами за язычок, плотно присосавшись к воздухоподаче - через пару секунд в кабину с высокой скоростью впрыснулись ионизированные частички воды, которые мгновенно смыли все нечистоты с обнаженного тела. Тугие струи воздуха тщательно разминали затекшие мышцы со всех сторон, инфракрасные лучи прогревали суставы.
   Без водомассажной обработки никогда не высидишь тридцатидневный боевой цикл. Она необходима хотя бы два раза в день. Но суки повадились экономить и на святом.
   После шапкокидательного освоения верхних пластов Адских Копей пришло понимание, что нужно менять расточительную тактику. Еще год в подобном темпе и средства, выделяемые на изготовление технических устройств – будут сопоставимы со стоимостью нового межзвездного эскадренного корабельного флота.
    Император, как доминантный суверен Конфедерации имел половину квоты в освоенных Перистальтических Копях. И ему вовсе не улыбалось сжигать бабки на избыточные сухопутные силы, напитывая слои Лабиринта дорогостоящими боедами, танками, механизированной артиллерией, элеваторами, самоходными буровыми платформами и тягачами.
   Когда начались стычки с республиканцами на внутренних слоях – финансисты обеих сторон  приуныли.
    Решение, как всегда нашел Земной Аналитический Центр, после обращения Фонда Галактического Содружества.
    Угроза сокращения поступлений от двух наиболее весомых фигурантов заставила поднять бюрократские задницы и на внесрочном симпозиуме по Освоению Межгалактического Пространства представить новую концепцию экспедиционных боевых единиц.
    Простую и безжалостную.
 Техника стала состоять из неразрушаемых модулей: гравитационного, блоков вооружения, системы управления, пульта пилота и блока технологической оснастки. После армирования циркониевым волокном и применения особого конструктива – каждый модуль приобрел необычайную прочность. Для повреждения, скажем, капсулы системы управления - необходимо усилие, эквивалентное одновременному попаданию пяти противокорабельных ракет Крейсерского Флагмана.
    Делать неразрушаемым всю боевую единицу  - неимоверно дорого, это сложная, энергозатратная технология, требующая невероятно дорогих расходных материалов. Таким образом, под волшебство попадали лишь важнейшие составляющие конструкции. А вот движущиеся части, корпус и кокпит с обезьяном внутри, как бы ни были бронированы - рассыпаются за милую душу. Но и стоят они не так много, как достигаемая экономия – после боя или обвала породы в карьере можно сгрести неразрушаемые блоки, собрать из них новые боевые единицы, тягачи, элеваторы злободневного количества, посадить внутрь очередного паяца и запустить новоиспеченную Экспедиционную Единицу в прожорливую губку Южных Перистальтических Копей.
   Природа упряма. Какими бы ухищрениями ни пользовался человечишко для доказательства собственного превосходства, друг над другом ли, или по отношению к окружающей среде – речь все равно сводится к потерям в численности живых индивидов. Техника становится слишком дорогой на определенном этапе колонизационной войны, в отличие от умного примата.
    Как бы антигуманно это ни звучало.
    Душ с зарядкой закончились, настало время завтрака. Кресла вернулись в нормальное положение. Бойцы с удовольствием потягивались, наслаждаясь ощущением ожившего чистого тела. Жадно затянулись пищевым раствором через патрубки питания.
    Главное калории. Вкус приятный.
 Чтоб излишне не расслаблялись, наверное…. или просто экономят ароматизаторы… уроды.
        - Оператор, пятнадцатый к выполнению боевой задачи готов.
        - Молодцы. Сохраняем местоположение. Куда вас заскладировать? - игриво промурлыкала девушка.
        - Тебя как звать, юное создание?
        - Лоан.
        - Лоан… хм, Лоан…, ты включи мне ножки, я сам зароюсь. Мы же у тебя новые, рейтинг ручного режима обнулен. Спрячемся -  тут же отключимся. Делов  на пару секунд.
        - Ишь, какие! Ладно, что я, не понимаю что ли... Сейчас... - Было слышно, как запищали сенсорные переключатели под ее пальцами.
       Пульт осветился оранжевым. Стала доступной заблокированная ранее часть интерфейса и под руки-ноги прожужжали сервоприводами дополнительные органы управления.
   Для пилота боевой единицы это просто оргазм.  Ты САМ можешь двигаться в ЛЮБОМ направлении.
  Свободу начинаешь ценить, когда она ограничена и заблокирована со стороны. Иначе она не пьянит, как свежий ветер после душного трюма.
        - Первый, сто метров к условному юго-востоку, смотри на семь часов, развалины какие-то. Ангар, что ли... Мы влезем.
        - Вот скажи мне, молодой, куда бы ты жарил в первую очередь, кабы в месте предполагаемого скопления противника, что в чистом поле, располагался полуразрушенный ангар?
        - Дело говоришь, первый… куда тогда?
        - Исходя из факта, что нас больше не двигают и не переводят в режим охранения - здесь тыл и, судя по всему, нас концентрируют. Я буду зарываться.
        - Пятнадцать процентов энергии...
        - Манал я их энергию. Здесь война, а не бирюльки. К тому же, не боись, раз концентрируют - значит подзарядят.
        - Я - куда ты, туда и я.
        - Тогда не тормози, у девочки отсчет тикает.
      Развернуть лазерную установку и выжечь в перистальтической основе удобную ванночку с ровными краями - минута работы. Едкое облако химического пара некоторое время поклубилось над позицией и исчезло.
   Зато - море удовольствия.
 Наверху, на полметра, не больше, остались визирные устройства и антенны.
        - Вот теперь - порядок. Лонни, мы снова под крылом, - Сторр нажатием кнопки на сенсорном экране оборвал полет свободы, - сколько времени у нас есть?
        - Брифинг через два часа, пока указаний никаких. Обстановка спокойная. Отдыхайте, ребята...
     Сладко спится в  моменты, когда подсознание не грызется сотней нерешенных проблем и опасений. Каждый час подобного сна можно смело приравнять к долгим ночам, когда просыпаешься в холодном поту, силишься понять, где ты… и тут же, не успев ответить, болезненно вздрагиваешь от следующего вопроса – «пора или еще…»
   В Копях первый вопрос отпадает довольно быстро – вскорости становится абсолютно фиолетово, где конкретно ты находишься, потому что везде одна и та же преисподняя.
   А вот вторым вопросом задаешься  во сне долгое время. Сначала – ответственно выполняя приказы, пытаясь скорее начислить себе баллы и балики за все подряд. Быстрый переход из режима в режим, показатель точности стрельбы и усредненной нормы расхода боеприпаса на нормоединицу целей. Это чтобы ты, сука, не вздумал мало шмалять по врагам. Но и чтобы в белый свет не палил просто так. Улучшаешь показатель – сразу десяток балов, и ты на шажочек ближе к родному дому.
    Бесы в человеческом обличье научились даже страх их пекла обращать в усовершенствование навыков.
    И в самом деле - берете душонку, запихиваете ее в электромеханическую клетку, из которой она не может вырваться, размещаете непосредственно в армагеддоне и создание божье мгновенно понимает всей своей шкурой, начиная с головного мозга и заканчивая костным, что выбраться из жилотянущей тюрьмы – его главная цель, мечта и событие в жизни одновременно. Сводит судорогами пальцы и катятся слезы сами собой, стоит только на секунду вообразить, каким бы счастьем было - находиться в пяти квазипрыжках севернее.
       И тебе это обещают.
   Набери число, позволяющее демобилизацию, или че-пэ-дэ, святую мантру пилота мехбоеда – и тебя отпустят. На все четыре стороны.
   В рейтинг пилота, эр-пэ, запихивают все подряд – меткость, координацию, экономность, послушание приказам, отзывы оператора, повреждения боеда - мрази даже вероятность поставили на службу.  Далее по списку – количество уничтоженного врага, удельный вес энергии в каждой производимой операции. Это чтобы много не суетился и не нагружал вентиляционную систему -  дополнительные вольты необходимы для победы.
    Словом, в рп включают, что только возможно. Причем иезуитски хитро - самые сложные и унизительные навыки имеют больший вес
  Ты срок ведь отбываешь.
   Например -  пилот, научившийся функционировать с малым количеством движений тела, мгновенно получает прогресс в рп. Реже испражняйся и почаще отказывайся от водомассажной обработки. Оттачивай мимику лица. Не пиши писем, не пользуйся просто так связью на передачу. Уничтожь в себе зачатки культуры и мыслей, превратись в дополнение к боевой машине.
   Правда, набирать рп таким путем считается наибольшим западлом среди заключенных.
   Позже, когда наступит апатия, вопрос «пора» примет оттенок щенячьего скуления – не троньте меня, я не пойду, мама, роди меня обратно...
     Но и тогда сатанинский рп не оставит тебя в покое.
     Если совсем не будешь стараться, тебя ограничат в качестве питания, фильтрации воздуха, по прибытию на базу – поместят в одиночку и отключат библиотеку, лишат возможности писать домой. Условия существования, изначально наполненные хоть какими-то благостями - превратятся в жестко минимальные, на уровне животного выживания.
    И ты стараешься.
   Наравне с каждым джоулем энергии стране нужна самоотдача. Выбора у тебя нет, будешь против –  из тебя выжмут.


        -«Рикк, какой у тебя рп?» – стоянка затягивалась, Саха не знал, чем себя занять, и придумал чатиться с ведущим.
    Маломощный порт антенны, расположенный возле бокового визира, оказывается, вполне можно пустить на реверс, если немного покопаться в системе и использовать как передатчик с мизерной мощностью, достаточной, однако, для запуска примитивного обмена текстовыми сообщениями между двумя близко запаркованными боевыми единицами. Колебания электромагнитного поля и увеличение нагрузки на центральный процессор настолько малы, что вполне укладываются в норму.
    Вычислить невозможно.
 Модуляция зашифрована пятьсотдвенадцатибитным ключом, да еще и замаскирована под легкое фонение аппаратуры. Пареньку, который написал эту программку, нужно ставить памятник при жизни. Он дал волю голосишке раздавленного, униженного, скованного по рукам и ногам, идущего на вероятную смерть, но все-таки непокорного в глубоких уголках души, человека.
    И вводится чатилка с консоли системы за пять минут вручную. Запрещай, сколько влезет. Поймать нельзя, заставить не пользоваться – пока не научились. Или решили не заморачиваться особо, не усмотрев большого вреда, разве что свободомыслие, но с ним борются иначе.
        - « Зачем тебе?» - бывший лейтенант ответил через полчаса, тоже спал, видимо, старый жук.
        - « Интересно просто. Давеча спорили на базе, какой у тебя рп уже набит. Одни говорят, что только уничтоженной техникой ты чепеде в два раза перебрал. Типа тебя не отпускают, потому, что ты энергию не экономишь совсем. Другие говорят, что сознательно с фронта не уходишь, будто смерти ищешь. Ты уж прости за откровенность».
        - « Нет у меня рп. Мне его не считают. Баллы система начисляет, но я никогда не интересовался. Мне все равно. Мой рп в зачет не идет, я здесь пожизненно».
        - « Да ладно… как такое может быть?»
        - « Приговор военного трибунала».
        - « И у меня срок, я ж не вольняшка. Максимальный приговор – пять лет фронта»
        - « Не все равны в нашем социуме»
        - « Что ты такого натворил?»
        - « Красную шапочку съел».
        - «Я серьезно».
   Пауза.
        - «Ладно. Я просто так спросил. Не бери в голову».
        - «Все в порядке, я помиксую чуть-чуть, увлекся. Приятного отдыха, дружище».
        - «те тож»
       Ну, и как пояснить второму, почему молодой и перспективный командир десантных войск Конфедерации, выпускник Пренейской Военной Академии, звезда курса и прямой кандидат, в будущем, на сверкающий командный олимп, оказался в слоеной перистальтической каше с приговором «пожизненный фронт»…
   Как же давно это было… Больше, чем жизнь назад. Несколько мучительных смертей прошло и не менее мучительных возвращений с того света. Вечность…


Какому кретину пришло в тыкву назначать встречи в подобной дыре? Пузатый человечишко в дорогущем костюме сирианского коттона неумело  переставлял кривые ноги в тщетных попытках не ступить в лужи. Слышал-слышал про Строгг всякого, но чтобы грязища буквально на улицах – не мог и представить. Что у Флинна-то в казне творится… бардак, не иначе. Либо воруют сверх пределов, либо… вовсе позабыл про народ Император. Выскочка Неуч. Мажор.
   Человечишко разгорячился и с нелогичной для своего веса ловкостью сиганул через ручей прорвавшей канализации.
    Придумали же  - организовать бар на помойке…
   Был вечер. Который, впрочем, ничем не отличался от любого иного времени суток для обитателей урбанистической планеты Строгг. Да и планеты-то собственно не было никакой – сплошной металлический конструктив на километр в глубину до дна колодца. Там, словно в мифических закромах плещется жидкое ядро селиктония. Алхимической крови галактик.
   Ступенька в развитии человечества.
   Жидкостную планету Строгг колонизировали практически сразу после Исхода. Земляне охватились неслыханным восхищением, как только первые пробы селиктония поступили в лаборатории колыбели цивилизаций.
   Селиктоний – сказка конструктора. Особое вещество, способное переходить в твердое состояние под действием торсионно-плазмового поля. Не просто затвердевать – а становиться материалом с абсолютно запрограммированными свойствами. Нужна вата? Дерево? Сталь? Углепластик?.. Да запросто – механические свойства совпадут с точностью до сотых. А нанокриновую сталь, с твердостью в три раза выше алмазной и пластичностью алюминия не хотите?. Скажете  - не может быть? Селиктония не видели.
   В момент кристаллизации можно придать густеющей массе любую форму - тем же плазмо-торсионом с динамической модуляцией. Процесс обратим.
   Незаменимый конструкционный материал. Только мало его. Всего планета. С тройным земным диаметром. Ну, уже двойным, к нынешнему-то дню…
    Люли выпили треть и продолжают жадно тянуть сок вселенской глины. Маленькие плавучие станции на поверхности разрослись за столетия, превратившись в панцирь-завод по добыче селиктониевого раствора. Строгг, одним словом.
   Лучи светила никогда не пробьются сквозь километровые колодцы небоскребов, которые за сотни лет сплелись в урбанистический узор по поверхности планеты-завода. Жители туповаты и добродушны, совсем не замечают грязь на тесных улицах. Они шныряют по ярусам, спеша на работу в сектора добычи, переработки, грузовой порт или просто без дела.
   Мускулистые фигурки ловко взбирались по практически вертикальным лестницам, неслись куда-то на эскалаторах и транспортных лентах, исчезали в гравикабинках, чтобы перенестись на километр вверх или вниз. Прибывали с других уровней, чтобы опять куда-то исчезнуть.
    И тут есть бары. Толстяк остановился перед разрисованной граффити дверью. Явно здесь, больше негде. Он поднял руку, собираясь предпринять какое-то действие по отношению к  необычной преграде, но ларец распахнулся сам собой, пахнув в лицо чем-то теплым, впрочем - довольно приятным.
   Нетипичный посетитель последовал за бегущей по полу оранжевой стрелкой в глубину зала, разделенного на глухие капсулы. В подвал забрался, крот.
        - Мистер Донован, я сражен наповал вашим умением подбирать места для разговоров. И очень прошу доверить мне организацию территории для следующего раза. – Окатыш плюхнулся на удобный диванчик напротив сухой фигуры, закутанной в серый рабочий плащ.
        - Полноте, мистер Флостерс… Вы не читали в детстве шпионских романов.
        - Не читал. Знаете ли – минуло…
        - И зря, кстати. В государственных делах  конспирация - первое дело. Лишние глаза ни к чему – Начальник госбезопасности неуловимо прикрыл взгляд, но тут же одарил собеседника дружелюбной улыбкой. – Так лучше, доверьтесь мне, мистер Флостерс…
   Толстяк буркнул что-то неразборчивое и принялся углубленно изучать меню, вспыхнувшее над столом. На челе его отразился трудозатратный процесс.
   Прошло несколько минут, прежде чем государственный муж вновь подал голос.
        - А что здесь съедобного подают?.. – Меню провернулось, перелистываясь, наверное - в третий раз.
        - Попробуйте фаршированного кальмариуса. Рецепт традиционной строггской кухни… - Донован с интересом наблюдал за поведением собеседника.
        - В сталелитейных печах водятся… кальмариусы?! Вы смеетесь…
        - Нисколько… Вы правы – в душегубке ничего не водится, кроме дряни, имитирующей что угодно на молекулярном уровне... не важно, уважаемый губернатор, смело пробуйте - вкус отменный, практически неотличим от настоящих морепродуктов.
        - Нет уж, увольте… - Флостерс с третьей попытки попал по нужным пунктам, после чего откинулся на спинку дивана и вытер проступивший пот. – Сплошная синтетика… вы считаете, человек может жить в подобных условиях?..
   Донован усмехнулся и ловко выбрал в голографическом прейскурантном меню еще одну бутылочку ледяной минералки. Гарантированно-правильный заказ.
        - Я вот о чем хотел с вами поговорить, дорогой мой губернатор. – Донован откинулся назад, подстраиваясь под слушателя. – Понимаете ли вы до конца ситуацию, сложившуюся в нашей стране… и в мире в целом… Я хотел бы изложить свое видение, к которому я рекомендую, скажем так... прислушаться. Видите ли…
   Лицо начбеза ушло из светового конуса надстольной лампы и голос вещал из полумрака, создавая прямо-таки мистическую атмосферу. Флостерс поежился и попытался развалиться глубже, чтобы поймать тень в ответ.
        - …Видите ли, губернатор, я обеспокоен судьбой нашего государства... И вовсе не по долгу службы, как вы могли бы подумать… Я исхожу из логичной предпосылки… Раз уж мы оказались, волею судьбы, в социальной группе, объединенной некоторой отличительной особенностью, например гражданской принадлежностью Конфедерации, так почему бы не существовать в ней… как бы сказать… добросовестно, вот. Ответственно подходить к своим поступкам, равно как и к поступкам ближних… помня, что качество нашего функционирования влияет на систему в целом. И отражается на нас многократно, как бы парадоксально это ни звучало…
   Донован переменил позу, чтобы толстяк не заскучал и не пропустил какого-нибудь важного оборота.
        - Как вы думаете, сколько кораблей насчитывает Конфедерация? – начальник госбеза выпрямился теперь и в упор смотрел на Флостерса.
        - Ну… корабли разные бывают... знаете ли…
        - Я имею в виду боевые корабли. Две тысячи крейсеров, пять – фрегатов, десять  - баркасных катеров…
        - Попрошу заметить, что там много и моих кораблей! – Толстячок оживился, оборвав докладчика.
        - Конечно, конечно, дражайший… и ваших там пятьсот крейсеров, тысяча фрегатов…
        - Я прекрасно знаю количество своих судов! – чинуша раздраженно заерзал на мягком насесте.
        - Безусловно. – Донован продолжал, меж тем, как ни в чем не бывало. – За двести лет мы нарастили шикарный потенциал. И вы в том числе...
  Как тяжело с напыщенными индюками… Кор глотнул ледяной шипучки и с наслаждением растер живительную щипалку языком по небу.
        - А знаете ли, сколько боевых стычек с участием орбитальных сил произошло за последний год? – Следи за мыслью идиот, растряси свои заплывшие жиром мозги. Донован коротко прикрыл взгляд, будто мысленно послал абонента. – Тысяча двести… как вам цифра? Большинство из них – с пиратами. Это в два раза больше, чем за предыдущий год.
        - Ничего удивительного, на республиканцев-то они не нападают. – Флостерс почувствовал знакомый грунт и приободрился. – Но все равно многовато как-то…
        -  Еще бы. Вам это странным не кажется?..
        -  Ну… вы считаете – должно?.. – Флостерс надменно поглядел на главного шпиона страны.
        - Вы правы, губернатор, мне тоже странным не представляется. Вполне логично, что сложный организм, такой, как космический боевой крейсер – стремится выполнить свое предназначение. Двести лет мы строим суда, переоснащаем их каждые пять лет, строим новые… Гоняем в маневрах по галактикам, меряемся на выборах… - Донован покачал головой с натуральным сожалением. – Оружие создано, чтобы воевать. Парады – типичная сублимация, бутафорная профанация и бирюльки в чистом виде. Двести лет мы слушаем старческую пластинку землян про мир во всем мире!
        - Но… Кор… вы же понимаете, какое влияние может оказать масштабная война на процесс развития межгалактической экономики…
        - Я считаю, что мы переоцениваем свои силы. Точнее, мы приписываем своим войскам излишнюю разрушительную способность…
        - Знаете, многоуважаемый начальник службы безопасности, никак не ожидал услышать подобные речи от вас…
        - А вы послушайте… можете написать донос в политическую полицию. Потом напишете, сейчас послушайте… – Кор развеселился, на щеках проступил едва заметный румянец, речь оживилась. – Земляне делают расчет, для случая удара орбитального флота по инфраструктуре планет. Когда две враждующие стороны молотят друг по другу, не разбирая куда. Конечно же – разметаем друг друга до последнего кирпичика… Все, что строили пятьсот лет…
        - Тогда с чем же вы спорите?
        - Я не спорю, я – сомневаюсь. Сомневаюсь в фатальности войны, при умном ее проведении… Ну, зачем же нам бить по республиканской звездной системе. Мы можем перекрыть флотом все навигационные точки выхода из квази-пространства вокруг звезды и местная власть переметнется  к нам, будучи изолированной. Придется только одолеть республиканцев, примчавшихся на подмогу…  Зачем же рушить инфраструктуру будущего вассала…
        - И кто же осмелится вывести флота за границу Конфедерации. Экспедиционными дивизионами подобную задачу не решить… - Флостерс задумался, над неразрешимой для него головоломкой.
        - Верно. Хитрые земляне предусмотрели все исходы. Никто из вассалов Конфедерации, равно как и ее император, не поведут войска за линию границы, потому что у них упадет избирательный рейтинг и голосующий компьютер не отдаст победу на выборах претенденту, у которого больше месяца не было в оперативном распоряжении боевого флота. Играют на традиционных человеческих слабостях. Вы дрожите за каждый корабль, уважаемый претендент, вы и на дальние колонизации отпускаете корабли под счет, чтобы ни в коем случае не уронить избирательный рейтинг.
        - Все верно, Донован… Я отвечаю за вверенный мне капитал и считаю, что… Имею полное право. Странно даже, что вы позволяете себе со мной это обсуждать! – Олигарх пошел багровыми пятнами, желваки запрыгали. Он едва сдерживался.
        - Да полноте, многоуважаемый мистер Флостерс. Как я могу позволить себе обсуждать ваши конституционные права… Я всего лишь показываю на понятных примерах, как дряхлые земляне не дают вам расширить колонии за счет богатых республиканских провинций. Мне кажется в ваших интересах…
   Над автоматической дверью загорелся зеленый огонек, сопровождаемый красивым переливом музыкальной фразы.
        - А вот и наш заказ. Приятного аппетита, господин губернатор. Перекусите, а потом я расскажу, как мы оставим землян с носом, а вы удвоите свое могущество.
   Робот официант беззвучно вкатился в опочивальню,  грациозно расставил на столе блюда, разложил приборы и укатил в темноту, словно призрак рабочего общепита.


        - Пятнадцатый, вы спите?..- прорычала фигура в черном плаще с палашом
 в руках.
    Неожиданно…
  По логике сюжета - возглас монстроподобного увальня в черном костюме карателя должен быть другим. Это повергло Рикка в ступор и он не сообразил нажать на спуск десантного пистолета-пулемета… Хотя, до этого, терпеливо ждал, пока урод, настойчиво раскурочивающий кирпичную келью, произнесет  финальную реплику.
        - Ребята, вы спите? – повторил настойчивый женский шепот и ведущий дернул головой, просыпаясь. Он не мог понять, где находится и что вокруг, инстинктивно подался вперед, чтобы подняться и тихо охнул от неожиданности. Ремень резанул плечо и вернул сознание в тело, которое вжалось в пилотское кресло, стиснув пальцами гашетки. Вокруг - полумрак, слегка помигивает зеленым тактический экран, да на центральном пульте блекло тускнеют подсвеченным контуром клавиши перехода в боевой режим.
        - Уже нет… - Рикк с сожалением пожевал губами, блин, на самом интересном месте… ну, епта вашу барышню мать.
        - Перейдите на запасную, плюс двадцать пятая, поговорим…
     Что с тобой делать прикажешь, молодая… двадцать пять, так двадцать пять. Пальцы сами по себе перещелкали настройки бортового компьютера связи.
        - Второй, ты слышал?
        - Ага… я тута, – сонным голосом процедил Саха, - Е-мае, мне такой сон снился…
        - Мне тоже… такой…
        - Перешли? – Голос Лоан отчетливо дрожал. – Здесь что-то происходит. Вы были у меня одни…  Честно говоря, я на вас зачет сдавала… Я вообще-то в Деризейской Высшей Политической Академии учусь… Всего – сорок восемь часов оперирования – и у меня каникулы и все дела…. Но потом что-то случилось, студентов не отпускают. Мне в управление передали еще десять пар. По штабу тревога, спешно вызываются операторы из запаса, даже со Строгга прилетели, во дворе развернули мобильный пульт на четыре тысячи операторских мест. Глядите на тактический экран….
Сторр стукнул пятерней по изображению и пальцем повел масштабирующую планку, отдаляя вид на местность.
   Зрачки, опережая сознание, исполнили букву «о». Внизу спины противно зачесалось.
  На предельном для пилота, ротном увеличении, экран покрылся мерцающими зелеными точками. Их было много, несколько сотен.
        - Мать…. – выдохнул Саха. – Нас тут дохера, оказывается…
        - Я пролистываю вплоть до армейского масштаба – везде концентрация сил. Что-то будет. По штабу - тревога-один, мы ночуем прямо возле пульта, вахта двенадцать часов…
   Это при положенных пяти. Сколько же войск стянули, если центральному штабу не хватает операторов… едрить.… Мозг проснулся окончательно. Под ложечкой тоскливо засосало. Ничего хорошего не будет.
        - Слушай меня, девочка… - Сторр говорил медленно, вкрадчиво, с теплыми нотками, но твердо. Тон не допускал никаких возражений.
        - Слушай меня, - продолжил он, - Главное – не волнуйся. Ты должна быть спокойной. Не суетись, если вдруг что-то забудешь – кричи, я помогу. Самое главное, не подставляй тыл и фланги. И я тебя прошу….
       Он на секунду умолк.
        - Очень прошу, - голос стал грустным, - Я понимаю, что вам промывают мозги про слабость человеческой природы. Что вопли пилота слушать не нужно, мы все просим об одном и том же. Да, просим, это наш единственный шанс выжить. Я тебя очень прошу, когда скажу – переводи в ручной режим. Я не буду злоупотреблять. Здесь будет каша через пару часов. Мы не на хоровое пение собрались. Когда начнет колбасить – труба. Нам нужно выжить. Здесь всем нужно выжить…. Но я обещаю, что попрошу про ручной режим, только когда иного выхода не будет совсем. Ты можешь спасти наши жизни…. Я на тебя очень рассчитываю….
        - Но…
        - Лонни, молчи, я сказал, а ты подумай.… Все равно  -  решать только тебе, мы ведь в одностороннем порядке живем, как черви…
        - Я боюсь… - голос девочки дрожал, можно было расслышать хлюпанье и шмыгающий нос. Захотелось обнять ее за плечи, прижать голову к груди и успокоить, нашептывая какие-то смешные глупости.
        - А вот этого не стоит! - самому интересно, кому он сейчас это сказал… - Бояться не нужно точно. Тебе ничего не угрожает, от тебя до резни - сотня тысяч миль, если напрямик. Голова нужна ясная, мысль сосредоточенная.
        - Я за вас боюсь, дураки… - Лонни ревела уже в открытую.
        - А ничего нам не сделается, да, Сах? Мы уже четыре года тут штаны протираем, никакая зараза не берет. И в этот раз мы на базу вернемся, и спиртику жахнем. Мы заговоренные с Сахой…
        - Да, точно… - Второй храбрился изо всех сил, голос дрожал, но говорил он довольно уверенно. – Мы со Сторром уникальные, про нас даже байки ходят. Выживаем в любой передряге.
      Ведущий усмехнулся… вот фермер хвастливый… а ведь и самому страшно. При нынешней концентрации техники в ротном масштабе визирования, несложно подсчитать, что на пятачке собрана сила по-крайней мере четырех механизированных армий. Иными словами – все колонизационные войска Конфедерации, действующие на Копях, стянулись в точку. Намечается большой паштет. А неопытных операторов - поставят в прорыв.

        - " Рикк, что теперь? Че буде-то?" - вспыхнуло на главном экране окошко самодельного чата.
        - " Воевать будем. От нас мало зависит. А то, что зависит - будем делать. Держи мне спину и правый фланг. Не тормози. От скорости зависит здоровье. Врать не буду, Саха, не иначе Конфедерация  собирается выбить Республику с Копей... Ты только не нервуй. Если все сделаем правильно - еще накатим по пятьдесят".
        - " Боязно как-то... Да и оперирует нас, сам знаешь... Малолетка... Боюсь я...".
        - " А толку? Все равно ничего изменить не сможешь. Заистеришь и пульт бросишь - сразу придумывай, что на страшном суде говорить станешь. А будут руки дрожать - пользы от тебя будет мало, для тебя же в первую очередь. Поэтому, расслабляйся, дружище..."
       Легко сказать - расслабляйся... Сердце тукает уже прямо в горле. Хочется пить. И срать. Мама... Это ж точно конец... Если знаете способ сохраниться в точке столкновения десятка тысяч единиц бронетехники, разрывающей друг друга всеми доступными средствами - срочно сообщите. Адрес – Адские копи, колония  строгого режима, пара боедов номер пятнадцать, ведомому. Саха разжал зубы, которые непроизвольно стиснул столь сильно, что закровоточили десны. Шумно выдохнул, ероша шевелюру. Ладно, прав Сторр, толку истерить...
       Нужно работать.
     Он углубился в пульт, запустил тестировщик, проверил систему и, в первую очередь, внесенные самовольно изменения. Не хватало еще - вырубиться в бою.
       Рикк, напротив, развалился в кресле, закинул руки за голову и улыбался мимолетным мыслям. Страх зашкаливал. Такие уж мы твари, цепляемся за жизнь изо всей мочи, не разбираясь, как живем, что чувствуем...
   Почему-то всплыли слова бедолаги Джонсона, за час до смерти, когда плазмоперистальтический сгусток прошил его насквозь, оплавив гермокостюм и превратив сердце в черный пепел… Сторр  будто вновь увидел спокойную фигуру загорающего туриста с автовинтовкой на пузе.
 «Смысла ни в чем нет… ни в тебе, ни во мне, ни в Конфедерации, ни в ее десантных войсках… Тем не менее – все мы присутствуем…»
    Эх, Джонси, Джонси…  Знал бы ты - по какой причине растерли нас тогда в порошок.         
   Нет смысла…
 Но кто-то присутствует. Помимо нас. Есть кто-то, один, ответственный за гибель десантной роты. За очернение имени. За каждого – за Джонсона, за Корнета… остальных…
  Это Он, призрачный демон на самом верху конфедеративной пирамиды, просто повел пальцем или бровью, чтобы не стало полутора сотен его вернейших солдат, молча переколошмативших друг друга под толстым слоем океана, на причудливой земноводной планете. Какая падла нынче империрует Конфедерацию? Флинн, кажется?..
    Рикк беззвучно сплюнул губами, как обычно, раньше, делал Джонсон.
  Бояться бывшему  лейтенанту было просто глупо. Уже перебрал все здравые лимиты, давно должен был ласты склеить. А вот сила высшая дарит упорно день за днем, хотя давно ее уже об этом и не просишь... Даст Бог, и на этот раз пронесет. А не пронесет - чего уж там, по ту сторону явно лучше будет...
        - Кроты, подъем! Ваша мама пришла, молока принесла! - веселый голос бесцеремонно вторгся в предсмертную медитацию. - Сторр, ты в землеройки записался??
  Никол, из бригады техобслуживания. Весельчак. Ему чего печалиться-то…
        - Ну да, типа того. Будь моя воля - я бы отсюда и не вылезал. Ты нам горючки привез?
        - И горючки, и колючки, - сверху по кабине затопотали ноги, - давай, интерфейс на бочку.
       Рикк лениво нажал две комбинации клавиш. Сверху, на неразрушаемом блоке двигательной установки щелкнул лючок, открывая доступ к зарядным клеммам. Загудело трансформирующее устройство.
        - Порядок, полный бак. Что с патронами, ворошиловцы?
        - У меня девяносто процентов. Но все равно замени... Для намечающейся мясорубки хватит, а вот, сколько после нее куковать будем - кто знает...
        - Лады, пилоны открой, оптимист…
       Боезапаса, в принципе, достаточно. Но попросить - святое дело, хлеба мало не бывает. Наверху раздался щелчок и бортовой компьютер не преминул сообщить, что запас наноперистальтики  пополнен, запас плазмирующейся среды пополнен, загрузка мин - сто процентов. Ракет - пятьдесят.
        - Ники, чего ракет не привез?..
        - Нету вам ракет. Ваша рота в прорыв пойдет. Ракеты велено во второй эшелон.
        - А как насчет по старой дружбе. Ты ж знаешь, за нами не заржавеет.
        - Сторр, режешь без ножа... Мне так не хо потом на губе сидеть...
        - Ник, не гони, какая губа! - подключился к дебатам Саха, - будет губа или не будет - вопрос открытый. А вот мы с тобой пересечемся обязательно. Так что давай ракеты по-хорошему...
      Никол, маленький вертлявый парнишка в промасленном гермокостюме, скорчил недовольную гримасу. Ты, Саха, выберись, для начала, из своей жестянки...
 Потом смачно сплюнул в исходящий клапан шлема, ругнулся и заелозил рукоятками пульта, висящего на шее и придававшего Николу вид ярмарочного лоточника.
       Механическая рука подцепила с транспортной платформы ленту ракет и лениво понесла к боеду.
        - Так, орлы... По пятку ракет я вам накинул. Больше не могу, хоть зарежьте. И вообще, экономить - значит победить.
        - Иди в жопу, экономист...
      Техник расхохотался, бухнул пару раз по броне тяжелым радиометром - мол, давайте, кильки, не дрейфьте, все путем. Хорошие парни, эх, досадно будет, если перетрет... Но на все воля Божья, типа того.
       Снабженец  вскочил на транспортный тягач, стал к пульту, зацепился ногами за петли - никакой кабины или сиденья на платформе предусмотрено не было, поднял катафалк на полтора метра и заскользил к следующим абонентам.

       Тяжело ожидание неизбежного. Особенно события, от которого волосы по всему телу начинают расти в пару раз быстрее. Мысли не дают мозгу нормально вращать свои шестеренки, блокируя все подряд под кожей черепа. Ты не выдаешь никакой мозговой деятельности, кроме скулящей тоски и слезящихся глаз. Какое-то время пытаешься отвлечься сиюминутными заботами. Потом, исполнив их все - берешься за второстепенное что-то, третьестепенное. Потом устаешь от самообмана, обмякаешь и… ты попался. Больше эта зараза из когтей не выпустит. К событию ты прибудешь в состоянии моральной амебы, загипнотизированной невидимым оком, как несчастный кролик.
   К положительным моментам можно отнести, разве что, неизменную толерантность, которую организм вырабатывает к чему угодно, даже к ужасу.
    Ужас вроде есть, но с ним вполне можно жить.
       Саха трудился над кодами, лишь изредка прерывисто вздыхал и нервно тер бледные щеки. Пальцы чуть дрожали.
    Лабиринтовый пояс поворачивался к Терее противоположным боком. Наступала короткая копейская ночь, когда мириады звезд начинают бить лазерами наперекрест, превращая небосвод в балаган мерцающих огней.
   Вообще, небосвод ночного Лабиринта имеет вид довольно угрожающий. Житель Обетованной, не покидавший ни разу свою планету - испытал бы шок от неба, на котором кувыркаются с полсотни лун. Причем кувыркаются буквально, с видимой угловой скоростью, на разном удалении. Разновеликие  небесные камни, отсверкивали неровными гранями, запускали зайчиков по ночной равнине Копей, выхватывали скальные шатры, устремленные ввысь, кратеры и язвы – по всей твердыне пласта. Если долго смотреть на копейский ночной шабаш сквозь визирную панораму – либо становится весело до безумия, либо сознание затягивает параноидальным бредом, когда чудится всякая галиматья, вроде вспышек выстрелов и разрывов от попаданий.
   Остывающая поверхность принялась забирать тепло из взвешенной в гелиевой атмосфере мельчайшей перистальтической пыли и поднялся своеобразный ветер, усиливавшийся с каждой секундой. Вскорости, он принял вид приличного урагана, который взрастил пылевые воронки почти до самой стратосферы и запустил змейки искрошившегося перистальтического богатства по каменной пустынной глади. Ожившие потоки заручеились повсюду, забурлили, сталкиваясь с препятствиями, вроде наружного перископа. По крыше кабины застрекотали мчавшиеся с бешеной скоростью хрусталики. Пространство внутри наполнилось монотонным звуком мелких частых-частых царапок.
    Это чтобы веселей, типа, было, наверное. Саха хмыкнул.   
   Сторр развлекался перепиской с барышней. Лоан обрадовалась первому сообщению, но тут же отписала, что чат сохраняется на сервере, а общение не по теме может строго караться. На что Рикк, усмехнувшись, перекинул, строку за строкой, команды, которые необходимо вбить в консоли системы, чтобы история не сохранялась.
    Девушка сидела перед монитором, подавшись вперед, вчитывалась в слова, появлявшиеся одно за другим под пальцами странного спокойного человека. Рядом она расположила окошко с досье Сторра, где была крупная голография, смотрела на черты лица и представляла, что Рикк говорит своим голосом с хрипотцой.
    Лоан испытывала странное доверием к  бывшему солдату, приговоренному – подумать только – к пожизненному заключению за измену Конфедерации.  Странно… И не расскажешь никому… Неудобно по отношению к отцу. Этот человек его предал…
   Как  много, иногда, голос может поведать о владельце... А быть может - не голос? Интонирование, построение фраз… а может быть - обертоны, слышимые ухом, но буквально не интерпретируемые….
     Теоретизировать можно сколько угодно, но точно - бывает, слышишь человека и слова его проникают сквозь оболочку, наращенную душой за годы взросления.
   Лонни тарабанила по сенсорной панели ввода, увлекаясь все сильней.
   С самого начала она приняла решение не раскрывать своего происхождения. А теперь, когда прочла досье – такой вариант представлялся единственно возможным.
   Беседа лилась сама собой, тема переменилась от студенческо-молодежных приключений к обсуждению зачета по Колонизационному Оперированию.
       Рикк тут же ухватился за возможность поумничать и принялся сыпать всякими приемчиками управления боевыми единицами. Лонни не успевала копировать текст из чата и сохранять в личные записи.
     Там было много интересного. Консольные команды, позволяющие обойти боевую программу, особенно, если все построено на дурацкой базовой системе, комбинации клавиш, очень облегчающие жизнь оператора, разные побочные функции рабочих модулей, секреты масштабирования и быстрого ориентирования во множестве окон. Странно, почему этого всего на лекциях не рассказывают…
    Пытливый ум девушки, схватывающей на лету, доставлял бывшему лейтенанту истинное наслаждение, по губам проскальзывала улыбка, придавая внутренней тоске ощущение горькой сладости.
  Незнакомая девочка стала какой-то такой… своей…. Как Саха, как далекие воспоминания...
     Переписываться с родными ему не давали по условиям приговора…Впрочем, особо было и не с кем.  Одиночество терзало  парня ничуть не меньше, чем Копи.
     Время ступало незаметными мягкими шагами, беседа перетекла в русло личных тем, потом вообще на нечто абстрактное, но заканчивать не хотелось. Наоборот, только возникала неловкая пауза - кто-то из двоих судорожно придумывал вопрос, а другой  радовался, что есть еще, о чем написать.
   Лонни не выдержала.
        - «У меня перед глазами твое досье… знаешь, мне трудно поверить, что ты мог быть предателем…»
    Сторр обмяк враз и откинул голову на подголовник. А чего ты хотел… Давай, скули – меня самого предали... Я не виноват… Расскажи про неблагодарных тварей во главе с Императором. Пожалуйся на судьбу…
   Рикк горько-горько усмехнулся.
        - «Пустые мысли и пустая тема»
        - «Скажи мне правду – ты же невиновен?»
   Пятнадцатый вздохнул.
        - « Конфедерация не просто так держит меня здесь. Независимо от того, сделал ли я что-то против нее, мог ли сделать… независимо от того, чего я НЕ мог сделать никогда, в силу убеждений… Большая государственная машина просто извлекла пользу из факта моего существования, и продолжает ее извлекать».
        - «Почему не доказал невиновность?»
        - «Потому, что доказали вину. Виновный -  более выгоден, чем безвинный. Фактор ценности индивидуума в наше время гораздо более важен, чем его винность-безвинность, не находишь?»
        - « Ладно. Я ничего не поняла, но буду считать тебя честным человеком. Для меня важно мое мнение и я его сложила».
   Они поболтали еще с полчаса, потом Сторр буквально матом заставил девушку идти спать. Не хватало  - клевать носом во время завтрашнего рок-н-ролла.
  Сменщик, парнишка, тоже студент, по всей видимости, принялся что-то гундосить, напоминая про режим радиотишины. Голос у него был неуверенный и суетливый.
   В любом случае - первым номером была Лонни, и на танцы, в начале, поставят именно ее.
   Рикк поковырялся в миксах, потом решил все-таки поспать, здраво рассудив, что рациональность должна быть выше нервов.


       Без пятнадцати шесть утра неизбежное материализовалось. Лонни возникла в эфире, дрожа, взволнованно прошептала:
        - Рикки... - вздохнула, - ... передали готовность один, артподготовка через две минуты…
      Ну, вот и все. Вернее - вот и началось. А вы боялись.
 Сторр щелкнул пальцами.
        - Второй, руки убери с пульта - поотшибает. Артподготовка - вещь взаимная...
        - С Богом, первый, прорвемся. Не впервой, дык...
        - Удачи вам... Я буду изо всех сил...
      Ее голос потонул в шандарахе первого залпа. Микрофон внешних интершумов в точности передал свист ракет, уходящих в сторону противника. И тишина. Три секунды... Пять... Десять...
   Внезапно пульт окрасился красным - оборонительная система истошно завизжала о ракетной атаке. Пилоты вжались в кресла, вцепились перекрещенными руками в ремни на груди, а ноги намертво вдавили в держатели подножки. Тряхнуло.
    Раз, второй... Потом мир превратился в незатихающий десятибалльный шторм. Глухие удары подбрасывали семитонный боед, будто деревянный, швыряли его по стенкам самодельной траншеи, засыпали землей, тарабанили осколками по броне.
  В принципе - можно было врубить индивидуальный щит, который торсиметрическим полем выстроил бы облако из наночастиц вокруг позиции, но от прямого попадания ракеты он толком не спасет, от осколков разве… А энергии сожрет - мама не горюй. Вот и не включает его никто.
       Долбило сильно. Сторр стиснул зубами самодельную капу - иначе зубы сразу на фиг. Каждый удар проходил сквозь тело ощутимой болью. Ниже глаз, наверное, уже не ушибы, скорее - один большой синяк вместо пилота.
   Антенны и визиры были спрятаны под броню, в кабине темнота, что творится снаружи - не видно, но это к лучшему.
   Новый удар прошил до самых пяток, задержался резкой болью в руке. Только не перелом… Рикк пошевелил пальцами.  Получилось... Будем считать - кость цела. А херачат как…
   Колбасило уже с полчаса, но, судя по нарастающей плотности разрывов – закругляться никто не собирался. Теплый ручеек покатился вниз по груди. Сторр на секунду открыл глаза, удостоверился, что кровь и снова упер голову в подголовник. Отпустишь ремень – руку перешибет волной.
  Сознание принялось медленно вращаться, теряя фокус.
  Красота, сейчас вырублюсь. А кто стрелять будет, урод??! Тебя что, просто так сюда запихнули…??!
  Ведущий впился зубами в губу и тут же понял, откуда сочилась кровь. Край рта зудел, надорванный. Занемела переносица. Хоть дыхание не затруднено...
  Сознание кружилось, набирало обороты и отдавало тошнотой в затылок.
  Раздался разрыв неосознаваемой силы. Будто стотонный молот ударил по темечку, душа взвизгнула искрами, потрепыхалась еще полмгновенья и исполнила фейд ту блэк.
       К жизни вернула внезапно обрушившаяся резкая тишина.
 Рикк пошевелил головой и открыл один глаз. Темнота подсвечивалась оранжевым от пульта. Значит - система работает. Пальцы не разгибались.
   Пятнадцатый тряхнул плечами, чтобы расслабить руки и сбить судорогу, по пальцам побежали противные мурашки. Левое предплечье выстреливало колющей болью, но понимание, что остался жив - заставило расхохотаться, во всю мочь легких. Зазвенела внутренняя обшивка.
        - Саха, ты как? – Сторр придерживал губу одной рукой, второй быстро набирал в консоли запуск тестировщика.
        - Хуже, чем у проктолога…
        - Судя по плотности артподготовки – самое интересное впереди.
        - А мне уже похер…
        - Будто изначально не было…
        - Теперь уж точно будет.
      Тестировщик показал чудо. Все системы в норме, броня не повреждена, двигательная установка может выдать сто процентов мощности.
        - Первый, у меня по нолям. Мазилы…
        - Не сглазь… У них будет и второй шанс.
        - Эт мы еще поглядим, у кого шансы длинней…
        - Не хочу нарушать вашу милую беседу, - Лоан едва сдерживала радость, - но спешу сообщить, что потери противника тридцать процентов.
        - А наши? – ведущий с сомнением покачал головой. Пускай не трындят…
    Вместо ответа Лонни стукнула по микрофону два раза, потом один. Два, один. Двадцать один процент.
   И у противника столько же... Ну, откуда подобное тщеславие... Будто кильки в банках не понимают, что шансы воюющих всегда равны.
        - Атака тридцать секунд – Лонни замерла, замороженная ужасом, глядя на всплывающую поверх окон надпись.
      Рикк растер кровь по животу.
        - Атака двадцать секунд.
      Руки на гашетки, локтем рычаг перехода в боевой режим.
        - Атака десять секунд.
       Жужжание пилонов завершилось, экраны ожили, красивый пейзаж.
        - Девять…, восемь…, семь…
      Уперся головой, ноги на педали вращения. Все, друзья…. Увидимся в лучшем месте…
        - пять…, четыре…, три…
    Мама…
        - Один! Атака!
      В глазах потемнело от перегрузки, шея, с трудом пыталась удержать потяжелевшую голову, исполнила лебедя.
 Понеслась… Мать вашу, уроды!!! Бля-а-а-а-а-адь!!!

      В большом командном зале штаба, на ближайшей к Лабиринту планете Теурии, Тонорры, наблюдалось натуральное столпотворение. Там и обычно безлюдно не бывает, а сегодня были заняты все места, люди стояли в проходах с лэптопами. В коридорах организовали десятки рабочих мест.
   Над головами калейдоскопил общекомандный экран размером с футбольное поле – от мигал бесчисленным множеством таблиц, графиков и диаграмм, от которых могла закружиться голова у любого непосвященного, вплоть до летального исхода.
 Здесь - сердце войны. Единая информация о фронте, участвующих подразделениях и сведения об их состоянии в любой момент прошлого, нынешнего, а также вероятного недалекого будущего.
       Донован сидел в самом центре амфитеатра. Сотни три человек заняли места в полуярусах, каскадом сходивших от самого потолка, а это без малого тридцать метров.
    На экране вспыхнула последовательность чисел, приглушив остальное изображенное. Цифры сменялись вереницей, обратным отсчетом метрономируя время до главного события. Зал взволновался, однако суета быстро улеглась, человеческое море стало вязким и затихло, практически не дыша. Последние секунды растаяли во всеобщем оцепенении.
    Отсчет обратился в нули и картинка сменилась видом передовой с высоты птичьего полета. Изломанная линия переднего края отобразилась в мельчайших подробностях, несмотря на внушительное удаление.
    Несколько мгновений ничего не происходило, затем, вдруг, со стороны тыла потемнело и все под собой заполонила туча несущейся вперед техники, выстраивающейся, по мере движения, в боевой порядок.
       Как только армада пересекла передовые укрепления - камера, подхватила темп движения и поплыла вперед, выдавая зрителям завораживающее зрелище несущегося в атаку роя, состоявшего из бронированных насекомых разных калибров, движущихся каждое по какому-то своему сложному пути, складываясь, однако, в пульсацию единого организма.
    Непосредственно над кишащей массой сухопутных единиц выписывали кренделя тучи летающих ос, которые, отблескивая, создавали эффект паутины, маревом колышущейся над кашей внизу. Камера взяла более общую панораму и взору командной верхушки открылась мчавшаяся навстречу точно такая же орда.
   Два упругих пятна столкнулись, переплелись феерическим шоу вспышек, взрывов, разлетающейся во все стороны мешанины, пыли и пульсирующих трасс выстрелов.
   Верхние ряды командного зала засуетились. Постепенно в работу включались остальные ярусы.  Кроме переднего ряда солидных мужчин в маршальской форме  перед главным оракулом, продолжавших заворожено глядеть на смертельную картину.
        - Левый фланг, тридцать пятая дивизия, тридцать третья дивизия, тридцать первая дивизия! Выполнить прикрытие фланга, разворот боевого порядка квадрат десять, семь, пять! Поддержка штурмовой авиации сто сорок третья эскадрилья, сто тридцать вторая эскадрилья! – Заунывным голосом распорядился через нащечный микрофон Тирро Тар, выполнявший функцию Оперативного Стратега.
   Его место расположилось в самом центре третьего яруса, за пультом с множеством дисплеев и сенсорных блоков управления. В проходе толпились помощники, которые прибегали и перекачивали в систему старшего множество информации, потом убегали, унося с собой какие-то сведения и приказы.
    Донован кивнул головой. Ему нравилась роль завоевателя.
    Пузатый маршал не выдержал и нервно проскрипел:
        - Вы не боитесь, что время передислокации окажется выше, чем время доступа трех дивизий противника, которые мы с вами наблюдаем сейчас в районе нашего левого фланга, к высоте в квадрате семь. Они успеют окопаться и мы получим атаку на укрепленную линию врага, не имея численного преимущества в этом районе боя….
      Главнокомандующий вопросительно посмотрел на Тара.
        - В наихудшем случае, учитывая нефундаментальность укрепления противника, коэффициент превосходства оппонента будет два к одному. Мы потеряем не больше дивизии по центру атаки, тут же подкрепим удар тактической артиллерией, снимем с позиций три дивизии и выдвинем их к этой высоте. К тому времени ситуация с развитием боя в центре прояснится и мы сможем оценить, чем подкрепить ослабленный тыл. Ситуация будет сложная, не спорю. Но решаемая. Если мы сейчас снимем три дивизии с тыла, дабы избежать значительной для нас потери целой дивизии, мы рискуем получить удар флангового резервного дивизиона противника в квадрате двадцать два, прошу любить и жаловать, по пустым позициям в центре нашего тыла. Как вам такая, недопустимая по своей сути, ситуация? – полковник Тар говорил быстро, внятно, чеканя слова, практически не теряя время на паузы.
        - Но ведь есть еще резерв в районе левого фланга, почему бы нам не выдвинуть его?
        - Резервы мы прибережем на эндшпиль, господа. – Донован, внимательно следивший за быстрой дискуссией, встал и прошелся по краю подиума. – Самое интересное, коллеги, будет в конце. Лучше иметь резерв на выгодных позициях в районе флангов пятна боя, чем пару дивизий, которым и так не выжить, по большому счету…
        - А вообще, нам повезет… - тихо произнес полковник.


   Перегрузка спала и можно стрелять. Двойка пятнадцатого ломилась вперед по ломаной траектории, выбранной бортовым компьютером. Оператор определял направление, а двум живым консервам - оставалось вращать платформами да нажимать гашетки.
Сердце истерично всхлипывало в горле, когда пульт орал о приближающейся ракете, излучении бластоида или плотной очереди наноплазмовых пуль. Бортовая система выполняло резкий маневр и сердцебиение перетекало в желудок.
   Впрочем, не смертельно, да и иначе нельзя – вмиг превратят в груду обугленного металла. Из которой, потом, склепают новую боевую единицу.
        - Первый, на два часа, четыре боеда!
        - Бей! У меня – мимо сектора!
     Саха ловко поймал прицелом первую единицу противника, врубил бластоид, чтоб подплавить ему броню кабины, и всадил длинную очередь наноплазмы всеми бортовыми дудками.
  Давай, сука, загорайся...
  Вражеская жестянка заложила  противоманевр, однако Саха - тоже был не промах. Залочив все стрелковое на джойстик правой руки - он вел перекрестием бластоида, не давая врагу выскользнуть из-под луча.
        - Где остальные?! - Сторр справился с пехотным расчетом мобильной ракетной установки. Ухнул пару мин, чтобы долго не разбираться.
        - Пара за холмом... Сейчас выскочат... Млять, где четвертый?! Есть, горит... Где четвертый?!
        - Саха, ты мудила, где четвертый?! Сцуко, фланги проверь, быстро!
      Пульт вспыхнул красным. Ракетная атака.
  Сторр пришел в правое вращение. Так и есть - он с фланга. Резко рванул в сторону, переменил скорость, ракета вспыхнула где-то позади, в районе кормы. Тряхнуло, между тем, довольно сильно.
    Пронесло, а если бы он их парочкой жахнул? Сторр зажмурился, чтобы разогнать пот, застилавший глаза и саданул лазером по боеду противника, выровнявшемуся на боевом курсе. Яркий зайчик заплясал на гранях цели, плавя под собой панцирь. Враг дернулся, потерял прямолинейность хода, выписал носом полукруг и ткнулся в землю, подняв фонтан комьев и пыли. Последним па финального танца стал оверкиль через голову кувырком.
 Догонялся. Рикк перестроил платформу по ходу движения.
 И как раз вовремя, чтобы отловиться от пролета сквозь разлетающиеся осколки боеда, который Саха растиранил пулеметами. Молодец, ведомый... Турелями развалить железяку трудно...
        - Пятнадцатый, смена курса, цель - высота в квадрате семь.
        - Понял, оператор.
       Звено выполнило разворот и Саха едва не блеванул. На гражданке никогда не пойду в лунапарк.
   Холм, где пряталась уцелевшая двойка противника, остался позади. Ну и черт с ними, другие добьют. Да и не высовываются они...
        - Что в квадрате семь, Лонни? - Сторр постреливал в сторону врага короткими очередями, скорее для острастки, нежели надеясь причинить ему хоть какой-то значимый урон. Далеко...
        - Противник атакует фланг первой армии. Мы разворачиваем три дивизии.
        - Где они? Я про врага...
        - Квадрат пять.
        - Твою мать, мы ж не успеем! Они окопаются! Сцуко-о-о....
        - Что делать?.. - Лоан растеряно моргала глазами, порывалась что-то переключить, и останавливалась. Что делать - она не знала.
        - Так, красавица. Форсаж, скорость шестьсот... Кто будет орать, посылай нахер. Потом спасибо скажут.
        - Но, перегрузка...
        - Выполнять, твою мать!!!
        - Есть! - машинально ответила девушка.
      Рикк усмехнулся. Оператор выполняет приказ пилота. Прикол.
       Довеселиться он не успел. Ускорение размазало по креслу, в глазах потемнело.
        - Что ж ты творишь?! Мля-я-я-ять!!! Скинь скорость, дура!!! - взорвался эфир разными голосами.
      Боевая программа быстро положила конец диспуту, завернула вираж, и Сторр вырубился от нагрузки на мозжечок, в несколько раз превышающей уставную. Эфир смолк, если не считать стонов и хрипов людей, бьющихся в объятьях физических законов, запаянных в капсулах, притянутых ремнями, подчиненных демонической тяге гомосапиенс воевать.
 Шестьсот километров в час на высоте полметра, огибая профиль местности, отнюдь не по соляному озеру – это испытание. Даже люди тренированные, привыкшие месяцами взбалтываться в гробоподобных боевых кабинах, не могли вынести зашкалившую перегрузку.
   Лоан сидела, схватившись руками за рот, вздрагивала, но не могла шелохнуться, загипнотизированная монотонным гулом человеческого страдания в наушниках.
      Кто-то тихо плакал, поскуливая, как небольшой щенок, вот явно слышится мычание, уже не похожее на человеческий голос  -  срывается в хрипы на низких тонах, переходит в вой. Вот классика – «мама, мама», как в дурацком, но страшном фильме ужасов, поддевающем тайные страхи.
 Лоан беззвучно рыдала, размазывала по щекам слезы, порывалась двинуть ползунок регулятора вниз, чтобы понизить скорость, но останавливалась, понимая всю серьезность положения.
    Зеленые точки на тактическом экране заметно перемещались по очертаниям местности, все ближе продвигаясь к тому самому квадрату семь, особенному собой из-за довольно высокого вала вулканической мягкой породы, опоясывающего многогектарную поляну.
   Идеальный укрепрайон. Расположенный во фланге первой армии. Если прорывная группа противника успеет первой его достичь и занять удобные позиции для стрельбы – будет беда... Они не только в минуту раздерут брошенные наперерез части, словно безмыслых котят, но и доставят много хлопот всей первой армии, оттягивая на себя силы, перебалансируя бой в самый ответственный момент.
  Продуманная до идеала стратегия битвы может дать перекос, отобьет зуб у невидимой шестеренки и тут же что-то пойдет не так. Мелкие поражения по локациям участятся, выльются в потерянные позиции одну за другой, и, вскоре, седым полководцам придется в ужасе наблюдать сминаемые армии, которые рассыпаются, как карточный домик, под нокаутирующими уже ударами оппонента.
  Подобного может и не произойти. Но кто знает…. Современный бой сложен, в нем участвует громадное количество разношерстной публики, разящей друг друга на все лады молниеносно и с адской силой. Выпадение может произойти неожиданно - просто враг случайно получит преимущество на каком-то маленьком участке и смог его удержать нужное время.
   С противоположной стороны, к высоте рвалась большая группа фиолетовых маркеров, нацеленная на седьмой квадрат, как мышь на сыр.
   Расстояние было примерно равным, небольшой отряд зеленых точек имел заметно более высокую скорость, но на пути его лежал кратер, обрамленный острыми кромками древнего извержения.
   Лонни спохватилась, резко увеличила масштаб на тактическом экране, перешла в операторский режим наводки вооружения двух впередиидущих боедов и высадила с полусотню плазменных мин в надвигавшуюся чащобу, выплавляя проход.
   Густота заметно поредела и механические тараканы устремились в провал. Некоторые из единиц, не вписавшись в правильную траекторию, со всего маху бахались об толстенные скальные отростки, разбивали их в щепки, летели кувырком еще метров по двести до тех пор, пока не обретали вновь стабилизацию, чтобы автоматически занять место в рою.
   Вопли бедолаг разодрали эфир и Лонни сорвала наушники, не в силах более сдерживаться.
    
       Саха лежал в кресле, свернувшись в тугой жгут, закрыв глаза. Он пытался подумать о чем-нибудь хорошем, но выходило исключительно матом. Биение перегрузки участилось, слилось в сплошную барабанную дробь и дубасило без разбора по каждой клеточке тела.
   Сторр прав - лучше страдать сейчас, чем очутиться под перекрестным огнем закрепившегося на высоте противника. Тогда кранты, без разговоров.
    Боед по касательной зацепил щербатый скальный обломок на самой границе кратера  и емкий удар прошел болью через тело. Вашу мать... Стабилизация не потеряна. Чуть скрутило от поперечных колебаний, но скорость оставалась прежней.
    Следующий километр - поспокойнее, техника время от времени закладывала противоракетный зигзаг, но вполне можно было отнять голову от подголовника и осмотреться.
    Отрядец ощутимо оторвался от основных сил и представлял собой легкую мишень. Правда  - и до холма уже рукой подать. Последний рывок…
    Боед плавно замедлялся вверх по склону, поднимаясь над равниной. Ведомый перевел сидение в вертикальное положение. С прибытьицем…
      Позиция была идеальной. Холм представлял собой высокий неровный бублик, опоясывающий круглый овраг. Верхушка высотки - плоская,  можно углубиться, набить бойниц через склон и простреливать большую площадь под ногами. Круговая оборона.
      В эфире висела злая тишина.
        - Все в сборе? - Сторр нарушил молчание первым.
        - Песдетс...- обобщил кто-то.
        - Зато живые. И в сознании.… Все в сознании, или  девочки не вынесли тягот путешествия?..
        - Поломало нахрен… мне без гипса финиш, слава бо, позвонок вроде цел…
        - Да! Вашу мать! А я левой рукой… а я шевелиться не могу… глазом не вижу, уроды…. А-а-а… суки… - вразнобой взорвался радиоканал, заставив расшириться зрачки оператора.
        - Слышь, институт благородных девиц, кончай слюни пускать!
        - Сторр, не умничай... - подал голос Хэнки из второго блока. Все ж веселей, хоть кто-то, из тертых, есть в наличии. - Еще одна такая переброска и я конца войны не дождусь. По принципиальным соображениям.
        - Хэнк, ты в прожаренном виде смотрелся бы аппетитно... - процедил сквозь зубы Саха, - … давайте че-то начнем, чего стоим...
        - Лонни? - Рикк пытался оттереть кровь с экрана - забрызгал всю кабину.
        - До подхода противника пять минут. Сама вас расставить не успею. Внимание, ручной режим. Только без чудес...
Рикк улыбнулся уголками губ.
        - Включай, давай... Порядок... Быстрей, хватит наговариваться... - один за другим подали свое «идинах» пилоты.
        - Закопай поломанного, не забудь-ь-ь-ь-ь… - Сторр дернул вперед на форсаже, чтоб первым выбрать место поудобнее.
    Через две минуты позиция была готова. Боеды прожгли наклонные колодцы и вывели бойницы на наружный скат холма, образовав укрепленные огневые точки.   
   И маскировка на высоте.
    Бойцы притихли, осознав теперь всю глубину удачи, положившей шарик в нужную лузу. Наступила тягучая тишина, заполненная мучительным ожиданием. Рикк переводил взгляд с горизонта на приближающуюся лавину фиолетовых меток в пятикилометровой зоне тактического экрана.
    Горизонт был чист, но воздух уже гудел тревожной нотой, даль окрасилась пылью.
        - Ма-а-а-ать… сколько же их… ребята, это паски….
        - Разговорчики! Желающие могут покинуть метро… - Сторр прибавил масштаб и внимательно разглядывал несущуюся армаду. В сердце пришло успокоение. Боязни – и в помине.
   Такое бывает, наверное, лишь в минуту перед смертью, когда истерзанная душа теряет чувствительность даже к страху. Калейдоскопа жизни, который любят приписывать торжественному моменту, Риккол не наблюдал, поэтому ожидание конца показалось ему слегка скучным. Вот только поясница предательски помокрела. Да зрачки расширились.
        - Центр дал артподдержку. Передали, что вы молодцы и держаться. До подхода основных сил тридцать минут.
        - Пасиба передай, - процедил Саха.
     Пульт расцветился фиолетовым – бластоидная атака. Хитрожопые решили прожарить верхушку холма. Вряд ли выйдет - бластоиды у них мобильные, стандартное оснащение механизированных единиц. Мощности пробить каменистую породу до контакта с броней – не хватит никогда в жизни, а самому холму пофиг, разве что корочку наплявят. Так это - даже плюс.
   Через минуту экран погас. Атакующие заметно сбавили скорость и медленно катились вперед в полной тишине.
   Замешательство сквозило в каждом мелком движении роя. Впередиидущий ряд остановился и по строю нападавших пробежал доминошный узор. Неожиданно, вмиг расчертив пейзаж, небо перекрестило дымными штрихами, пунктирами, падающими вниз с молниеносной скоростью, будто метеоры. Каждое падение завершалось вспышкой с резким хлопком, который, вибрируя, расходился в стороны ударной волной с красивой ступенчатой границей, несущей большое разрушение.
   Артиллерия работала великолепно. Враг представлял собой легкую мишень. Прямое попадание тактической ракеты – от боеда остаются сплавленные в клубок обломки с выпирающими во все стороны неразрушаемыми модулями. Этакие надгробья жертв фортуны.
   Равнину заволокло пыльными разводами, крепко сдобренными дымом и сизой гарью.
       Рикк заворожено глядел на месиво. Дух перехватило, сознание, несмотря на весь внутренний пофигизм, не способно было сдержаться от вида масштабного истребления. Знаете, бывает, голова начинает кружиться вблизи громадного здания. Боевой экран, на всю переднюю плоскость кабины, в мельчайших деталях передавал картинку с двухкилометрового расстояния. Жаль, при Данте не умели так гасить друг друга.
   Резко, в мгновение длительностью, что перехода к новому состоянию не заметил бы и компьютер - из кипящей вязкой массы хлынули мощным потоком протуберанцы сорвавшегося в истерическую атаку противника. Они неслись к холму, вырастали на глазах с ужасающим ускорением.
        - Внимание… - Лоан говорила медленно, спокойным тоном, как учили. - Боевой режим. До зоны поражения противника десять, девять, восемь…
      Рикк вслушивался в отсчет, перебирая пальцами на удобных рукоятках гашеток. Рок-н-ролл….


       Саха смахнул пот с брови. Круто время проводим… Как акробат мечешься во все стороны, ловишь прицелом, огонь… ловишь прицелом – огонь… прицел… огонь… Реализма добавляли ответные действия противника.
   Впрочем - грех жаловаться. За десять минут, после начала атаки, верхушка кургана так и не была разрушена. Перистальтическая твердыня амортизировала и адсорбировала в себя вражеский огонь. Удары республиканской артиллерии по вершине  - завалил колодцы защитников, но существенного урона не нанес. Постоянно долбило и потряхивало, но сколько-нибудь чувствительного воздействия все еще не было.
   Вниз, по склону укрепления, красиво раскинулись обломками десятки уничтоженных боевых единиц. Откос стал похожим на огромного ежа, а колючки все добавлялись.
   Саха пристрелялся. Всякий новый объект, влетавший в зону его боя - тут же получал лобовой луч бластоида. Пяти секунд достаточно, чтоб размягчить броню и выпустить режущую короткую очередь со всех бортовых пулеметов. Ослабленную защиту прошибает, словно лист картона и пространство под скорлупой заполняется высокотемпературной плазмой.
    Нюанс – попасть нужно в тот участок, что облучает бластоид. Оставаясь неподвижным - это делать просто, к тому же Лонни выделила канал от дополнительного сервера, который помогал обрабатывать данные боя и весьма облегчил жизнь бортовым системам. Они полностью переложили на него часть функций, электронный наводчик просто шустрил - просчитывал траектории противника и выполнял преднаведение оружия.
       Воевалось легко. Допсервер вычислял наиболее опасную цель, выделял ее на экране, увеличивал в окне прицела, а бортовой компьютер ловко подсвечивал перекрестиями бластоида и пулеметов. Для открытия огня требовалась лишь небольшая корректировка вручную и - вуаля. Очередной претендент на царя горы тыкался носом в грязь с горячим шипением сквозь пулевые отверстия. Внутри плавилось все, что не успело сгореть и могло плавиться. Мучительно, зато быстро.
    А вообще, о подобном и думать забыл. Ты его не трогаешь - оно тебя минует.
   Потихоньку взрыв адреналина, одурманивший сознание, спадал. Сторр осмотрелся. Если быть до конца откровенным перед самим собой - ничего радостного не наблюдалось.
   Прошли всего-то около пятнадцати минут, натиск атакующих не спадал, артиллерия долбила безотрывно, пристрелявшись к горке. Противник все ближе подкатывался каждой новой волной к позиции оборонявшихся, маневрировал меж обломками и создавал новые. Наружную стену разрыхлило взрывами, попадания ощущались гораздо более остро. Бирюлькам конец… С пяток наших уже в вечных местах…
    Рикк с трудом успевал обрабатывать цели. Некоторые вражеские боеды подкатывались столь близко, что можно было прочесть строевые номера на матовых бортах.
        - Саха... - Ведущий задумчиво глядел сквозь галку прицела, - Сейчас снова поползут. Последняя волна. Мы ее не обработаем. Закатятся на крышу, начнут по одному высверливать лазерами. Лонни, слышала?
        - Да... - голос был едва слышен и дрожал.
        - Или нас покромсают, как телят, или ты включишь нам ножки и мы покусаемся.
        - Там будет видно. - Неожиданно твердо произнесла девушка.
        - Тогда лады... Саха, внимание!
      Новая атака была мощной. Противник не появлялся вразброд, как до того, пытаясь выгадать хоть сколько-нибудь времени, чтобы продвинуться вперед. Нет, он несся, сломя голову, ломал строй и совсем не заботился о прицельной стрельбе. Некоторые вообще захлопнули пилоны для лучшей обтекаемости.
      Зато пресс артиллерии утроился. Постоянная тряска сбивала компьютер и с преднаведением приходилось просто бороться. Сторр выругался и отрубил доводчик. Пулеметами теперь можно водить, но о прицельной стрельбе не может быть и речи...
        - Лонни, смотри... Мы им уже не нужны, они нас придавили… урона больше не наносим. Им нужна вершина. Сколько до подхода основных сил?
        - Десять минут.
        - Закрепятся с обратной стороны - наши приколятся.
        - Что делать? - девушка решила положиться на Рикка окончательно.
      Обстановка накалялась быстро, запрашивать контролирующего офицера она уже не успевала, да и не хотела показаться совсем уж недотепой. Впрочем, Лоан не была уверена в прямом начальнике до конца. Сможет ли верно сориентироваться в нестандартной ситуации... по лицу не скажешь…
        - Внимание всем... Атакующие собираются наверх. Лонни включит нам ножки. Веером, по одному... Но быстро. Чтоб не столкнулись в воздухе, выпрыгивая на свет Божий. А выпрыгивать будем на полном форсаже. Кто себя пожалеет и промедлится - может быть уверенным в прямом попадании - артиллерия нас давно вычислила…. Приготовились.
     Противник на мгновение прекратил долбежку и нападавшие, с резким ускорением, перемахнули через позицию. С полсотни, не меньше. Секунды тянулись, будто резиновые. Тишина оглушила почище, чем часовой шквал до того. Пилоты сидели, словно мумии, с каменными лицами и мокрыми спинами. Так хотелось, чтобы пауза хоть чуть-чуть… Артобстрел грянул столь же единосекундно, как и пропал.
        - Время!!! - заорал Сторр, скорее для Лоан, нежели для остальных.
   Эфир затрещал хлопками форсажей и болью. Кто-то стонал от перегрузки, пытаясь не выпустить кости через сфинктер, кто-то, врубил двигательную установку на полную и просто подбадривал себя душераздирающим воем. Кто-то орал в предсмертном биении, плавясь вместе с металлом от прямого попадания ракеты. Сторр крутанул звук в ушах на минимум.
   Пульт зажегся зеленым и Рикк двинул ползунок мощности на максимум, дал импульс, мгновенно скинул затем газ до нуля. Железное тело скакуна прошло дрожью, уперлось в толщу грунта, наваленного поверху и рвануло ввысь, словно пробка от шампанского. Носом пошла кровь, затылок бухнуло тяжелым и побежало по горлу теплой тошнотой. Глаза отказались работать в непаспортных условиях и заволокли картинку красным.
      Когда Сторр очнулся, боед находился в высшей точке траектории, метрах в тридцати над поверхностью, прецессируя, будто бадминтонный воланчик вокруг низкого центра тяжести. На площадке, внизу, сгрудилась орава и, как в тире, расстреливала кувыркавшиеся с неба боеды. Суки…
  Ведущий вдавил кнопку пуска ракет до отказа, высадил веером несколько сигар, полагаясь на автонаводку, поймал гравитационным модулем направление на землю и рванул в сторону, завалившись на бок.
   Краем глаза Рикк заметил два вспыхнувших факела. Кому-то не повезло.
   Через мгновение противник покрылся мутными хлопками разрывающихся ракетных боеголовок и пальба прекратилась.
        - Второй, ты где? - Боед пятнадцатого приземлился на внутренний склон довольно мягко.
        - Сразу за тобой. Давай, я в режиме скольжения. Наших трех завалили...
        - Им уж лучше... гляди в оба...
      Форсаж, руки на гашетки. Ну, падлы, где же вы... Верхушку затянуло пылью, противника не видать, но тактический экран с фиолетовыми метками двоетолков не допускал.
    До вершины совсем чуть-чуть. Прямо по ходу плавно нарисовался силуэт. Танк...
   Пульт окрасило фиолетовым. Сейчас по лучу бластоида дадут очередь и здравствуйте святые. Машинально Рикк бросил взгляд на показатель боезапаса - оставалось еще три кумулятивные ракеты, отработанным движением поймал в перекрестие тушу мастодонта и надавил клавишу пуска. Капец  ежику, выполнить противоракетный маневр на таком удалении туша не успеет.
        - Саха, проследи, чтоб не ожил!
        - Понял, командир...
      Саха упер бластоидную проекцию в силуэт горящего танка. Добегался... Ракета ведущего угодила в основание гравитационного блока и вражеская железяка плавилась, как ледяная, в яркой домне кумулятивного взрыва. Сторр огибал заваленного врага слева, прикрываясь от остальных. Саха следовал на невидимой привязи, сосредоточился на прицелах, готовый тут же стрелять, как только будет понятно куда.
        - Второй, на два часа! Не отставай! Гаси!
       Ага, вот они. Лейтенант резко развернулся, навел нос на скопление десятка вражеских юнитов, поддал газу и понесся с полным форсажем, выполняя дискретные рывки влево-вправо.
   Саха сэкономил ракет и теперь бухнул сразу три штуки в гущу вражеского кубла...
    Попадание было удачным. Но ситуацию не спасло.
    Броня затрещала, расплавленная лучом, Саха судорожно дернулся в сторону и пулеметная очередь пришлась позади уязвленного места. Система тут же промычала о поврежденном блоке стабилизации. Твою мать...
    Ведомый пробовал раскачать корпус, менял тягу… Машина слушалась, но с запаздыванием, все время норовила потерять курсовую устойчивость. Датчик энергоблока выщелкивал падение мощности. Боед начал заваливаться на борт.
   Саху задели. Рикк краем глаза засек красный значок потери стабилизации ведомым. Пареньку труба…
    Сторр, как-то сам собой - ни единой сознательной мысли – заложил вираж, отключил функцию выбора защитной траектории, зажал четырьмя пальцами гашетки пулеметов и понесся вперед.
   Все произошло в пару секунд, республиканцы ошалели от нестандартного маневра… и когда, очнувшись, дали залп - боед ведущего был столь близко, что бластоид не успел перевести броню в аморфное состояние.
        - Саха, я тебе ноги включил! Быстро из боя!
      Удар. Всепожирающей силы...
   Рикк успел бросить гашетки и впился в грудные ремни. Но… закон сохранения импульса работает даже в условиях войны. Резкая боль, ударила по телу. Заныли пальцы, глаза закатились и истошный крик сам собой прорвал гортань.
    Многотонная масса боевой единицы врезалась во вражескую фалангу. Два боеда перевернулись, и, судя по всему, у них что-то случилось со стабилизацией. Броневики завращались на месте, как большие жуки.
      Машина ведущего срикошетила на пугающее расстояние и заскользила вниз по склону, замедляясь.
    Рикк был в сознании. Боль не стихала, но была уже не столь острой, можно терпеть, да и толку орать. Левая рука ощущалась плохо, при движениях норовила заставить хозяина полюбоваться искрами. Ладно, могло быть хуже...
    Рикк вскрыл здоровой рукой и зубами аптечку первой помощи, зафиксировал пластырем предплечье, затем прихватил локоть к подлокотнику, чтобы оставить подвижной лишь кисть. Вышло вполне сносно.
   Боед скатился к подножию холма и остановился.
    Почему они не стреляют?
   Рикк поддал газ. Железяка заскрипела на все лады, но в движение пришла.
    В месте столкновения картина была живописной. Два жука по-прежнему копошились на месте, брюхом к небу. Два других - стояли, уткнувшись в землю и не подавали признаков жизни. И никого.
    Рикк хладнокровно расстрелял насекомых в упор, со злой усмешкой наблюдая, как пули прошивают броню. Там, внутри, хреново… Все, баста...
   Тактический экран показывал ровный шум. Связь?..
   Где я... где Саха... где враг... Вообще, плять, где мы все и куда нас гонит...
        - Лонни...- позвал Сторр, - солнце... У меня тактический экран не работает. Подтяни ко мне второго. Что с противником?
        - Живой… - Лоан не видела экран, по щекам текли слезы и она их больше не стеснялась, - …живой...
        - Слышь, заканчивай нюни.
        - Да, да... На внешнем склоне, для тебя - на час, относительно нынешней ориентации, наши не дают прорвавшейся группе окопаться. По старой позиции бьет наша артиллерия, противник не может подтянуть подкрепление на верхушку холма. До подхода основных сил две минуты. Рикки, паркуйся, скоро вас заберут.
        - Саха где?..
        - Здесь я... Движку гаплык, стою, остываю... Метров триста от тебя к северу... Слышь, Рикк... это… пасиба… я твой должник... до гроба…
        - Ладно, братишка, жизнь длинная, сочтемся... Да и не знаю, кто кому больше должен... Миксовку новую закончил. До боя не успел показать. Слушай.
      Ритм заполнил эфир. Мелодия, исполняемая смертоносными инструментами, несла в себе что-то неуловимое, давно забытое, мирное.
   Шум боя стихал. Противник, видимо, решил отступить и перебросить бесценные силы в другой сектор боя.
       В домике… я ж говорил… и бочка – к месту.
   Лейтенант опустил веки и потерял сознание.