Разговор с батюшкой

               
                Пришлось мне как-то лечиться в военном госпитале. Палата была на двоих и соседом у меня оказался священник, назвавшийся при знакомстве отцом Сергием.
                Не старый, было ему лет 40-45 не больше. Лицо его украшала жиденькая рыжая бородка и такие же усики. Взгляд открытый, добрый, чистый, излучающий тепло.
                Он аккуратно достал из  чемоданчика свой иконостас – три маленькие иконки размером с фотографию, скрепленные друг с другом в виде гармошки – и поставил на подоконник рядом со своей койкой.
 
                Я к тому времени уже интересовался Библией, старался вникнуть в ее суть.  Вечером, перед сном, я открыл ее и стал читать, отмечая красным карандашом некоторые, особо впечатляющие, стихи.
                «Разве не слышал ты, что Я издавна сделал это, в древние дни предначертал это, а ныне выполнил…» - отметил я и задумался:
                «Выходит, все, что сегодня происходит, еще раньше было
предначертано Богом? Вот и в книге пророка Иеремии тоже об этом говорится:
                «Знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим».
                "Нет, тут что-то не так. Не может быть, чтобы от самого человека, от его деятельности ничего не зависело» - подумал я и посмотрел в сторону священника. Отец Сергий читал какую-то книгу.
                - Извините, батюшка, вы не могли бы уделить мне несколько минут?
                Отец Сергий окинул меня располагающим взглядом, закрыл книгу и мягко, приветливо сказал:
                - Да, конечно. Что вас интересует, волнует, беспокоит?
                - Я вот примерно год назад стал читать Библию и мне не все здесь понятно.
                - Например?
                - Ну, например, в Библии сказано, что наша жизнь заранее
предначертана Богом, что «не во власти идущего давать направление стопам своим».
                Душа как-то не может смириться с мыслью, что человек всего лишь пешка в могущественных руках и от него самого ничего не зависит. Как ему предначертано, так и будет.
 
                Отец Сергий некоторое время молчал, видимо, обдумывал, как лучше и понятней ответить.
                - Видите ли, -  начал он говорить, не выходя из состояния
задумчивости, - вопрос ваш непростой, глубинный.
                Опять немного помолчав, повернулся ко мне и продолжил:
                -  Верующему человеку, знающему Библию, рожденному свыше, которому Господь вложил новое сердце, ответ на этот вопрос приходит сам.  Другому человеку это объяснить очень трудно, я бы сказал, невозможно. Это, как первокласснику попытаться объяснить интегральные уравнения. Как бы вы не пытались, он все равно не поймет. Он в своем развитии, в познании еще не дошел до того рубежа, чтобы понять эти интегральные исчисления. А вот когда он, изучая математику, постепенно, поэтапно дойдет до интегралов, тогда ему станет все понятно. Так и человек, если будет чаще читать  и вникать в Библию, уверует и полюбит  Господа нашего, доверится ему, то ему постепенно  будет открываться то, что раньше было недоступно.

                Он взял у меня Библию, полистал, стал читать:
                - «Так говорит Господь: Воззови ко мне, и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь». 
                А вот еще как  говорит апостол Павел:
                «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него».
                Истинно верующий человек чувствует, как Господь ведет его по жизни, и это вызывает у него неописуемую радость. Ему все понятно и подобные вопросы он не задает.

                Отец Сергий пристально посмотрел на меня. От него не ускользнула неудовлетворенность собеседника таким ответом.
                - Я чувствую, вас не устроил мой ответ?
                - Честно говоря, батюшка, я надеялся получить более конкретное разъяснение.  А как же быть остальным,  кто  не рожден свыше, кого Бог не ведет?
                - Бог всем без исключения протягивает свою отеческую руку, чтобы вести по жизни. Но человек сам отвергает эту руку, он не хочет, чтобы его вели как младенца, гордыня не позволяет: «Я сам с усам, куда хочу, туда и пойду, что захочу, то и буду делать». Не хочет человек понять, что, отвернувшись от Бога, он тут же попадает в объятья дьявола со всеми вытекающими отсюда трагическими последствиями.
                - Как бы нащупать эту Божью руку, чтобы ухватиться за нее? – стеснительно улыбнулся я.
                - Вот она эта рука, - отец Сергий показал на Библию. - Это самый надежный и безопасный путеводитель от Бога. – Он опять открыл Библию, нашел нужное место и стал читать:
                «Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших, и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим. Но они сказали: «не пойдем». 
                Отец Сергий закрыл Библию, вернул ее мне.
                – Бог никого не неволит, он дает каждому свободу выбора. От самого человека зависит, чью руку он возьмет – Бога или дьявола.
                - А если ничью? – робко спросил я.
                - Интересный у меня попался собеседник! – улыбнулся отец Сергий. - Хотите пристроиться где-то по серединке между Богом и дьяволом? Не выйдет, между двумя стульями сесть невозможно, упадешь.
                - Но не все же у нас семьи верующие. Не мало таких, которые не верят ни в Бога, ни в дьявола и ничего, не падают. Живут, работают, воспитывают детей и ни в чьи объятия не попадают. Разве так, «по серединке», нельзя жить?
                - Жить можно по всякому, но без Бога человек не защищен. Он, как бы, находится в открытом поле, и вокруг него рвутся снаряды; в любую минуту может накрыть, а укрыться негде. Люди, живущие «по серединке», на самом деле живут вот в таком открытом поле под постоянным обстрелом дьявола. Это не жизнь, а постоянное метание от опасностей, и постоянный страх за свою жизнь и жизнь близких.

                Я представил на миг мечущихся под обстрелом в открытом поле людей.
                «А ведь он, пожалуй, прав, - подумал я. - Мы действительно не живем, а мечемся между разрывами этих дьявольских «снарядов». Только начинка у этих снарядов совсем другая: СПИД, алкоголизм, наркомания, разврат, насилие и другое зло. После каждого разрыва такого снаряда появляется тысячи новых алкоголиков, наркоманов, больных СПИДом, насильников, убитых горем людей.
                А снаряды ухают и ухают, поражая все новые и новые жертвы. Кто защитит? Государство? Правительство? Как бы ни так! Правительство наоборот предоставило дьяволу такие стратегические высоты, откуда можно поражать наверняка: телевидение, печатная продукция, эстрада… Где человеку искать защиты?»
                - Верующий человек под надежной защитой, - прервал мои
размышления  отец Сергий. Он, как все равно услышал мой вопрос: «Где человеку искать защиты?»
                - Верующий находится не в открытом поле, не «по серединке», а в крепости, куда дьявольские снаряды не залетят. Крепость – это Господь наш. Двери этой крепости открыты всем – заходи, укрывайся - так нет! Нас в открытое поле под дьявольские снаряды тянет.

                В памяти у меня всплыли Пушкинские строчки из «Евгения Онегина»:

О люди! Все похожи вы
На прародительницу Еву:
Что вам дано, то не влечет,
Вас непрестанно змий зовет
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай,
А без того вам рай не рай.

               Я прочитал этот стих отцу Сергию.
               - Вот, вот! – обрадовался он. – Вы очень удачно этим
стихотворением дополнили мою мысль!  Я вам советую почаще в храм заходить: исповедоваться, причащаться, и на душе будет легко.

                Я надолго задумался, уставившись в спинку кровати
                - О чем вы думаете? – прервал затянувшуюся паузу отец Сергий.
                - О храмах, батюшка. К сожалению, они сегодня не спасают.
                Отец Сергий удивленно посмотрел на меня:
                - Это как же?
                - Я вот недавно в одной уважаемой газете прочитал, что при
советской власти в Москве было всего 47 храмов, и мы не знали, что такое СПИД, наркомания… Не было такой чертовщины на телевидении, в искусстве, литературе.
                Сегодня же в одной Москве только свыше четырехсот приходов, увеличение произошло почти в десять раз. По стране тоже такая же картина. Спрашивается: повлияло ли это количественное увеличение храмов, монастырей и других приходов на нравственное состояние общества?
                К сожалению, нет. Наоборот, алкоголиков, как и храмов, стало тоже в десятки раз больше, а деревня, так вообще спивается. Число людей, пораженных СПИДом, наркоманией угрожающе растет и грозит превратиться в национальное бедствие. Поощряется зло, а добро стыдливо прячется. Нет, как видим, храмы нас сегодня не спасают. Тут, что-то не так, – я грустно посмотрел на отца Сергия. - Человек должен быть Божьим храмом.

                - А что по-вашему не так? – как-то ласково спросил отец Сергий,
                - Да все не так, - сказал я, думая о своем. - «Вдоль дороги все не так, а в конце – подавно», - пел Владимир Высоцкий. Но тогда, вдоль дороги в
коммунизм хоть и было не все так, но зато нас не грабили, как сегодня грабят вдоль дороги в капитализм. Тогда не рыскали вдоль дороги разные банды, не насиловали и не убивали детей, не превращали девчонок в секс-рабынь, не кормили нас разной отравой, особенно – духовной. Вы разве не видите, каким широким потоком льется сегодня эта отрава, эта духовная грязь с киноэкранов, с экранов телевизоров, с эстрадных и театральных подмостков, со страниц книг нечестивых писателей? Тут хоть миллион храмов построй, толку не будет.
                - Вижу я, все вижу, - со вздохом сказал отец Сергий, - такое безобразие невозможно не увидеть. Я сейчас вспомнил пророчество оптинского старца Варсонофия, который еще полтора века назад предсказал, как нас сегодня будет искушать дьявол через это самое телевидение.
 
                «В углу ваших комнат, - сказал он, - вы увидите изощренные непотребства и не оторвете от них глаз, сидя на стуле или лежа на кровати».
                Я остановил удивленный взгляд на батюшке. Это предсказание старца меня впечатлило.
                - Да, да, - тут же отреагировал отец Сергий на мое немое удивление, – святые старцы многое предвидели и дали нам бесценные наставления, как избежать бед и трагедий в будущем, но люди не хотят их слышать. А теперь давайте спать, поздно уже.

             Я закрыл глаза. Разговор с отцом Сергием вертелся на уме, не давая заснуть.
             «Загадки, загадки... вся жизнь – сплошные загадки. А где же разгадки? – думал я. – Наверное, разгадки наступят только там, за чертой этого бренного мира. Там все станет ясно и понятно: как ты жил и что ты этой своей жизнью заслужил. Там, наверное, сразу откроется то, что не открылось тебе за всю земную жизнь, четко увидишь, где ты накуролесил, а где поступал праведно. Так в темной комнате неожиданно включается свет, и все сразу становится видно.
               Материализм и коммунизм не признают никакой загробной
жизни, никакого Божьего суда. Умер человек и точка, ушел в небытие. Но это же несправедливо! - не соглашался я. – Должно же быть, в конце концов, наказание злодеям, убийцам, насильникам и другим мерзавцам, особенно тем, кто не получил по заслугам на земле. Уравниловки тут не должно быть. Творец не мог допустить такой несправедливости. Нет, смерть – это не точка, а только запятая, после которой следует продолжение, - убеждал  я себя.  - Поэтому надо жить, любить и творить добро. И тогда не страшно будет умирать, и перед смертью жизнь свою перебирать. Как там у Пушкина?..

И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.

                Я тоже иногда читаю с отвращением отдельные страницы своей
жизни. Так хочется их вырвать, но – увы! В тебе, человек, есть все для того, чтобы ты был счастлив, но в тебе так же есть все для того, чтобы ты был несчастлив. От тебя зависит, что ты выберешь – первое или второе.

                Размышляя, я незаметно поплыл в приятно обволакивающих и укачивающих волнах сна. И снится мне моя морская пограничная часть, рядом огромное поле и на нем большое скопление народа. В середине поля, на небольшом свободном пятачке проходят соревнования по перетягиванию каната.
                «Кто же с кем там соревнуется? – заинтересовался я. – Наверное, сборные команды  кораблей.
                Я протиснулся сквозь толпу зевак поближе к пятачку.
                Но, что это?!
 
                С одной стороны канат тянут бесы с козлиными бородками, рожками на лбу и длинными хвостами. В компании с ними в канат вцепились некоторые продажные теледеятели. Они периодически выкрикивали в толпу: «Идите к нам!», «Оставайтесь с нами!». Там же я увидел некоторых «деятелей» культуры: писателей, артистов  кинорежиссеров... - всех тех, кто прославился пропагандой пошлости, разврата и насилия.
 
                Я глянул на другую сторону и увидел отца Сергия и еще несколько священников, неистово тянувших канат на себя. Силы были не равны, и ноги батюшки медленно сползали к черте, за которой отчетливо была видна дымящаяся преисподняя и из дыма явственно вырисовывался радостный оскал какого-то страшного, волосатого существа с рылом, похожим на рыло свиньи.
                «Если перетянет сторона дьявола, люди погибнут! – мелькнула у меня в голове  страшная догадка. – Этого же никак нельзя допустить!»

                И тут я увидел откуда-то из пространства вдруг появилась  группа ветеранов, на пиджаках которых поблескивали ордена и медали.  Они подбежали к батюшке и стали тянуть канат на себя.
                Движение ног к опасной черте застопорилось, две команды застыли в равновесии.
                И тут к бесам стало прибывать подкрепление. Над головой каждого прибывшего колыхалось пятно в виде мыльного пузыря, с светящейся надписью внутри: «развращенец», «продажный чиновник», «насильник», «вор», "убийца", "богохульник", "лжец"...

                Каблуки  батюшкиной обуви вновь медленно поползли к опасной черте.  Суставы его пальцев побелели от напряжения; вся его команда тянула канат на себя из последних сил.
                «Что же я-то стою? – опомнился я и бросился к канату. Я подбежал к отцу Сергию и, стиснув зубы, краснея от напряжения, яростно стал тянуть эту толстую веревку на себя. Однако, пятки мои, разрывая землю, продолжали медленно приближаться к гибельной черте.
                Я глянул на толпу людей, равнодушно наблюдавших за схваткой. Лица у всех каменные, безразличные.
                «Люди! – в отчаянии закричал я. – Что же вы стоите!
Помоги-и-те-е!» 
                От батюшкиного легкого похлопывания по плечу я проснулся.
                - Ты чего кричишь? – уставился он на меня.
                - А?... А что я кричал?
                - Кричал: «помогите». Кого ты звал на помощь?
                Я вспомнил сон, каменные, безразличные лица людей.
                - Людей звал...
                - Дозвался?
                - Не знаю.