Экзотический секс

Часть 1, офигенно длинная, в которой нет секса, но есть много ненормативной лексики и немало говорится о пользе знаний

Мява была переводчицей и звали ее не Мявой. а как-то вроде Мяу-Мяу-Тра-та-та.
Все ее имя я мог произнести с огромным трудом, называя ее просто Мяу, я постоянно оставался с открытым ртом, и со стороны глядя, можно было подумать, что, проговаривая ее имя, я одновременно забрасывал себе в рот кошачьи какашки и потому закрыть теперь его не могу. В конце концов, Мяу-Мяу согласилась со мной, что лучше всего мне называть ее простенько и со вкусом - Мявой, тем более, что из Мявы получалась масса таких весьма приятных ее ушкам слов, как Мявушка, Мявонька, Мявочка и прочие, которые она, любительница тонкостей русского языка, оценила по достоинству.

Разумеется, лингвистические уступки последовали и с моей стороны: в силу особенностей фонетики ее родного языка, бедная Мява нешуточно страдала, произнося мое имя - Гобблин. Проклятое сочетание букв "бл" ей ну никак не давалось, при произношении их ее лицо искажала мучительная гримаска, видя которую, я постоянно боялся, что бедняжка от таких усилий обкакается. Посему мое имя трансформировалось сначала в Гобылина, а потом - в Кобылина.
Но всем этим лингвистическим изыскам время пришло несколько позже.

Надеюсь, вы не подумали, что она была моей личной переводчицей? Для такого уважительного отношения мне еще предстояло никак не меньше тыщи верст щи лаптями хлебать, сожрать не одну собаку служебных взысканий и много-много пудов соли, выпаренной из моего собственного пота.

Сближение наше началось на почве лингвистики.
Случился небольшой междусобойчик с местными товарищами с участием больших бугров; мероприятия подобные я вообще не переносил, ибо там присутствовала пошлая официальщина в виде непрерывных тостов за коммунизьму, марксизьму и прочие измы, и никакой душевности в виде хватания друг друга за одежду и воплей о взаимном уважении; поэтому, откушав свою любимую уточку "по-императорски", я дематериализовался из банкетного зала и материализовался на вполне удобном и уютном плетеном кресле, стоявшем на террасе, нависавшей над озером.

Настроение было лирическое, вид на озеро — в духе местных, весьма спокойных, с плавными переходами оттенков черно-белых картин по шелку, сигарет было навалом, зараза-официант, еще пять минут назад непрерывно подливавший в мой стопарь местную, жутко вонючую, 70-ти градусную водку, которую мой нежный организм категорически отказывался принимать, деликатно поставил рядом, на столик, причудливо сделанную кружечку для зеленого чая, посудину с кручеными листиками чая, термос с кипятком и испарился. Блеск! Я один, ни одного мурла рядом, никто не орет «Аллах акбар», ни один шимпанзюк не делится со мной своими мечтами о том, как он удавит меня моими же кишками, и можно просто ни о чем не думать... Ситуасьон, в котором я согласен, что война мне мать родная, и воевать я так согласен неопределенно долго.
Увы, кайф оборвался также быстро, как и начался...

- Тхунжи (товарищ) Гобблин, вы можете уделить мне время?

Когда женщина говорит столь нервенным тоном, лучше не рисковать показным равнодушием, ей лучше ответить, только так можно попытаться предотвратить начинающуюся истерику.

- Ни хао (здравствуйте), тхунжи Мяу-Мяу-Тра-Та-Та. Я вас сегодня еще не видел. Что случилось? Чем я могу вам помочь?
- Извините, тхунжи Гобблин, ни хао. У меня возникла ситуация, в которой я не могу разобраться... - и она стала рассказывать.

По мере ее рассказа я угорал все больше и больше, с трудом удерживаясь от хохота, и, наверное, если бы начал просто ржать, как лошадь, у нас так бы ничего и не случилось.

Мяу-Мяу была очень педантичной и последовательной, и в своем изучении русского языка не просто его зубрила, накапливая словарный запас, но и пыталась понять образ жизни русских, пробовать все делать, как делают они, и именно это и подвело ее на банкете.

Банкет был с большими буграми, и кто-то из наших жополизов решил облегчить буграм употребление местной водки закуской из черной икры, к которой привезли настоящий хлеб, настоящее сливочное масло и сделали небольшие канапэ - на один укус, под водочку. Должен сказать, что у жополизов все же очень толстый лобик, и эти толстолобики могли бы проконсультироваться хотя бы у меня, и я бы им объяснил, что закусывать надо кусочками арбуза или дыни, и никакой соленый огурец или любая другая традиционная русская закуска арбуз и дыню не заменят.

В день приезда наших бугров Мяу-Мяу вымоталась до предела: заболел второй переводчик, ей пришлось работать за двоих, и потому, когда бугры трепались за завтраком, она лишь облизывалась и переводила, и за обедом то же лишь облизывалась. К вечернему банкету приехали еще два переводчика, и Мяу-Мяу решила перекусить - теми самыми канапэ для бугров. Вообще-то, с ее стороны это был подвиг - местные такое не едят по определению, ибо считают черную икру то ли гадостью, то ли ядом.
Мявочка положила себе на тарелку несколько канапушек, но в этот момент ее отвлекли что-то перевести, она поставила тарелку на стол и повернулась к говорившим; когда же она повернулась обратно, тарелки с канапушками не было - кто-то из жополизов пресек наглое хищение генеральской пайки ( я хоть господ генералов, мягко выражаясь, недолюбливаю, но все же в подобном мудизме обвинить не могу).
Голодная Мявочка, оскорбленная в лучших чюйствах - она же подвиг хотела совершить, отравившись русской пищей - спросила у ближайшего жополиза:

- Товарищ полковник, это не вы с****или мою тарелку?

Это был полный абзац... Или звиздец... Или абсолютный восторг - я просто не мог не влюбиться в такую прелесть...

Восторг-восторгом, но Мява с такой надеждой смотрела на меня, что мне просто ничего не оставалось, как начать разбор полетов. Ибо самому глупому ежику понятно, что с утра пораньше Мявочку объявят стрелочницей, все ее начальство спляшет на ее бренных останках «Цыганочку с выходом», после чего еще и протопает по ее трупику торжественным маршем. Нужна была отмазка, предельно простая и мотивированная, потому что хоть и была она уже большой девочкой и плюху держать умела (не далее, как накануне, я видел, как она реагировала на порево своего генерала; и как не квакал ее начальничек на нее, держалась четко и достойно), но бывают такие плюхи, после которых офицер становится «вечным старшим лейтенантом», до самой пенсии.

Разбор полетов нужно было с чего-то начинать, и я задал ей первый, самый главный вопрос:

- Тхунжи Мяу-Мяу-Тра-Та-Та, почему вы выбрали именно этот глагол для построения фразы?

Мява достала из сумочки небольшого формата, но очень увесистый томик, быстренько его пролистала, нашла нужную страницу и тут же протянула томик мне, ткнув пальчиком в нужное место; там была куча местных кракозябов, которыми они пишут, и короткая фраза на русском:"С****ить - русский разговорный аналог словосочетания "взять без спроса или разрешения"".
 
Отмазка стала ясна, но меня уже понесло и я начал лекцию по филологии, которую Мявочка усердно конспектировала, быстренько строча в своем блокноте. Разумеется, по ходу лекции я коварственно стал опускать в обращении официозы, быстренько исключил из речи «тхунжи» и «тхунжи майор», сократил ее длиннющее имя до интимно-простенького Мяу.

Мява быстренько записала в блокнотик всякие там «от****ить, у****ить, на****ить, в****юрить и etc.”, потом мы перешли к отглагольным прилагательным, причастиям и прочим частям речи.
 
Апофеоз наступил, когда мы приступили к исследованию вопроса о происхождении главной части крамольного глагола — его корню, к месту его расположения в природе и к словосочетаниям с его использованием. Широко известная у русских жалоба: «Холодильник п...дой накрылся» - в буквальный смысл которой русский и не вникает, привела ее в полный восторг, она уже не улыбалась, она откровенно хохотала, что, в общем-то, для местных не особо характерно.

Заключительный мой пассаж о том, что «с****ить» могут только беспартийные, а члены партии могут лишь «скомуниздить», вызвал слабое сопротивление в виде взывания к моей совести офицера и коммуниста; улыбаться же она не перестала.

С этого и началась наша сексуальная дружба или дружественный секс — суть не в названии...

Часть вторая, совсем короткая, об экзотике...

- Кобылин, вставай!!! - Мява таскает меня за нос, за уши, но мне ужасно не хочется вставать, еще и солнце не встало, судя по серятине за окном.

Да и не выспался я - медовый месяц у нас подзатянулся далеко не на месяц; я пытаюсь ее схватить руками, дабы отшлепать за вредность, но она юркой ящеркой ускользает и, бодренько топоча пяточками, убегает в душ.
 
Топать вслед за ней - бессмысленно, у Мявочки четкое разделение понятий: принять душ это одно, а поиграться в душе - совсем другое; играть же в душе в начале дня, перед работой, аморально и недостойно офицера и коммуниста. Как говорится, приговор окончательный и бесповоротный, Янь и Инь воссоединятся лишь после работы, а во время работы нефритовый жезл и яшмовая пещера обязаны предаваться благочестивым размышлениям о влиянии даосизма и конфуцианства на урожай риса в этом году.... Точка.

Душ свободен, я в темпе выполняю помывку, и начинаю бриться; фен в комнате мгновенно перестает шуметь: Мявочка просто тащится от процесса бритья, точнее - не от него, а от того, что она называет "проволочным хрустом" сбриваемой щетины.
И тут я наконец-то соображаю, что сегодня - воскресенье.

- Мявочка, у тебя совесть есть? Сегодня - выходной, на фиг было так рано вставать? Давай лучше поваляемся в постели, отдохнем, поспим...
- Кобылин, мы это уже проходили, знаю я уже, что это будет за отдых... Ты аморальный тип, Кобылин, ты не коммунист, ты развратник, ты настоящий похотливый мандарин!!!
- Мявочка, а про похотливых мандаринов нельзя ли поподробнее? Оченно мне любопытно, чем они таким известны...

Мява ехидно улыбается:
-Они известны тем, что их казнили - отрубали головы... И перед этим непременно кастрировали... - и также ехидненько продолжает - мы останемся в отеле, раз ты такой ленивый, но на обед у нас будут копченые крысы, здесь их готовят не хуже, чем в Шанхае...

Мд-я-я-я... Копченые домашние крысы - это круто; они, безусловно, очень вкусны, но здесь не принято живность перед копчение потрошить, ее коптят целиком, с головой и потрохами. И с непривычки сначала трудновато приноровиться их аккуратно есть - так, чтобы не лопнуло брюшко и из него не полезло неаппетитное дерьмо...

- Ок, что у тебя в программе?

И Мява начинает перечислять могилы, статуи, пагоды, парки и от одного перечисления мне уже становится тошно, потому что от поездок под названием "посмотрите налево, посмотрите направо" я зверею.

- А можно просто куда-нибудь поехать, к речке или озеру? Поваляться на бережку, позагорать?

Мява подумала, кивнула головой и села на телефон - согласовывать изменение плана.
И после согласования все полетело кувырком, ибо резкое изменение планов всегда чревато последствиями.

Машина пришла раньше согласованного времени, нам пришлось собираться в высоком темпе, и я попросту забыл сунуть в сумку свои узенькие плавки, вполне нормальные в Европе, и непременный признак принадлежности к геям - в Штатах. И это-то и создало главную предпосылку для той экзотики, котороя меня ожидала...

Речки не было, был то ли пруд, то ли небольшое озеро причудливой формы. Странно было то, что берега были песчаные, а вода - цвета кофе, чуть-чуть осветленного молоком; отвратительно было то, что народу там было, как килек в банке. Вредничать было бессмысленно, формально моя просьба была учтена, потому осталось лишь расположиться, намазать Мяву кремом, и самому подремать на солнышке; вот тут-то и выяснилось, что плавки я забыл, и посему остался в грандиозных семейных трусярах - почти в такие же был обряжен Волк в мультике "Ну, погоди!", на моих цветочки были поменьше.

Солнышко припекало все круче, валяться мне надоело, и я решил пройтись по бережку. И, собственно, только тогда обратил внимание, что никто из местных не купается - народ сидит на самом урезе воды, так чтобы под водой были лишь ноги по колено, и при этом все конкретно тащатся от таких посиделок. Из любопытства я нашел свободное местечко, точно так же сунул ноги в воду, и только тогда до меня дошло, что серебристая полоска воды вдоль берега - не пена, она просто кишмя кишит мальками, ощущение было такое, словно ноги я сунул не в воду, а в ящик с этими мальками. И мальки эти немедленно принялись за педикюр - вроде бы, казалось, они только тыкались в кожу ступней, но когда я минут через 15 встал, пятки стали розовыми, как у младенца; все ороговевшее сожрали голодные мальки.

Наверное, еще с полчаса я жарился на солнце, пока не понял - все, амба, мне нужно окунутся в воду или я зажарюсь. И плевать мне на цвет воды, потом в душе отмоюсь.
И, чисто по русски, я разогнался по берегу и взбесившимся носорогом кинулся в озеро, стараясь побыстрее добраться до глубины, чтобы окунуться с головой. Где-то сзади крикнула Мява:
- Кобылин, не надо, назад! - но мне было пофиг, у меня мозги от жары плавились.

Озеро было мелкое; я уже был метрах в 20 от берега, а вода была чуть выше пояса. И окунуться не получалось - ноги были по колено в иле; я понял, что глубже уже не будет, остановился, чтобы возвратится назад, и тут случилось то, что и должно было случиться. Тысячи, или миллионы, я их не считал, мальков мгновенно набились в мои мультяшные трусяры и принялись за работу по педикюру, но там-то, в моих трусярах, отнюдь не пятки были... Это был полный пипец — в присутствии многочисленной публики эти махонькие мерзавцы исполняли оральный секс такой интенсивности, что сохранить невозмутимость или сделать вид, что ничего не происходит, не было никакой возможности...

И я ничего не мог сделать, ноги вязли в иле, я не мог ни выскочить из воды вверх, и не успевал выбраться на берег - уж очень он был активным, этот педикюр... И мне лишь осталось действовать в духе старой мудрости: если вас насилуют и нет возможности сопротивляться, получите от этого хотя бы удовольствие.

И я его получил... К неимоверному восторгу местных трудящихся, расположившихся на бережку этой сексуальной ловушки...

Мява нахохоталось в тот день до икоты.
И до самого нашего расставания на нее нападал смехотунчик, если я в ресторане заказывал рыбу... И она непременно спрашивала:
- Ты ее заказал, чтобы отомстить и абсолютно беспомощной рыбке куни сделать?


ПиСи. А вы думали, что я вам про секс с Мявой буду рассказывать? Неужели я похож на идиота?