ЕСЛИ БЫ...

автор Игорь Срибный http://www.proza.ru/avtor/270856 , фото из альбома автора

          Вот уже двенадцать минут, как группа Старого, зарывшись в желтую, мягкую, как пудра пыль, не могла продвинуться ни на шаг. Снайпер бил профессионально – на малейшее шевеление. Трое разведчиков были уже тяжело ранены и, и их с трудом удалось оттащить за небольшую сопку, которая и была сейчас единственным прикрытием от губительного огня.
          Старый взглянул на часы – план продвижения был сорван окончательно. Что-то надо было придумывать, иначе под угрозой срыва было выполнение поставленной задачи.
          Старый осторожно отполз чуть назад и оглядел лежащих рядом бойцов. Ближе всех  к нему был Вобла, а немного поодаль вжался в песок Шило.
          - Эй, Вобла, - тихо окликнул сержанта Вобленко Старый, - ползи сюда.
          Вобла резким движением перекатился поближе к лейтенанту и, тут же в том месте, где он лежал мгновение назад, вспух и разорвался фонтанчик пыли. И только потом докатился звук выстрела.
          - Во бьет, сука! – восхищенно сказал Вобленко и сплюнул тягучую, напитанную пылью слюну.
          - Слушай, возьми Шило и попробуйте обойти дувал справа, - Старый показал кивком головы на едва приметную лощинку, уходящую в сторону от дувала. – Только так, чтоб ни одну песчинку не потревожить. Заметит – хана.
          - Ежу понятно, командир, - хрипло прошипел Вобла и отполз к Шило. Они коротко посовещались и  двинулись к лощине, вжимаясь впалыми животами в пыль.
          Но как ни старались разведчики, пыль все же выдавала их движение, вспыхивая на палящем солнце бесплотной кисеей. Снайпер пару раз выстрелил в направлении движения пацанов, но они уже втянулись в лощину.
          Худосочный таджик Абдалла – с приплюснутым, землистого цвета лицом, покрытым редкими курчавыми волосками, был молод. Ему не было еще и двадцати. Но уже два года он не расставался с добытой в бою в Кандагарской долине СВД, из которой вскоре научился стрелять на звук, на свет, на отблеск линз бинокля шурави… Он не жалел патронов, пока учился стрелять, и теперь командир Самэ частенько отпускал его вот так поохотиться …
          Он менял магазин и, поэтому не сразу заметил пыль, вздернутую движением, и пару раз выстрелил в том направлении , уже зная, что ни в кого не попадет – просто так, чтобы испугать.
          Абдалла ощупал рукой карманы потрепанного пиджака, битком набитые патронами, и довольно ухмыльнулся. С таким боезапасом он сможет держать здесь русских до темноты и, иншалла, завалит еще двух-трех гяуров. Он поудобнее пристроил ствол винтовки в выемке дувала и приготовился ждать.
          Вобла и Шило двигались с величайшей осторожностью, стараясь не производить ни малейшего шума. Это было нетрудно, поскольку  мягкая пыль почти полностью поглощала все звуки. Через полчаса движения слева от них показался невысокий, обтерханный ветрами обрез дувала. Здесь разведчики разделились и каждый пополз в свою сторону, чтобы ворваться вовнутрь с двух направлений.
          Шило первый нашел дыру в дувале и осторожно просунул туда голову. Душмана он не увидел, видимо, тот был скрыт за небольшой поперечной стенкой. Разведчик осторожно продвинулся дальше и  увидел справа от себя большой проем, в котором уже торчала голова Воблы. Сержант кивком головы показал за стенку и стал бесшумно вползать в проем.
          Шило присел у стенки и, дождавшись, пока Вобла приготовится к броску, одним махом перепрыгнул стенку и  увидел невысокого щуплого таджика, лежавшего у амбразуры. Шило ногой  выбил у него из рук винтовку, а на спину снайперу уже навалился Вобла, выворачивая ему руки. Таджик заорал дурным голосом, и Шило с размаху заехал ему в ухо тяжелым ботинком. Брызнула кровь, обильно заляпав желтую пыль, а Вобла с силой вдавил лицо душмана в песок. Крик прекратился. Чалма, разматываясь, откатилась далеко в сторону. Подержав голову снайпера в песке и, дождавшись конвульсий, Вобла резко выдернул его тщедушное тело за длинные сальные волосы и поставил на колени.
          Душман тяжело дышал, втягивая в легкие песок и непрерывно отплевываясь. Затем его сотряс тяжелый надсадный кашель, и вырвало  водой с песком.
          - Готов, товарищ лейтенант! - прокричал Вобла. – Подходите!
          Загребая пыль носками ботинок, подошли остальные.
          Старый с интересом рассматривал душмана. Старый потертый пиджак, который годился бы только на огородное пугало, длинная, грязная рубаха навыпуск. Неопределенного цвета штаны, все в заплатах. Чувяки с длинными, загнутыми вверх носами, на босу ногу. И непременная чалма, раскатавшаяся в длинную ленту.
          «Господи, за что воюет этот бедолага? – подумал лейтенант. – Что ему вбили в эту голову, заверченную в кокон чалмы?»
          Старый поискал глазами Садыкова и кивнул ему на пленного:
          - Спроси его, за что он убивает наших солдат!
           Садыков задал вопрос. Злобно сверкнув глазами, снайпер быстро заговорил:
          - Худай ди саза варкри! Зэ бэ цэву на вайэле!
          - Говорит, что скоро Аллах сожжет нас на костре, - перевел Садыков.
          Вобла вдруг схватил снайпера за отвороты пиджака и, резко дернув его на себя, ударил головой в переносицу. Душман схватился руками за лицо и упал на колени, уткнувшись головой в пыль.
          - Худай ди саза варкри… Худай ди саза варкри… Зэ бэ цэву на вайэле, - как заведенный бормотал он, а под головой расплывалось кровавое пятно, мгновенно впитывающееся в пыль.
          - Поднимите его, - устало сказал Старый.
          Шило и Вобла поставили душмана на ноги. Он с ненавистью смотрел прямо в глаза лейтенанту, не прекращая шептать свое заклинание.
          Старый щелкнул предохранителем автомата и навел ствол в лоб снайперу. Лицо таджика в момент изменило свое злобное выражение, и он попытался упасть на колени, но крепкие руки разведчиков не дали ему этого сделать. Совсем другим голосом он залепетал:
          - Мехрбани вукрей дэзи макавэй…
          - Просит не расстреливать, - перевел Садыков угрюмо.
          - О как! – с издевкой произнес Старый, - А секунд пять назад совсем другое говорил!
          - Зэ бэ хар цэ вувайэле ма ма важей! – заорал вдруг диким голосом душман.
          - Говорит, что все скажет, не надо расстреливать его, - сказал Садыков.
          - Ты прям адвокат, Хабиб, - ответил Старый. – И что же он расскажет?
          Садыков заговорил с душманом и, тот, размазывая кровь по лицу, и ежесекундно шмыгая разбитым носом, что-то долго ему объяснял.
          - Говорит, что нас выследили еще от зеленки. И их командир Самэ приказал ему держать нас здесь до темноты, чтобы он успел подготовить нам встречу у Красных камней. Они поняли, что мы идем искать сбитый вертолет…
          - Вот как? – задумчиво произнес Старый. – Это в корне меняет задачу.
          - Ну-ка, Бусыгин, давай связь! – приказал он радисту группы.
          Коротко переговорив с руководителем операции, Старый передал наушники и микрофон радисту и кивнул остальным разведчикам на развалины:
          - Занять круговую оборону! Ждем эвакуации. Задание на сегодня отменяется. Док, займись раненными!
          - А с этим что? – Вобла кивнул головой на пленного.
          - Что – что! – передразнил Старый. – С собой возьмем, заслужил… В штаб доставим, отдадим хадовцам. – и зачем-то повторил, - Заслужил…
          Разведчиков высадили на следующий день в районе сбитого вертолета посадочным способом. Абдалла почти точно указал место его падения…
         Через несколько дней, следуя через "зеленку" в очередной разведвыход, разведчики обнаружили на границе песков едва присыпанную яму, верхний слой песка с которой уже сдул жесткий, колючий ветер «афганец». Мельком взглянув на знакомый замызганный пиджак и загнутые в небо носы чувяк, дерзко торчащие из песка, разведчики молча прошли мимо…
         И лишь Вобла с какой-то непонятной самому себе жалостью вдруг подумал: « А ведь, кабы не этот змееныш, вряд ли кто-либо из нас уцелел, если бы у Красных камней мы нарвались на засаду». Он оглянулся на могилу, но Старый легонько ткнул его в плечо, пробурчав:
         - Иди уж...