Лист

ЛИСТ

Эх, какой же автор не любит пишущую машинку в себе, которая вольно и плавно ведет его непреодолимой силой по неведомым тропам таинственных миров, роящихся в его воображении. И когда роняет он слова, капля за каплей, на белый Лист, сотканный из убиенного топором тела Древа, возвращает Творец ему Жизнь. Золотистой коркой глаголов защищен Лист теперь от белого мрака холода, стыдливым румянцем сравнений зарделся, прожилками метафор вернулась структура, соками прилагательных налился.
А машинка все строчит… Налево пойдет – любовь найдет, направо – мыслью забеременеет. Сочится машинка красками, исходит знаками… А Лист все вбирает, вбирает. И вот уже некогда пустой и бессмысленный, неотличимый от миллиардов и миллиардов других, приходит к нему собственная значимость, обретает он друзей и врагов.
Эх, не каждая мысль долетит до середины строки, да и не каждое лыко в строку. Но ведь и не каждый профессор – ученый, как и не каждый ученый – профессор, не всяк пишущий – писатель… Да что там! Не всякая женщина – красавица, а по нынешним временам, и не каждая красавица – женщина. Чего ж теперь требовать от ученых умных мыслей, а от писателей – мыслей занимательных, да формы изысканной, да еще, чтобы написано все по правилам было. Нечестно это, ибо слаб человек и глуп. Зато самолюбив. А еще мил, любим и хотя мыслями мляв, но до жизни хорошей вельми охоч.
И когда появляются на свет люди, то растут, учатся читать. Становятся почитателями. Почитают Лист, почитают и вновь уходят в небытие. А Лист остается. Некоторые люди так любят Лист, что хотят остаться с ним навечно наедине, никого не подпускают к нему. И тогда они присваивают ему гордое имя Документ. Хранят его вечно за металлической оградой, за каменными стенами, под электронными замками, за броневыми засовами…И лежит там Лист, силу набирает. А бывает, что так любит почитатель Лист, что хочет сжечь его, чтобы никто больше не почитал его… Поливает его снадобьями огневыми и жжет его, жжет. Но зарыдает Лист и от слезы той горючей угаснет пламя. Не горят рукописи, не горят. Но плавятся! И превращаются в плоть и кровь, в войны и миры, в преступления и наказания.
А потом возвращаются в себя. В Лист.