Глава 22 - Княжий брат

Удивились богатыри, что так скоро князю понадобились, но пошли за писарем. Не успели они и в терем зайти, как старик уже к коням руки протягивает. Узнали кони колдуна, шум подняли, идти к нему не желают. На их шум богатырша пришла. Старика врасплох поймала, руки-ноги ему связала: пусть богатыри решают, что с вором делать.

А богатыри к князю вошли. Тут на них стража накинулась. Но братьев не зря богатырями кличут. Махнул Дубыня разок кулаком, - половина стражи вповалку лежит. А с остальной половиной Горыня справился. Низкиня же к князю подступился:

- За что обижаешь? Сам в гости зовешь, а веревкой потчуешь?
    
Глядит князь: силой их не взять, числом не передюжить. Решил время выиграть, зубы заговорить. А сам незаметно на кнопочку тревожную ножкой нажал, подкрепление вызвал.

- Донос поступил, - говорит он богатырям. – Говорят, решили вы меня обмануть. Деньги взяли да бежать собрались. Ну, что скажете в свое оправдание?

- Мы не бежать собрались, - врет за всех Низкиня. – А задание твое выполнять.
      
Очень неумело врет, без привычки. Князь это сразу заметил. В позу стал.

- Не верю, - говорит. А тут и подмога поспела. Окружили их лучники: из дверей да из окон стрелы на них ощетинились. Князь осмелел.

- Сказали мне, - говорит, - что знаете вы, где искомое. Если сейчас не скажете, превратят вас люди мои в ежиков.
      
Молчат богатыри, как партизаны на допросе. Князь считать начал. Дошел до «трех с хвостиком», Низкиня решил действовать, братьев спасать.

- Ты же сам говорил, - отвечает он князю, - что дело это тайное, а сам при людях вопросы задаешь. Если ответим тебе при всех, головы лишимся, если не ответим, в ежиков превратимся. Определись, князь. Возьми какую-то из этих угроз обратно.

- Возьму, - согласился, подумав, князь. – Только ответьте: правда ли, что знаете, где искомое находится?

- Они не знают, - выгораживает братьев Низкиня. – А я знаю. И мигом тебе искомое доставлю, если отпустишь с миром братьев моих.
      
Посмотрел на Низкиню князь. Не высок он, не плечист, как братья. С таким, как он, князь и сам справится. Отпустил он Дубыню и Горыню. Только те не хотели уходить, брата одного оставлять. Низкиня их успокоил:

- Двум смертям не бывать, а одной не миновать. На судьбе мне написано суженную свою найти. Раз не нашел, значит, поживу еще.
      
Ушли братья, да по дороге все на окна княжьи оборачивались, из которых их Низкиня взглядом провожал. Увидал богатырь, как братья его вышли из Детинца, к князю повернулся. Отпустил князь стражников, лучников, слуг. Сам на Низкиню смотрит, ответа требует.

- Человек, которого ты ищешь, - отвечает богатырь, - перед тобой стоит, доли своей дожидается.
      
Снял Низкиня сапог с ноги своей, да сунул пятку к княжескому носу. Увидал князь пятку с солнышком, из палат выбежал. Опустил Низкиня ногу, сапог надел, с миром прощается.
      
Тут дверь открылась, вошел князь, но не один. Ведет он под руку женщину. Посмотрел на нее Низкиня, сразу сон свой вспомнил, мать свою узнал. За восемнадцать лет почти и не изменилась.

- Матушка, - обратился к ней князь, - вот сын твой младший и мой родной брат.
      
Вот так Низкиня семью свою обрел, княжьим братом оказался. Долго он в себя приходил, матушкины руки целовал, рассказ о себе слушал и сам рассказывал.
         
Семнадцать лет назад, ездила княгиня с маленьким сыном к Макошину камню: милости для малыша испросить, а для себя – благословения. Ехала через одну деревню. Со свитою, как и полагалось по чину. Вдруг враги на деревню напали. Лошади от страха понесли, а малыш из обоза выпал. Пока лошадей остановили, врагов переждали, время ушло. Вернулись: от деревни только пепелище осталось, а от малыша – ни следа.

Как увидал князь след с солнышком рядом с Детинцем, сразу поиски начал. А в тайне держал, чтоб не нашлось множества подложных братьев. Себе мучение, матери – огорчение.