Андиз

Я побоялась выйти из дома вечером, поэтому решила ждать часа, когда начнет светать и просыпаются порядочные граждане. Ночью в Тилере можно нарваться на кого угодно. Сейчас уже был рассвет. А я постепенно приближалась к своей цели - западным воротам. Люди ничего не подозревали о девушке в темной меховой куртке и на породистой лошади. Им было все равно кто она, а я и сама не знала кто я. Кто я теперь. Еще пару часов назад, вставая с постели я имела об этом какое-то представление. Примерная дочь? Какая, к черту, дочь? Племянница? Уже ближе, но опять не то. И кто я теперь? Скиталица, у которой есть дорогая лошадь, которую она никогда не продаст, и немного золота в тайном кармане, и которая не знает что будет делать, когда оно закончится.
Некоторые прохожие кланялись, замечая на конской сбруе герб древнего семейства, но никого реально знакомого я пока не встретила.
- Куда-то направляетесь, госпожа Алмасвелич?
- Да, необходимо навестить одного знакомого…
- А почему одна, без дяди?
- Ему нездоровится, но, увы, я отложить своего визита не могу.
Я побыстрее двинулась из города, чтобы дотошный стражник не задал мне еще несколько лишних вопросов.
Мира, полное имя Семирамида, резвилась как жеребенок меняя галоп на рысь или шаг, чтобы насладиться окрестными видами. Я не понукала и не останавливала ее, мне было все равно куда ехать, лишь бы подальше от этой проклятой столицы.
За городом было холодно. Начало весны не лучшее время для путешествий, но когда судьба заставляет… Поля были темно-серыми, а башенки Тилеры таяли вдали. На дорогах в такую рань не было ни одного путника, но меня это вполне устраивало. Мало ли что на душе и за пазухой у случайного встречного. Было холодно, как я уже сказала, и я не пожалела, что надела платок на голову и свитер из «драконьей шерсти», особо обработанной и заговоренной пряжи, которая хранит тепло лучше обычной.
Пока мы ехали полями, я особо не беспокоилась. Дорога ровная, видна далеко, лошадь стала вести себя приличнее. Постепенно теплело, я даже расстегнула куртку, поплотнее укутав шею в покрывавший голову платок.
К полудню я остановилась чтобы перекусить и проснуться. Утром по дороге я спала одним глазом, расплачиваясь за бессонную ночь. Я захватила с кухни немного прожаренного мяса, картошки и две фляги: одна с водой, другая с вином. Там же, в приседельной сумке, лежали огниво, нож, гребень и еще куча необходимых, по моему мнению, в дороге вещей. В кармане куртки лежал узкий кинжал, сохранившийся от отца. Он всегда носил его с собой в сапоге или на поясе. Всегда, кроме того злополучного дня. И кто мог подумать, что именно тогда кухарка забудет вечером проверить печку с затухающими углями…
Я не стала задерживаться в поле надолго и, наскоро пообедав, вновь забралась в седло.
Еще даже не начало темнеть, когда дорога свернула в лес. У города она была довольно наезженной, но здесь она становилась тоньше и тоньше. Мне же было все равно куда ехать. Главным условием было то, что не следует оставаться подолгу в одном месте. Поэтому я со спокойной душой направлялась вперед и вперед. Уж лучше меня волки загрызут, чем оставаться в Тилере… Но он, Анелтин, не отступится. Это не в его характере. Чтобы жениться на тете, он не жалел ничего, даже, говорят, отравил главного претендента на ее руку… Но это… Так странно… Тетя умерла почти сразу, как я поселилась в их доме. Всего через несколько месяцев. И самое подлое, что до восемнадцатилетия, до зимы, я полностью от него завишу. Все же это был единственный выход. Эти его странные разговоры, что меня пора выдавать замуж, но, увы, не осталось достойных кавалеров. Один характером не вышел, другой родом.  И в итоге «нашел» выход. Как я поняла, решил жениться на мне сам. Мол, мы в неприятном положении… Он мне не родственник, а все же кроме него у меня никого не осталось. Нужен он мне, старый козел. Хотя, конечно, не такой старый. Лет на десять старше меня, он был гораздо моложе тети.
Мира вздрогнула и чуть не взвилась на дыбы. Я осмотрелась по сторонам - на дороге уже с трудом могли разминуться два всадника. Но больше всадников я здесь не заметила, а лучше бы они были. В густой молодой поросли вдоль дороги я чувствовала какое-то движение. И молилась, чтобы мои мысли о волках не материализовались.
Их было несколько, с разных сторон дороги. Да, с таким кинжальчиком не справишься. Неужели мне придется погибнуть в цвете лет в этом богами забытом лесу?! Почему мне так везет! Не успела сбежать из дома и на тебе: попала к волкам. Я даже не представляла что делать. Один из хищников вышел на дорогу, отрезая мне путь вперед, а развернуться Мира не могла при всем желании. На всякий случай я вытащила из кармана кинжал и сжала его в правой руке. Волки приближались. Трое, нет, четверо: двое слева, один впереди и еще один шуршит справа. "Помогите!" - крикнула я, но эхо почему-то мой крик не понравился, и оно повторило его лишь пару раз. Один из них бросился к моей руке, как ретивый поклонник, и я едва успела втянуть ее внутрь рукава, на котором сомкнулись зубы. Я знала, что хватка волков в сотню раз сильнее, чем у породистых собак, поэтому попыталась освободить правую руку, но Мира, укушенная в переднюю ногу взвилась на дыбы, и дорогая куртка с фамильным гербом, сшитая на заказ, порванная вдрызг оказалась на земле. Волк потрепал ее, но быстро понял, что она непригодна для питания. Однако снова напасть на нас с лошадью не успел. На его голову обрушился удар толстой палки. Я не сразу заметила, что кто-то откликнулся на мой зов. Мира огрела копытом другого. Нападавших осталось двое, хотя нет, первый попытался встать на лапы, когда меч отрубил его голову, окропив куртку щедрой струей крови. С третьим парень тоже быстро разделался, я даже не заметила как, но четвертый успел сбежать, прихватив зачем-то мою куртку.
- В таких случаях я не жалею, что ношу с собой меч, - сказал парень, склонившись и вытирая о чахлый мох оружие, - жаль, что он куртку утащил. Это была твоя? Тебе, кстати, не холодно?
Честно говоря, мне было не очень тепло, но требовать с первого встречного его куртку, даже если он меня благородно спас, было перебором, на мой взгляд. Он, видимо, прочитал это по моему лицу и быстро скинул кожаную куртку.
- Спасибо. А ты сам не замерзнешь? - спросила я, накидывая "обновку" на плечи. Она была теплая, словно ее не носили в холодном лесу, а грели у огня.
- Я? Нет. Меня зовут Андиз. А ты?
- Егеневьина, - я прикусила язык, чтобы не выдать полное со всеми титулами, и как бы невзначай прикрыла вышитый на седле герб. Надо его вообще спороть или закрасить.
- Приятно познакомится. Тебе никто никогда не говорил, что девушкам не следует в одиночку разъезжать по лесам, тем более в вечернее время суток? Много на кого можно нарваться...
Я опустила глаза и рассмеялась. Этот парень нравился мне все больше и больше.
- Ты знаешь, тебе несказанно повезло, что ты наткнулась на пару плешивых волков и меня, поэтому я обязан...
- Жениться? - с улыбкой предположила я, кокетливо глядя на спасителя.
- Не в этот раз. Ты ведь в Малый Шомух едешь?
- Это далеко?
- За пару часов успеем. Надеюсь, они откроют нам ворота...
Мы поехали рядом (разминуться два всадника не могли, а ехать рядом спокойно). Мне сразу стало спокойнее в темном лесу рядом с веселым разговорчивым парнем. На вид ему было лет двадцать пять. Сложен был плотно, таких много в Тилере, конечно, не среди аристократии, а простого народа. Гладко выбрит, волосы обрезаны коротко, внешность ничем непримечательная, только вот глаза, они сильно не вязались к образу безбашенного весельчака. Нет, в них не таилась глубокая грусть, когда он улыбался, как любят писать в романах, они соответствовали улыбке. Только через несколько минут бессмысленного разговора с вкраплением анекдотов я поняла, что не могу определить какого они цвета. Конечно, было темно, но я даже не знала темные они или светлые.
- Недолго в свободном полете?
- А? Нет, совсем недолго.
- Я даже не хочу спрашивать почему, ведь у всех у нас есть свои секреты. И все-таки это очень опасно.
- Знаю, надо опасаться диких зверей и дядечек с ножиками.
- Бывают и тетеньки. И чем ты собираешься зарабатывать? Или у тебя достаточно денег, чтобы не работать?
- Думаешь, если бы было так, я бы сказала? А вообще я не думала. Но это временно. Я не собираюсь так проводить остаток своей жизни.
- Скажешь только, остаток… Никто не собирается. Ну что это мы о грустном, хочешь какую-нибудь историю? Рассказываю не очень хорошо, но слушать часто приходится. Эту историю рассказал мне один мой приятель. Он, конечно, тоже не профессиональный рассказчик, но я попробую придать некоторую долю художественности…
- Мы десять раз до Шомухов доехать успеем. Давай историю, - смеющимся голосом прервала я, - а то, ей богу, усну.
- Ладно, - он понизил голос, сделав его таинственно-вкрадчивым, что стало немного жутковато, - Далеко на юге, на границе человеческих земель лежит местность, в которой бывали очень немногие. Она начинается на западе от Шторптика, захватывает большую часть Сизых гор и заканчивается ущельем водопадов на границе Леса Трелей. Именно в тех краях, на самом высоком пике гор, в пещере, жил дракон. Он разочаровался в этом пустосуетном мире, и затворником жил в своем ските в горах. Его не интересовало что происходит там, внизу. Ему надоели люди и подобные им расы, живущие слишком быстро и неспособные к глубоким мыслям о жизни и смерти. Он был одинок, поскольку все, кто был ему когда-то дорог, больше не мерили шагами этот мир, а новые поколения не понимали его, а он не понимал их. Ему уже было на все наплевать. Но, наверное, он завидовал им, живущих среди таких же как они сами. Драконы всегда живут в одиночку, даже после спаривания за детенышами следит кто-то один. Видимо, тут дело в том, что они не могут терпеть кого-то рядом несколько тысяч лет, а другие расы наоборот умирают и стареют слишком рано.
Очень редко покидал он пещеру, где, как водится, скопил по привычке гору всевозможных драгоценностей никому, включая его, ненужных. Все рыцари и борцы с драконами привыкли к нему или отчаялись добраться до его жилища.
И вот, одним погожим деньком, он вылетел, чтобы поохотиться. Солнце ярко светило, в небе не резало глаз ни одного облачка, леса переливались изумрудными кронами, а речка скользила, отражая волнами свет. Солнце нагревало темно-серую с красноватым отливом чешую, но ветерок приятного снимал лишний жар, хотя для дракона лишний жар невозможен. Ну, ладно. Затекшие крылья быстро вернули прежнюю силу… Ты не можешь представить какое чувство вызывает полет у того, кто действительно любит летать. Но Фуэгон летать не любил, как и, собственно, жить.
Но вдруг ему в глаза откуда-то снижу попал яркий луч света, он подумал, что это была лишь одна из стеклянных волн, но вниз все же посмотрел. Это было зеркало. Маленькое изящное зеркальце в деревянной рамке.
Его держала в руках девушка, точнее дриада, присевшая на камни у воды. Она была очень красивая. Ослепительная блондинка с голубями таинственными глазами. Босые ноги она опустила в воду, а сама любовалась своим отражением. Напоминаю, что ранее в этих местах люди не появлялись, поэтому он был сильно удивлен. Поддавшись неудержимому порыву он стал снижаться…
- И съел ее? - испуганно сказала я.
- Да тьфу на тебя, что ты мне рассказ портишь. Не съел и даже не унес в свой замок. Ох уж все эти сказки. Скажи мне, где ты видела драконий замок? То-то! Он приземлился не прямо перед нею, а чуть дальше по течению. Поменял облик. В сказках, конечно, такого не рассказывают, но ты мне нравишься, так что я по секрету скажу: на случай с принцессами и прочими девушками, драконы имеют весьма приятный человеко- или еще как образный вид. Вот у того дракона, был облик эльфа. Он вышел из леса, посмотрел на нее и влюбился. Влюбился так, как никто никогда не влюблялся до него. Вот ирония судьбы: дерево не вырастет без тепла, а костер не возгонит без двор. Она не ожидала никого увидеть, поэтому испугалась, вздрогнула и выронила в воду свое резное зеркальце. Оно плюхнулось в воду, но, должно быть, было слишком тяжелым, чтобы всплыть. Не раздумывая, дракон бросился за ним и подхватил у самого дна. Тогда была весна, а Снежинка там течет как горная река, они по весне сильно разливаются, слышала? Выплыл, вышел на берег прямо перед ней сухой, есть у драконов такое свойство. Показал ей зеркальце и говорит: «Я твое зеркальце спас, позволь, мне, красавица, тебя за то поцеловать». Дриаде поцелуя не жалко, а зеркальце ей дороже. «Хорошо, - говорит, - целуй, но только один раз». Дракон рядом с ней на камень сел, придвинулся ближе, а она требует сначала спасенное отдать, а потом плату получить». Поторговались они чуток, но уступил ей огнедышащий, только попросился сперва имя ее узнать. Это ей тоже не жалко, назвала она ему свое имя, звали ее, дай бог памяти, Лиолина, получила зеркало и поцелуй. Встала она, собралась уходить, а дракон просит: «Рано еще, посиди со мной чуток, к вечеру до Леса добраться успеешь». Она и сама бы рада остаться, понравился он ей. Посидели-поболтали.
Дракон ей говорит: «Ладно, иди, только оставь мне свое зеркальце на прощание». Лиолина так хитро прищурилась, и говорит: «А что ты мне можешь взамен дать?». Фуэгон подумал и решил рискнуть: «Хочу я тебе предложить все, что имею, всего себя самого и свою любовь. Хочу быть твоим мужем».
Она зеркальце из сумки достала, посмотрелась в него, потом на жениха. «Ладно, - говорит. - Возьми, только я сейчас плату свою брать не буду. Скажи мне твое имя и как тебя найти. Через пару столетий заберу». «Нет, это слишком долго, забудешь еще. Может, еще и до того дня не доживем? На следующей неделе приду к твоей матери руки просить». «А тебя в Лес без приглашения и разрешения не пустят». Он рассмеялся и отвечает: «А кто ж меня остановит? Я пол-Леса сожгу, но до правительницы, учти, доберусь. Все, теперь меня не переубедишь». Дриада подумала, что не в серьез он. Посмеялась и ушла.
А дракон ее не забыл. Собрал драгоценные дары для матери, приоделся и явился, жених женихом… Весь Лес переполошил.
- И что? Согласилась она за него замуж выйти?
- Да она-то вроде согласилась, а мать ее нет. Вот такая вот история…
- И что, все? А как же…
- Вот чего не знаю, того не знаю. Зато мы уже доехали…
- Нет, ну подожди… Ведь должна же была эта история чем-то закончится?
- Ну чем-то она и закончилась.
- А дриада знала, что он дракон?
- Меня-то ты что спрашиваешь? Я тебе, что, дракон все ответы на все вопросы знать… в
- Мало ли… - усмехнулась я.
Мы подъехали к воротам. Даже странно, что в такую большую деревню ведет такая заброшенная дорога из столицы. Ворота были новые, ярко расписанные, петли хорошо смазаны и крепко заделаны. Заперто. Андиз забарабанил по мореным доскам. Тишина. Я понимаю, уже темно, но неужели не слышно?!
- Придется нам под забором ночевать, - вздохнула я. Прежде ничего подобного со мной не случалось.
- Сейчас все будет, - он громко свистнул. Тут же, с другой стороны послышалось шебаршение.
- Чего? - послышался звенящий голос мальчика-подростка.
- На постой принимаете.
Дверь отворилась.
- Вот, возьми, - Андиз кинул мальчонке несколько монет, - проводи девушку к вдове, в средний дом.
- А ты, что в деревню не поедешь?
Андиз отрицательно мотнул головой.
- Неудобно как-то, - я полезла за кошельком.
- Да ладно, новичкам везет, будем считать и ты в свой первый день в дороге не только чудом спаслась от волков, но и нашла на дороге несколько монет. Приятно было познакомиться с тобой, Ева.
Я кивнула.
- Ой, - расставаться с курткой было жалко, но что делать, если она не твоя…
Я проехала в деревню, ворота за мной закрылись.

- Посмотрите, - воин вытащил из кустов разодранную куртку.
- Ее, - испуганно ответил дядя, хватаясь за сердце. Куртка была вся в темной, засохшей крови. Люди сняли шапки.
- И чего она сюда потащилась, - дворянин ударил по стволу ближайшего дерева, - ищите тело.
Он вскочил на коня и поехал в сторону Тилеры. Бедный мальчик, такое несчастье… Еще и невесты не видел, а уже вдовцом… Хотя, может, теперь и хорошо, что не видел.
Анелтин подхлестывал коня. Что за рок преследует его всю жизнь? Все, к кому он успевал хоть немного привязаться, полюбить, умирали странной смертью… И вот, теперь это проклятие добралось и до Евы. Боги, она еще так молода…


Встала утром чуть свет, выпросила у хозяйки за несколько монет старую куртку, пусть мужскую, но выбирать не приходится. Она хотя бы теплая. Задерживать в деревне не стоило, вдруг меня все-таки будут разыскивать? Да что вдруг, точно будут. Поэтому я тут же спорола с седла герб и собралась в дорогу.
Я опять ехала в одиночестве и чуть не засыпала… Да, с попутчиками было куда веселее, надо будет иметь это в виду. Тем более что на меня навалились мысли о том, что я собираюсь делать. Да, деньги пока есть, но что когда они кончатся? Я же не смогу продержаться на этом год? А если меня обокрадут? Тогда что? Побираться? Что же делать… Но явно не возвращаться, все, пути назад нет. И вдруг я увидела впереди у дороги силуэт белой лошади, тут же подогнала Миру, чтобы сравняться, может, всаднику по дороге.
Но всадник не двигался, сидел на одеяле, читая какое-то письмо. Я подъехала ближе. Листок в его руках мелко дрожал. Магическая почта, видимо, письмо застало его во время завтрака и так поразило, что он остался сидеть на одном месте, словно статуя. Что там может быть такого?
- У вас что-то случилось? - спросила я, спешиваясь и подходя к нему.
Он поднял на меня ошарашенные глаза, должно быть, мое присутствие стало для него неожиданностью. Полуэльф, одет дорого, лошадь холеная… Вот ему не надо задумываться о деньгах.
- У меня невеста умерла… Ее волки загрызли, недалеко отсюда…
- Ужас какой, сколько волков развелось… На меня вчера напали, если бы не один человек, меня бы тоже не было…
- Ага, я как раз знакомиться ехал, в Тилеру, а тут письмо от ее отца…
Я даже не знала что делать, вроде бы неприлично, раз начала разговор, уезжать, оставлять его со своим горем, но я-то тут при чем, что у него невеста умерла… Совесть победила, я села рядом с ним на краешек покрывала.
- Вы куда едете? - спросил он.
Я замялась… А куда я еду? Не к гномам же…
- Э… Ну, в сторону гор.
- Хотите я с вами поеду, мне теперь все равно.
- Ну, поехали.
- А вас как зовут? - спросила я.
- Тантал. Я на самом деле из Роменирина. У меня папа эльф, а мама человек… А вы кто и откуда?
- Я Ева. Из Тилеры.
- Ох, несчастье какое… А я ей подарок вез, домру. Эльфийскую, она очень играть любила… Эх… Что ж мне теперь делать?
- Возвращайтесь домой, - вздохнула я. Ну что я еще могла ему посоветовать?
- Надо, только чуть позже… Мне лучше побыть одному.
- Так я вам мешаю?
- Нет-нет.
- Ну хотите я вам сыграю, я, конечно, не виртуоз, но немного поднять вам настроение.
Он приулыбнулся, поднимаясь и потирая затекшие за время сидения мышцы, подозвал лошадь и отстегнул от седла расшитый чехол, бережно вытащил из него инструмент и протянул мне. Домра была очень хорошая, я осторожно коснулась струн, отделанных перламутром боков, чуть-чуть подтянула колки и начала играть одну из своих любимых мелодий, потом спохватилась, что она слишком веселая для данного случая и перешла на что-то медленное и протяжное. Не помню, как эта песня называется, я вообще давно инструмент в руки не брала. А, кстати, это идея. Почему бы мне не зарабатывать игрой и пением? Только где бы добыть инструмент… Он словно прочитал мои мысли, а может так и было, кто их, эльфов, разберет.
- Недурно играете, я в этом разбираюсь. Знаете что, берите эму домру себе.
- Нет, я не могу, это очень дорогая вещь…
- Возьмите, я хотя бы буду знать, что она хоть кому-то приносит пользу. Пожалуйста. Если не возьмете, я ее прям сейчас сломаю о колена.
- Ваша вещь - делайте что хотите. Нет.
- Да что вы такая злобная, у меня  горе, а вы просто домру взять себе не можете.
- Но я правда не могу.
- Ну тогда купите ее у меня.
- Денег не хватит, - вздохнула я, но предложение было заманчивым.
- Отдаю за две медьки.
Где-то через полчаса мы доторговались до серебрушки и я получила инструмент в свое владение. Совесть злобно шипела, но ее лимит на сегодня уже кончился.
- А теперь поехали, если не хотим ночевать в поле.
Мы направились в сторону Сизых гор.


Там, где срезается горизонт
Драпировками гор и бархатом леса,
Там, где ручьев серебристый звон
Не слыхал ни один из сынов Ареса.

Там, на голых кручах и пиках,
Где порой отдыхает ветер
Жил когда-то бессмертный дракон,
Все на пути обращающий в пепел.

Ничего не видя достойней себя
Он летал где-то в облаках своих снов.
Он прожил свой век никого не любя,
Никому из идущих не портя дорог

Он лишь зрителем был в этом мире живущих
Но в один из его бесконечных дней
Он заметил у быстрой реки излучин
Красотку, достойную лишь королей

Ее стан обвивали прозрачные ленты
С тонной вышивкою умелой руки
В волосах цвета ржи горят пятнышки света,
А в небесных глазах золотые мечты.

Леса дочь, воплощенье весенней листвы
Вся в блестящих цветах и душистой росе
Нежной жизни свободной, но слабой, увы
Нет прекрасней и равных дриадской красе.

Пораженный дракон нимфой, словно стрелою,
Хотя что там стрелою – железным копьем
Опустился у речки, мотнув головою,
Обратился из ящера он молодцом.

Темновласый и статный, как истинный лучник,
Из леса вышел, пред девой упал.
И умолял, что в жизни текучей
Рабом-хранителем вечным ей стал.

Слушала это дриада с испугом
Сердце стучало в такт пышным словам
«Верь мне, пойдем, хочешь – буду лишь другом...
Буду любить тебя в зависть богам!

Будут твоими сокровища мира.
Всем на земле сама сможешь владеть.
Хочешь, получишь и крылья эфира,
Только лишь ты согласись быть моей»

Охотник неведомый пылок и страстен
Так, что в реке закипела вода
Светлой любви ее дух стал подвластен
«Буду твоей, буду я навсегда!

Меня не прельщают дары и свободы,
Богатство твое и великая власть
Если меня защитишь в непогоду,
Хватит упиться любовию всласть.

Деньги – лишь пыль, ну а власти век краток
Ветры рассеют, забудут молву
Для всех приоткроются черные врата...
Пока для любви я пою и живу».

К владычице бросились пылкие чада
«Благослови нас, прости и прими»,
Но наложила запрет мать-дриада.
«Коль выйдешь замуж – не член ты семьи!»

Плакала горько краса-Лиолина,
Сбираясь с возлюбленным в тернистый путь
Верила, ждет в конце счастья вершина...

Муж не поведал ей истины суть...