Еще одна ступенька. Кажется, не поскользнулась

             Заведующий нашим «промышленно-транспортным» (так и хочется сказать цехом), но, конечно же, отделом позвонил по внутреннему телефону и коротко сказал:
              - Зайди.
              - Боже мой, - думала я, торопливо цокая каблучками-копытцами, почти как Конек-горбунок по пшеничному полю,  - что опять я сделала  «не так».
               Начальник у меня был суровый и частенько упрекал меня в легкомыслии. В чем заключались мои легкие мысли, честно говоря, я не знаю. Но ему, видимо, хотелось воспитать из меня серьезного и ответственного человека, поэтому он и не одобрял моих радостных улыбок и звонкого смеха.
              Коридор был длинный и за то время, пока я бежала по нему, много всяких неприятных мыслей  влетело и вылетело с неприятным писком из моей головы.
              Наконец-то, его кабинет.
              Я робко постучала.
              - Входи! – услышала я его строгий голос.
За столом сидел Владислав Григорьевич и еще какой-то огромный мужчина.
              - Садись, - сказал начальник и показал на кожаный диванчик.
Я присела, аккуратно расправив новую юбочку  (как хорошо, что я сегодня её надела!).
Большой дядька смотрел на меня с интересом.
Было похоже на смотрины, когда сваха выбирает невесту для богатого жениха.
Я немного струсила. Невестой быть не хотелось. Тем более для этого громилы.
             - Ну что? – спросил начальник  своего гостя.
Тот улыбнулся. Улыбка была приятной. И адресовалась мне. Типа, не робей, я – хороший и тебя не съем.
              Начальник тем же строгим голосом сказал мне:
              - Слушай, мы здесь посоветовались с Юрием Михалычем и вот что решили:  пора тебе уже перестать быть маленькой девочкой. В апреле тебе стукнуло 25, значит надо думать о будущем. Летом получишь диплом и будет просто стыдно ходить в мелких секретаршах.
Вот Юрий Михалыч предлагает тебе перейти к нему. Здесь недалеко от нас строится Дворец молодежи и  Юрий Михалыч назначен туда директором.  Там будет ресторан, концертный зал и гостиница. Будешь работать в гостинице администратором. Зарплата побольше, чем у нас. И потом будут давать взятки. Так что разбогатеешь!
              Они засмеялись немножко издевательски. А я испугалась.
              На каждом углу говорили да и в газетах писали, что  взяточников сажают пачками. Что тюрьмы буквально переполнены несчастными любителями легкой наживы. Что одного официанта, обсчитавшего какого-то иностранца  всего на рубль, приговорили к 4 годам «лишения свободы».
              То, что начальник так развеселился, произвело на меня еще более гнетущее  впечатление.
              - Вот оно как! – подумала я, - хотите меня сбагрить  и даже не жалко, что потом глупую девчонку  упекут из-за ваших экспериментов.
              Я молчала. А что я могла сказать. Они уже всё решили. И если бы я даже и проблеяла что-нибудь типа: не справлюсь, они бы не поняли.
              Тем не менее мое молчание затянулось и стало понятно, что им это  не нравится. Наверное, они думали, что я брошусь на грудь к кому-нибудь из них и буду пищать от радости. А я только вздохнула. И сказала, глядя в пол: «Хорошо. Я согласна.  Мне что  -  писать заявление?»
               - Иди, - сказал начальник, - и радуйся жизни. Потом я тебе скажу, что надо делать.
               Когда я закрывала дверь, то услышала опять взрыв смеха. Такого, знаете, настоящего мужского. Когда они перемигиваются и говорят: «Ну,  я же  тебе говорил, что все бабы – дуры!»
               Через два месяца я была уже на новом рабочем месте.
Сам Дворец молодежи еще только строился, но уже можно было пообедать  на втором этаже  в ресторане,  в кабинетах сидели начальники. У них были секретарши. Все – молодые,  длинноногие красотки. Открылся отдел референтов (!). Чем они занимались – не знаю. Загадочное слово «референт» очень меня привлекало. А они ходили с высокомерным видом, гордо поглядывая вокруг.
                Моя работа – это внизу на первом этаже за стойкой, на которой стояла красивая табличка: «Администратор».
                Уже были и швейцары. Один из них – высокий, стройный мужчина лет пятидесяти (старый по моим меркам) – относился  ко мне по-отечески. Несмотря на маленький рост и детскую физиономию, я изо всех сил старалась произвести впечатление человека бывалого. Говорила медленно, улыбалась мало. Внимательно читала инструкции и правила и старалась разговаривать серьезно.
                Смешно, но никто ни разу за всё время моей работы не предложил мне взятку за поселение. И я вздохнула свободно. Оказывается, это не так страшно, как мне представлялось.
                Вначале всё во Дворце молодежи  меня очень занимало. Новые люди, новая должность, новая зарплата, недорогие для сотрудников обеды в ресторане. Блестящие перспективы, которые время от времени рисовал нам могучий Юрий Михалыч.
                Но продежурив один раз 24 часа почти без сна, второй, третий… я поняла, что свое и без того хрупкое здоровье загублю. Сердобольный швейцар «дядя Лёша» отпускал меня по ночам (примерно с  двух до семи утра) в какой-нибудь номер поспать. Я быстренько плескалась в душе и рыбкой влетала под теплое одеяло. Но пять часов  сна меня не спасали. Я стала толстеть, потому что после бессонной ночи старалась наверстать и спала потом по 12 часов. Много ела и переживала какую-то апатию. Ничего не хотелось. Просто тупо ждала своего дежурства, потом также тупо сидела на рецепшен, отвечала на вопросы постояльцев, ходила обедать, знакомилась с новыми сотрудниками. Но было неинтересно. Было скучно. Настроение сползало на ноль. Я перестала смеяться, почти не шутила с девчонками. Руки и ноги (не говоря уже о голове) становились с каждым разом всё тяжелее и тяжелее.
                В конце концов, я пошла к Юрию Михалычу и призналась  в том, что угасаю с каждым днем. Вначале он не поверил. Но внимательно взглянув мне в глаза, сказал, вздохнув,
               - А мы хотели, как лучше. Владислав Григорьевич очень тебя любит и просил, чтобы я о тебе заботился.
               Такие слова меня смутили. Я не ожидала от сурового начальника каких-то сердечных эмоций. Но даже эти трогательные признания не прибавили  мне настроения. Я не знала, что делать. Опять идти работу искать?  Но здесь мне нравилось. Народ был молодой, зажигательный. Я за эти полгода  уже привыкла приходить сюда и встречать знакомые симпатичные лица.
               Юрий Михалыч задумался, посмотрел в окно и вдруг сказал: «А хочешь я тебя отправлю в отдел референтов? Немножко расширим штат и будешь там трудиться на благо социализма! Там, правда, взяток не дают!» - и он мне весело подмигнул.
Вот, честное слово, несмотря на сомнительную шутку, я бы с удовольствием бросилась к нему на шею. Но, слава Богу, не посмела. А то неизвестно, чем бы дело кончилось.
Итак, я оказалась в отделе референтов.
              Референтов было двое: начальник и заместитель начальника. Начальником был какой-то неудавшийся аспирант, сын знакомого нашего директора. Он должен был составить план работы отдела и организовать эту работу. Идея в общем интересная: предлагать постояльцам поехать на экскурсию, заказать автобус, рассказать о музеях, дать объявления о том, что можно купить  билеты в театр – ну и так далее. То, что сейчас в порядке вещей даже в самой захудалой гостинице. А в те времена – это был какой-то прорыв в простом социалистическом бытии, ведь все мы привыкли сами о себе заботиться и такие неожиданные услуги   были  в новинку.
              Заместитель начальника – тоже девушка блатная (т.е. дочка какого-то родственника директора) – с интересной фамилией Кузнец, с русским именем Елена и с глубокими еврейскими корнями. Как ни странно, ко мне она отнеслась очень хорошо. Несмотря на разный социальный статус (она дочь дипломата, а я – дочь прядильщицы) мы с ней очень быстро подружились. У меня не было отца, а у неё – матери. Мама у Лены  умерла лет пять назад. Рана зажила, но сиротство осталось. Папа-дипломат всё время жил за границей. Поэтому, чтобы не быть одной, она рано выскочила замуж,  за какого-то музыканта. Так что жизненного опыта у неё было побольше. И она меня просвещала, хотя была старше меня всего на год.
              А я стала обычным референтом. И у меня теперь было  целых два начальника. Хоть план работы и был составлен, никто ни фига не делал. Феликс ездил по своим делам, а мы с Ленкой то кофе пили, то к девчонкам в другие отделы ходили в гости. К нам прилепилась еще одна подруга. Очень красивая, с чудесной фигуркой,  «этажерка», т.е. дежурная по этажу. Я по своей привычке всем давать симпатичные прозвища назвала её Крошкой Мэри, сама я была с необычным именем "Цветок душистых прерий" или сокращенно "Цветок". А название такое экзотическое придумал мне  в Райкоме партии один романтичный партиец, когда однажды увидел меня в темном коридоре, летящую почти над землей в летнем развевающемся платье к своему начальнику на очередную разборку. А Лена Кузнец так и осталась Кузнецом.
               Однажды Крошка Мэри позвонила к нам в отдел по внутреннему телефону и я, не узнав её по голосу, спросила: простите, а кто Вы? Она рассмеялась и невнятно сказала «Кружка в мыле». Я поперхнулась и закричала какая еще «Кружка»! Потом мы долго смеялись над  тем, какая я глухая и как мне в голову пришло так назвать нашу красавицу. Тем не менее «Кружка в мыле» так и осталась подпольной кличкой, и подружка наша не сопротивлялась, потому что с чувством юмора у неё всё было в порядке.
               Хотелось бы много еще каких-то подробностей навалять. Но они ничего не изменят  в содержании рассказа, поэтому  припомню только несколько эпизодов.
               Первый – поразивший меня и поколебавший мою незыблемую веру в социалистическую нравственность – это то, что в гостиницу просачиваются проститутки. Их приводили с собой финны и оставляли на ночь. 
               Как-то ночью, когда я полусонная-полудохлая  сидела на своей рецепшен и считала  часы и минуты до наступления утра, подошел швейцар и сказал: «Милиция пришла за проститутками. Чего будем делать?»  У меня от такой неожиданности сон пропал мгновенно. Я спросила у него: «А что обычно делают?» Он отвечает: «Да ничего, они сами знают, куда идти и как с этим справляться». После этого он снял засов с дверей, впустил милиционеров. Они нестройной группой прошли мимо меня молча, только кивнули. Поехали на лифте на какой-то там этаж за своими жертвами.
              А потом «Кружка в мыле» мне рассказывала, как они стучались в номер «к финикам», как тащили полуголых девиц, какой был крик и скандал. Но никто особо не удивлялся этому. И я тоже сделала вид, что меня это не поражает, хотя в душе мне было непонятно, как это советская девушка идет в гостиницу и ложится в постель с незнакомым мужчиной, да еще за деньги.
             Не смейтесь, несмотря на свою эпОпию с майором, я осталась такой вот дурой, которая верила в Любовь и всё еще ждала принца на белом коне.
             Вторая история – довольно грустная. Она еще раз подтвердила моё понимание, что подруги – существа опасные, когда дело касается мужчины...
             У Кузнеца был день рождения. Она наприглашала много  всяких гостей, и с работы, и друзей своих личных, и мужниных музыкантов. Я почему-то не пошла. Уже не помню причину. А вот наша соседка по этажу молоденькая симпатичная  Оля из другого отдела побежала вприпрыжку. Она часто приходила к нам попить кофе и перемыть  кости знакомым с других этажей. Она была такая веселая, с ямочками на щеках – просто пупсик.
Праздник был долгим. Выпивки и закуски много. Пока всё съели и выпили. Пока вспомнили, что уже поздно и скоро мосты разведут. Короче, кто мог держаться на ногах – уехал. Кто не мог - повалился на диваны и в кресла. И Олечка почему-то осталась. Кузнец сидела, сидела, потом видит, что беседа пьяного мужа и пьяной Олечки будет продолжаться, видимо, до утра, плюнула и пошла спать.
             Утром она не обнаружила любимого мужа в своей постели. А нашла его в другой комнате в обнимку с Олечкой.
             На следующий день Кузнец пришла на работу в состоянии полной прострации. Ни я, ни она не знали, как себя вести в такой ситуации. Оля пришла в свой отдел как ни в чем не бывало. Кузнец говорит: «Может, ей по морде дать?»
             Я смотрела на неё с огромным сочувствием. Ведь и у меня была похожая ситуация. Но драться мне казалось бессмысленным. Ну побьешь  ты её, а ведь это уже произошло и ничего не изменить.
              Вся эта история длилась довольно долго и мучительно. В конце концов, Кузнец тоже завела себе любовника. И вдруг успокоилась. А потом даже и развелась с неверным музыкантом и вышла замуж за любовника.
              Так вот набираешься жизненного опыта. Довольно грустного. Лучше было бы переживать что-то более веселое.

            
              … Работа референтом была необременительной. К нам часто приезжали иностранцы. Больше, конечно, из Восточной Европы. Но болгар  почему-то не было никогда. Мои знания болгарского улетучивались прямо на глазах.  С кем разговаривать-то, если на расстоянии ста километров вокруг,  моих, так называемых,  «соотечественников» не было и в помине.
               Так незаметно прошло два года. Однажды к нам  в отдел приехали двое инструкторов Обкома комсомола. Один – важный, как павлин, а второй – такой красавчик, просто глаз не отвести. Поговорили о том, о сем. И хотя познакомились только что и разговор был ни о чем, мы  с симпатичным комсомольцем  просто переглянулись пару раз и поняли, что нравимся друг другу.
               Дальше рассказывать нет смысла, потому что и так понятно, что было потом. Красавчик пригласил меня, как «активную комсомолку», на какой-то «выездной семинар» под Зеленогорск и там всё завертелось и закрутилось.
              Роман наш был недолгим, но мы всё-таки не расстались. Как-то было понятно, что мы не поженимся несмотря на пылкую любовь. У каждого было много своих каких-то дел и  сердечные отношения со временем плавно перешли в дружбу. Что не мешало ему, когда я приезжала в Обком по делам, запихивать меня в дальний угол кабинета, практически в кладовку, и зацеловывать до полусмерти.
              Мы стали просто друзьями. Еще через год мой сердечный друг предложил мне перейти в бюро молодежного туризма «Спутник».
              - Там и денег больше, - сказал он, - и ездить будешь в разные страны бесплатно. Не робей, буду помогать. Ты же у меня бесстрашный зайчонок. Давай соглашайся, с Юрием Михайловичем я вопрос улажу.
               И вправду вопрос был улажен очень быстро и через месяц я была уже на новом месте.
              Спросите, а как с экскурсоводами? Забыла свою мечту?
                А я отвечу - нет! Но пока не время. Еще надо немного подождать.