Игорец возвращается на Землю прода

 Кстати, у нас с собой некая особь с вашей планеты. Так он, вообще, не может поверить в реальность того, что с ним происходило. Несчастный думает, что мы обычные люди, но почему-то ходим в масках. Он твердо уверен, что все это время находился на Земле, правда, в разных городах.
  - Так у вас есть с собой землянин? - удивился Шприц.
  - Да. Мы привезли его, чтобы вернуть на родину. Да чего говорить, я сейчас притащу, эту особь, сами посмотрите! А, заодно, приведу Шпокси и Чмокси, пусть разомнутся, засиделись они в челноке.
  - Что еще за Шпокси и Чмокси? - удивился Степа, - это ваши домашние животные?!
  - Упаси нас Святой Колбасий от таких питомцев! Это зловредные контрабандисты с планеты Фуксия. Они похитили несчастного землянина, клонировали его и заставили на себя работать, - ответил Удонтий.
  В этот момент Кай пинками проталкивал в комнату упирающегося и орущего Игорца. Вслед за разведчиком тихо и чинно ступали бывшие контрабандисты Шпокси и Чмокси. Этакие симпатичные двуногие ящерки. Они заискивающе смотрели в глаза всем присутствующим своими невинными выпуклыми оранжевыми глазками. Весь их вид выражал чистоту, кротость и благочестие.
  - Какие хорошенькие! А можно, я их покормлю? - умилился Степа.
  При этих словах разумные ящеры посмотрели на него с выражением огромной благодарности.
  Пока юноша из рук угощал Шпокси и Чмокси слоеным пирогом, Игорец громогласно выражал свое негодование:
  - Ироды, уроды, супостаты!!!!!! Ааааааа!!! Развяжите мне руки, я вам покажу!!!!!!!
  Все еще продолжая орать, он заметил за столом Шприца, и выражение его лица моментально поменялось. Оно стало елейно-приторным и подхалимским:
  - Ой, здравствуйте, дедуля!!!! Наше вам с кисточкой!!!! Хлеб вам да соль, почет и уважение! Ээээ... Скажите дяденьке, путь он мне руки-то развяжет!
  - А ты буянить не будешь? Хорошо вести себя обещаешь?
  - Вот те крест истинный, животворящий! Христом Богом клянусь тебе и всеми его угодниками! Падлой буду!
  - Уважаемый Кай, как вы думаете, если его развязать, он ничего такого не натворит? - спросил Шприц.
  - Хорошо, но только из уважения к вам, - он с улыбкой поклонился в сторону доктора и тихо добавил Игорцу на ухо, - если начнешь выеживаться, я тебя так укушу, что мало не покажется, ты понял?!
  - Хорошо, дяденька, только не бейте и не кусайте! Я буду нем, как рыба, только ручонки-то мне развяжите.
  Кай освободил буйного землянина, а тот, со словами,- ·чтоб вы все сдохли, ироды проклятые!Ћ, - одной рукой изо всех сил толкнул стол, который чуть не опрокинулся прямо на Шприца, если бы не Удонтий, во время его не придержавший, а сам быстро развернулся и выбежал прочь из дома с матерными криками.
  - Прикажете догнать? - спросил Кай Удонтия.
  - Да кому он нужен? Пусть бежит, куда хочет. Это его родная среда обитания.
  - Абсолютно с вами согласен, дорогой Удя. Нам такая обуза не нужна, - заметил Губкин-Яйцев.
   Игорец долго блуждал в потемках, пугая местных жителей дикими криками. Затем он добрался до трассы, где просидел до тех пор, пока не рассвело, а затем сел в первый попавшийся автобус, который, по счастливой случайности, ехал в его родной Тупорыльск.
  Высадившись на автовокзале, мужчина пошел широким и уверенным шагом прямо домой, к своей Олюшке. За все это время Игорец ни разу не вспомнил о ней, но сейчас, когда некуда было идти, ноги его сами понесли по знакомому адресу.
  - Ну, здравствуй, Олюшка! - радостно улыбаясь, сказал Игорец, когда жена открыла ему дверь.
  Олюшка, не получавшая никаких известий от без вести пропавшего сожителя почти целый год, очень удивилась и даже не хотела пускать его в квартиру. Но тот все-таки прорвался, вбежал в гостиную и уселся на свой любимый диван. Женщина только что вернулась с работы и собиралась ужинать. Игорец это заметил, страшно обрадовался и жалобным голосом попросил:
  - Ой, Олюшка, дай мне корочку хлеба, четверть сосисочки и творожка, пол ложечки! И чайку плесни пол глоточка, Христа ради!
  - Может, ты все-таки сначала расскажешь, где тебя носило все это время, упырь бессовестный!
  - Кто? Я упырь?! Да как ты смеешь?! Я страданий принял больше, чем Иисус Христос! И, вообще, доброго молодца сначала принято, по русскому обычаю, накормить, а уж потом разговоры разговаривать!
  Наглая рожа Игорца выразила праведный гнев и смертельную обиду. Поняв, что добиться толку от него так и не удастся, женщина поставила перед ним тарелку с супом и стакан чая. Игорец нехотя принялся за еду. Это было не то, что он просил. Когда блудный муж отобедал, его настроение значительно улучшилось, и он начал свой рассказ:
  - Ой, Олюшка! Устроился-то я на работицу славную в Москву-столицу! На складе вкалывал, деньгу зашибал! И тебе, Олюшка, посылал!
  - Я ничего не получала! - удивилась жена, - когда это ты посылал?!
  - Ты врешь, сука, все деньги на себя, небось, потратила! Я каждую зарплатицу тебе перевод посылал! - рассвирепел Игорец, но быстро успокоился и продолжил:
  - Ну, слушай дальше. Работал я, работал, света белого не видывал, рук не покладал, себя не щадил. Как вдруг налетели налетели на меня чудища поганые, супостаты злобные, ироды проклятые! Заковали мне рученьки белые оковами железными, веригами чугунными, заточили меня в темницу темную, сырую да холодную. Есть-пить не давали! Жестокими пытками пытали, смертным боем били, лютыми казнями казнили, страшными угрозами стращали. Но я все выдержал, не сдался иродам проклятым! Ничего я им не сказал, окаянным! И настал судный день! И настал судный час! И притащили меня изверги проклятые в судилище! Там сидели чудища ряженые, звери лесные, аспиды кровожадные! Хотели кровушки моей православной напиться, очернить меня пытались перед грозным судией! Но я им истину не выдал! Все сокрыл, правду утаил! А ворона меня в голову клюнула, чуть зрения не лишила!
   И велел тогда мудрый судия отпустить меня на волюшку вольную, житуху свободную. И приставил он ко мне двух прислужников за дела мои славные, за заслуги важные, неоценимые! И звали этих слуг старательных Шпоксей славный и Чмоксей удалой! И пошли мы как сотоварищи верные по светушку белому странствовать, по базарам да ярмаркам песни петь, на дуде дудеть, да на балалайке трендеть! И стал народ меня православный Казачцом-певцом звать-величать, уважать да привечать. И зажил я жизнью веселою, счастливою и праздною. Но не долго длилось-продолжалось привольное житье-бытье. И снова пришло горе-горюшко, лихо-беда окаянная! Ааааааааааааааа! Откуда ни возьмись налетел на меня Каец треклятый, под пса шелудивого ряженый! И схватил он меня, добра молодца, и потащил снова в темницу темную, и невзвидел я светушка белого, солнышка ясного! Долго ли, коротко ли, горе горькое я в остроге мыкал - знать не знаю и ведать не ведаю! Однажды ночкою темною вновь пришел по мою душу антихрист лютый, душегуб беспощадный - Каец! И потащил меня на место лобное, чтобы вдоволь поглумиться над добрым молодцем, предать мукам адским и казни жестокой! И собрались на месте том звери лесные и с ними два демона: молодой и старый. Старый - старик седой со сребристой бородой, с ликом благообразным, но с черною душой. А другой - ученик его, лизоблюд презренный. Как пришел я на место лобное, предстал перед очами лютыми супостатов поганых, то решил землю русскую не срамить и страху им не показывать. И сказал я им, будто не ведая, кто они: ·Здравствуйте, братья праведные! И как звать-то вас, величать?Ћ. И отвечают мне демоны, притворяясь добренькими: ·Здравствуй и ты, добрый молодец, коль не шутишь! А зовут-то нас всех по-разному! Но назови ты сам вперед свое имечкоЋ. И сказал я лютым ворогам: ·Имя-то у меня славное, православное! Но назову я его, лишь когда с меня оковы снимите, вериги железные сбросите!Ћ. И тут старец легковерный приказал прислужникам снять с меня цепи чугунные, освободить мои рученьки белые и ноженьки быстрые. Видно, у старца того борода долга, да ум короток. И как только почувствовал я свободушку, то применил свою силушку богатрыскую, раскидал всех супостатов и иродов по белу светушку, и полетели они во все стороны и с глаз моих прочь сокрылися-схоронилися.
   И тут я вспомнил про свою Олюшку, зазнобушку разлюбезную, ладушку ладную! И поспешил я к тебе, моя женушка, и прошу любить меня и жаловать!
  Олюшка с трудом дослушала этот бред и сказала:
  - Иди-ка ты отсюда на все четыре стороны, шут гороховый, и чтоб я тебя здесь больше не видела! А то сейчас вернется с работы мой новый, любимый муж и отвернет тебе башку твою тупую!!! И правильно сделает!
  После ее слов Игорец тяжело вздохнул и пошел, куда глаза глядят. Игорец тяжело вздохнул и пошел, куда глаза глядят.
  А глаза его глядели вперед. Шел, шел Игорец и пришел на Центральный Рынок. Там народу всегда много толпится. И подошел Писюлев к ларьку. А там мужики пиво пьют. Глядя на них, ему тоже пить захотелось, да так, что аж в глотке пересохло. Судорожно порывшись в карманах он обнаружил там несколько фуксийских купюр. Протянул одну продавщице, сказал:
  - Дайте мне бутылочку "Очаковского", светлого. А на сдачу - кальмаров сушеных, две пачечки, уж очень они вкусные...
  Женщина недоуменно разглядывала инопланетную денежку, затем очень рассердилась, отдала ее обратно Иггорцу.
  - Вы что, мужчина, издеваетесь? Фантики мне суете? Не мешайте работать!
  И действительно, возле ларька толпилось немало платежеспособных покупателей. Они совали в окошко настоящие российские рублики.
  Один толстый дядька купил себе полтарашку пива, открыл и начал хлестать прямо из горла, не отходя от окошка.
  - Ой, здравствуйте, дяденька, - заискивающе глядя ему в лицо, сказал Игорец.
  Но мужик, демонстративно повернувшись к нему спиной, продолжил пить пиво, громко прихлебывая.
  Тогда Игорец подошел к другому человеку, стоящему прямо за ларьком. Это был высокий худощавый интеллигент в очечках и с чеховской бородкой. Он медленно пил пиво из пластикового стаканчика, деликатно смакуя каждый глоточек. Допивая стаканчик до середины, тут же доливал из бутылочки, чтобы он оставался всегда полным. Так, ему, очевидно, казалось вкуснее.
  "Какой культурный мужчина", - подумал Игорец, - "Уж он-то мне не откажет"
  - Здравствуйте, гражданин профессор! - широко улыбаясь, сказал Писюлев, - плесните и мне пивца глоточек, разве вам жалко?
  Интеллигент удивленно приподнял тонкие бровки и с негодованием произнес:
  - Да что ж такое-то! Вот развелось попрошаек! Проходу нет! Граждане покупатели, да что ж такое-то делается-то, а? Пора принимать меры! Я сейчас милицию вызову!
  Игорец поспешно отошел в сторону и пошел к другому ларьку. Там тоже толпился народ.
  Было жарко и все что-нибудь пили: пиво, лимонад, колу и коктейли в красивых жестяных баночках.
  Писюлев судорожно сглотнул и подошел к какому-то добродушному с виду усачу, покупавшему большую пластиковую бутылку с ядовито-оранжевой жидкостью.
  - Дяденька! Угости сироту лимонадом!
  Усач ничего не ответил. Он поспешно убрал бутылку в пакет и быстрым шагом пошел прочь.
  Игорец стоял с растерянным видом, жадно провожая завидущими глазами чужие покупки.
  Тут к нему подошел какой-то маленький вонючий грязный и оборванный человечек, по самые глаза заросший густой рыжей бородой. Незнакомец молча протянул Писюлеву пятидесятирублевую купюру.
  - Ой, спасибо, батюшка! Отец родной! - запричитал Игорец.
  Человечек кивнул головой и куда-то удалился.
  А Писюлев купил вожделенную полтарашку и немедленно ее вылакал, прямо у окошка, торжествующе глядя на других покупателей...
 Игорец, захмелев от пива, долго стоял, не зная, куда податься. К Олюшке было нельзя, там теперь заправлял новый муж. Оставался единственный вариант - отправиться к своей тетке, Валентине Владимировне. Теткин муж, дядька Леша, недолюбливал Игорца, считал его дураком и бездельником, на что Писюлев сильно обижался. Но выбора не было, пришлось идти к тетке, просить там "политического убежища".
   - Здравствуй тетушка Валентинушка! - радостно осклабившись пропел Игорец, крепко обнимая маленькую, но очень толстую женщину, открывшую ему дверь.
   - Игорек! Ты ли это? Как изменился, отощал! Сколько лет, сколько зим! Проходи, проходи! Леша, смотри, кто к нам пришел! - радостно возвестила Валя своему сожителю.
   - Вот не было печали! - рассердился выбежавший из комнаты дядя, - И где ж ты пропадал?
   - Я то? - Игорец только и ждал этот вопрос, чтобы красноречиво поведать о своих странствиях и мытарствах...
   Через час, устав от собственного голоса, Писюлев, сидя на диване, уснул богатырским сном.
   - Гони-ка ты его в шею! Пусть проспится и проваливает откуда пришел, - шипел дядя Леша, стараясь неразбудить непрошенного гостя.
   - Да куда ж я его выгоню? - возражала Валентина, все ж племяш мой, кровиночка родная. Сын сестрицы покойной! Да и не это главное, ты разве забыл? Прописан он тут, и половина квартиры ему принадлежит. Был бы поумнее, так давно бы отсудил, и жили бы мы с тобой не в трешке, а в однокомнатной маялись. Так что придется терпеть его тут!
   - Ну придется, так придется! Но сесть на шею я ему не позволю. Пусть работает, как все. Или хоть подрабатывает. Вон у него язык как подвешен, прямо говорит, как пишет!
   
   На следующий же день дядя Леша развесил по столбам объявление: "Опытный ведущий-тамада украсит ваш праздник. Оплата почасовая, недорого". И свой домашний телефон приписал снизу.
   Надо сказать, что желающих "украсить свой праздник" при помощи Игорца оказалось немало. Через несколько месяцев, Писюлев стал самым популярным массовиком-затейником в городе. Его заказывали заранее, вносили дяде Леше предоплату. Бывший грузчик с инопланетного склада стал очень хорошо зарабатывать, правда дядя забирал большую часть денег "на питание", но все равно оставалось немало.
   Однажды старушки-соседки пригласили Игорца провести у них новогоднюю вечеринку. Заказов было много, но они пообещали заплатить вдвое обычной цены. Писюлев, разумеется согласился.
   
   - Хто тама? Ответствуй! Коли друг, так проходи, коли враг, так прочь иди! - раздался из-за двери дребезжащий старческий голосок.
   - Это я - ведущий Игорец, и швец, и жнец, и на дуде игрец, открывайте шире двери, коли люди вы - не звери! -
   Игорец, приветливо улыбаясь, вошел в комнату, и уселся за стол, где уже уютно расположился, как ни странно, трезвый старик Егорыч, соседка Шушаник и ее муж Варшапет - седовласый армянин с внушительным носом и огромными обвисшими усами.
   - Ну шо, Ниночка, выкладай свое блюдо на общий суд! Вон Шушаник свое пхали принесла, а я мармашелевый салат приготовила - цельный тазик! Стюдню огромную касероль наварила да паштету из рыбьих унутренностей навертела - новое мое Хау-ноу, вкуснотища неописуемая.
   Вот пришел ведущий, он и будет решать, чье блюдо вкуснее! - тараторила Дементьевна.
   
   - Ну, здравствуйте, люди славные, православные! Пропел Игорец.
   - Что за шут гороховый? - тихонько спросил старый профессор Аристарх Порфирьевич у Егорыча.
   - А это и есть Алькин суприз! Она наняла ведущего, чтобы повеселить гостей.
   - А где она его нашла?
   - На столбе объявление прочитала, номерок оторвала, да и позвонила!
   - Ну что, добра молодца встречайте, привечайте, угощайте!- декламировал Игорец.
   - Просим, батюшко, к столу, присаживайся, дорогой гостьюшко, отведай наших яств и рассуди нас, какое блюдо больше по душе придется! - пригласила ведущего Алевтина.
   - Ааааааааа! Эээээээээ! - и Игорец улыбнулся еще шире, сел за стол и начал пробовать мармашелевый салат. Его рожа мгновенно перекосилась в брезгливой гримасе, он тут же выплюнул все обратно в тарелку.
   - Что ж вы, бабулечка - красотулечка, надо мною шутить изволите? Нехорошо, это же грех! Клейстером добрых молодцев угощать - врагов лютых наживать!- огласил он свой вердикт.
   - А вот теперь наше блюдо попробуй, да? Пхали называется, моя Шушаник готовила, - и Варшапет пододвинул к нему тарелку со своим угощением.
   - Ой, кушанье заморское, отродясь такого не видывал, отродясь о нем не слыхивал и не вкушал никогда!
   Игорец набрал полную ложку пхали, отправил в свой арочный рот и тут же заорал:
   - Ааааааааааа! Воды мне, люди добрые! Погибаю, спасите душеньку православную! Огнем да полымем адским возгораюсь! - Выпученные глаза покраснели и из них градом полились слезы.
   Егорыч, который соображал быстрее других, налил стакан лимонада и протянул несчастному. Игорец выпил залпом и облегченно выдохнул:
   - Пщщщшшшшшш! Ой! Словно в аду побывал! Спасибо, старичок, спас душу православную! Пожалуй, не буду я третье блюдо пробовать, итак насилу жив остался! Чего же вы напхали в это пхали? Яду змеиного? Что приготовили, то сами и кушайте, люди добрые, и воздастся вам за труды ваши!
   - Нет уж, извольте, товарищ ведущий, и мое блюдо попробовать, а то так нечестно будет! - и Порфирьевич положил ему на тарелку ароматный кусочек курицы с золотистой корочкой.
   Игорец сначала с опаской понюхал угощение, повертел на вилке, рассматривая, не прицеплено ли там какой-нибудь гадости и, наконец, решился откусить немножко.
   Все гости с нетерпением ожидали результата дегустации. На красной роже Игорца расплылась блаженная улыбка:
   - Вот уж, братья мои, праведники, удружили мне, потешили душеньку православную! Вкуснота неописуемая! Дедушка, дай еще кусочек и лимонаду плесни. А лучше, угости сироту шампанским, уж очень я вина заморские уважаю!
   Все с облегчением вздохнули и зааплодировали ведущему.
   Нина Ричардовна окинула торжествующим взглядом всех присутствующих, мол, то-то, знай наших!
   И Алевтина объявила торжественным голосом:
   - В кулинарном поединке победил Портфельич! Он выиграл право произнести первый тост в Новом Году, когда часы пробьют двенадцать. А наша программа продолжается!
   - Веселитесь старики,
   пока не отбросили коньки,
   Новый Год на пороге,
   разомните-ка ноги,
   Новый Год - он придет,
   Новый Год - он не ждет!
   Улыбнитесь поскорей,
   и пляшите веселей,
   крепко за руки возьмитесь,
   в хороводе покружитесь!
   Ножками потопайте,
   ручками похлопайте! - в стиле рэп продекламировал Игорец.
   
   Эх, раззудись зуда, раздудись дуда! - с этими словами он достал дудку из кармана и начал на ней весело наигрывать плясовую.
   Старики и старухи бодро вскочили из-за стола и принялись лихо выкаблучиваться под звуки Игорцовой дудки.
   В этот момент в дверь позвонили. Егорыч побежал открывать
   - Хто тама?
   - Это я, Николай, поскорее открывай!
   - О, это ж мой брательник! Тебя уже выпустили?
   В квартиру ввалился маленький, тощий мужичонка в тельняшке и ватнике, в валенках и ушанке.
   - Привет, брательник! - сказал Николай, обнимая Егорыча, - тут со мной еще подельник - Митяй!
   В квартиру с сопением ввалился огромный краснорожий абсолютно лысый толстяк, смущенно комкая в руках большую клетчатую кепку.
   - Мы не помешаем? - смиренно спросил толстячок, тряся щеками, - У вас тут, я вижу, весело. А мы только что оттуда и податься нам не куда... Не прогоните?
   - Коль пришли, так проходите, - нехотя пригласил их Егорыч.
   Гости поспешно уселись за стол и жадно набросились на угощение.
   - Вот вкуснотища-то! - сказал Николай, уничтожая мармашелевый салат.
   - Просто объедение! Ух, какое остренькое! - подтвердил Митяй, наворачивая пхали.
   - Ну вы, ребята, даете! Неплохой у вас аппетитец! - восхитился Игорец.
   - Посидел бы с наше на казенных харчах. Кто в зоне не был, тот жизни не знает! Правильно в народе говорят, - сказал Митяй, наливая водки себе и Николаю.
   - А мне? Плесни-ка, брательник, - протянул Егорыч свой стакан, - от этой шампани только ветер в животе, а пользы для здоровья никакой!
   - Это точно! - подтвердил Варшапет и тоже налил себе водочки.
   - Ой, братья мои славные, плесните-ка и мне праведной водицы! - попросил Игорец.
   - Минуточку внимания, - обратился к присутствующим слегка захмелевший Варшапет, - сейчас я буду проводить конкурс армянских народных загадок. Про армянскую радиостанцию "Амаяк" слыхали? Так вот я там когда-то работал. Итак, внимание! Загадка первая: два негра приехали в Тбилиси и купили себе по хачапури. Один кушает, а второй - нет. Почему? Кто угадает?
   Тут Нина Ричардовна до сих пор скромно сидевшая в уголке подняла руку, как прилежная школьница:
   - Можно я? Можно?
   - Ну, говорите Ниночка, я слушаю, - добродушно отозвался Варшапет.
   - А яму ента хачапуря не пондравилась, он более к бананам привыкший, - выпалила старушка.
   - Нет, ответ не верный. Есть еще версии?
   - Ага, у меня есть, - обрадовался Игорец, - у него зубы разболелись, жевать не может, правильно?
   - Нет, и ваш ответ неправильный, еще кто-нибудь хочет ответить?
   - Да ня знаем мы, Варшапетушка, сам ответь, не томи, - попросила Алевтина.
   - А ответ-то простой: второй негр не есть хачапури, потому что потерял, - он выдержал театральную паузу и продолжил, - А теперь следующая загадка. Вышел я на улицу, вдруг дождик пошел и ветер налетел. Я открыл зонтик, а ветром его из моих рук и унесло. И пошел я искать. Ищу-ищу, ищу-ищу - нет зонтика. И вдруг навстречу мне собака, а в зубах у нее...? Вот кто угадает, что у нее в зубах?
   - Ну шо тута угадывать, понятно дело, зонтик твой у ней у зубах, - сказала Ричардовна. Ей такие загадки не нравились, уж слишком простые.
   - А вот и неправильно. Кто-нибудь знает правильный ответ? - спросил Варшапет.
   Но аудитория молчала. Никто не хотел отвечать на поставленный вопрос. Тогда Варшапет скроил значительное лицо и произнес, - а в зубах у нее хачапури, тот самый, который негр потерял.
   Все засмеялись.
   - Ох и мудреные же загадки у армянского радио, только армянину и под силу их разгадывать, - заметила Алевтина.
   Вскоре началось настоящее веселье. Изрядно приняв на грудь, Игорец выскочил из-за стола и принялся плясать вприсядку.
   - Ух ты, ах ты!
   Из бухты из Барахты!
   Я приплыл на корбале
   и был слегка навеселе!
   Я исполню пируэты
   и спою про вас куплеты!
   У старушки Шушаник
   замечательный мужик,
   добрый дядя Варшапет
   купит мне велосипед!
   Вот профессор Семиног,
   у него не восемь ног,
   а все-то две руки,
   он испек нам пироги!
   Бабка Нина хоть куда,
   не берут ее года,
   и душою молода,
   это правда - да, да, да!
   Наш Егорыч молодец,
   настоящий удалец,
   любит выпить иногда,
   но ведь это - не беда!
   Алевтина, Алевтина,
   нарисована картина,
   всех нас в гости приглашает
   и радушно угощает!
   Я ведущий Игорец,
   развеселый молодец,
   я частушки вам пропел,
   славно выпил и поел!
   А теперь уж извините
   и деньжат мне отстегните!
   
   В этот момент часы пробили двенадцать, все наполнили бокалы шампанским и звонко чокнулись. Старики были довольны и счастливы.
   В этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз пришли два совершенно незнакомых, очень хорошо одетых мужчины.
   - Игорец Писюлев у вас?
   - Кажись у нас, - растерялся Егорыч, вы проходьте, люди добрые, не толпитесь за дверьми, - пригласил он незнакомцев, - прошу к нашему столу!
   - Ага, вот он, - обрадовался незнакомый господин.
   - Вижу, вижу, - подтвердил второй, - Игорец, а мы за тобой!
   - Ой, батюшки, мои! Да это же Шпоксей славный и Чмоксей с ним! - обрадовался Писюлев, - Какими судьбами, братья мои?
   - Да вот, решили мы снова наш шоу-бизнес открыть, теперь тут на Земле. Тарики нас простили и отпустили, они добрые. Снова, как в старые времена, ты будешь Казачец, а мы у тебя на подпевке, согласен?
   - Еще бы, как же не согласиться! Эх, славно мы пели на Фуксии! Хорошее было время, - мечтательно протянул Писюлев.
   - Ну тогда - вперед! - сказал Шпокси. Ящеры подхватили пьяного Игорца под руки и увели с собой.
   - Спасибо этому дому, пойдем к другому! - успел проорать Игорец на прощание.
   С тех пор его в Тупорыльске больше никто не видел, разве что по телеку.