Про мышонка, который умер от страха

Не знаю, почему иногда ты пытаешься что-то вспомнить, но ничего не получается. Ничего: никаких намеков, отголосков, за которые можно ухватиться, как за хвост птицы ли, норовящей выпорхнуть из рук в любой момент, змеи ли, приготовившей свой смертельный яд для твоего любопытного ума.

Не знаю, почему иногда воспоминания просто выплескиваются и затапливают твой мозг: вот только что твой стакан был пуст, а теперь ты захлебываешься в море, уходя под воду с головой и не находя дна под ногами.

Мои воспоминания всегда, сколько себя помню, были похожи на старые выцветшие фотокарточки, небрежно, вперемешку лежащие между страниц пыльного фотоальбома. И сколько себя помню, эти воспоминания делились на три периода: когда мне было 4-5 лет, когда мне было 10-12 лет и… лет 10 назад.

Я стояла на балконе, выкуривая очередную за день сигарету и разглядывая проносящиеся мимо тяжелые чернеющие тучи, когда мое сознание поймало одну мысль: о мышонке, который умер от страха.

И сразу: я бегу под моросящим дождем, лупя ногами по лужам, выплескивающимся звонкими брызгами и собирающимся шепотом позади меня. Я бегу домой, впереди младшая сестра. Уже прорываются редкие лучи солнца, и брызги сияют, конечно же, всеми цветами радуги.

Вдруг сестра останавливается и садится на корточки. Мои ноги словно врастают в землю, я присаживаюсь рядом.

Только дети умеют двигаться без инерции, в любом направлении и на любой скорости.
Возможно, они знают какой-то секрет, который с возрастом забывают? Взрослые видят только то, что привыкли видеть. Но я вспоминаю. Это как знание, что ты никогда не умрешь. Как знание, что ты можешь двигаться, как захочешь: словно пантера - быстро и ловко, или мяч - прыгуче и звонко, или индеец - тихо и незаметно.

Мы промокли насквозь, в обуви пузырится и хлюпает. Наше место в тени высотного дома, куда лучи не проникают. Мимо проходят взрослые, не замечая двух маленьких чертенят. Мы ниже их взглядов. Мы - невидимки.

Я пытаюсь разглядеть, что заинтересовало сестру. Она протягивает осторожно руку, пальцем касается серенького комочка намокшей шерсти. Мышонок! Черные глазки распахиваются, мышонок пытается отползти, но делает лишь шаг и замирает, крупно дрожа. Бедненький! Надо его согреть.

Взрослые в мышах видят лишь грызунов, вредителей. Но дети видят игрушку, захватывающую историю. Дети видят Сказку.
"Маленький принц-мышонок едва избежал смерти от злобного крыса-колдуна. А маленькие отважные девочки вылечили его тяжелые раны и спасли от голодной мучительной смерти...".
И, конечно же, если бы мама увидела мышонка у своих детей, то он прямехонько отправился бы в унитаз. Но мама не увидела.

Мы сидели в комнате и смотрели, как меж наших колен отогревается мышонок. Он сидел тихо, его шерстка, высыхая, становилась более светлой и распрямлялась.
Захватив с кухни белого мякиша, мы катали из него шарики и толкали их мышонку под нос, а потом замирали, даже дышать почти переставали.

Отогревшись, первым делом мышонок попытался удрать под кровать, но ловко накрытый ладошкой, снова замер. Больше мышонок не пытался убегать, он стал есть мякиш, придерживая его своими маленькими лапками. Когда к нему катился следующий шарик, он замирал на несколько секунд, а затем снова начинал есть. На третьем шарике, еще жуя, он повалился на бок. Через пару мгновений он был мертв.

Естественно, мы долго гадали, отчего же мышонок умер? Мы похоронили его во дворе с почестями, подобающими мышиному принцу. Но так и не придумали причину его смерти. Вернее, версий было много, но ни на одной мы не сошлись в едином мнении.

И вот, куря на балконе, спустя лет 20, как минимум, я получила ответ.

Зачем? Зачем приходят ответы на уже не имеющие важности вопросы? Может быть, потому что ни что не уходит бесследно, в никуда? Может быть, потому что все ответы на заданные когда-нибудь вопросы толпятся где-то, ожидая своей очереди? И в поисках ответов на текущие вопросы мы иногда приоткрываем ту тайную дверь, месторасположение которой никак не можем запомнить.

15 августа, 2009