Бессмертие по ошибке

    Сознание встрепенулось. Тело пронзили ощущения, завелся внутренний диалог. После утомительного путешествия, хотелось не приходить в себя еще как минимум до обеда.  Эмма подняла голову и бросила взгляд на часы.  Без четверти семь.
«Сегодня привезут почту, нужно вставать».
    Девушка поднялась с постели, немного поправила растрепанные черные волосы и нахмурила брови, очень хотелось спать. Поборов и не думавший отступать сон, Эмма босиком  зашлепала по паркету. Проходя мимо трюмо, она мотнула головой в сторону зеркала, но  одернулась, - сначала в душ.   Пройдя  спальню наискосок, Эмма остановилась у большого, почти на всю стену окна.  День еще не окреп, за камнями и скалами, укрываясь от первых лучей восходящего солнца, пряталась темнота.
Эмма открыла окно, прохладный ветер  тотчас ударил ее холодными  каплями. - Опять нервничаешь, - прошептала девушка, глядя  как океан нещадно разбивает свои высокие волны о черные скалы утеса. Волны бились  одна за другой, оставляя на острых  камнях недолгую бледную пену.
Океан волновался уже третий день, изголодавшиеся  чайки кружили над скалами в поисках пищи. Некоторые из птиц подлетали прямо к окну и громко кричали.
Их сбивали порывы сильного ветра, и они падали вниз,  но снова взлетали и снова кричали.  У подножия утеса орудовала стая поморников, с каждой новой волной они отскакивали на камни, но стоило воде отступить, черная братия тотчас бросалась вслед уходящей волне, сметая всю мертвую  рыбу. 
- Сейчас я вас покормлю, - бросила Эмма. Оставив окно приоткрытым, она накинула теплый халат и направилась в столовую. Взяв со стола плетеную вазу с печеньем, девушка заглянула под стол. «Вот вы где», - заботливо прошептала она, доставая  тапочки с вышитыми красной нитью буквами «ЭМ».
Голодные чайки жадно набрасывались на корм, некоторые старались схватить пищу налету, практически из рук, другие собирали крохи печенья внизу, деловито прыгая по камням.
    Вернувшись вчера из Атора,  Эмма была настолько измотана, что едва не потеряла сознание прямо на пристани. Найдя в себе силы,  Эм все же добралась до постели и даже смогла раздеться, но чувство опустошенности не проходило, и выспаться было не суждено, почта - есть почта.
Незыблемые как тектоническая плита традиции обязывали Эмму явиться в Атор. По  случаю рождения племянника собиралась вся многочисленная  родня, были приглашены члены совета и сам Регент Атора. Не питая ложных  иллюзий и не испытывая радости самолюбования, с началом официальной церемонии, Эмма быстро устала, растратив все силы на то чтобы оставаться собой.
Не видя возможным дальнейшее участие в театрализованном празднике, богатом игрой и лицемерием,  юная леди Гросс исчезла, не попрощавшись.
     Три мощных длинных гудка подал почтовый катер, заходя в бухту. Эм бросила чайкам последний кусок рисового печенья и закрыла окно. 
Девушка быстро спустилась на первый этаж. Из кладовой под лестницей, Эмма взяла желтый рыбацкий плащ и утепленные мехом резиновые сапоги.  Одевшись в защитный комплект, Эм накинула капюшон и потянула за лямки, не укрытым резиной осталось только лицо.
Небольшой двухэтажный дом находился на вершине утеса, от пристани его отделял узкий спуск по каменной лестнице,  гряда скальной породы и сотня метров прекрасного песчаного пляжа.
     Придерживая плащ  и напрягаясь при каждом порыве холодного ветра, Эмма спустилась по лестнице, высеченной в теле утеса, и направилась к пляжу.
Корабль подбрасывало на волнах у самого причала. Небольшое курьерское судно почти опрокидывало набок  сильными ударами в бок.
 Усилившийся шторм не позволил швартовать судно, а развернуть катер поперек волн и подойти к пристани сбоку не представлялось возможным, катер был перегружен.  Молодой матрос стоял на палубе, укрываясь от волн, которые щедро одаривали его сотнями литров воды, прижимал к губам мегафон.
«Эмма Гросс! Примите посылку!», - кричал  юноша.
Эмма побежала, проваливаясь по щиколотку в мокрый песок, она обогнула утес и вскарабкалась на пристань по запасной деревянной  лестнице.
Когда катер  подал гудок к отходу, Эм уже бежала по длинному пирсу, уклоняясь от брызг и сильных порывов ветра, которые то и дело сбивали ее в сторону.
- Примите посылку, -  закричал матрос болтающегося на волнах катера, - мы не сможем причалить,  и должны возвращаться, шторм усиливается, - снова закричал он. Небольшой грузовой катер, единственный почтальон и грузоперевозчик, единственная связь с материком, болтался на волнах так и не решившись причалить. Матрос снова закричал что-то в мегафон, его лицо было напугано. Балансируя на палубе, он наклонился и достал небольшую коробку, замотанную в оранжевую непромокаемую пленку.  Чуть не выпав за борт при очередном ударе волны, молодой человек сильно наклонился назад, держась рукой за борт корабля. Он крикнул  что-то неразборчивое и    бросил посылку.
Сделав несколько оборотов в воздухе,  коробка рухнула на причал.
Не дожидаясь пока очередным сильным порывом ветра посылку выбросит в море, Эмма бросилась вперед и подхватила ползущий по пристани сверток.

«Во славу Творца!
Эмме Гросс, потомку крови
от Мастера Совета.

Эмма Гросс, ваша фамилия много циклов хранит независимость и свободу, которыми вы владеете по праву наследования крови. Мне трудно просить тебя и уж точно не мне тобой понукать. Ты вряд ли сможешь понять мою просьбу, поскольку ты истинно свободна и другого тебе неведомо, но прошу тебя прибыть в Атор ко дню праздника ремесла. Ты единственная, особенно из детей крови, к кому я могу обратиться, тайно, без опасений.

P.S. Во славу Творца, я рассчитываю на личную встречу, Мастер.»

     Перебирая в правой руке осколки личной печати Мастера, Эм перечитала письмо снова. - Мастеру  «трудно просить» о встрече, конечно, ему трудно просить, что бы то ни было вообще, - подумала Эмма. - Он ведь иерарх. 
Отложив письмо, мисс Гросс откинулась на спинку дивана и расплылась в ухмылке. - Много разных, подчас странных и поражающих воображение,  вещей можно было ожидать от совета и тем более от самого иерарха, но чтобы вот так: «ты единственная…», «тайно и без опасений», - Эмма ехидно проговорила каждую фразу, смакуя возникающую иронию. - Каков хитрец, верно, что-то стряслось, да такое, что у этого лиса пылает весь хвост. -  Одернув себя, вспомнив об уважении к совету, Эм отправилась в душ.
      Горячая дождевая вода лилась множеством жалящих струек, заполняя ванную комнату густым непроглядным туманом. Совершив омовение тела, мисс Гросс принялась за свой разум.
Вода всегда занимала особое место в ее жизни; прибытие и убытие, дом на острове, любовь к рекам и озерам, любовь к морским птицам и даже неприязнь к Атору - рукотворному  городу  без единой реки - везде была вода.
В конце концов, Эмма знала, чем закончилось первое -  «сухое» заселение миров.
   
Избавившись от затянувшейся  еще вчерашней усталости и распрощавшись с дремотой, обновленная мисс Эмма Гросс вытерла полотенцем  запотевшее зеркало.
Голубые глаза Эм, проникновенно и так пристально, будто впервые в жизни,   знакомились с отражением. Густые черные брови сначала нахмурились, пытаясь повиноваться серьёзности взгляда, но тут, же раскатились в стороны, поддерживая жизнерадостную улыбку алых выразительных губ. Девушка в зеркале рассмеялась, радость и счастье засверкали в глазах. 
Эмма наклонилась вперед,   опустила глаза и замолчала.
В одну секунду усмирив галдеж собственных мыслей, Эм с  криком,   подняла голову, глядя девушке прямо в глаза. Она  угрожающе взмахнула руками, продолжая извергать смесь крика и рычания.  Отражение дрогнуло и исчезло.
- Испугалась! - сдерживая заливистый смех, крикнула Эмма, глядя в пустое зеркало, снова покрывающееся испариной. - Передай Схатру, я его не боюсь!
      
     Не сомневаясь в выборе гардероба, Эмма довольно быстро оделась.
Строгую юбку сизого цвета, чуть ниже колена, Эм увенчала черным лаковым поясом. Белая шелковая блузка, скромно  подчеркивала ее юные формы, родовой герб, на вороте,  игриво поблескивал золотом. 
Густые черные  волосы Эм заплела  в две опрятных косы и связала их сзади двумя белыми лентами. 
Эмма Гросс, Дитя крови, нисколько не похожая на своих многочисленных родственников своей «человеческой» простотой и попросту жизнерадостная девушка Эм, собрала в себя всю решимость, какой только могла обладать, и надела свой «кросс». Составной браслет красного золота замкнулся на левом запястье.
Надев свободные матерчатые туфли, Эмма покинула дом.
     От бушевавшей утром стихии не осталось и следа за исключением морского «мусора», которым был усыпан небольшой пляж. Перешагивая через кучи почерневших от солнца водорослей, кишащих морскими блохами и обходя большие коряги, оставленные прибоем, Эмма подошла к кромке воды. Обычно она отправлялась от пристани, но сейчас путь к причалу был перекрыт, а идти в обход, было некогда. Эмма повернула второе кольцо  «кросса» и вскинула руку. Пространство пронзили миллионы светящихся   струн. Каждая издавала собственные колебания, которые не были слышны, но были ощутимы на фоне общей вибрации.  - Атор! -  закричала Эмма и повернула первое кольцо кросса. 
Земля под ногами задрожала, поверхность воды стала покрываться мелкой рябью, расходящейся в стороны. Несколько мгновений пустоты  еще звенели, когда  шум праздничного Атора ворвался в  сознание  голосами  и эмоциями тысяч людей.
     Центральная площадь  кипела стягивающейся с окраин толпой. Готовясь ко второму, по значимости празднику жители суетились, предвкушая грандиозное торжество. В центре площади была устроена сцена украшенная флагами и воздушными шарами. перед сценой полукругом располагались трибуны городской знати, огороженные невысоким деревянным заборчиком. В центре каждой секции ограды был  герб города Атор. Два черных  меча  скрещенных в красном круге, символизировали незыблемость и неприкосновенность власти.   До начала торжества оставались считанные минуты.
Пробираться сквозь плотную массу горожан спешащих к палаткам с бесплатным угощеньем, было неимоверно трудно, каждый человек двигался по собственной траектории и не обращал никакого внимания на окружающих. Вскоре Эм увидела Мастера, тот в одиночестве восседал  на одном из крайних кресел. В ожидании начала торжества публика пришла в возбуждение. Добравшись до ограды, Эмма стала протискиваться к калитке, расположенной  с боковой стороны трибун. Стискивая зубы, перенося толчки ликующей в ожидании толпы, Эм добралась до просторного прохода. Две черные шеренги, как один рослых и стройных, солдат  городской охраны сдерживали толпу.
Увидев мелькающую  возле калитки черно-красную  фуражку офицера, Эмма попыталась окликнуть его, но перекричать ликующую толпу было не просто. Масса людей утомленных ожиданием, начала раскачиваться, по рядам поползли волны. - О нет, -  подумала Эм, оглядываясь назад. Несколько набравшихся горожан лупили друг друга, втягивая в растущую  потасовку всё новых участников. Не дожидаясь быть втянутой в смертоносный очаг, Эмма незаметно протиснулась между и не думавших успокаивать драчунов,  охранников и резво направилась по проходу. Опешив от столь вероломной наглости и желая лично покарать нарушительницу, офицер побежал навстречу, в впопыхах расстегивая парадную  кобуру.  Позади Эммы  по проходу, под восторженные возгласы публики   величаво  потекла местная знать во главе с Регентом.  Увидев вельможных персон позади нарушителя, офицер резко одернулся. Стрелять в такой ситуации было слишком опасно.
 Завидев переполох, один из охранников  пытаясь  остановить,  схватил девушку за  плечо.  Не останавливаясь и даже не сбавляя темп, Эмма  вывернула кисть молодого человека, затем локоть, и протащив за собой  несколько метров,  отпустила  корчащегося от боли юношу.
Разум офицера, на глазах у которого нарушитель хладнокровно разделался с его подчиненным,  затмила сухая злоба обиды. Несколько мгновений и служивый вскинул на Эмму черный ствол табельного пистолета. - Я выстрелю, я выстрелю! - доносились мысли  начальника охраны. Дитя и не думала останавливаться. Раздался выстрел. Муравейник замер.
- Пришла, довольно - сказал себе Мастер.
Пройдя мимо застывшего с поднятым вверх пистолетом, офицера, Эмма Гросс оглянулась, город замер.  Каждое живое  существо, каждая йота энергии, всё и вся остановились, подчиняясь приказу. Раскаленный  кросс больно обжигал кожу.
- Что вы себе позволяете! - закричал Регент. Он подбежал к «статуе» начальника собственной охраны и принялся извлекать из руки пистолет. 
- Ваша светлость вы можете не утруждаться, я здесь не по вашу персону,  мне нужен Мастер совета! - Не оборачиваясь,  крикнула Эм. Девушка открыла калитку и поднялась по ступеням.

- Ах Дитя, неужели нужно остановить время для того, чтобы пройти на трибуну? -Мастер  обвел руками границы сооружения. - Я рад, что ты пришла!
- Во славу Творца! Мастер, вы выбрали не самое уединенное место.
- Регент! Я же вам говорил, они не перед чем не останавливаются, они свободны. - Иерарх повернулся к стоящему на пороге Регенту. - И выбросьте вы этот пистоль, не позорьтесь.
- Чем обязана столь радушному приёму? - Эм кивнула на пистолет. 
Регент спрятал оружие за пояс и сменив агрессивную мину на дружественную, но не менее лицемерную маску, развел руками.
- Эмма! - Мастер встал со скамьи. - Это Регент Атора, Хром Артика, вчера в пьяной драке убили его сына. Нам нужна твоя помощь.
- У вас есть вечный храм, есть целая армия жрецов. Вы закрыли от всех четвертый Сетом, чтобы там воскрешать своих, - Эм замялась подбирая слово, - «бессмертных холуев».  Так в чем же дело! зачем вам понадобилась я.
- При всем уважении, Хром, оставьте нас Эммой наедине, - Мастер не приказывал, но ослушаться его просьбы было невозможно. Глава города послушно удалился.
Проводив регента взглядом, Мастер подошел к перилам трибуны и глядя на пустую сцену, не шевеля губами произнес: «Это мой сын. Он не воскрес в храме и не воскреснет, если ты мне не поможешь».

***
.
    Вечный храм, предстал перед Эммой  эпохальным великаном, застывшим черными формами посреди садов жизни. При своих огромных размерах, памятник Создателю жизни не имел ни одного окна и ни одной двери. Возвышаясь из ничего и уходя в никуда, храм создавал впечатление, будто именно он  является центром четвертого мира, удерживает и землю и небо.
Пройдя по кварцевой мостовой, через центральную часть сада, Эмма вдруг увидела перед собой старца сидящего в тени цветущей яблони.
Облаченный в черную мешковину, старец сидел на земле, скрестив перед собой босые ноги.
Эм подошла ближе, но стоило ей сойти с каменной мостовой на мягкую зелень травы, как мних пробудился.
«Я ждал тебя. Не топчи траву, стой там или сними обувь!» - с дрожью выдавил старик.  Эмма сняла туфли и пошла по траве. С каждым ее шагом трава расступалась, убегала в стороны, ноги Эм ступали на голую землю. Подойдя к старику, Эм сразу поняла, что это Кайогора. Мастер называл его хранителем вечного храма и свидетелем ухода Создателя. Каёгора молчал, его сбивчивое дыхание издавало свист.
- Хвала воле Творца, я Эмма Гро…
- Тише, я знаю, кто ты, ко мне приходил Мастер, - перебил Каёгора. - Дитя, сними кросс, здесь он тебе не понадобится. - Браслет беззвучно упал в траву. - Пусть пока полежит на земле, отдохнет.
Эмма  потерла запястье. Она едва успела  подумать о том, кто же скрывается под широким капюшоном  мниха, как хранитель скинул его и поднялся на ноги.
Лицо Каёгоры было изрезано старостью, его слепые глаза покрывала матовая  пелена бельм. Лысая голова и руки были покрыты старческими пятнами.
Мних протянул руку.
«Пойдем Дитя, я знаю, что тебе нужно», - сказал  Каёгора и протянул Эмме дрожащую руку.
    Внутри вечного храма, было только одно помещение - гигантский зал, потолком, уходящий в бесконечность. Здесь был один стол и один стул, на столе, в мерцающем свете единственной толстой свечи, лежала открытая книга. Каёгора подвел Эмму к столу и усадил на стул, он обошел девушку, встал, справа от нее и приказал  читать. 
Эм сосредоточилась, она много лет не читала и не слышала мертвого языка. Но напрягаться не пришлось, через несколько минут понимание явилось вместе с голосом Каёгоры.
«Творец создал жизнь и поместил ее в луковицу. Отец  наделил детей своих  выбором. Он  дал смертным четыре оси  - любовь, волю, страх и  веру.  Мир людей начал развиваться на серединном слое. Каждый мог выбирать между благодарностью Творцу, ведущей к бессмертию и овладению душой,  и отрицанием жизни, ведущим к миру скорби. 
Благодарные и любящие дети стали подниматься на новые слои развития, населяя прекрасные миры, свободные от боли.
Упавшие до несогласия, спустились к мирам скорби.
Благодарные и любящие жизнь дети быстро развивались, вера и любовь, двигали их прочь от центра, и скоро первые птахи увидели Отца своего, то были дети крови». - Эмма прекрасно знала этот текст, он был известен каждому из «детей крови»,  как «закон».
- Значит, ты согласилась… - Мних закрыл книгу. - Я не одобряю твой выбор, но он твой. Я не думал, что Мастер пошлет искать своего потомка шелудивой  страсти, именно тебя. Не зря Творец  отнял бессмертие у потомков Мастера и прочих власть держащих! - Каёгора закашлялся.
- Что вы имеете в виду?
- Когда творец покидал свое творение, он запретил плодиться  иерархам совета. Творец видел страстный нрав своих наместников и уравновесил луковицу.  Каждый из их потомков после смерти впадает в мир забвения, второй сетом. Там, бесконечно рождаясь и умирая, осознавая себя после смерти и забывая при рождении, они варятся, очищаясь от крови иерархов.
- Что будет если его не найти?
- Всё будет как должно. - Каёгора забрал со стола книгу и взял свечу, он пошел в темноту. Эмма последовала за ним.
- Видишь ли, Дитя, мы с тобой  двое из немногих истинно свободных и мне будет страданием, если нас станет на одного меньше.
- Иди, у тебя есть слепок его души, я знаю, Мастер тебе его дал. Иди и делай, что обещала, - Мних протянул Эмме свечу, - но знай, что Каёгора - хранитель закона, видавший Создателя, не знает, почему идешь туда именно ты, и это его тревожит! 
- Во славу воли Творца! - Эмма взяла свечу.

Конечно,  Хранитель вечного порядка  знал, почему выбор пал именно на нее, но старому как мир, Мниху Каёгоре было очень интересно, как именно это произошло…


      Проливной дождь, бушующий в Окте  уже четвертые сутки, изрядно подтопил город. Пустующие портовые сооружения застыли   в отсутствии электричества и людей. В кромешной темноте нарушаемой только миганием маяка, слышался вой голодных собак. Сойдя с причала на залитый водой асфальт, Эмма прошла под рельсовым краном и свернула на дорожку, ведущую к единственному светлому участку. Худая, голодная  псина  вышла навстречу, собака завиляла хвостом, но увидев, что руки Эммы пусты, тут, же нырнула  под один из контейнеров.
Эмма двигалась быстро, не обращая внимания на холодный ветер и дождь. Царившая вокруг сырость  была сущей мелочью по сравнению с поиском  незнакомого человека в неизвестном миру. Свернув за угол одного из складских корпусов, Эм увидела островок света, звук дизельного генератора заглушил монотонную мелодию непогоды.
Кафе «парадиз» - дешевая забегаловка для моряков, «здесь можно поесть и выпить!», -гласила мерцающая неоновая реклама.
      Эмма  никогда не опасалась подобных мест, да и чего опасаться потомку творца среди мужланов нижнего Сетома, которые и так одной ногой уже на Ароше. Эм открыла, тяжелю деревянную дверь и вошла в темное прокуренное  помещение.
На вентиляции и освещении в таких местах было принято экономить, впрочем, как и на сервисе.   Миновав несколько крупных мужчин, сбившихся у выхода для выяснения вечных вопросов, Эмма прошла в конец зала и заняла последний стол.
Из треснутого окна бил поток свежего воздуха, который был настоящим спасением, учитывая что каждый из посетителей жадно курил.
 - Где же тебя искать? - Эмма попыталась сосредоточиться, но  официантка не заставила себя ждать.
- Что будете заказывать?
- Пожалуйста, горячий чай,  пирог и пятьдесят рома. 
Официантка быстро удалилась.
- Эй малышка! иди к нам! у нас есть ром и много мужской ласки! - Кричавший лихой бородач не представлял угрозы, он был скорее веселым шутником, нежели маньяком. Но двое пьяных в докеров приняли его слова за призыв к действию и направились к столику хрупкой незнакомки. Эти двое были неуправляемы, их интеллект был под каблуком неукротимой одури. Оба повисли над Эммой.
- А не прогуляться ли нам с тобой в кладовку?! - выродил первый, явно ожидая ответа.
- Постой, Джим, ты не правильно предлагаешь, перед нами леди знатных кровей с ней нужно повежливее.
«Ты даже не представляешь насколько знатных кровей», - подумала Эм, но смолчала.
- А ну! Мальчики посторонитесь, - официантка растолкала «джентльменов» и подала заказ.
В ту же минуту тот первый и явно доминирующий урод, которого назвал Джимом его приспешник, схватил грязной ручищей ломоть пирога и отправил его в рот. Еще не сглотнув пирог, животное опрокинуло вслед рюмку рома и промычало «спасибо».
- На здоровье, - тихо сказала Эмма, уходя от конфликта.
Джим прожевал остатки пирога и цокая языком потянулся за чаем. - Эй, Джим, завязывай! - Одернул его усатый мужчина за стойкой бара.
- Отвали козел! Я хочу поворковать с этой мокрой птахой, - громила потянул руки.

Следующие мгновения казались долгими и размазанными, словно время сгустилось до состояния повидла. Крепкая рука усатого бармена дернула Джима за плечо. Приспешник агрессора выхватил  финку и с размаху всадил заступнику в грудь. Завизжала официантка. Грязные руки  насильника плотно сомкнулись на шее, Эмма потеряла сознание.  Крик официантки, стон падающего на пол бармена, ругань приспешника и неразборчивая брань истязателя смешались в едином волевом порыве. Дитя крови открыла глаза, вывернувшись из лап Джима, она отскочила назад, и выставила руку вперед, двое ринулись на нее.  Браслет обжигал кожу, кросс требовал схватки. Эмма ударила первого в сердце, громоздкий насос разорвало, громила упал на колени, схватился за грудь и умер, жадно глотая прокуренный воздух. Второй опешил, но бросился с финкой и тут, же рухнул на пол рядом с умирающим барменом, не выдержав удара в висок.  Алая  кровь поползла из ушей и пошла носом. Испуганно глядя на прижимающего рану, недавно поверженного им заступника, второй дернул глазами и умер, его мозг был раздавлен.   
Бородатый шутник рухнул на пол, его ноги отнялись, он попытался  ползти и даже кричать, но скоро обмяк и замолк.  Эмма встала из-за стола, жестом заглушила визжавшую от ужаса официантку. Дитя Крови подошла к готовому испустить дух усатому бармену, она склонилась над ним.
- Как тебя зовут? - Спросила она, кладя руку на рукоять финки, торчащую из груди.
- Клауз. - Тихо прохрипел он.
- Ты хочешь жить, Клауз?
- Да! - корчась от боли, выдавил из себя Клауз.
Эмма не была ни мастером, ни куратором, она не была даже жрецом, безусловно, она не имела права решать, кому жить, а кому умереть. Но сейчас ей было плевать на порядки и мнения рабов, пусть даже таких как  сам Мастер вселенной.
Тонкой рукой Дитя, обхватила рукоять.  «Хвала тебе -  Творцу первого мира Сетом, вечная слава тебе -  Хозяину и Господину! Я потомок тебя и дарю Клаузу жизнь», - Эмма выдернула  финку из груди Клауза. Кровь пульсировала несколько секунд, но быстро остановилась.
- Я жив? - подал голос усатый Клауз.
- Да, ты жив.
Официантка  пришла в себя и подбежала к бармену, она разорвала залитую красным рубашку, на месте смертельного удара, красовался небольшой почти сросшийся шрам. - Чудо! - закричала она, и стала поднимать на ноги Клауза. Тот уже мог встать и без посторонней помощи.
- Что я могу для тебя сделать? - Спросил Клауз, вскарабкиваясь на стул рядом с Эммой.
- Ты знаешь человека по имени Сафим?
- Нет. - Клауз опустил глаза.
Сообразительная официантка прибежала с новым пирогом, ромом и чаем. Она робко составила всё на стол и замялась.
Еще бы, лежа на полу, он был на грани сознания и видел своими глазами, как хрупкая девушка выпрыгнула из собственного тела удушаемого грязным Джимом, и убила обоих,  не касаясь их даже пальцем.
- Что будет с этими? - Спросил Клауз, указывая на трупы двух моряков.
- Арош теперь их корабль, Царь Гоприор им капитан…
Официантка уронила поднос, осколки керамики разлетелись в стороны, девушка схватилась за голову. Несколько секунд царила полная тишина.   «Арош, Гоприор, я уже слышала эти слова раньше»,  прошептала официантка, собирая осколки.
- Ты уверена, где ты их слышала? - Эмма застыла в ожидании.
- В кафе на центральном вокзале, я там работала. Один бродяга был  очень странный, он постоянно твердил, что когда придет конец какого-то четома и все попадут в арош.  Он еще на деревянной ноге прыгал.
- Может «Сетома».
Девушка вытерла руки о передник и присела за стол.
- Точно - «Сетома» и еще он говорил, что каждого теперь ждет  «Арош» и там все будут страдать в страшных муках, и заправляет там этот «Гоприор», он там толи король толи принц. Это что, правда? - Официантка удивленно выпучила глаза.
- Как звали этого странного человека?
- Да кто его знает, придурок какой-то.
Эмма вынула из кармана и положила на стол  золотую монету с изображением сомкнутых кругом восьми солнечных дисков. Бармен Клауз взял монету, несколько секунд посмотрев на диковинную ценность, он встал и, шаркая ногами, направился к  стойке бара. Эм уже собралась выйти под ливень, когда усатый Клауз окликнул ее.  «Спасибо тебе, вот  возьми», - сказал клауз и протянул Эмме  большой черный зонт и стопку потрепанных банкнот, перетянутую резинкой.  «Это всё, что у меня есть», - Клауз открыл дверь, сырость ворвалась в коридор.
«Иди прямо, выйдешь на дорогу, там иногда проезжают машины такси». 
Дверь хлопнула, внутри послышались голоса официантки, очнувшегося бородача и Клауза. Тем временем генератор замолк и кафе «парадиз» погрузилось во мрак .
     Покинув территорию порта через проходную, прошмыгнув мимо спящего охранника, Эмма направилась в сторону автодороги. Несколько сотен метров пришлось идти по примыкающей к шоссе портовой дороге. Устав и промокнув, Эм выбросила бесполезный при прогулке под проливным дождем зонт. - Если бы я только знала, куда мне надо, - Эм повертела кольца браслета, кросс бесполезно подрагивал, но не более. Остановившись на изгибе шоссе, Эмма присела на ограждение, очень хотелось спать.  В сознании стали появляться обрывки воспоминаний и звуков, картины вовлекали всё глубже, уже различимые  звуки  начали собираться в знакомые голоса. 
     «Эмма! как хорошо, что ты пришла, мы все тебя очень ждали!», - маленькая Марта схватила Эм за руку и повела в гостиную. Еще осознавая видение, Эм проследовала за девочкой. Просторная светлая комната, пол устланный паркетом, пылающий камин, всё показалось Эм очень знакомым. Отец семейства беседовал с мужчинами, у камина, он нервничал и  периодически поглядывал в окно.
- Эмма, мы ждали тебя, - Эм  обернулась. Высокая девушка с белыми волосами держала на руках грудного ребенка. 
- Какой маленький, Арма,  он такой хорошенький,  как вы его назвали?
- Не они назвали, а я решил, - сурово заявил о себе отец. 
- Папа! как ты можешь! - Арма расплакалась и убежала в столовую.
Эмма дерзко посмотрела на доминирующего в семье диктатора.
- Ты не должен так обращаться с ней, она твоя дочь, а этот младенец твой внук.
- Он не внук мне, она спуталась с недостойным ее, где теперь он, где отец этого полукровки!? Старый хозяин специально кричал так, чтобы его слышали во всех комнатах. 
- Вот почему я не живу дома! Ты превратил дом в тюрьму. Может она и полюбила недостойного, но она полюбила, а ты! Ты даже не стал слушать Мерит, которая пришла с тобой поговорить.
- Да кто мне твоя Мерит! Она такой же раб, как и отец этого ребенка, только высокопоставленный.
- Ты слишком помешался на рабах и чистоте крови, ты забыл, что не ты создавал все вокруг и не тебе решать, кого любить и как жить! 
Эмма вышла из себя, сердце ее колотилось, в глазах появились белые пятна.
Гул ревущего двигателя заставил видение отступить, Эмму ослепило яркими фарами ползущего на подъем грузовика.
Девушка вскочила на ноги и вышла на середину дороги. Она подняла руки над головой и стала размахивать, привлекая внимание.
«Какая я глупая, как я могла к ним поехать, ведь я знала, что так будет, знала же, знала»…
Скрипя тормозами, восьмиколесный тягач остановился в нескольких метрах, клубы водяного пара поднялись из-под машины. Неистовый рев мотора сменился ровным шуршанием, фары почти погасли, освещая лишь несколько метров вокруг.    В кабине зажегся свет, Эмма инстинктивно  сделала шаг назад. Из открывшегося окна высунулся  рыжеволосый юноша, он помахал  Эмме и тут же нырнул, обратно морщась от капель дождя успевших намочить волосы.  Эм быстро подбежала и вскарабкалась внутрь через открывшуюся пассажирскую дверь.
Насквозь мокрая попутчица нисколько не удивила водителя, невысокий молодой человек со слегка оттопыренными ушами  включил фары и направил тяжеловеса по узкой горной дороге. Усталость не заставила себя ждать, согревшись, Эмма уснула.
    Утренние  лучи солнца ударили прямо в лицо, Эмма открыла глаза. Тягач медленно преодолевал очередной перевал, по обе стороны от дороги были заросли деревьев и крупных кустарников. Впереди на пологом склоне горы, в окружении виноградников виднелось небольшое селение. 
- Доброе утро, незнакомка, - радостно сказал молодой человек, как только заметил, что его попутчица не спит.
- Эмма, меня зовут Эмма.
- Меня зовут Рой, Рой Андерс, - юноша широко улыбнулся, его лицо покрытое  веснушками, показалось Эмме забавным, и она улыбнулась в ответ.
- Где мы находимся?
- Ну, вообще-то мы на земле, -  Рой снова заулыбался, не отводя глаз от дороги, - вон тот поселок впереди, это пригород Окты.
- Но я думала…
- Ты, наверное, прибыла морем?
- Вроде того.
- Тогда всё понятно, многие думают, что порт Окта должен быть в самом городе, но  это не так. Окта находится за теми холмами. Поднимемся, и  ты сама всё увидишь.
Тягач медленно поднимался, приближаясь к селению, заросли по краям дороги сменились лугами, потом виноградниками. Миновав селение Арапун, дорога снова пошла в крутой подъем, машина взревела и начала ползти  на вершину холма. В ушах начался треск, Эмма стала делать глотательные движения, но это не помогало.  Увидев мучения попутчицы, Рой достал из кармана жвачку и передал Эмме.
-  Первый раз в Окте, на такой-то высоте?
-  Первый, а какая тут высота?
- Шесть километров над уровнем моря, ты села в машину как раз в начале подъема, пройди ты еще сотню метров вверх, никто бы не остановился.
Перед самой вершиной машина почти остановилась, и казалось вот-вот покатится обратно, Рой сделал несколько перегазовок, дернул рычаг на передней панели и нажал оранжевую кнопку на приборной панели. «Мотор не тянет, машина почти мертва, я ведь ее на ремонт везу. Пристегнись, сейчас поедем!» - рой резво накинул и застегнул лямки ремней.  На панели приборов замигала лампочка с надписью «включить подачу топлива». Рой несколько раз нажимал разные кнопки, затем затих.  «Сейчас двигатель запустится, будем в городе через пять минут» - Сказал Рой, перекрикивая нарастающий вой доносившийся сзади. Началась вибрация, затем почувствовались несколько толчков, и многотонный тягач уверенно пополз в гору.  Набрав скорость, с которой казалось, эта машина просто не может передвигаться, раздался хлопок и тягач начал ускоряться, редкие деревья стали мелькать всё чаще и уже через пару минут транспорт достиг вершины, буквально запрыгнув на нее. Кабина опустилась, рев начал стихать,  впереди была Окта.
   Город раскинулся в обширной долине у подножия сразу трех гор, каждая из которых уходила вершиной в облака. С высоты был прекрасно виден аэродром, стадион и черная линия железной дороги, рассекающая Окту почти пополам. Легко вращая руль несущегося под гору тягача, Рой несколько раз посмотрел на Эмму и снова заговорил.
- Куда тебе нужно в Окте, что ты ищешь?
- Мне нужно на центральный вокзал
- Мне в центр нельзя, - Рой шлепнул  руками по рулю тягача, но я расскажу как доехать.


        «Расскажите еще раз и максимально подробно,  что здесь произошло?», - лысый мужчина в черном плаще проводил взглядом санитаров, которые суетливо укладывали тела на носилки.  Бородатый моряк вытер выступившие на лбу капли, и еще раз  посмотрел на мертвых  товарищей.
- Смотреть сюда! - закричал лысый.
- Да, да, я ведь уже рассказал, она пришла, села, они к ней решили приклеиться, потом Джим, потом она… Меня Парализовало, я помню, что Джим ее душил, а потом он умер  и Макс…
- Что Макс, что сделал макс?
- Сначала Джим душил эту чертовку, потом Клауз набросился на него. - Бородач застыл пытаясь вспомнить что было дальше.
- Клауз вломил этому уроду! - Подала голос официантка.
- Да, да, а Макс всадил ему финку прямо в грудь.
Лысый наморщился, он не сводил маленьких глазок с Бородатого.
- Почему вы решили, что это именно финка, а не нож, например?
- Да как же! Я же знаю что Макс не расставался со своей финкой, говорил она ручной работы.
- Ладно, - Лысый отхлебнул кофе. Что было потом, вспоминай?
- Потом эта девчонка выскочила из самой себя и убила обоих, она их еле коснулась, Джима в сердце, а Макса в висок.
- Как это выскочила из себя?
- Ну, сэр, я не знаю, я говорю то, что помню…
Захрипела рация: «Центр вызывает следователя Менке…». Следователь встал из-за стола и направился к выходу. Он вышел в коридор, посмотрел по сторонам и  включил гарнитуру.
- Ральф Менке на связи.
- Вас вызывает начальник службы, Ральф, вам нужно срочно явиться в управление.
Голос оператора затих.
- Я понял, - ответил Ральф, не дожидаясь повтора сообщения.
Следователь Менке, вернулся в зал, он подошел к официантке, та стояла за барной стойкой, где недавно стоял Клауз. Он внимательно осмотрел девушку, затем наклонился к ней и сказал, почти на ухо: «Когда этот ваш счастливчик Клауз оправится от шока и будет готов ответить на вопросы, пусть приедет в управление, или я сам за ним приеду». Следователь взял с вешалки черную шляпу и вышел из здания. Он потянулся, глядя на солнце, показавшееся впервые, за  целую неделю.
- Постойте мистер! - к машине, подволакивая правую ногу спешил Бородач.
- Что еще?
- Эта девица, уходя, дала Клаузу необычную золотую монету, он забрал ее с собой, но я успел ее разглядеть.
- Рисуй, - Ральф протянул блокнот.
Несколько минут Бородач рисовал, затем черкал, вырывал листки и снова рисовал, спустя несколько минут он вернул блокнот.  Следователь мельком взглянул на рисунки, потом на испуганного Бородача и завел мотор. Преодолев размытую дождем грязную проселочную дорогу, Менке быстро  достиг шоссе и повернул в сторону Окты.
Восемь солнечных дисков вписанных в окружность сплетались лучами в центре монеты, образуя окружность. На обратной стороне были восемь мечей сведенных клинками к центру, рукоять каждого была красного цвета.

Машина такси выехала на привокзальную площадь. Водитель проехал мимо здания вокзала и остановился на стоянке таксомоторов. «Вот это вокзал, а там возле перрона кафе, которое вы ищите, оно тут одно, не ошибетесь», - Эмма протянула ветхую розовую банкноту с изображением упитанного мужчины в очках.
- Этого мало! всего пятьдесят рунит, да я даже топливо не оправдаю! - возмутился таксист.
- Так будет достаточно? - Эм протянула водителю еще пятьдесят.
- Этого вполне хватит и на подарки детишкам, - лицо извозчика заметно подобрело.  Он выскочил из машины и открыл Эмме дверь.
- Если я понадоблюсь, я бываю здесь на этой площадке, меня зовут Фран, мужчина снова расплылся в улыбке.
Не дожидаясь пока Фран прекратит лебезить, Эмма направилась станции.
     Эмма обошла невысокую изгородь клумбы, и направилась к зданию вокзала.  Вокруг было много людей, большинство толкались возле всевозможных закусочных и магазинчиков. Желудок нервно постанывал.
Эм зашла в холл. Двое сотрудников охраны сразу направились к ней, увидев служивых, она остановилась, но когда до охранников оставалось всего несколько метров, девушка быстро пошла навстречу.
- Добрый день, молодые люди, подскажите, где здесь вокзальное кафе, - Эм надеялась сходу переключить явно встревоженных солдат.
- Кафе дальше, прямо через холл и затем вверх по лестнице, там увидите, - сказал молодой человек в пехотной каске и легком бронежилете.
Эмма уже собралась поблагодарить молодца, но второй резко осек ее. Преградив путь своим телом.
- В городе усиление, совершено двойное убийство, пожалуйста, предъявите жетон гражданина! Второй был постарше и явно был более опытен, его руки лежали на автомате, свисающем с шеи, предохранитель был снят.
- Но у меня нет жетона, я не гражданка этого города, я здесь проездом. - Эмма попробовала натянуть улыбку, но она оказалась совершенно неуместна.
- Тогда следуйте с нами для установления личности.
- Неужели в этом городе нельзя просто куда-то пойти без документов?
- Вперед! - Старший охранник  крепко ухватил рукоять автомата и стволом указал направление. Младший был без оружия, но имел при себе электрическую дубинку.
Эм, глянула на кросс, затем прикинула, что сможет просто обездвижить обоих менее, чем за две-три секунды. - Нет, на этот раз без насилия.
Повинуясь приказу, Дитя пошла прямо, затем по коридору направо, в конце коридора старший охранник приказал остановиться. Перед лицом была дверь с табличкой «прачечная», других дверей поблизости не было. Не поворачивая головы, Эмма услышала, как по жилету  сполз нейлоновый  ремень автомата, лязгнули карабины и кольца.
Она была на прицеле, и могла прямо сейчас, допустив лишь одну ошибку, могла быть убита. Смерть нисколько не пугала Эм, она много раз умирала, но сейчас было одно важное обстоятельство, умереть было недопустимо.
За тот один день, который Мастер потратил на поиск Сына, здесь в первом Сетоме прошло двадцать с лишним лет. И еще через день, когда Эм выйдет из вечного храма в своем обычном теле,  Сын Мастера может быть недосягаем. 
- Второй, что же ты застыл, пошевелись, хоть что-нибудь, хоть одно движение, - Эм анализировала ситуацию, сложную ситуацию. Первый держал ее на прицеле, убивать явно не собирался. Второй держался за рукоять электрического парализатора, висевшего на ремне. Он медленно потащил его из кобуры, раздался шорох.  - Еще, еще немного, Эм выжидала, молодой включил прибор и подался вперед.
Одним молниеносным движением Эмма, не поворачивая головы, выхватила электрошок из рук молодого и тут же разрядила его в бедро автоматчика. Тот несколько раз дернулся, он явно пытался выстрелить, но его тело быстро обмякло и сползло  на мраморный пол. Глядя в глаза юнцу с каской на голове, Эм поднесла электрическую  дубинку к его голове. Юноша стоял как вкопанный, в его глазах хозяйничал страх.
- Зачем вы меня сюда привели? - в полголоса спросила Эм.
- У ннас приказ. - Заикаясь, протянул охранник.
- Чей приказ?
Молодой охранник был напуган, казалось, он  потеряет сознание и станет совершенно бесполезным, как его старший товарищ.
Эмма убрала от его лица парализатор и бросила его на пол.
- Говори! - приказала она.
- Это приказ министра охраны.
- Где твой начальник?
- Вот он. - Юнец кивнул на тело у его ног.
- Где его начальник?
- Там в противоположном крыле вокзала, штабе охраны.
- Сейчас ты сделаешь, как я тебе скажу, или я сделаю с тобой то, что сделала с теми уродами в кафе у причала. Ты меня понял?
    Спустя несколько минут через просторный холл здания Октского вокзала   пошли двое. Впереди шла Эмма, сзади, толкая ее в спину разряженным парализатором, двигался охранник. Эмма крепко держала его за руку, ее кросс был в готовности разнести половину города, но этого было необходимо избежать. 
Пройдя через холл, конвой направился в левое крыло, по пути Эмма заметила кафе, дверь была открыта и она даже попробовала разглядеть лица посетителей, но юноша скомандовал направо. Свернув в небольшой коридор, оба остановились перед металлической дверью. Объектив камеры наблюдения повернулся и стал изучать ситуацию. Эмма сдавила юноше руку. «Открывайте скорее!», - закричал он, и начал стучать в дверь.
Загудел и щелкнул  электрический замок, дверь подалась вперед.
   Внутри было четверо, двое вооруженных автоматами без касок и жилетов играли в кости, один в штатском сидел за компьютером. Еще один, седоволосый крупный мужчина сидел за большим столом у окна. «Отведи ее в клетку, за ней сейчас приедут», - приказал седой.
    Эмма толкнула конвоира вперед, парень рухнул на пол, человек в штатском среагировал первым, он схватил пистолет со стола и наставил на девушку. Картежники схватили автоматы и взяли Эмму на мушку. Молодой попытался отползти, но не пошевелиться. «Подними руки чертовка, или мои ребята размажут тебя!», - седой был безоружен. он встал из-за стола и подошел к молодому.
- Сынок, вставай, она тебя не тронет.
- Он не встанет, пока вы не опустите оружие! 
- Слушай, что говорит шеф или я прострелю тебе ногу, - человек в штатском снял пистолет с предохранителя и опустил вниз.
- Я не хочу вам зла, я пришла поговорить. -  Эмма уже знала, что произойдет в следующие секунды. Ее это вполне утраивало.
«Рэй, прострели этой суке ногу!», - сказал седой, «стреляй, черт возьми!».
Одновременно с раздавшимся хлопком выстрела, брызнула кровь, пуля прошила коленную чашечку и вышла под коленом. Шеф схватился за ногу, он закричал и упал на пол. корчась от нестерпимой боли. Бойцы замерли, все смотрели на Рэя, его пистолет был по-прежнему направлен на Эм.
- Может, очередью пальнете? - предложила гостья.   
    Ситуация решилась малой кровью, оружие было заперто в сейф, дверь заблокирована изнутри, четверо были заперты в клетку изолятора.
Шеф охраны, корчась от боли, сидел за столом, рядом держа в руках свою фотографию, стояла Эмма.
- Сволочь! ты сделала меня калекой! - причитал шеф.
- Если вы согласитесь мне помочь, то уже через несколько минут ваше колено будет здорово. Впрочем, ведь можно понадеяться на врачей, и стать одноногим, бывшим офицером. \
- Что тебе нужно?
- Почему вы за мной следите?
- Мы не за тобой следим, у нас приказ убить того, кого ищешь ты. Сука! - Седой скорчился от очередного спазма.
- Это ведь не я стреляла. Еще один честный ответ и станет значительно легче.
- Откуда у вас моя фотография?
- Её прислал наш агент.
Шеф вздохнул, ему заметно полегчало, он вытер выступивший пот и заговорил сам:
«Его зовут Сафим, я его никогда не видел, я мелкая сошка, это операция министерства. Нам сообщили, что сегодня здесь произойдет встреча, мне приказали убить того, кто встретится с тобой».
- Тогда почему вы не дождались пока я встречу того, кого должна была встретить?
- Встреча не состоялась, ты должна была его встретить до входа в здание.
    Быстрым шагом Эмма покинула здание  вокзала и растворилась в суете вечернего  города.
***
«Меня ждали, знали, куда я приду, знали о встрече, у них моё фото и приказ убить того с кем я встречусь. Самое главное, откуда здесь моя фотография и почему они хотят убить того, кого я не знаю и самое важное - кто они! 
Рассчитать точно дату моего прибытия  можно только имея доступ к вечному храму, неужели Каёгора. Но зачем? Ведь меня не убить, воскрешение детей крови не  контролирует даже он. Значит цель не я, значит цель сын Мастера.  Агент Сафим - бессмертный, оставшийся присматривать за миром после закрытия проекта.  Нужно найти этого Сафима!» - Сознание тонуло в догадках, Эмма брела по узким улочкам Окты, не останавливаясь и не оглядываясь. На город стали опускаться сумерки, черепичные крыши домов стали темнеть, по улицам поползли серые тени. Дойдя до небольшого заросшего кустарником,  сквера Дитя присела на каменный бордюр фонтана. - Нужно найти Сафима, только где его искать!  А что если нет никакого сына, что если это очередная авантюра Каёгоры, как тогда, с первым Арошем, старый мних заманил и подверг адским страданиям половину фамилии…
- Зачем я тебе понадобился?! - внезапно раздался мужской  голос. Эмма вздрогнула от неожиданности.
- Сафим? - Эмма посмотрела по сторонам пытаясь определить, откуда доносится голос.
- Я здесь, - слева, скамейке под деревом, прямо на глазах появился высокий худощавый мужчина.
- Ты Сафим?
- Да, это я. Зачем я понадобился тебе, ты весь город перевернула, охрана, агенты, все ищут чертовку с непонятным прибором на руке.
- Это… - Эм подняла правую руку.
- Я знаю что это, и держи его в спокойствии, а то ненароком снесешь мне голову, а мне отсюда одна дорога, в Арош, на костер.
- Почему у городской охраны  есть моя фотография?
- А ты сама не помнишь? Ты не помнишь, что было в твой первый цикл? Эмма, ты, что правда прибыла искать сына Мастера? - Сафим снял шляпу, свет уличного фонаря упал на лицо.
- О, мой бог! - Закричала Эмма, она встала и подошла к незнакомцу, подошла настолько близко, стало слышно его дыхание.  Лицо Сафима менялось очень быстро, это были хорошо знакомые  лица, отец, мать, мних Каёгора, сестра, кураторы. Эмма нагрела кросс и  напряглась всем телом.
- Вот это лишнее! Твой кросс, для меня это просто браслет, а парк сожжешь, а то и целый район.  Парад лиц прекратился, Сафим застыл, приняв лицо неизвестного человека. Эм, я Марк.
- Какой Марк.
- Твой Марк, ты слишком вовлеклась, пойдем домой…
Эмма не могла сказать и подумать, она впала в ступор, всё, что говорил Сафим - Марк, казалось настолько знакомым и близким, что каждое его слово отзывалось в душе ласковым трепетом. Эмма подняла глаза к небу, звезд не было видно. Небосвод пересекли миллиарды сияющих трещин, каждая излучала божественный свет, такой манящий такой родной.  В глазах стало рябить, повсюду поползли мысли, как насекомые они стали заполонять пространство, растаскивая Эмму по кусочкам. Эмма еще не понимала, что происходит, отошла к фонтану и  легла на бордюр. Спустя несколько минут от Дитя крови и творца восьми миров, остался только ее божественный «кросс»  - браслет силы вселенной Сетом.

***
Открыть глаза было трудно и больно, сделать самостоятельный вдох еще больнее, вдохнув в себя вместо воздуха биологическую среду, Эмма закашлялась, удушье мощным спазмом поразило дыхательный центр. Барахтаясь в полной темноте, девушка медленно погибала, каждое следующее движение становилось все слабее.
- Ну ладно! Хватит издеваться, открывай!
- Марк, пусть «богиня» почувствует жажду воздуха.
- Док! Открывай!

Щелкнул затвор камеры роста,  гидравлический привод медленно поднял тяжелую крышку. Включилось бактерицидное освещение, Марк подошел к камере. Внутри под слоем прозрачного желе,  лежала Эмма -  первое дитя искусственного мироздания.

- Том! У нас получилось, мы смогли, понимаешь! Мы смогли, мы создали человека, теперь нас трое.
- Двое! Вас теперь двое, я имею в виду людей…
- Её нужно реанимировать пока она не стала первым человеком, умершим от удушья.
- Робот лаборант Том подошел к камере, некоторое время он смотрел на молодое человеческое тело, выращенное  в лаборатории, но имеющее душу, хотя и выкованную в искусственном мироздании, смотрел с любовью, если робот может любить.  Том взял бесчувственное тело Эммы и  волоча ее ноги по пластмассовому полу, поволок в реанимационный блок. Уложив «богиню» на стол,  Том принялся подключать датчики и приборы. Марк погрузился в раздумья, он принял немного снотворного, чтобы побороть многодневный невроз.
- Том! Сначала дыхательный аппарат! - Оживился Марк. - Или ты хочешь ее смерти?
- Да, я знаю, знаю, - отвечал Том и продолжал тянуть.
- Отойди! - Марк подошел к столу, он отпихнул пораженного ревностью Тома и принялся за интубацию. - Мы и тебе женщину вырастим, и нас будет четверо, - продолжал Марк.
- Всё, пойдем отсюда, - Марк активировал карантинный саркофаг. - Давай выходи, Железяка, потом посмотришь.
Хаотично подергивая  приводами своих  линз, Том продолжал смотреть на обнаженное тело новорожденной Эммы, первой женщины новой эпохи.

«Дитя»

    «Скорее! Скорее! Она открыла глаза!» - Кричал Том, лязгая металлическими конечностями.
Все сорок девять часов, которые хозяин спал, приняв лошадиную дозу снотворного,  Том дежурил у переборки карантинного саркофага, ни на секунду не сводя глаз с новорожденной. 
     Том был стопроцентно искусственным созданием,  «думающая железяка», как иногда называл его сам Марк,  был его  первым  творением на пути к воссозданию человека разумного. Матерью Тома, выносившей его в сознании Творца, была депрессия одиночества, которая уже несколько лет изо дня в день убивала Марка, разносила его разум в пух и прах, толкала к «непоправимому». 
    «Быть первым или последним человеком во вселенной - невыносимая пытка! Ты мой спаситель!», - так обратился Творец к своему творению, когда Том подал первые признаки интеллекта.
     «А теперь, спустя две тысячи сто сорок два суточных цикла, родилась она, я такой же творец, как и он, я сотворил ее тело, просчитав все возможные перспективы на сто миллионов суток вперед. Это прекрасное тело очень нравится Марку  и скорее всего он полюбит ее, о нет! Он уже любит ее…», - сорок девять часов Железяка не отрывала своих  электронных глаз от Эммы, переведя все системы дома в автоматический режим.
И вдруг на пятьдесят четвертой с четвертью секунде первой минуты  нового часа, Эмма - первый человек, первая женщина, первое дитя нового мира, открыла глаза. Напряжение в блоке питания подскочило, импульсы побежали по проводникам, раздражая схемы, процессор мгновенно  нагрелся  до рабочей температуры, включилась система охлаждения. Электронный мозг Тома оживился, радость которую он испытал, превзошла все ожидания. Вскочив на ноги, Том ломанулся по коридору, он бежал, издавая громкие металлические звуки, царапая пол и стены коридоров, не вписываясь в повороты тоннелей, он падал и снова бежал. Том спешил принести хозяину благую весть.
    Марк открыл глаза, перевернулся на бок, сел на кровать и, недоумевая от приближающегося шума «думающей железяки», остановил взгляд ожидания на двери своей комнаты.
- Что стряслось? - спросил Марк, едва Том появился в дверях.
- Она жива, она открыла глаза, у нас получилось.

Марк поднялся с кровати, он подошел к висящему на стене шкафчику, достал оттуда несколько инжектор и несколько капсул , - пойдем железяка, создать-то мы создали, а кто теперь расхлёбывать будет.
- Хозяин! Ты не рад? Мы тридцать лет ломали голову над созданием души, пять с половиной лет строили миры, наблюдали, помогали…», - Том включил синюю подсветку своих линз.
- Я не знаю, я даже не знаю, кто я, а ты спрашиваешь рад ли я ей? Конечно, я рад!
Двое вошли в лабораторию. В свете бактерицидных ламп, под колпаком карантинного купола, лежала Эмма.
-  Я ее укрыл и на всякий случай привязал к кровати, - засуетился Том.
- Сядь здесь и не лезь, пока я тебя не позову, того и гляди испугаешь ее.
Том несколько раз клацнул ртом, но беспрекословно подчинился, он усадил свое легкосплавное тело на стул возле письменного стола и включил запись.
   Марк нажал на кнопку, двери карантинного саркофага разъехались в стороны. Держа в правой руке заряженный  антидотом инжектор, он подошел к Эмме.
Голубые глаза девушки бегали, наблюдая за происходящим через расширенные зрачки. Глаза ее  выражали, не знающий и не думающий, но отчаянный животный страх, так свойственный человеку.
- Послушай меня внимательно, - заговорил Марк, - я не причиню тебе вреда, мне нужно, чтобы ты меня поняла, если ты меня слышишь, то моргни три раза. - Эмма трижды моргнула. - Хорошо.
- Теперь я тебе кое-что объясню, твое тело находится под действием сильного препарата, ты не можешь двигаться, дышать, говорить. Сейчас я сделаю тебе первый укол, и мы сможем отключить тебя от системы дыхания. Ты меня поняла?
Эм снова трижды моргнула, на глазах проступила сетка сосудов. - Хорошо.
Марк сделал укол в плечо. Через несколько секунд девушка начала хрипеть, затем кашлять, Марк медленно извлек трубку.
- Ну, вот теперь ты будешь дышать самостоятельно, впервые в жизни. - Марк улыбнулся, глядя на девушку.  - Я приду через час, за тобой присмотрит, и мы продолжим. 
     Этот час был самым долгим часом на свете, Эмма осознавала происходящее без малейшего удивления, она принимала реальность, смакуя каждый миг, пробуя  на вкус каждую мысль.
   
Запись  № 1476112 # 14.07.243
Эмма Гросс всегда считала себя свободным существом, потомком создателя, наделенным божественной силой. Эм прожила долгую и счастливую жизнь, прежде чем задумалась о том,  кто ее создал. Легенды о Творце, покинувшем вселенную, которые распространяли жрецы вечного храма, никогда не внушали Эмме доверия, она всегда сомневалась и надеялась.
Надеялась однажды познать истину, великую тайну Создателя.  Пройдя за свои одиннадцать циклов существования  через все алгоритмы, предусмотренные Создателем, Эмма от многого отказалась. Она утратила эгоизм, отвергла тщеславие, Эм рассталась с величием. Дитя приобрела взамен то, чего нельзя создать, то, чем нельзя наделить, она обрела душу.