Поцелуй Фемиды

     Оксана Симонова росла в неполной семье. Отца своего она не помнила. В пять лет её папа-перекатиполе «перекатил» к другой маме, а в память о себе оставил чёрно-белую фотографию, на которой тогда ещё счастливое семейство сфотографировалось на фоне «Ласточкина гнезда» в Крыму. Мать старалась ничего не говорить дочери об отце, чтобы стереть память о нём, но грустные глаза её говорили совсем о другом. Мать хранила эту фотографию, как память о счастливом времени, подолгу смотрела на неё, а потом опять прятала, но любопытная Оксанка вновь находила её в недрах старой родительской мебели. Когда матери надоели вопросы дочери, она сказала:
     - Это твой папа. Он был заядлым туристом, очень любил отдыхать в Крыму.
     Училась Оксана хорошо, была прилежной, спокойной и сообразительной девочкой, что злило других учеников. Одноклассники знали, что она растёт без отца и за глаза её называли «сиротой». Однажды злость учеников вырвалась наружу, и Оксана узнала свою кличку. Дома мать погладила по голове плачущую дочку и сказала:
     - Потерпи, малышка, скоро и на нашей улице будет праздник.
     В школе любознательный ребёнок узнал, что в мире существуют люди, которые посвящают свою жизнь борьбе за справедливость и называются они адвокатами. Вскоре это желание стало настолько сильным и естественным, что через полтора десятка лет превратилось в реальность.
     После окончания юридического института молодая специалистка поняла, что кроме практики, опыта и знаний основ юриспруденции надо ещё иметь и многое другое. А пока ей предложили «волчью» должность судебного пристава.
     Надо сказать, что с развитием дикого капитализма в стране правоохранительные органы получили неслыханную волю. Банки, пользуясь отсутствием законов, выдавали кредиты направо-налево под сумасшедшие проценты, а потом, когда заёмщики оказывались в долговой яме, не знали, как «выбить» долг. Количество невозвратов росло, увеличивая и без того огромную армию судебных приставов, поэтому банкиры лоббировали нужные им законы, а депутаты, зарабатывая дивиденты, претворяли заказ «сильных мира сего» в жизнь.
     Поработав некоторое время на этой должности, Оксана поняла, что не стоит вообще говорить о какой-то справедливости, потому, что её просто не существовало в помине. Через год она научилась контролировать свои эмоции и чувства и в бригаде, которая занималась описью, оценкой и изъятием материальных ценностей у должников, скоро стала старшей.
     Вот и сегодня, бригада из семи человек, включая трёх приставов и четырёх грузчиков, рвалась в квартиру очередного должника.
     - Оксана Владимировна, - взмолился пристав Вадим. – Может, на сегодня хватит? Пятое изъятие за день. Нервы у меня не железные, могу сорваться.
     - Потерпите, ребята. Как я потом начальству отчитываться буду?
     Пьяные крики, истерики, слёзы, уговоры, - ко всему этому молодой пристав Симонова привыкла, поэтому спокойно позвонила в старую, обшарпанную дверь, которая почему-то тотчас же открылась. На пороге стояла молодая женщина с грудным ребёнком на руках.
     - Симонова Анна Владимировна, это вы? – спросила Оксана, ничуть не удивляясь схожести распространённой русской фамилии и отчества.
     - Да, это я.
     - Суд постановил изъять у вас материальные ценности из квартиры в счёт уплаты долга Уралбанку.
В кухне за столом сидел мальчик лет пяти.
     - Мама, это кто?
     - Юрочка, это гости.
     - А зачем они телик выносят?
     - Хотят посмотреть мультики.
     - А мы?
В это время в квартиру зашла женщина преклонных лет с авоськой.
     - Аня, я здесь тебе картошки принесла, поешь и Юру покорми. Ой, а это кто? Так, понятно..Кто из вас старший?
     - Я, Симонова Оксана Владимировна, судебный пристав.
     - Пожалейте эту мученицу, её бросил гражданский муж. Пожил с ней несколько лет, а потом взял кредит на её имя  и исчез.
     - Оксана Владимировна, - сказал один из грузчиков. – Мы не сможем вытащить этот шкаф, он развалится, его нельзя трогать.
Ребёнок заплакал. Мать села на диван, и, никого не стесняясь, дала ему грудь.
     - Диван ещё новый, - сказал пристав Гена.
     - Ты, что, не видишь, ребёнка кормят? Встанет мать, потом забирайте, - разозлилась Оксана.
     - Мы же не можем ждать. Что тогда нести сейчас?
     - Кухонный гарнитур вынесли?
     - Да.
     - Ковры?
     - Да.
В углу стоял буфет, через стёкла которого Оксана увидела старый сервиз и какую-то фотографию.
     - Тогда несите буфет, - сказала она.
     - Там посуда.
     - Поставьте на пол, - спокойно сказала хозяйка.
Оксана передала опись изымаемого имущества приставу Вадиму, подошла к буфету и открыла дверцы. С фотографии на неё смотрел её отец, он обнимал другую женщину и другого ребёнка у «Ласточкиного гнезда».
     - Где вы взяли эту фотографию? – дрожащим голосом спросила Оксана Анну.
     - Это я с родителями. Отец давно бросил нас. Забирайте диван, я уже покормила ребёнка.
Оксана ещё не отошла от шока, поэтому спросила первое, что пришло на ум:
     - Кто это? Мальчик или девочка?
     - Вам-то не всё равно?
У Оксаны всё плыло перед глазами.
     «Господи, что же я делаю? Это моя сестра и племянники» - думала она.
Ребёнок в пелёнках смотрел на неё своими большими зелёными глазами.
     «Глаза-то мои. Как же я это не заметила, как Аня похожа на меня?»
     В этой буржуазной суете погибли все человеческие чувства, никого не интересовало горе, беда ближнего. В мозгах существовали только цифры, долги, кредиты, отчёты, суды и статистика выполненной за отчётный период работы. Оксана испугалась. Она увидела своё отражение в старом зеркале, висящем на голой стене. Чуть поодаль, позади себя, она прекрасно видела Анну. Две сестры смотрели друг на друга в зеркало. Ни одна из них не решалась сказать другой о их схожести. Воцарилось молчание.
     - Оксана Владимировна, - раздался, наконец, голос старшего грузчика. – Диван надо разбирать, он не пройдёт в двери.
     - Не надо его никуда выносить, - спокойно сказала Оксана.
     - Почему это? – спросил Гена. – После продажи этого хлама и десятой доли долга не покрыть.
     - Гена, - тихо, но строго произнесла Симонова. Я ошиблась адресом.
    - Ошиблась? – злое и потное лицо Гены исказила предсмертная улыбка мамонта.
     - Как, ошиблась? – гневно заорал грузчик. Что это за издевательство? Я ещё не обедал.
     - Скажи своим ребятам – пусть заносят всё обратно. Только быстро. За срочность плачу две тысячи.
     - Это совсем другое дело, - расплылся грузчик в счастливой улыбке.
     - Гена, сегодня заканчиваем работу. Вот тебе деньги, сгоняй-ка в магазин, купи больше еды, ребёнку фруктов и сладостей.
     - Понял..
     - Да, и торт не забудь, самый дорогой и большой.
Всё это время Анна стояла, открыв рот.
     - Я не поняла, вы же уже давали мне отсрочку..
Оксана аккуратно взяла ребёнка на руки.
     - Какой хороший..
     - Это девочка, Настя.
     - Аня, тут долг небольшой, всего девяносто тысяч вместе с процентами.
     - Это для меня неподъёмная сумма. У меня только пособие, как матери-одиночки.
     - Аня, иди ставь чай, сейчас торт принесут. Ничего, Настюша, как-нибудь проживём, правда? – спросила Оксана новорождённую.
Племянница одарила тётю детской счастливой улыбкой.