Иррациональная бредовая нелюбовь

Она уже построила свой огромный-преогромный замок из чертовых железных розовых облаков, и он летел прямо к нему, к этому вонючему-перенахренухожему мужику. Тот-то думал, что это замок любви – но, на самом деле, то был Замок Иррациональной Бредовой Нелюбви – так по крайней мере его называл Би. Она же просто звала его слишком-здоровой-для-какашки шишкой. Просто и радикально. Как раз для такого как он, этого мужлана. Какого?  
- Радикально, - резюмировал Би очередное название, грязными (короткими) ногтями отрывая фильтр.

- Так оно и есть, - почти равнодушно резюмировала она.

Би щелкнул зажигалкой и прикурил от пламени. Ей слишком нравился этот жест, чтобы не ждать его, затаив дыхание.
 
- То есть оно конечно правильно, он подстилка, - Би широко выдохнул, - Но все же слишком радикально для того, кто когда-то, возможно, будет слюнявиться в райских кущах.

Она вдруг поняла, что больше всего ей нравится то, что она хочет облизать его сосок и ей совсем плевать при этом на чувства.

- Пока что мне можно все, - пожала она плечами, в конце досадуя на неприятный привкус прозвучавших слов. Что-то в них было горькое.

- Конечно, - Би вошел во вкус сигареты, утратив от этого всякое очарование, - Природа позволяет молодым женщинам все – правда, и рубит потом не по-детски…

Ей надоел разговор.

- Слушай, - продолжал парень, - С чего же ты так ненавидишь тех, кто тебя любит? С того, что тебя отец изнасиловал, что ли?

- Да не насиловал он меня. Я все выдумала.

- Зачем?

- А может и не выдумала. Не помню.

Сначала она думала затянуться с его сигаретки, но теперь бумажный корешок представлялся слишком мерзким, даже слюнявым.

- Ладно, я пошла, - бросила она.

Они стояли на берегу озера, в маленьком овраге. Она подтянулась на выступающей ветке и, скользнув на землю, пошла по траве.

- Сучка, - улыбнулся Би. Скорее разочарованно, чем довольно.

А ее ждал мужчина, с букетом роз, денег и шарма. Конечно, с алкоголем, задним сиденьем лимузина и номером в шикарной гостинице. Еще любовь. Но на него уже мчался ее замок. Ух, как она обожала это свое девчачье презрение!