Шоколадное дерево

       Дядя мой жил в деревне Айкаван, прямо на самой границе с Турцией, и в юности я бывал у родственников почти каждую неделю. Ведь там жило очень много моих родственников, близких и дальних, но я больше всего любил своего двоюродного брата Мхо, который был младше меня на тринадцать лет. У него были огромные узорные армянские глаза, в которых было так много доверчивости и невинности, что нельзя было обижаться на него. Приезжая в деревню, я обязательно устраивал игрища, скажем, ставлю на финише рубль денег, выставляю деревенских детей на старте в трёхстах метрах и говорю им:
     - Это приз, кто быстрее добежит, прыгая на одной ноге, тот и возьмёт эти деньги, - и я чертил им линию старта, а более взрослым детям  давал в руки ведро, где к тому же лежал камень, который во время бега уравновешивал возможности скачущих к цели сорванцов, то есть бил по ногам и всем становилось весело.
        Или давал задание мальчишкам уговорить своего щеголеватого брата Араика, приехавшего из Еревана и одетого с иголочки, пойти с ними в хлев, где после моего возгласа «Фас!» все набрасывались на него и с хохотом усаживали столичного фиксулю в тёплый кизяк полуметровой толщины.
    Но посадка шоколадного дерева была моей самой изящной выдумкой, хотя и временно повлияла на мои отношения с родным дядей. Приехал я в деревню, а Мхо, мой братик, которому тогда было 8 лет, один. Мне этого и нужно было. Дал я ему штук десять шоколадок, но с условием, чтоб он мне вернул фантики. Мальчик с большим удовольствием слопал конфеты, а когда отдал мне фантики, я попросил у него лопатку и двинулся к самому краю огорода. Мхо шёл за мной, а когда мы дошли до стены, где было свободное от посадок место, я начал копать землю, сделал пять- шесть небольших ямок и поместил в каждой ямке по два фантика и опять заровнял землёй.
         Терпение Мхо кончилось, и хоть он немного стеснялся меня, но любопытство взяло верх,  и он всё-таки спросил, что я делаю?
       Я с опаской посмотрел по сторонам, а затем и говорю ему:
- Обещай, что никому ничего не скажешь? Потому что если хоть кто-нибудь узнает об этом, ты лишишься языка и только утром почувствуешь, проснёшься, захочешь что-то сказать, но не сможешь – языка-то нет.
       Мхо испугался, проверил указательным пальцем наличие языка и обещал мне молчать. А я ему объяснил, что мы посадили шоколадные деревья, через сорок дней каждое из деревьев даст от пяти до шести тысяч шоколадных конфет «Мишка косолапый», «Красная шапочка» и ещё двадцати видов, но нужно каждое утро посадки поливать лейкой.
       У Мхо от радости загорелись глаза, он мечтательно потянулся и спрашивает у меня:
     - Могу ли я тогда в день  есть сто конфет?
     - Можешь и двести, но нужно каждое утро поливать саженцы, чтоб никто не видел. Ни отец, ни мать, ни брат, ни сестра. Никто!
      Но нашим надеждам не дано было сбыться. Бедный ребёнок каждое утро поднимался в шесть часов утра, поливал лейкой конфетные деревья. И, стоя над ними, мечтал о счастливом дне шоколадного урожая.
       Но дядя, человек дотошный и пунктуальный, на третий день поймал своего сына на месте преступления с лейкой в руках. Мхо долго не хотел открывать тайну, но сдался после первой пощёчины и рассказал отцу о посадке  шоколадных  деревьев, за что получил и вторую оплеуху за легковерие.
   А дядя со мной не разговаривал целый месяц, так как уже по всей деревне рассказывали анекдоты о шоколадном дереве Мхо.