Игры

Игры

Подставляя голову под тёплый душ воспоминаний,
невозможно забыть одну историю из тюремной жизни львовского следственного изолятора.
СИЗО.

Львовская тюрьма находится в самом центре города.

Это большое старое здание в виде буквы П.

Не путать с Пермью Гельмана.

На улице Чапаева. Не знаю как она сейчас называется.

По этой улице ходит старый трамвай. Маршрут семёрочка.

Он так дребезжит, что...

Но об этом отдельно.

В тюремной камере разрешены некоторые игры.

Шашки, шахматы, домино.

 

Место действия – хата 87 – малолетка. 14 человек. Двое взрослых.

Такой порядок. Взрослые как бы присматривают за молодыми.

Один из них сидел за анодное серебро. Было такое время когда из приборов добывали анодное серебро и как то круто его продавали. И статья была тоже крутая от 10 до 15 лет.

Это был рыжий усатый красавец из Житмира кажется.

Художник и диджей на главной Житомирской дискотеке.

Он закончил львовский институт прикладного мистецтва и очень любил город, в которм прошла его юность.

Знал всю старшую центровую тусовку.

В те времена во Львове был первый секретарь Добрик.

Он принимал молочные ванны и вообще был старым партийным украинским патрицием.

В городе стояла смертельная тоска.

В какой то момент 1979 примерно года, известный львовский персонаж Шарнир ( очень похожий на Славика Костылевича) задумал изменить мир.

Он решил организовать покушение на Добрика.

Убить Добрика, посеять хаос и возможно захватить город.

У него были друзья, они конспектировали ленина , че гевару  и майн кампф.

Всё – от философии до бутылки с зажигательной смесью.

И вот Шарнир придумал такой план.

Мы все должны были собрать 1000 рублей по рублю.

 В один большой мешок.

И во время первомайской демонстрации трудящихся, а демонстрация проходит мимо оперного театра и идёт к трибунам, которые установлены на центральной улице – проспекте Шевченко.

На трибунах всё партийное руководство области машет своими жирными руками, а народ кричит «УРА!».
Это магический ритуал.
Инициация, бля.

Всё вокруг содрогается от восторга. Энергия толпы и покорность масс.

В этот момент с чердака дома стоящего перед трибунами братское сердце Зенык
( он был поляк и один из основных фан-терористов) должен был рассыпать из мешка деньги над толпой.

1000 рублевых бумажек должна была обрушиться на толпу.

Толпа должна была смешаться.

Хаос. Безумие. Эйфория.

И в этот момент на другой стороне улицы – с другого чердака напротив трибун Шарнир с винтовкой с оптическим прицелом должен был выстрелить Добрику в сердце.

Деньги собирали полгода. На святое дело. Историю и план рассказывали всем и каждый сдавал по рублю. И вот настал момент, когда собрали всю сумму. Весна. На 1 мая зацвела алыча и настал день акции.

Конечно же в силу того, что план стал городским анекдотом, их всех свинтили на подступах. КГБшники их уже ждали на всех чердаках.

Но светлая память осталась и осталась городская легенда.

 

Так вот: в камере номер 87 ( 14 человек 2 взрослых) один из взрослых Вольдемар – художник из Житомира делал Шарниру специальный приклад для этой оптической винтовки. Резной огромный приклад  с дыркой в которую засовываешь руку по плечо и фиксируешь винтовку на плече и как бы срастаешься с ней. Вольдемар очень гордился этим фактом. Он рисовал прикольные комиксы, делал картинки для тату и вообще был веселым пассажиром.

 

Второй взрослый был дед Николай Иванович. Бывший начфин чешского военного банка.

Они взяли банк и разбежались. Но их поймали. Светило ему очень много. Он любил говорить, что сын его работает на Байконуре.

 

Остальные 12 человек в хате были 17 – 18 лет.

Среди тюремной молодёжи большим развлечением является ПРИСЯГА.

Новичок должен принять присягу и пройти загадки, тесты, испытания, в ходе которых выяснится путёвый он пацан или пидарас.
Это путёвка в новую жизнь.

Во взрослых камерах всё это тоже существует, но на малолетке это особенно изощрённо культивируется.

 

Так вот, игры.

Ну все играют по разному.

Один пассажир проглотил 12 доминошек и тасовал их в животе, чтоб свалить на больничку.

Тяжело ему было в хате.

Он тасовал доминошки в животе и визжал и орал и звал врача.

Его увезли. Доминошки нам потом вернули, но играть в них уже никто не хотел.

Из них строили башню.

 Архитектурный синтез мавзолея и кремля.

Башня тоски и надежды.

Дни проходили. Допросы. Свидания. Прогулки.

Мы плели ручки и играли в игры.

И строили башню из чёрных доминошек.

А тюрьма в старом центре старого города.

И каждый день примерно в 7 вечера под окнами тюрьмы проходил какой-то особенный старый трамвай.
И от его вибрации БАШНЯ рушилась.
Рушилась каждый день.

 

Шахматы использовались не только для игры но и для присяги.

Новичку предлагался выбор: прыгнуть головой вниз на расставленных на полу шахматных слонов-офицеров или стать пидарасом. Во время прыжка глаза завязывали.

 

Присяга длилась примерно неделю. Пацаны растягивали удовольствие.

И параллельно устраивали подвижные игры.

Помню как очередные новички играли в шахтёров.

Один из них был такой здоровый сельский бычок по кличке Бендера.

Он от****ил и ограбил дирижера оркестра, который давал концерт в их селе.

Поломал ему рёбра итд. Получил по итогам пятёрку.

Игра в шахтёров такова: человек ползет под нарами как шахтер в забое.

В какой то момент кричат – завал в шахте!

И шахтёру устраивают завал в виде ****уюлей подушками и не только.

Я наблюдал как гоняют этого бычка и думал:
есть в этом что-то прекрасное, когда пацаны ****ят крупного наглого жлоба.