Живите!

      Мы все живём в суматошном, погрязшем в хаосе  мире, обременённые похожими социально-экономическими и  экологическими проблемами, и, тем не менее, каждый в свою очередь, пытается индивидуализировать жизнь на свой лад и манер. Для одной массы населения, жизнь протекает в метафизическом мире, для другой, исключительно в религиозном. И редко кому удаётся импровизированно укомплектовать два этих диаметрально  противоположных мировоззрения. Отчасти, причина кроется в том, что доминантой человечества являются отчаявшиеся индивидуумы, погрязшие, с головой,  в суматохе; ограниченные  заботами о собственном брюшке; охваченные непозволительной к себе жалостью; затушевавшиеся в толпе посредственностей; прикрывающие насильственным смехом своё опостылевшее томление однообразием. Песочные часы, отмеряющие бесконечность, то и дело переворачиваются, и, кажется, сама вселенная рушится и расчленяется под воздействием сменяющей друг друга череды неизбежности и обречённости. В скопе драматичных перипетий вырождается поэзия души, и, переполненный пустым повествованием, человек, зачастую не замечает черты, у которой разочарование превращается в  постыдную привычку. Привыкая жить вполоборота, мы не замечаем, как заполняем  сердце семью одиночествами, с наивностью, граничащей с безумием, подслащая горечь благородными порывами.
   Жизнь, собой напоминает лестницу, широкую, многоступенчатую, часто очень крутую. И на каждой ступеньке новый, не испытанный уровень. Но, как это не прискорбно, в понимании многих из нас, жизнь  является долгом, испытанием, обманом, проклятием, если хотите, но только не обаятельным благоуханием, распыляющим радость, любовь и божественную истому. Довольно большое количество людей порабощено мыслью, что истинное счастье невозможно. Конечно. Когда приручены, а лучше, подавлены все страсти, забита и повержена воля, о каком счастье может идти речь. Несвобода воли, получившая широкий размах, обратила некоторых, гордо носящих имя « ЧЕЛОВЕК» в перетасовавшиеся экземплярчики людишек. Даже перекроив себя до основания, они не в силах искоренить в себе убеждение в моральном бесправии зарождать новые ценности и приверженности.  Да и откуда им взяться среди груды всепоглощающей боли и кромсающей души несправедливости, рождающих какофонию мыслей?  Необходим маяк, чтобы можно было смело идти, даже не зная курса, лишь на него уповая. Но его нет, лишь слабый лучик света, едва-едва просачиваясь сквозь сгущающийся мрак, бичует и мутит сердца и рассудки. Блуждая в пучине повседневности, он, так или иначе,  смешивается с грязью и теряет свою божественную особенность.  Единственная альтернатива – сотворить собственное, неприкасаемое солнце и, войдя во внерациональный экстаз, насыщаться его  чистотой, светом.  Возможно ли это? А если нет, то что, продолжать беспросветное тягостное  существование? Можно  ли считать подобное решение проблемы разумным? Или же нужно бороться, не опуская рук, стараться меняться самому и изо всех сил пытаться изменить к лучшему мир вокруг себя, вытесняя из душ человеческих весь негатив, всё тёмное и довлеющее? И пусть не всегда всё гладко и беспрепятственно. Иногда  будет не лишним прибегнуть к анестезии. А как, иначе? Перемены нередко приходят с болью. Но, признайтесь, глупо выставлять счёт боли за то, что она причиняет нам страдания. Эффективнее предоставить ей на рассмотрение композицию из пяти пальцев, сжатых в кулак, не исключая риск получить ответно не менее изысканную композицию с использованием всего лишь трёх звеньев фаланги.  Но это не трагедия, отнюдь.
   Никогда не поздно дерзнуть и швырнуть оземь накопившуюся за долгие  годы тяжесть и отдаться прелестям, предоставленным нам без выплаты процентов. Открыто, не скрежеща зубами и без оглядки на мнение окружающих, даже близких, если так нужно для пользы дела. Нельзя забывать, что истинное наслаждение предпочитает безоглядность. В противном случае, нас ожидает чудовищное обезображивание и полное изнеможение: когда стоишь в куче пахучих отходов прошлого, ума не приложив, что делать дальше и куда деваться.  Разумеется, глупо предполагать, будто одним мановением волшебной палочки можно из брюзгливого, скептически настроенного нытика сотворить активного и фонтанирующего идеями маниакального энтузиаста, и тем самым, разом переломать все воображаемые и материализовавшиеся барьеры, коими так тяготеет действительность.  Путы условностей призваны сопровождать нас по жизни. От них не спрятаться, не скрыться. Нужно просто научиться уживаться с ними. Очень важно уяснить для себя, что пирамидальная скала неразрешимых препятствий, тяготеющая над нами, ни что иное, как творение мнимого зодчего, нагромождение песка, которое с лёгкостью может развеять упоительный ветерок неисчерпаемой любви.
   Не ураганом, поднимающим бурю в пустыне, а именно, возвращающим к жизни дуновением, пьянящим глотком воздуха должна быть подлинная любовь. Любовь, измеримая мгновением и вечностью, но ни в коем случае не продолжительностью, ибо продолжительность известна своей приземлённостью.  Это уже привычка, а, привыкая, мы перестаём признавать привязанности.  Азы любви заложены в нас с момента зачатия, и всё же на её усовершенствование у многих уходит добрая половина жизни. Ведь необходимо научиться вычислять её из ряда иных чувств и ощущений, отличать и воспринимать её должным, достойным образом, а после, ещё иметь готовность, а главное силы, принять со всей долей ответственности.  Только обойдя тернистые круги сомнений и самоистязания, можно вкусить неподдельное блаженство и упоиться счастьем. И тогда приходит он, миг, когда наши душа и плоть, сливаясь воедино, достигают состояния,когда уже не мыслят  себя без любви, становятся её безропотными последователями и воздыхателями, без тени сожаления отдаются колдовским чарам, позволяя им, как паукам, плести прочные вековые сети. Я думаю, что не ошибусь, назвав любовь важнейшим двигателем жизни, к тому же  прощающим нам кое-какие маленькие несовершенства и погрешности. И не беда, что трудности и проблемы будут то и дело ставить нам подножки, атаковать и нападать. Они коварны и ни за что не упустят своей добычи. Ведая об этом, мы должны быть во всеоружии, в любую секунду дня и ночи готовы отразить удар.
   Кое-кто может со мной не согласиться, аргументируя своё несогласие тем, что постоянно жить в боевой готовности обременительно. Куда проще вести спокойную умеренную жизнь, без взлётов, но и без падений. И я их понимаю. Им страшно. Монотонная повседневность грохочет и лязгает, обогащаясь суесловными речами, но я не думаю, что изничтожение страстей и есть беспроигрышная стратегия при данном раскладе позиций. Слава за умение лишаться страстей очень схожа с почестями, возлагаемыми за успехи и мастерство в деле убиения людей. И то и другое кощунственно и идёт наперекор природе.
   Как же избежать похожего депрессивного помутнения рассудка? Если в вас на взлёте религиозный дух, достаточно колокольного звона, причём не важно какую религию вы исповедуете, христианство, ислам, буддизм, индуизм. Бог – он один, как бы мы его не называли, в каком бы обличие не представляли. Если же вера по определённым причинам ещё не коснулась вас, сотворите нечто стоящее и весомое, проявите фантазию, и вы непременно полюбите жизнь, поскольку всякий творец восхищён собственным творением и всем, что так или иначе с ним связано.
   Одним словом – ЖИВИТЕ!  И нет ничего преступного и постыдного, если на одном из этапов жизни, сердце, частично, заменит вам рассудок. В туннели нашего сознания полным-полно заковыристых лабиринтов, и отыскать в них верную тропу, ведущую к свету и долгожданному, столь желанному прозрению, можно исключительно прислушиваясь к трепетному биению сердца.  Незаслуженно изолганные сантименты и безрассудства, нередко играют роль вспомогательных курсоров на этом пути. И если в последнее время, мы наблюдаем за тем, как обмельчала и опошлилась любовь, причиной тому, нередко, наша излишняя прозаичность, подозрительность и рассудительность. В нас пал воспеваемый поэтами дух романтизма; мы растеряли способность совершать безумные поступки; на крыльях вдохновения, таящего в себе неподдельную одухотворённость  и умиротворение  взлетать в ночное небо и парить с такой скоростью, что даже луне и той ничего не остаётся, кроме как плыть следом.  Современная молодёжь и не только она, к сожалению, предпочитает, неспешна, взбираться на гору желаний, опираясь на собственные ноги.  Но как высоко можно подняться на своих двоих?