Исповедь атеиста

Посвящаю моей бабушке и  родителям.
Бабушка, прости.
Я крещеный по-христиански. Хоть и атеист, меня отлучить от церкви невозможно. По просьбе бабушки по отцу Александры Ивановны, истово верующей в Бога отца и Богочеловека сына великомученика Иисуса Христа, меня шестилетнего крестил приезжий поп летом в бочке с теплой и кристально чистой колодезной водой. Бабушка давно умерла.  Именно, бабушка непроизвольно  заложила первую искру неверия в  детскую наивную, любопытную и незапятнанную грехом  душу. Она учила меня читать библейские сказы и молитвы по латыни и на старославянском языке. У  бабушки  было много старых религиозных книг и икон с окладами и просто почерневших от времени деревянных досок  с росписями святых. Она брала меня с собой, когда ходила пешком  в ближайшую  действующую церковь на расстояние в двадцать пять километров от дома.  Мы уходили рано утром и возвращались поздно вечером. В церкви она вместе с другими верующими, в основном пожилыми женщинами и старухами, долго молилась. Годы были сороковые послевоенные.
На двух войнах в 1914 и в 1941 годах бабушка потеряла сначала мужа, затем младшего сына. Старший её сын, мой отец, вернулся с последней кровавой войны живым, но инвалидом.
О чем молча или полушепотом, едва шевеля губами, молились женщины в церкви мне неведомо. На их лицах отражалась невыразимая мука, боль и скорбь человеческих страданий и утрат. Во время молитвы я,  как и все дети неусидчивый, беззаботно бегал вокруг небольшой каменной церкви. Дни были летние, солнечные, теплые, ясные.
За четыреста километров без меня с паломницами бабушка ходила пешком на поклонение святым мощам в Верхотурье. Паломницы  истязали себя физически: ходили пешком, крестились и били бесконечные поклоны, пели длинные псалмы, строго соблюдали пост. После очередного длительного строгого поста бабушка выглядела сильно похудевшей и не совсем здоровой, кожа и кости.  Моя мать беспокоилась, уговаривала бабушку, чтобы она не истязала себя до такой степени.  Кажется,  я только сейчас начинаю отчетливо понимать, что все беды, свалившиеся на их головы, они принимали на свой счет, как грешники и пытались, истязая тело, лишая себя минимального довольства,  укротить своими  душами  дьявола соблазна.
Помнится, после моего крещения бабушка какая-то вся просветленная, как и летний солнечный день, повесила мне на шею серебряный крестик.   Нежно погладила меня по голове, слегка помяв непокорные вихры, облегченно вздохнув, сказала: Ну вот,  Сергунька, ты теперь с Богом. Бабушка пошла в дом,  принесла творожную еще теплую вынутую из печки шаньгу, подала мне: На  поешь и поиграй. Шаньга  была изумительно вкусна. Хотя желание и зуд в ногах было велико: сосед и друг  Петька где-то рядом свистел и свободно бегал.  Я  не  уходил, меня разбирало любопытство. Как это я с Богом.?  А где же ангелы? В моём воображении с  этими летающими, добрыми крылатыми существами неплохо было бы поиграть и подружиться, как с Петькой. Я задал вопрос бабушке: Ангелов я могу увидеть? Бабушка несколько смутилась. Потом нашлась: Можешь. Выйди в огород и смотри на небо. Я тут же так и сделал, убежал в огород, где недалеко от колодца в пору цветения и роста были грядки с огурцами, помидорами, арбузами, дынями, тыквами, морковью, репой, луком. Я остановился и воззрел на голубое чистое без облаков  небо в ожидании встречи с ангелами. Я смотрел упорно и очень долго, изучая доступные уголки неба. Сначала, как мне смутно показалось, я их увидел и продолжал таращиться. Но это было совсем не то, что  было изображено на иконах, в книгах и зримо во сне являло мое воображение. Во сне я летал. Отвернувшись от неба, я обнаружил, что маленькие полупрозрачные точки, которые я видел синхронно перемещающимися по направлению взгляда, не ангелы. Многократно повторяя опыт, я окончательно убедился в том, что это мое зрение. Ведь я не смотрел на небо.  Ангелы так и не появились.
Бабушка привечала меня. Летом  она часто ходила в поле и лес. При возвращении от неё исходил особый запах, как будто  она впитала и принесла с собой  аромат полевых цветов и лесных трав.  Возвращалась она  со связками  трав с плетеной корзинкой в руках. В зависимости от цели похода в корзинке были грибы или ягоды.  В  корзинке  бывали разные ягоды: малина, смородина, земляника, клубника, черника, костяника, лесная вишня, калина, боярышник, черемуха.   Она щедро делилась со мной своей добычей. Спелые полевые и лесные ягоды я  люблю собирать и с удовольствием  есть.
В корзинке она приносила обычно смесь грибов: грузди, обабки, подберезовики, сыроежки, маслята, опята. Иногда в корзинке был один вид грибов. Она кормила меня свежей грибницей со сметаной. Этот неповторимый  вкус при упоминании о бабушкиной грибнице воспроизводится во рту до сих пор. 
По мере своих сил  я много помогал бабушке: полол сорняки в огороде, носил воду в дом, пилил и  колол дрова, убирал снег,  пас корову,  осенью участвовал в заготовке сена и сборе урожая.
Я окончил среднюю школу, был призван на службу в Советскую Армию. За успехи в учебе, строевой и политической подготовке, в спорте мне выдали красивый значок отличника ромбической формы и предоставили отпуск на родину.
К сожалению, значок не сохранился, чтобы покрасоваться дома на своей родине, его выпросил при демобилизации один хмырь  из-под Москвы, призванный  на два года раньше.
Я был в отпуске, сидел дома у родителей. Пришла бабушка, глядя на икону, перекрестилась, поздоровалась. Я обрадовался её приходу.  Отец предложил ей присесть  на скамейку. Она как-то тяжело с явным болезненным  усилием присела на скамейку, повернулась ко мне и стала расспрашивать о моей службе в армии. Я бодро отвечал на вопросы, рассказывал об обыденности армейской службы, не раскрывая военных секретов, каковые в общем и в целом  не знал. О том, чтобы держать рот на замке, и не раскрывать военные секреты, меня проинструктировал особист  в части перед  выдачей отпускных документов.
Бабушка слушала, по ходу разговора  сказала: Вот Бог дал возможность свидеться с Сергуней.
Отец взвился: Мама, ты все о Боге.  Говоришь на небеси, на небеси,  да где же он? Посмотри на небо, спутник летает, космонавт  Гагарин облетел  Землю, Бога не видел.
Ну что ты привязался к бабушке, она с внуком пришла повидаться, а ты свою антирелигиозную пропаганду завел,- сказала моя мать.
Ты всегда так,- ворчал отец,- ни нам, ни вам.
А что от этого изменится,- добавила моя мать,- стану я на сторону бабушки или твою? Мы останемся теми же, какие есть, ни больше, ни меньше, ни беднее, ни богаче, не умнее, не глупее.
Ну  а ты что скажешь  боец? - спросил отец. 
Дискуссий о боге при бабушке я избегал, очень любил бабушку, не хотел её чем-нибудь огорчать, особенно своими зыбкими взглядами о жизни, поэтому  уклонился от ответа на вопрос отца.
Уходя, бабушка сказала: Бог с вами. Летают, ну и пусть летают.
Отец насупился, молчал, думал.
Много позднее я понял: В словах моей матери, испытавшей немало невзгод, была кратко сформулирована вся мудрость общественной жизни людей. Мы все как-то влияем друг на друга. В одном случае остается осадок, горечь, неприязнь, злость, в другом приятное приобретение  гармонии спокойствия и уверенности в себе.  Верит человек в Бога, ну и пусть верит, лишь бы не пакостил и жил по заповедям.
Сострадание, участие, соборность, взаимопомощь помогали выживать, не отчаиваться в суровые годины войны. Вспоминая детство, кажется, все так же трепетно, бесконечно искренне соприкасаешься с этими изможденными морщинистыми лицами, а через них  с погибшими их мужьями, братьями, сестрами, родными и близкими  за свободу в организованной человеческой бойне.
Я с ними, я за них.