Идущий во тьму

  В городском парке было непривычно пусто. Его территория размещалась в самом центре Тольятти, и обычно в это время дня он был переполнен людьми, расположившимися на лавочках или просто на траве... Обычно, но не сегодня. Лишь две одинокие детские фигуры нарушали летнюю тишину звонким смехом. Укрывшись от палящего солнца в тени нежных кустов сирени, малыши усердно пытались построить огромный замок из песка. Обе мамы изредка поглядывали в их сторону, но, увлекшись интересным разговором, постепенно уходили все дальше и дальше от детской площадки, и вскоре совсем скрылись за стволами берез. А мальчик и девочка, поглощенные игрой, и вовсе не замечали ничего вокруг, радуясь яркому солнцу в чистом небе и тому, что сегодня они вместе.
  - Вечером к нам приезжает бабушка, - вдруг сказал мальчик, поправляя правой рукой джинсовую кепку на голове.
  - Зачем? - спросила его девочка.
  - Не знаю, наверное, в гости. Она ненадолго. А потом мы с ней вместе поедем в деревню, - ответил он, и заулыбался.
  - А когда ты вернешься? - тихо и слегка расстроено спросила девочка.
  - Мама говорит, что они заберут меня оттуда через неделю, - сказал он и тут же замер, потому что странная сцена в другой стороне парке завлекла его внимание. - Ой, смотри! Что делают эти люди?
  Удивленно подняв брови, девочка посмотрела туда, куда смотрел ее друг.
  - Они играют? - неуверенно предположила она.
  - Наверное, - и в наивных детских глазах мелькнул восторг.
  Да, игра, действительно, вызывала восхищение.
  - Разве им весело? - снова удивилась девочка после недолгого молчания. Но её маленький собеседник, увлеченно наблюдающий за таинственной игрой, пропустил вопрос мимо ушей.
  Прошло несколько секунд, и над детской площадкой, словно два орла, соревнующихся друг с другом в грации своего полета, промчались молодые юноши. Они были безупречны: один - высокий, стройный блондин в черном плаще и шелковой рубашке; второй - такого же телосложения, с темно-русыми коротко стрижеными волосами и сверкающей серьгой в правом ухе. С первого взгляда, их можно было назвать близнецами, которые красотой и изяществом могут сравниться, разве лишь с античными богами.
  - Они похожи на фарфоровых кукол, - прошептала девочка.
  - Ага, - согласился мальчик, - как из того фильма...
  - Нет, - еще тише, почти неслышно произнесла его подруга. - Не надо, у того фильма был нехороший конец.
  Прекрасное мраморное лицо блондина было искажено яростью и болью, от которой даже дышать становилось невыносимо трудно. Непонятное страшное чувство цепью обвивалось вокруг шеи, не допуская даже мысли о том, чтобы остановиться. Он наносил мощные удары, один за другим, пытаясь сразить своего противника, не слушая оправданий, не желая признать, что их силы равны, не задумываясь, хочет ли он смерти своего, когда то лучшего друга.
  Красные, налитые ненавистью глаза, запах крови, дразнящий нервы, белые обнаженные клыки, режущие воздух, а тишину то и дело оглашает мертвая песнь стальных клинков. Дети в песочнице даже и представить себе не могли, что те, на кого они сейчас смотрят, не обычные люди. И, что они играют в не совсем обычные игры.
  ...Май никак не мог найти нормального объяснения столь жестокому поведению его друга. Но, глядя в его обезумевшие глаза, юноша понимал - случилось что-то, действительно серьезное. Вот только, что?! Отдавая частички своей силы на защиту, и умудряясь при этом не нанести вреда противнику, Май вновь попытался заговорить с Адамом. 
  - Да что, черт возьми, происходит?! - закричал он, приземлившись на верхушку детской горки. - Объясни, наконец, с какого ты так взбесился?!
  - А ты смеешь еще прикидываться глупой овечкой! - окончательно вышел из себя Адам и, высоко подпрыгнув в воздухе, сбил ногами друга. Тот, потеряв равновесие, ударился о землю, раскрасив спину своей красной кожаной куртки в травяной цвет. - Я ненавижу тебя!
  Скаля зубы, Адам подлетел к лежащему на земле другу, и схватил его за шею. Ему не составило труда одной лишь рукой поднять в воздух юношу, и прижать его к металлическим прутьям горки. Под напором загадочной силы, они прогнулись, словно жалкий пластилин. А пальцы Адама, словно медвежий капкан, сжимались на белоснежном горле задыхающегося Мая.
  - Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу, - шипел блондин, безжалостно сверля взглядом своего приятеля.
  - Адам, - только смог выдавить Май, уже чувствуя, как по коже течет вязкая кровь.
  - Если бы я знал все с самого начала! - чуть ли не закричал Адам, понимая, что его сердце разрывается от боли. "Мой лучший друг", - рыдало оно и обливалось кровью от невыносимой жестокости. - То ты бы уже давно горел в аду!
  Размахнувшись, Адам со всей силы бросил Мая в сторону берез. Одна из них с треском и шумом проломилась под напором мраморного тела. И скрипнув зубами от боли, Май медленно начал подниматься, выставив вперед правую руку и ожидая нового нападения, но удара не последовало.   
  - Когда я уеду в деревню, ты будешь по мне скучать? – вдруг спросил мальчик.
  - Конечно! Ты же мой лучший друг!
  Адам стоял на месте, замерев словно статуя. Тихо, одинокий луч солнца светит прямо в глаза, застилая прочий мир. Как в далеком прошлом, которого уже не существует... Слишком ярко. 
  "На глаза наворачивались слезы. Яркий солнечный свет, пробираясь сквозь пышные кроны высоких деревьев, отражался в голубых глазах двух семилетних мальчуганов. Невольно щурясь, они вышли к реке, в безопасную тень и прохладу. Первый был худощавым блондином с лазурными глазами и сверкающей улыбкой на симпатичном лице. А вот второй - тихий и спокойный, со спутанными русыми волосами, на лбу которого красовался кожного цвета пластырь. Он стоял позади друга, задумчиво рассматривая, как ветер бережно играет с зеленой листвой.
  Неожиданно, светловолосый мальчик сорвался с места и побежал к прозрачной воде. Это заставило второго оживиться и забеспокоиться.
  - Постой, Адам! - крикнул он. - Тетя Агата еще не разрешила тебе купаться в реке!
  - Да, я только помочу ноги, - обернувшись, весело ответил мальчик, и продолжил бежать.
  В тот же миг, резкий луч света, выглянувший из-за деревьев, на мгновение ослепил Адама, и тот, не разбирая пути, неудачно наступил на скользкую грязь. Потеряв равновесие, он, со звонким криком, приземлился на спину, до крови расцарапав лодыжку о торчащий камень. И вскоре, сопротивляясь поначалу отцовским словам "мужчины не плачут", из его больших и ясных глаз потекли детские слезы.
  Второй мальчик быстро кинулся на помощь своему другу, который уже успел перепачкаться в мокром песке. Теперь Адам только держался руками за поврежденную лодыжку и хныкал от жгучей боли.
  - Тише, Адам. Все в порядке, это заживет, - успокаивал его друг тихим голосом. И, тем не менее, при виде красной крови бегущей по ноге, мальчик и сам побледнел, ни на шутку перепугавшись. - Давай, вставай!
  Приложив усилия, вскоре они смогли выбраться на сухую землю, оба перепачканные и дрожащие. Адам - от боли, его друг - от тревоги.
  - Я отведу тебя домой. Тетя Агата подлечит твою ногу и перевяжет ее. Все пройдет. Ты только успокойся, хорошо, Адам? - спросил мальчик, осторожно помогая другу передвигаться.
  - Хорошо, Май, - всхлипнул Адам, вытирая рукой слезы. Но лишь размазал по щеке темную грязь.
  - Как бы я хотел, чтобы мы с тобой никогда больше не ранились. Знаешь, как в сказках про супергероев, бессмертных и неуязвимых, - сказал Май, и его друг засмеялся, сквозь слезы, еще стоявшие в его глазах.
  - Супергероев не бывает, так дядя сказал.
  - А я ему не верю, - возмутился Май. - Даю тебе слово, что я найду такого супергероя и попрошу его сделать нас самыми сильными и непобедимыми! И тебе больше никогда не придется плакать!
  - Это будет здорово, Май, - улыбнулся мальчик, уже забыв о боли в лодыжке. - Надеюсь, что ты его и, правда, найдешь.
  - Конечно! Ради тебя, Адам. Ради моего самого лучшего друга! - Май гордо заулыбался, и крепко сжал плечо хромающего мальчика, лицо которого тоже засветилось радостью".
  Адам стоял на месте и смотрел в пустоту. Ему даже показалось, что он чувствует прикосновение теплой руки, и горящую боль в расцарапанной лодыжке. Нет, это далеко позади... словно ее и не было вовсе... Сердце вновь налилось кровью, в висках закипала ярость и жажда мести, и, повинуясь невидимым силам, Адам бросился к Маю. Он даже не успел подумать, что хочет с ним сделать, как руки сами схватили предателя и швырнули его в ничем не виновные качели.
  Они с грохотом сломались, мощные цепи порвались и теперь лежали на теле Мая, который задыхался в образовавшемся столбе пыли.
  - Адам, что ты делаешь? - захрипел юноша, испытывая недоумение, смешанное со злостью.  - Ты не в себе! Я действительно...
  - Хватит молоть чушь!
  - Адам...
  Пыльный асфальт мгновенно окрасился в красный цвет.
  - Сдохни, тварь!!!
  Казалось, этот безумный вопль принадлежит обоим вампирам, взбешенным и жаждущим лишь одного - крови! Первый, с белоснежными волосами, резко рванул вперед. "Убей", - звучало в голове. А второй, с окровавленным лбом, бросился навстречу. Ему больше некуда было отступать. И какая теперь разница, кто прав, а кто виноват. Битва только начиналась...   
  - Им совсем невесело! - неожиданно обронил мальчик.
  - Тогда почему же они играют? - удивилась его маленькая подружка, отодвигаясь все дальше в безопасные заросли сирени.
  - Потому что они - друзья!
  - Они друзья? - снова спросила девочка.
  - Друзья - уверенно кивнул мальчик.
  - Как и мы?
  - Да, как и мы!
  Удар пришелся как раз по груди, и Адама отнесло в сторону, метров на шесть. Его тело безвольно летело, рассекая воздух, шелковая рубашка порвалась, и на мраморной груди были видны глубокие царапины. Напротив него, шатаясь, поднимался Май, по белоснежному лицу которого бардовыми струйками текла кровь, застилая глаза, и свет от глаз. Одним движением он сорвал с рук, опутывающие его качельные цепи и бросил их подальше от себя. Холодное железо исчезло в густой траве, оглашая воцарившуюся тишину жалобным звоном. 
  "Школьный звонок едва успел известить о начале второй перемены, а толпы учеников уже заполнили широкие коридоры городского лицея. За окном стоял октябрь, а солнце все также ярко и приветливо светило в окна. Вроде бы в этих стенах все было, как обычно, и подростки смеялись, ведь жизнь пока казалась такой простой и беззаботной.
  По длинному коридору, мимо зазевавшихся пацанов и кусающих губы девчонок, грациозно прошли двое лучших друзей. В лицее их знали все: похожие, словно близнецы, оба богаты, красивы, умны и сильны. Два идеала женских мечтаний, два неразлучных бога, две похожие, и в тоже время, совершенно разные, стихии.
  Адаму и Маю исполнилось по шестнадцать лет, но они выглядели старше своих сверстников. Одетые в такую же форму, как и все: темные брюки, белые рубашки, пиджаки, но одежда смотрелась только на одних них великолепно. За каждым шагом десятиклассников следили жадные девичьи глаза, провожая их тихими вздохами.
  - Ах, это так здорово! - воскликнул Адам, радостно хлопнув своего улыбающегося друга по плечу.
  - Ты все еще не можешь отойти? - спросил Май.
  - Просто… черт! Ну, кто бы мог подумать, что люди способны обладать такими восхитительными ароматами! Какие там духи! Это запах жизни. Энергии. Крови! - от удовольствия, Адам на мгновение закрыл глаза, и жадно втянул ноздрями воздух.
  - Не дразни себя, - усмехнулся Май, набросив на плечо черный пиджак. - Запретный плод всегда сладок.
  - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.
  Май лишь взглянул на своего лучшего друга и кивнул, соглашаясь - он тоже испытывал наслаждение от новых красок мира.
  - Мы теперь с тобой самые крутые парни в лицее, - вдруг сказал Адам. - Ни одна девчонка не может устоять перед взглядом наших голубых глаз, смешно, да? Каждая из них думает, что мы - боги. А разве ты замечал в своей внешности какие-то изменения? Я - нет. Разве только цвет кожи стал бледнее, - и он сравнительно посмотрел на свои мраморные руки. - Да, только он изменился.
  - Тебе это все нравиться, не так ли? - улыбнулся Май, незаметно взглянув и на свои руки тоже.
  - Еще бы! А тебе что, нет?
  Но юноша сделал вид, что не услышал вопроса. Тем более, что до ушей долетели обрывки разговора двух девушек, крайне его заинтересовавшие.
  - ..к нам в лицей перешла новенькая, - говорила одна. - Она учиться в десятом "Б", вместе с моей старшей сестрой. Полина сказала, что она довольно хорошенькая и, что приехала к нам из Волгограда.
  - Понаприезжали тут всякие! - недовольно ответила ей вторая, обеспокоенно поправляя налаченную прическу.
  - ...Май?
  - Да? - опомнился вампир, переводя взгляд.
  - Ты меня не слушаешь.
  - Не могу привыкнуть к острому слуху, - усмехнулся Май, и провел рукой по темным волосам. - Ты слышал о новости? У нас в лицее новенькая появилась…
  - И что? - удивился Адам. - Они каждый день появляются.
  - Ну, не преувеличивай. Не каждый день, - и Май вновь навострил уши, чтобы что-то еще услышать из разговора той девушки.
  - Интересно? - предательски сощурился блондин, пристально рассматривая глаза своего товарища.
  Решив про себя, что Адам слишком "заботливый" друг, Май невозмутимо уставился в голубые глаза собеседника.
  - Абсолютно. Безразлично.
  - Ой, смотрите. Это, кажется, она! - расслышал он и взглянул в другой конец коридора.
  - Смотри, - сказал Май Адаму, и они вместе стали следить за неуверенными и напуганными шажками хрупкой девушки.
  С виду ей можно было дать семнадцать лет. Высокая, с длинными  темно-рыжими волосами и зелеными глазами. Лицо ее было настолько восхитительно, что люди любого пола и возраста столбенели и уже не могли оторвать от нее взгляда. Сам Май при виде этого ангелочка, словил себя на том, что он забыл весь мир и все свои дела, чего раньше с ним не случалось никогда. Вампиры совершенно растворились в созерцании направляющейся к ним девушки, не успев даже сообразить, что стоят посреди коридора, у нее на пути.
  - Вот это куколка, - присвистнул Адам, рассматривая белую кожу девушки.
  Новенькая, заметив впереди двух ужасно обаятельных юношей, притормозила, но тут же опомнившись, лишь прибавила шаг. Она сильнее прижала к груди свои книги и попыталась спрятать в них лицо, что у нее, конечно же, не получилось. Девушка чувствовала на себе взгляды этих незнакомцев, и понимала, что краснеет, смущаясь от этого еще больше. Сердце в ее груди готово было выскочить наружу, дыхание участилось, хотелось провалиться сквозь землю. Она пыталась хоть что-то с собой сделать, успокоиться, но все напрасно.
  Как только новенькая оказалась рядом с вампирами, Адам быстро выскочил перед ней и доброжелательно улыбнулся.
  - Добро пожаловать в наш лицей! - сказал он, заглядывая в ее зеленые глаза. - Я очень рад, что к нам перешла такая красавица.
  Девушка застенчиво улыбнулась и вновь опустила взгляд.
  - Спасибо, - сказала она, резко срываясь с места, пытаясь сдержать предательскую улыбку на лице, и едва не плача от непонятных чувств бушующих внутри. И, чтобы убедиться, что это был не сон, она еще раз обернулась назад, но увидев вновь этого красивого юношу, успокоилась и еще сильнее заулыбалась.
  - Видел, как она раскраснелась?! - завелся Адам, чуть ли не прыгая от радости. - Я, словно смотрел на красное яблоко. Ну, а как она пахла. Разве я теперь смогу спать спокойно! - юноша тут же взглянул на своего молчаливого друга и понял, что тот все еще смотрит вслед скрывшейся девушке. - Май, очнись! Я с тобой разговариваю, между прочим.
  - Извини, - буркнул тот, моргнув глазами.
  - Ты в порядке? У тебя глаза покраснели, а здесь вокруг все-таки люди.
  Но Май, прикрыв глаза рукой и стараясь не обращать внимания на раздражающий шепот вокруг, уже направился туда, откуда только что пришла девушка."
  Адам только сейчас понял, что все еще летит в сторону берез. Ветер трепал его светло-русые волосы и черный плащ, разодранная кожа горела, но Адам не чувствовал боли. Он ощущал лишь слепую ярость, затмившую разум, сводящую с ума.
  Наконец, вампир приземлился на зеленую траву, но лишь его голова коснулась земли, как он почему-то подумал, что…
  "…ложится на мягкие подушки царской кровати, которая стояла в спальне его лучшего друга. Адам заложил руки за голову, и сделал глубокий вздох.  Они прятались от солнца, безжалостно жгущего их нежную кожу, в особняке родителей Мая, ожидая наступления вечера.
Сам Май сидел за столом и решал задачи по тригонометрии. В отличие от своего друга, он никогда не любил ничегонеделанья, и даже сейчас, усердно ломал мозги и чиркал ручкой.
  - Знаешь, - вздохнул Адам, радостно и отрешенно рассматривая потолок. - Я все-таки влюбился.
  На мгновение в комнате воцарилась тишина - ручка Мая остановилась. Но потом, сделав вид, что его это почти не удивило, юноша продолжил писать.
  - В кого? - спросил Май, спокойным и наигранно безразличным тоном.
  - В Магдалину, - заулыбался Адам. - Вчера я решился и предложил ей стать моей девушкой. Ха, видел бы ты, как она раскраснелась. Мне показалось, что ее лицо слилось с ее рыжими волосами, но это было так…
  - …ужасно? - предположил Май, хмурясь.
  - Нет.
  - …глупо? - равнодушным тоном вновь сказал Май.
  - Нет. Это было так… мило.
  - Котята милые, а не твоя Магдалина, - пробурчал Май, быстрее рисуя решение задачи.
  - Если тебе она не нравиться, это твои проблемы. Но, как бы, то, ни было, я - твой лучший друг, и тебе придется ее терпеть, - философски заметил Адам.
  - Значит, она согласилась?
  - А ты еще сомневаешься? Да она была на седьмом небе от счастья! - горделиво усмехнулся Адам, едва заметно покраснев. - Честно говоря, я и сам не менее счастлив.
  - Рад за тебя. Только будь осторожнее. Ты же знаешь, что…
  - …смертные не должны знать о нашем существовании, - раздраженно вздохнул Адам. - Спасибо, Май, но слова дяди я помню прекрасно.
  - Будет еще прекраснее, если ты не убьешь эту Магдалину, - неожиданно возразил Май, и его друг притих, мысленно про себя ответив: "Ни за что". - А сейчас, закрой шторы, свет мешает мне сосредоточиться.
  Адам послушно встал с постели и подошел к окну. Волга блестела в лучах заходящего солнца всеми цветами жизни, но Адам не обратил внимания на это великолепие - мысли его были заняты совсем другим. Он резко задернул шторы, из-за чего в спальне воцарилась темнота".
  В глазах Адама потемнело - падение оказалось не таким приятным, как это казалось вначале. Его голову пронзила дикая боль. В висках застучало так сильно, что, казалось, голова готова расколоться на сотни тысяч осколков. Но это лишь добавило ему ярости и сил. 
  - Ты сам нарвался! - закричал на него Май, отбросив в сторону острый металлический стержень, сломанный пополам. - Объясни мне, наконец, что происходит! Я имею право знать за что, мой лучший друг…
  "… так ненавидит мою девушку! - кричал Адам, ударяя кулаком по столу.
  Юноши вновь находились в спальне Мая. Оба разгоряченные, крича друг на друга в пылу ссоры. Все началось с обычного разговора, который перерос в нечто большее. И сейчас, голубые глаза Адама сверкали, словно молнии, руки вздрагивали от охватившего его раздражения, белые волосы растрепались.
  Май старался сохранять спокойствие, держаться стойко, но с каждой секундой терпения и у него подходило к концу. Слов становилось все меньше, эмоции рвались наружу, и сдерживаться было невыносимо трудно. 
  - Дело не в том, что я ее ненавижу. А в том, что Магдалина обычная смертная девушка, лакомая пища, для таких как мы! - закричал Май. Юноша чувствовал, что еще немного, и он навсегда потеряет кого-то дорогого сердцу, единственного, кто напоминал ему, что он все еще живой, все еще человек. Он не мог делить его с лучшим другом, но отпустить тоже не мог. "А ведь, если подумать, она никогда не принадлежала мне". - Лина даже не...      
  - Она знает, кто я! - гордо и резко ответил Адам. Вампир замер. Он совершенно этого не ожидал.
  - Серьезно? - неуверенно спросил Май у своего друга.  - И как она отреагировала?
  - А как ты думаешь? - зашипел Адам. - Мы любим друг друга и это главное. А то, что я - вампир, ничего не изменит! 
  - Любим! - с сарказмом и скрытой злобой воскликнул Май. Любим! Последняя ниточка надежды в его сердце оборвалась, резко, с острой болью. "Она не принадлежала мне, и никогда принадлежать уже не будет". 
  - Почему ты смеешься?! Знаешь, я не виноват в том, что ты у нас еще никого в жизни не любил. Поэтому тебе не понять то, что я чувствую!
  - Не говори того, чего не знаешь! - закричал Май, смотря прямо в глаза друга. Становилось все жарче.
  - Хочешь сказать, что ты - влюблен? 
  - Да!
  - Не смеши меня! Да тебе же все равно! Ты совсем ничего не видишь вокруг себя!
  - Нет! - Маю захотелось врезать другу по лицу, он едва сдерживал дрожащие руки. - Это ты не замечаешь того, что творится рядом! Это ты никогда не понимал моих чувств!
  - И в кого же ты влюблен?!   
  - В Магдалину! - слова сами сорвались с губ темноволосого вампира, и только сейчас он осознал, что раскрыл свой секрет. Но ярость и гнев тут же отступили, на душе сразу стало легче. 
  Вампиры смотрели друг на друга не в силах произнести больше ни слова. Адам лишился дара речи, он даже не понимал, что сейчас в нем творится. Все так перемешалось внутри, он не был готов к этому. Удивление, злость, страх, быть может, даже отчаяние. Будто на секунду внутри покачнулось что-то, что еще недавно казалось непоколебимым. ...или это ревность? А Май… а Май просто смотрел на Адама и глубоко в душе уже знал, что именно с этого момента по их крепкой и сильной дружбе прошла глубокая трещина".
  Адам медленно поднимался на ноги, даже не заботясь об испачканной одежде, и все не сводил взгляда с Мая. Тот что-то говорил, но в голове у вампира крутились совсем другие слова, другие мысли и воспоминания. Его рука нащупала в кармане плаща ледяное лезвие кинжала, и, не дожидаясь удобного момента, он его выхватил.
  С яростным криком Адам набросился на своего друга и нанес ему первый удар. Затем второй и третий, но Май был проворнее и поэтому пострадал лишь рукав его кожаной куртки. Стоило ему лишь на секунду промедлить, и с бессмертием можно было распрощаться. Адам читал в голубых глазах "друга" страх, и его переполняла радость. "Пусть тебе будет также больно, как было мне" Новый удар глубоко распорол Маю правый висок.
  Маленькие дети, спрятавшиеся в кустах сирени, тихо вскрикнули.
  - Ему больно, - чуть не плача всхлипнула девочка.
  - Им больно обоим, - прошептал ее друг.
  - Ты совсем сдурел?! - паниковал Май, отчаянно защищаясь. - За что?! Я ни черта не понимаю!
  - Прекрати паясничать! - кричал Адам, снова взмахивая своим оружием. - Мы оба прекрасно понимаем, почему…
  "- … почему любим ее, - сказал Май, рассматривая раскачивающиеся верхушки деревьев.
  Они стояли у одинокого фонаря, освещающего бледным светом лишь ничтожную часть ночи. Жаркое лето было в самом разгаре. Но сейчас, на землю, вместе с синими сумерками, опустилась ночная прохлада. Им исполнилось по девятнадцать лет, оба стали мужественнее и еще прекраснее. И они уже были не такими, как раньше, и их прежняя дружба теперь состояла из множества больших осколков, которые уже не склеить. И с каждым разом этих осколков становились все больше, и они все сильнее жгли кожу, резали сердца.
  - Не извиняйся, это не конец света, - усмехнулся Май, засунув руки в брюки. - Я… как-нибудь переживу вашу свадьбу. Ты же знаешь, что на самом деле, я очень за тебя рад. Лина - прекрасный человек.
  Парень фальшивил, на самом деле ему хотелось плакать от боли и отчаяния, но он только улыбался. Май никогда не плакал. 
  - Конечно, - Адам кивнул и посмотрел на дверь гастронома, стоявшего поблизости. Только что оттуда выскочила радостная Магдалина, которая на всех парусах побежала к своему возлюбленному.
  Рыжеволосая девушка бережно обвила руками талию Адама, и заулыбалась Маю. В последнее время она с ним очень редко виделась и это не удивительно, парень ее, словно боялся.
  - Здравствуй, Май. Не ожидала тебя здесь встретить. Думаю, Адам тебе уже рассказал о нашей помолвке? - Лина заулыбалась еще шире, и продемонстрировала сверкающее драгоценное кольцо на своем пальце.
  - Да. Поздравляю, - выдавленной улыбкой сказал Май. - Рад за вас.
  - Спасибо. Надеюсь, ты придешь на свадьбу?
Май вздохнул про себя. Отвечать не хотелось.
  - Конечно. Я приду.
  - Нам пора, Лина, - сказал Адам, обнимая девушку за плечи. - Еще увидимся, Май.
  - Пока! - весело помахала ручкой Магдалина.
  - Удачи, - улыбнулся Май.
  Адам со своей невестой спокойно пошли вперед, такие счастливые и влюбленные, что сердце у Мая сжималось. "Я рад за тебя, Адам, я хочу радоваться, ведь ты все еще мой лучший друг". Повесив голову, юноша стоял у одинокого фонаря, посреди черной темноты, глядя на густые заросли сирени.
  - Не понимаю, - вздохнула Лина. - Почему твой Май меня так не любит? Надеюсь, хотя бы на свадьбе, он будет поубедительнее изображать радость.
  - Он рад, - мягко, но уверенно улыбнулся вампир, и ласково поцеловал свою невесту. - Рад, - повторил он. И незаметно обернувшись, взглянул на темный силуэт уже уходящий прочь."
  - Я ничего не понимаю! - кричал Май, и тут же мраморная рука Адама ухватилась за его горло. Вампир с ненавистью ударил его головой о железные ступеньки детской горки, оставив на раскаленном металле тонкие шрамы. - Адам, хватит!
  - Нет, никогда! Слышишь? Никогда! Я никогда тебе не прощу этого! - задыхаясь от собственной ненависти, шипел блондин охрипшим голосом. 
  Май ловко извернулся, словно хищная кошка, и резко ударив противника ногой в живот, отскочил в сторону. "Вот же, упрямец!" - кричал внутренний голос Мая. 
  Свет солнца стал заметно бледнеть. Тучи пыли и песка клубами летели в разные стороны, закрывая небо серым куполом. И в этом мертвом облаке скрестились черное и белое - жаждущий смерти и жаждущий жизни.   
  - Да, что, черт возьми! Что не простишь?! - кричал темноволосый вампир, с окровавленным лицом.
  - Ее смерти! - Все в мире затихло: шелест листвы, пение птиц, даже биение сердец остановилось. Все было готово внимать и слушать. - Ты… убийца! Я знаю, это сделал ты!
  - Что? - Май замер на месте, почувствовав, как легкий холодок, пробежал по спине. Ему послышалось? Или она... - Что я сделал, Адам?
  - Ты убил Магдалину! Это сделал ты! И я…
  "-…никогда себе этого не прощу, - подумал Адам, наблюдая за тем, как большой деревянный гроб опускали в вырытую яму. - Почему я не был тогда рядом с ней?! А теперь... теперь... я совсем не знаю, что делать, как жить!"
  На небе с самого утра не было ни единого облачка. Юноша отрешенно поднимал взор ввысь. Быть может, он просил у небес дождя, ведь в его нескончаемом потоке можно будет спрятать свои слезы. А вокруг пусто и безжизненно. Даже люди вокруг... кто они? Адам не узнавал никого из них.
  Холодно. Слишком холодно, даже для бессмертного вампира. Ведь единственное, что грело его все эти годы, теперь лежит в земле, в такой же холодной земле.
Магдалина умерла. Нет. Ее убили. Но кто и зачем? Адам не мог понять, почему? Да, именно почему кому-то понадобилось убивать его рыжеволосого ангелочка? Разве лишь, кто-то позавидовал ее красоте, или же сам дьявол забрал душу возлюбленной, и теперь в плену любовницей держит.
  Адам все так же рассматривал деревянный гроб, и когда его уже окончательно погрузили в яму, ему в голову вдруг взбрело тоже лечь туда же. Остаться навсегда со своей женой и не успевшим родиться ребенком. Кто мог сотворить такое?! Окинув взглядом молчаливый народ, Адам медленно пошел по узкой дорожке к выходу. Теперь он точно знал одно. Он найдет убийц своей жены, и они пожалеют, что не сдохли раньше. Да, умирать, пока еще рано". 
  - Как ты мог ее убить?! Магдалину! - Адам едва не плакал. Трясясь от эмоций и слез, навернувшихся на глаза.
  Май не шевелился. "Мертва?"
  - Скажи! Скажи мне, что это был не ты! - кричал Адам. Руки его опустились, он не мог ничего с собой поделать.
  Но Май ничего не слышал, глядя куда-то сквозь друга. "Мертва".
  - Молчишь? Это был ты! Не молчи, не смей молчать! Май!
  Темноволосый юноша вздрогнул, до боли сжав кулаки, закусив губы.
  - И ты смеешь говорить, что это я ее убил?! - закричал Май, срывая связки.
  - Ты единственный, кто мог сделать это!
  - Нет. Я никогда бы так не поступил, - запрыгнув на тонкую ветку березы, спокойно и не громко сказал Май. Так просто и... честно.
  - Я не верю тебе! И больше никогда не поверю!
  Вкладывая все свои вампирские силы в решающий удар, Адам толкнул ногой ствол березы, и та с треском разломилась пополам. Май полетел вниз, не успев вовремя спрыгнуть. Гибкие ветви запутали его, и вампир оказался в ловушке. Он видел лишь дикую ярость, сверкающую в голубых глазах друга.
  - Адам. Я не мог…
  "- Замолчи! - закричал Адам, махнув рукой. - Даже не хочу слушать тебя, Римма. Мне надоели твои сплетни, сколько раз можно повторять?
  Вампир развернулся на кресле, чтобы увидеть лицо своей собеседницы. Перед ним стояла высокая и роскошная женщина с длинными светло-русыми волосами. Она была облачена в искусное черное платье, и легкий шарф, закрывающий ее тонкую шею.
  - Адам, Адам. На этот раз, то, что я хочу сообщить тебе, совсем не сплетни, - сказала она, хитро улыбаясь, словно ядовитая змея. - Ты же вроде уже давно ищешь хоть какие-нибудь следы убийцы твоей жены, верно?
  Выдержав небольшую паузу, женщина посмотрела на вампира, пытаясь понять, задела она его или нет. Тот старался не показывать своей заинтересованности, но она все равно читалась в глубоких голубых глазах.
  - Извини меня, Адам. Надо было рассказать тебе раньше все это, но ты был так опечален. Мне не хотелось расстраивать тебя еще больше, - мягко и вкрадчиво произнесла Римма.
  - О чем ты? - резко спросил Адам.
  - Я знаю, кто убил твою жену. Но, если тебе все равно, я могу и уйти, - наигранно вздохнула она. 
  - Ну же, - разгневался Адам, и ударил кулаком по столу. - Ты скажешь мне или и дальше будешь тянуть слова?
  - Зачем так горячиться, Адам? Я расскажу тебе все, что знаю, а ты слушай внимательно, иначе пропустишь что-нибудь важное и все не правильно поймешь. Убийца твоей жены…"
  - Май Голубев. Ты, - произнес Адам.
  - Адам! Не мог я этого сделать.
  - Ты всегда завидовал мне! Завидовал нашему счастью!
  Адам разбежался.
  - Ты тоже так хотел!
  И резко подпрыгнул в воздух, нацелив острие кинжала прямо в сердце своего когда-то лучше друга.
  - И ты...
  Адам вздрогнул от неожиданной мысли, пронесшейся в голове.
  - Ты...
  Но, как он, ни пытался, затормозить не получилось.
  - … тоже любил ее... - выдохнул Адам.
  Острое лезвие кинжала вонзилось в белоснежную грудь Мая, прямо в сердце. И с последним дыханием, чувствуя, как сердце в груди останавливается, он произнес: - Я бы так никогда не поступил. Ты же… мой лучший… друг…
  Спустя мгновение, тело Мая превратилось в пепел, который затем стал разноситься ветром по городскому парку. Адам еще долго сидел на траве, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Май тоже её любил! "... никогда бы так не поступил" Сердце вампира разрывалось от боли, он хотел закричать, но молчал. Хотел убежать, но не двигался с места. Ручку кинжала все так же сжимали его руки, а лезвие, которое недавно проткнуло сердце Мая, теперь было вонзено в мягкую землю.
  - Он... мертв? - маленькая, бледная, как снег, девочка. Прижимала дрожащие ладошки к лицу.
  - Я не знаю, - мальчик тоже плакал, беззвучно, и вытирал слезы ладошками, - там тихо, может быть, они оба умерли.
  Не двигаясь, Адам сидел на пыльной траве. Было детство, и Май всегда был рядом. Он никогда не врал, никогда не предал. "Лучший друг, да, ты никогда бы так не поступил!" Он убил его, и теперь, все воспоминания счастливого детства, тоже исчезнут вместе с ним.
Жизнь закончилась. Адам посмотрел на куст сирени, откуда слышалось тихое всхлипывание.   "Глупые дети, вы были правы."
  Он закричал, громко и отчаянно, а потом медленно поднялся с земли и зашагал. "Куда теперь? Искать настоящих убийц? Мстить, убивать? Нет, бессмысленно. Ведь единственный убийца здесь - я..."
  И вскоре он скрылся в их тени деревьев, так же беззвучно и страшно, как смерть.