Глава пятнадцатая. Расследование полезно начинать

Глава пятнадцатая.
Расследование полезно начинать с преступления.

В субботу после обеда мы с Отарой мучились проблемой миссис Острик. Кто из учительниц или детей мог ударить ее наотмашь по виску и бросить в сумерках в заросли крапивы?! Сама миссис Острик лопотала что-то невразумительное по-английски и помочь следствию ничем не могла. Дашка, вызванная мною в качестве переводчицы, объяснила нам со слов миссис Острик, что биологичка после обеда вышла погулять в парк, пошла по тропинке, куда-то там свернула и больше ничего не помнит. Я уже хотел было идти и обыскивать место преступления, то есть заросли крапивы за теннисным кортом, но тут наше расследование было внезапно прервано.
-Анатолий Васильевич! В Лицее несчастье! – вбегая в нашу с Отарой комнату, завопила тетя Лоуренс.
-Какое на этот раз? – устало спросил я директрису, медленно оседая мимо кресла.
-Эпидемия кишечных отравлений! –  уверенно ответствовала тетя Лоуренс, помогая мне подняться с пола.
-Это врачи такой диагноз поставили?! – с некоторым сомнением полюбопытствовал я.
-Это я вам говорю! – напрочь срезала все мои сомнения Лукавья Поликарповна, - Я не знаю, что я сделаю с нашей поварихой!!! Я ее УВОЛЮ! Но сначала уголовное дело на нее заведу! Пусть ответит по всей строгости закона!
-Может, поговорим для начала с врачами? – с надеждой предложил я.
-А чего там с ними разговаривать! – отрезала директриса, - Да вы знаете, что сегодня продукция из нашей столовой была протестирована на морской свинке! И вот результат! – торжественно провозгласила тетя Лоуренс, как будто это лично она, а не морская свинка поставила мировой рекорд в области пожирания манной каши и бутербродов с сыром.
-Какой результат?! -  осторожно спросил я, опасаясь, как бы меня тоже не послали побивать рекорды, кушать манную кашу и приносить в зубах золотые медали.
-Свинка сдохла! Немка и две старушки-американки в изоляторе!–  лихо похвасталась достигнутыми успехами тетя Лоуренс. (По ее виду я понял, что, если б свинка и не сдохла, директриса обязательно додушила бы несчастную собственными руками.) Правда, картина преступления все равно была неполной из-за трех, живых еще пока, учительниц в лицейском изоляторе. И это очень удручало тетю Лоуренс. Недовольство сквозило в ее голосе, читалось во взгляде и даже блестело в стеклышках толстых очков.
-Пойдемте, посмотрим на свинку! – решился я.
-Но ее уже похоронили! – воспротивилась Лоуренс.
-Ничего! Как похоронили, так и эксгумируем!  - решительно сказал я, - Надеюсь, на это не потребуется согласия ее поросячьих родственников!
(Но здесь я, как вскоре выяснилось, был неправ.)
-Вы же знаете, какие люди эти иностранцы! – летя за мной по коридору словно фурия, кричала мне на ухо тетя Лоуренс, - В них же нет ничего человеческого! Они держали у себя в комнате специальную подопытную морскую свинку и проверяли на ней всю еду из нашей столовой!
-И вот сегодня свинка впервые сдохла! – не замедлил догадаться я.

Из дневника мисс Бендетт. (В переводе с английского)

11 сентября, 1999года. 11.20 вечера.
Вечером Музыкант и миссис директорша вызвали меня, Джулию и Мари из игровой комнаты, где мы учили девочек раскладывать пасьянс. Пригласив также одну из учениц в качестве переводчицы, они спросили, где морская свинка миссис Острик. Мари сразу заплакала, а Джулия сказала, что свинку мы показать не можем, потому что она отдыхает. Но Музыкант начал настаивать на свидании с морской свинкой, и тогда я объяснила, что это невозможно, потому что свинка отдыхает глубоко под землей. Тогда Музыкант спросил, правильно ли он понял, что свинка сдохла. И я ответила, что правильно.
Но Музыкант и Директриса продолжали настаивать на свидании со свинкой, объясняя, что готовы выкопать ее из-под земли, потому что очень соскучились.
Я спросила, настаивают ли они на эксгумации покойной свинки, и Долли мне ответила, что я правильно поняла намерения этих монстров. Мари снова заплакала, а Джулия сказала, что нам надо выйти в сад и посоветоваться.
Выйдя на улицу, мы обыскали все кусты, но не нашли могилу умершего поросенка. (Черт, под какой из лип мы закопали эту свинью?) Мари сказала, что теперь нас всех арестуют за убийство свинки. Но Джулия ответила, что из этой ситуации есть другой выход. Мы проводили Мари в ее комнату и пошли обратно в игровую. Там нас уже ждали. Музыкант довольно резко что-то сказал, но я ничего не поняла. Джулия ничего не поняла тоже, но в ответ проорала, что мы не дадим эксгумировать свинку из моральных соображений. Я ничего не поняла из слов Джулии про моральные соображения. Но на всякий случай завопила тоже самое. В ходе скандала в игровой комнате выяснилось, что мы - единственные родственницы покойной и не желаем, чтобы нашу дорогую хрюшу выкапывали и исследовали в лаборатории, потому что это будет факт жестокого обращения с умершими животными.
Тогда Музыкант очень разозлился и спросил, не являемся ли мы родными сестрами покойной. Потому что очень похожи. Посоветовавшись, мы с Джулией решили быть нашему поросенку двоюродными тетками по материнской линии. А Музыкант, посовещавшись о чем-то с Директрисой, сказал, что это родство дальнее и что он желает разговаривать с родителями несчастной свинки. В ответ Джулия представила отсутствующую Мари в качестве матери поросенка. А Музыкант заинтересовался, кто же был в этом случае нашей хрюшке отец. Чтобы выяснить вопрос с отцовством, Директриса вместе с Музыкантом ушли допрашивать Мари в ее комнату. Мы с Джулией и пятьдесят лицеисток подслушивали их разговор под дверью. К сожалению, Мари раскололась и призналась, что отцом свинки была миссис Острик. (Правда, приемным, не родным.)
После этого Музыкант и Директриса пошли в изолятор допрашивать раненую миссис Острик, но выяснилось, что биологичку еще с утра увезли в город на рентген черепа. Так и не поговорив с отцом покойной, Миссис Директор устроила всем лицеисткам разнос и разогнала их по спальням в восемь часов. В чем были виноваты девочки, я так и не поняла.