Отдание чести в движении

автор Анатолий Шинкин http://www.proza.ru/avtor/kps127320

          Бойко любил армию и себя в ней. Окончив военное музыкальное училище по классу духовых инструментов, он получил широкую развернутую грудь, образцовую военную выправку, звание прапорщика и замечательный рокочущий баритон, которым «выпевал» команды и разъяснения уставов рядовым салагам:

-- Р-рота! Стой! Р-равняйсь! Смир-рно!  По команде «смирно!» рядовой должен замереть, развернув плечи, и глядя прямо перед собой! Курсант Петров!
 -- Я!
-- Подбери грудь! Слишком выпирает.
Рота взрывалась смехом. Переждав, командовал снова:
-- Р-равняйсь! Смир-рно! Вольно! Р-разойдись!

       Умел красиво работать с личным составом.
Утром:
-- Р-рота! Подъем! Оправиться, кто-где успеет. Через пять минут строиться на зарядку.
На самоподготовке доставал из кобуры  ПМ:
-- Считаю: раз, два, три,… семь! Столько раз могу выстрелить по врагу. Восьмой патрон мне,(сглатывал комок в горле) чтоб не попасть в плен.

           На строевых занятиях:
-- Приветствуя командира, за пять шагов переходите на строевой, за три – вскидываете руку к виску и поворачиваете подбородок в сторону командира. Курсант Солдаткин!
-- Я!
-- Понятно объясняю?
-- Так точно!

             Солдаткин --  самый приметный курсант в роте благодаря росту, вернее, его отсутствию.  Чуть меньше метра пятидесяти, всегда замыкал строй, путаясь в сапогах выше колен и на два размера больше необходимого. Солдаткина вытащили на службу из глухой Рязанской деревушки. Лицо у бойца чисто оттуда же, постоянно смущенно-краснеющее при общении с «начальством», так как последнее в родной деревушке было представлено бригадиром, изредка ветеринаром, и, случалось видеть через дырку в плетне, проезжающего в голубой «Волге» председателя.

            В учебке сплошное начальство. Солдаткин так и норовил, снявши пилотку, поклониться по привычной деревенской вежливости. А тут угораздило его во время общего перекура сбегать в казарму, водички попить. Топает он своими сапожищами по плацу, а навстречу, откуда ни возьмись, прапорщик Бойко.

            Остановился, потупился курсант Солдаткин, но не прошли даром три недели службы: смирил волнение, сглотнул слюну и направился навстречу прапорщику походкой, напоминающей строевой шаг. Прапорщик Бойко оценил служебное рвение курсанта и, с целью приободрить, сам перешел на «строевой».

          Дал же бог выправку! Как он шел! Носок оттянут, правая рука назад до отказа, левая согнута до бляхи. Грудь вперед, плечи развернуты, взгляд лучистый. Картина… от которой Солдаткин пришел в совершенное смущение, но на третьем шаге нашел в себе силы и медленно потянул руку к виску.

          Гвардейского роста красавец-прапорщик пружинно в ответ  вскинул  локоть на уровень плеча,-- и резко вздернул подбородок в сторону Солдаткина.  Это было красивее картинки в учебнике по строевой подготовке. Это  было  великолепное олицетворение воина-красавца, воина-орла, воина-гусара.

          Великолепие убило Солдаткина. Полутораметровый боец совсем растерялся:  двумя пальцами приподнял и опустил пилотку, поклонился прапорщику, застенчиво просеменил мимо  и, пару раз зацепив носками сапог ступеньки,  скрылся в дверях казармы.

          Прапорщик Бойко, забыв опустить ногу, продолжал плакатно украшать плац. В курилке курсанты кусали себе кулаки, чтобы не заржать во весь голос.