Сказ про то, как Леха во власть ходил

Леха проснулся и долго лежал, глядя в потолок. Даже не взглянув на часы, он знал, что до звонка будильника оставалось совсем чуть-чуть. Когда было надо, организм мог просыпаться в точно заказанное время; эта способность осталась ещё со стародавних не то армейских, не то пролетарских времён. Как же все изменилось! И в который уже раз. Не было никаких сомнений, что перемены впереди еще будут, а вот к лучшему ли – уверенности нет, и быть не может.
Он встал и отправился на кухню ставить чайник.
Через час, одетый в строгий темный костюм, с портфельчиком в руках он сбежал по лестнице и вышел из подъезда. Прямо напротив дверей его ждала черная иномарка с правительственными номерами. Устроившись на заднем сидении и закрыв глаза Алексей Иванович ехал на заседание комитета, раз за разом прогоняя в голове текст предстоящего выступления.
 –Господи! Пусть у меня все получится!
*   *   *

Снова и снова российские бойцы убивали американского морпеха, и опять приходилось начинать эту миссию чуть ли не с начала. Даже на среднем уровне сложности Лехе с трудом удавалось пробиваться сквозь плотный огонь русского спецназа. И он подозревал, почему. Очень красиво сделанная компьютерная игра затягивала, но эти вражьи дети – создатели замечательной игрушки, врагами главного героя и всего человечества сделали русских, а стрелять в своих, пусть даже и виртуальных Лехе не слишком хотелось, вот он и подставлял, как бы случайно, своего америкоса под родные пули. Нет, нужно было как-то абстрагироваться, а то играть придется до морковкиного заговения. Лехе нравилось это забавное выражение, перенятое у Мамы. Он задумался. Недавно исполнилось пять лет, как ее не стало. Время идет все быстрее, и ничего значительного в его жизни не происходит. Один в пустой квартире, которая давно требует хоть какого-нибудь ремонта. Последний потоп, устроенный соседом-алкашом лоска ей не добавил: на потолке в комнате темные разводы, обои кое-где отслоились; хорошо хоть паркет не вздыбился. Парой лет раньше, когда протекло в прихожей, его пришлось перестилать. На какие шиши, спрашивается, ремонт делать сейчас? Страховку Леха не платит, а с соседа и брать нечего. Ну не в суд же подавать на своего бывшего верного собутыльника. Он пытался его пару раз увещевать, но сосед только разводил руками и виновато вздыхал, обещая, что больше ни-ни… Леха перевел взгляд на часы. 00.45. Ого! Завтра уже наступило. А стало быть воскресенье кончилось, и утром нужно топать на работу. Пора спать.

Утро следующего дня выдалось теплым и солнечным. И то, что такая погода попала именно на понедельник, настроения Лехе не добавило. На работу идти отчаянно не хотелось. Он уже давно подумывал об увольнении, но был совсем не уверен, что сможет найти что-то. Нет, даже не работу получше, а просто приличное место. Можно было пойти курьером, но некоторые тонкости этой работы были ему знакомы, и то, что он знал – ему не слишком нравилось. Впрочем, некий элемент бесправия присутствует во всяком наемном труде. Как и все, Леха научился с этим мириться, но раздражение далеко не всегда удавалось задушить в зародыше, и оно нет-нет, да выплескивалось наружу. Так случилось и в пятницу, когда менеджер, вздорная девчонка, почти вдвое моложе Лехи, начала при всех отчитывать его, как сопливого пацана. В происшедшем он был не виноват. Но девочке очень хотелось порисоваться перед сотрудниками, особенно перед одним новеньким, на которого явно положила глаз. И конечно, она тут же все это от Лехи и выслушала; а вместе с ней выслушали все, кто находился рядом. Без нецензурщины, но и слов особо не выбирал. Заканчивая свое небольшое выступление, Леха уже отчаянно жалел о сказанном, но назад пути не было, и тирада была завершена фирменной ехидной усмешкой.
Это была его беда: обычно довольно сообразительный, мозг в стрессовых ситуациях отказывался мыслить здраво.
Ехать на работу не хотелось. Всю дорогу до конторы Леха мечтал о какой-нибудь уважительной причине, которая позволит ему избежать нервотрепки.
Невыспавшиеся, слегка припухшие лица, толкотня у чайника, вялые приветствия, обмен новостями – все как обычно. А потом привычный ритм работы отодвинул беспокойство на задний план.
« -А что, собственно случилось? – думал Леха - Обычный рабочий момент. Мало ли что бывает?
-Так-то оно так. Если не учитывать, что ты ее унизил публично. – Внутренний голос, вечный резонер и генератор глупых идей дал о себе знать.
-Кто кого унизил - еще разобраться надо.
-И разбираться нечего. Чужой ты здесь.
-Почему?
-Коллектив молодой, ты – чуть не самый старший, к тому же на должности: «подай-принеси». Да и с начальницей они – приятельницы. Так что не надо было тебе желание загадывать.
-Какое желание?
-Про «отдохнуть от работы».
-Думаешь, сбудется?
-А когда последний раз не сбывалось?»
И это было правда: все желания, касающиеся жизненных изменений, в последнее время исполнялись практически без сбоев. Иногда это касалось и других людей, так что Леха стал даже бояться неосторожных мыслей. И что теперь? Учитывая своеобразный юмор неведомого «исполнителя», «отдохнуть» придется по полной.
За полчаса до конца рабочего дня его вызвала начальница. Эффектная пышная дама в строгом костюме с усталыми и какими-то безразличными глазами.
-Алексей – начала она, - Дело в том, что, в связи с кризисом, мы вынуждены сокращать штат; и Ваша должность как раз попадает под сокращение.
Она посмотрела Лехе в глаза, потом отвела взгляд в сторону. В кабинете они были не одни: за столом сидели та самая менеджер и зам по кадрам.
-Да, Алексей – подхватила кадровичка, - Вы сегодня напишете заявление, и раз мы все здесь, то сможем Вам его подписать, а завтра получите расчет и трудовую.
Леха вдруг рассердился: «Ничего у них не выйдет! За свою жизнь я уже трижды писал по собственному. Больше не хочу. Пусть-ка поднапрягутся».
-Не. Раз вы меня сокращаете, то давайте оформим все, как положено.
-Ой, да зачем Вам это нужно? Представьте, это же сколько понадобится времени, чтобы все оформить! А так – получите завтра расчет, и можете спокойно устраиваться на другую работу.
-А вдруг, как сразу не устроюсь? Мне, вроде, в случае сокращения, за два месяца оклад положен?
-Да мы Вам и так этот оклад выплатим, в виде премии. Что же мы не понимаем, что кризис на дворе?
-Нет, давайте все же по закону.
Вальяжное безразличие в глазах начальницы постепенно сменялось раздражением. Она резко повернула голову в сторону менеджера и посмотрела ей в глаза. Судя по тому, как у той с лица пропадала улыбка, «виновница торжества» стремительно теряла баллы. Нужно было что-то делать, и она ляпнула:
-Знаете, Алексей, а ведь у нас сотня способов уволить Вас по-другому. Подумайте: а нужна ли Вам такая запись в трудовой книжке?
Бесполезно, Леха закусил удила:
-Хорошо. Надеюсь у вас хорошие юристы. А то у меня тут диктофон в кармане, а вы такие вещи говорите.
-Да? Покажите.
-Вот. В телефон встроен. Запись 60 минут.
-Послушать можно?
-В суде послушаете.
В кабинете повисла неловкая тишина. Считая, что разговор окончен, Леха встал, вежливо попрощался, и отправился домой, благо рабочее время закончилось, и контора уже наполовину опустела.
Весеннее солнце разгулялось не на шутку, на улице было по-настоящему тепло. Дул легкий ветерок, принося с аллеи легкие весенние запахи. Все опять менялось в жизни Лехи, и эти внезапные осложнения почему-то не вызывали чувства беспокойства за завтрашний день. Денег не было, работу практически потерял, устраиваться на новую с каждым годом все сложнее. Но при этом – полная уверенность, что ничего страшного не случилось.

Когда долго не работаешь, есть риск облениться настолько, что спать начинаешь даже днем. Как раз такая ситуация сложилась у Лехи. Он уже полгода являлся официальным безработным. Как и положено, посещал центр занятости, получал пособие, и даже ходил на собеседования с потенциальными работодателями. Правда, через три месяца пыл поугас, рвение сменилось какой-то апатией, а если учесть наступившее лето, то идти куда-то там работать, когда на улице такая прекрасная погода – представлялось глупостью. Леха и раньше терял работу, правда, всегда быстро устраивался на другую, но в связи с тем, что уволили его по сокращению, предприятие заплатило за три месяца безделья. Потом подвернулась небольшая подработка и, если не на жизнь, то на существование денег вполне хватало. Как и все в этом мире, источник средств должен был вот-вот иссякнуть, но, пока не иссяк, Леха жил свободной жизнью, не связанный ненавистной обязанностью вставать каждый день ни свет, ни заря, и ехать куда-то через весь город, чтобы горбатиться на неблагодарного «дядю».

Компьютер в доме включался по разным причинам. Например, чтобы можно было узнать погоду и гороскоп на сегодня, посмотреть новые картинки, вычистить спам из электронной почты, зайти на сайт знакомств, послать пару сообщений по аське старым виртуальным приятелям, или просто поиграть.
Обилие свободного времени дает волю мыслям, и, наверное, поэтому взгляд все чаще стал задерживаться на новостях, которые ни капли не радовали, и потому давно были вычеркнуты Лехой из его жизни, вместе с газетами, сериалами и ток-шоу, как, безусловно, вредный элемент обстановки. Раньше их место занимали книги, но все изменилось с появлением компьютера. Яркий виртуальный мир по ту сторону экрана, безусловно, был намного интересней, хоть и не обладал удивительной магией печатного слова, рождающего в воображении объемный живой мир, наполненный чувствами, и очень уютный.
Плюс двадцать два, без осадков, малооблачно. Автомобильная авария; трое погибших. Авиакатастрофа; летчик погиб. Пожар, есть погибшие. Терракт, землетрясение, наводнение, техногенная катастрофа… Чертов сентябрь… Обращение президента. Опять. Интересно, что на этот раз? Оказывается, он - настоящий фанат сетевого общения. Собственный блог! Хорошо, почитаем… Президент готовил обращение к нации, и решил зачем-то выступить через интернет с основными тезисами, мол: а что народ об этом думает? Народ своего избранника как-то не очень жалел: ответные комментарии в блоге, в большинстве, были нелицеприятными: неблагодарные верноподданные никак не хотели чувствовать вину за коррупцию и развал экономики за собой, а напротив, винили во всем власть. В который уже, за последнее время, раз Леха нарушил собственный зарок и, рискуя заработать несварение, углубился в чтение политических рассуждений. Половина комментариев показалась глупостью, еще сколько-то были из разряда «умных», и потому не слишком понятных, и совсем мало было именно «по делу».
«-Может и мне чего написать?» – неожиданно подумал он – «Нет, пожалуй, не стоит, все-равно никто читать не будет…». Мысль о том, что кто-то может прочитать его послание, выделить из толпы, и «взять на карандаш» обдала холодком. Рожденный в СССР, и воспитанный в духе «не высовываться» он всегда старался оставаться в тени, строя свою жизнь в обход острых углов и сложных моментов. Вот и сейчас, по привычке, крамольная мысль готовилась покинуть его голову... Но не успела. Внутренний Голос дал о себе знать:
«-И чего бояться, раз никто читать не будет? Пиши, давай, не отставай от народа. Вон, уже сколько предложений. А вдруг именно твое выделят из всех и в программу развития России вставят?!
-Ага, вставят! Как бы в мою программу чего не вставили.
-Брось! Никто тебя не тронет. 37-го больше не предвидится.
-Откуда бы тебе знать?
-Это просто: для репрессии нужен репрессивный аппарат, а у нынешних правителей с этим больши-ие проблемы, вон, не знают, как элементарный порядок навести: у народа совета спрашивают. Пиши уже.
-Да чего писать-то? Я же не ученый, и не политик.
-Гляди, какие сложности! А придумывать ничего и не нужно, все давным-давно и без тебя придумали. Человечество не первый век живет, государства строит. Давно уже ничего нового в общественных науках нет; да и нигде нет.
-А что же тогда все эти ученые постоянно выдумывают? Вон же, как прогресс движется! Компьютеры, сотовые телефоны, роботы, космические корабли… Жизнь просто на глазах меняется!
-Ни хрена, Леха, не меняется, у людей, сколько было проблем, столько и осталось, просто физический труд заменили умственным, да нервы больше мотаем. А ученые просто развивают те вещи, которые сейчас нужны обществу. Народу прибавилось, понадобилось много жилья, коммуникации, быстрый транспорт, удобные средства связи, современная медицина, промышленность, новые законы, правоохранительные органы, армия, да много всего… Только все это уже было… Когда станет опять на Земле мало людей, эти технологии не понадобятся, и придется нам вспоминать старую добрую дубину.
-Ладно. Но я, правда, плохо себе представляю, что можно посоветовать президенту в этой ситуации.
-Есть мысль! …»
Мысль, честно говоря, и правда, оказалась совсем не новой, но, по мнению Лехи, вполне здравой, а ввиду ее очевидности, вполне возможно, давно обдуманной и по какой-то причине отвергнутой политиками. Текст получился довольно большой, и потому было решено отправить его на электронный адрес, опубликованный на сайте.
Приятное возбуждение, вселившееся в Леху, продержалось только до вечера, пока он опять не зашел на форум и не прочитал, в числе новых отзывов парочку очень глубоких, по-настоящему дельных предложений, написанных, судя по всему экономистом и бизнесменом. Да-а, до такого уровня ему не дотянуться. … Ну и ладно: главное участие.

Если приходить в фитнес-клуб к открытию, то попадаешь в некое часовое окно, когда народу в тренажерном зале совсем мало. Уже через час публика начинает подтягиваться особенно активно, и выбрать нужный снаряд становится значительно труднее. Именно по этой причине Леха вставал ни свет, ни заря и ехал на троллейбусе, забитом людьми, спешащими на работу.
Тренажерный зал появился в его жизни неожиданно для него самого. Он долго не мог найти применение высвободившейся после завязки со спиртным энергии. Именно тогда появился компьютер, была сменена профессия, в жизни опять возникли женщины, а вместе с ними – прогулки и походы в кафе, в кино и на экскурсии. Короче, перепробовано было довольно много. И вот как-то проходя близлежащими дворами, Леха наткнулся на небольшой фитнес-клуб. Ничего подобного он рядом со своим домом не встречал, и любопытство буквально за нос затащило его в этот полуподвал. На входе симпатичная девчонка тут же взяла его в оборот, и сам не понимая как, Леха уже осматривал залы, знакомился с расценками и дополнительными услугами. Но лучшим аргументом для покупки месячной карты все же послужила не красноречивость этой девочки, а то, что он увидел в зале. Там занимались совершенно обычные люди, большинство в самой простой одежде, и главное – любого возраста, вплоть до пенсионного. Откровенных качков среди них было явное меньшинство, так что шанс затеряться в общей толпе Леху вполне устраивал. Тренажерный зал отлично заполнял свободные вечера, прогонял хандру; так что через месяц был куплен следующий абонемент, за ним другой, еще и еще. В конце концов, встал вопрос о целесообразности покупки годовой карты; нужно было только найти фитнес-клуб подешевле и дождаться скидок. В один прекрасный день все это, наконец, совпало, и год занятий был обеспечен.
До места было - пять остановок на троллейбусе, так что уже через полчаса Леха сидел на велотренажере. Посетителей было всего четверо. Молоденькая девушка, как и он, крутила педали, а мужчины разбрелись по снарядам, и накачивали себе кто грудь, кто пресс, кто ноги. И то и другое и третье совсем не мешало бы подкачать и Лехе, но он, приходя сюда за удовольствием, не мог себя заставить делать что-то по строгой программе, до боли перегружая мышцы и суставы. А без этого, как он уже понимал, заметных результатов добиться было невозможно. Впрочем, замечание одного тренера, оброненное как-то невзначай, в его голове отложилось. Тот сказал: «-Знаешь, а ведь для того, чтобы выглядеть сильным, совсем не обязательно раскачивать все мышцы, достаточно и бицепсов. Все, почему-то, в первую очередь, смотрят именно на них». Поэтому в Лехиных занятиях, помимо разных упражнений, выполняемых по настроению, появилось одно обязательное: на бицепс. И за полгода он достиг того, чего не смог достичь за полтора: заметные бугры мускулов на руках ясно давали понять, что кое-кто занимается спортом; а знакомые барышни, беря его под ручку, порой невольно задерживали свои ладошки на твердом шарике бицепса; и это заставляло чувствовать себя более мужественным и уверенным в своих силах.
Домой возвращался почти счастливым человеком, прохожие казались милейшими людьми, все проблемы – мелкими неурядицами, и вообще хотелось сделать кому-нибудь приятное. Он перебрал в голове претендентов на «осчастливлевание» – их оказалось не так уж и много. Папаша отпадал сразу: их общение постоянно заканчивалось испорченным настроением, брат в Москве отсутствовал, оставалась Валентина. Валенька, как Леха ее называл, работала менеджером по продажам в какой-то фирме, воспитывала дочь-старшеклассницу, и жила в далеком Тушино. Они познакомились давным-давно,  когда Леха только подключив интернет, забрел на сайт знакомств. Она была среди многих его контактов, которые появлялись и отпадали по разным причинам; и осталась, наверное, лишь потому, что ничего от Лехи не требовала, вполне удовлетворяясь нечастыми встречами и вечерним общением по телефону.
-Алло! Привет, Валенька. Не сильно отвлекаю?
-Привет. Нет не сильно. Начальник как раз вышел. Как твои дела?
-У меня все нормально. До сих пор не работаю, но с голоду не помираю. А у тебя как?
-Да так, ничего хорошего, кошка заболела. А что же ты никак на работу не устроишься? Не берут нигде?
-Да, не то, чтобы нигде. Берут, но не там.
-А кем ты хочешь?
-Не знаю. Честно говоря, я бы пошел на свою прежнюю работу, откуда выгнали.
-А возьмут?
-Смеешься!
-Ты чего звонишь-то, Леш?
-Да я из фитнес-клуба иду, настроение хорошее, вот и решил его тебе подарить.
-Это хорошо, конечно. Но, боюсь, ничего, кроме зависти ты мне не подарил. Шучу. Спасибо тебе.
- Не за что. Когда увидимся?
-Не знаю даже. В будни я не могу: работаем до шести, а потом домой ехать через весь город. А на выходные сестра приезжает. Ой! Начальник вернулся. Все, целую. Вечером позвоню. Хорошо?
-Хорошо – ответил Леха гудкам, и убрал телефон.

В семь часов вечера, когда, предвкушая спокойный, вечер Леха уже улегся на любимом диване перед телевизором со сканвордом в руках, раздался телефонный звонок.
«-Наверно Валенька» - подумал он, снимая трубку, и ответил игриво-томным голосом:
-Алло. Вас слушают.
-Алексей Иванович? – низкий мужской баритон заставил его сесть.
-Да, это я.
-Вас беспокоят из администрации президента.
-К-какого президента? – У Лехи по спине пробежал холодок.
-Президента России. Это ведь вы писали предложение в блоге у Михаила Юрьевича?
-Да. – И тут же подумал: «Доигрался! Дернул же меня черт!»
-Меня зовут Геннадий Геннадьевич. У меня к Вам есть предложение: не могли бы мы встретиться и обсудить поднятую Вами проблему более детально? Дело в том, что президент заинтересовался Вашим предложением.
-Да, конечно, мог бы, – уже ничего не соображая, промямлил Леха.
-Вот и замечательно. Вы сможете подъехать завтра в 11 часов? Пропуск я выпишу.
Быстро обговорив детали, Геннадий Геннадьевич попрощался и повесил трубку. А Леха так и сидел, слушая короткие гудки и стук сердца в висках. В голове была каша, связные мысли отсутствовали, и только одна фраза крутилась в этой мешанине: «Во попал…»
«-Так, сейчас главное определить: хорошо это или плохо. Не похоже на то, что можно чего-то опасаться, а вот жизнь изменить – шанс есть. Эх! Было бы с кем посоветоваться!»
Советоваться Лехе и впрямь было не с кем: старых друзей он растерял, новых так и не приобрел. Да и не было никогда в его окружении по-настоящему мудрых и эрудированных людей; все, как и он сам, были простыми обывателями, не слишком задумывающимися об окружающем мире.
«-Хм-м…  Стоило только задуматься, как сразу все изменилось! - Самодовольная мысль растянула губы в улыбке.- А что, может и я…»
Что именно «он» – фантазия не уточнила, но эго было удовлетворено вполне.

Будильник поднял Леху ровно в семь. Несмотря на то, что уснуть удалось только во втором часу, чувствовал он себя бодро. Перед Лехой стояла серьезная задача: нужно было решить, что одеть. Идти в своей повседневной одежде – значило полностью испортить первое впечатление о себе, тем самым лишив шанса на возможное продолжение. Впрочем, выбор был не так уж и велик: к тому, что приходилось носить, Леха относился очень легкомысленно, руководствуясь соображением удобства и практичности, а не изящества или рейтинговости тряпок. Впрочем, в шкафу нашлись новые джинсы черного цвета, купленные еще полгода назад, и не используемые по причине вполне приемлемого состояния пары старых джинсов, а еще потому, что Леха о них напрочь забыл. Там же висела еще довольно приличная рубашка. Вместо обычных кроссовок с антресолей были извлечены и начищены до блеска парадные ботинки. Завершала одеяние универсальная кожаная куртка.
Ровно в десять, вычищенный, выглаженный и хорошо пахнущий Леха стоял на пороге своей квартиры в полной готовности. Добраться он мог за полчаса; оставшееся время было решено, приехав заранее, убить на месте.
Геннадий Геннадьевич появился в холле ровно в одиннадцать, не раздумывая, подошел прямо к Лехе, вежливо поздоровался и повел к себе. Сложением он был даже потоньше Лехи, но красивый низкий голос как бы прибавлял ему роста и веса.
Небольшой уютный кабинет, скромно, но со вкусом обставленный; на стене – портрет президента. Видно, что его владелец – не самая важная птица, но и не простой клерк. Помимо большого стола в углу кабинета стояли два кресла, где они и разместились.
-Итак, Алексей Иванович, - придирчиво разглядывая Леху, начал Геннадий Геннадьевич. – Я пригласил Вас, чтобы поговорить о Вашем письме президенту. Для начала представлюсь: фамилия моя Строгов, и я являюсь специальным помощником президента. Дело в том, что мысль, изложенная в Вашем письме, Михаила Юрьевича заинтересовала  в связи с чем мне было поручено узнать, что за человек является ее автором. У Вас наверняка может возникнуть вопрос: а зачем нужно знать, кто именно автор идеи, раз идея понравилась – бери и пользуйся, никто за авторство гонорара не потребует. Отвечу честно: сам точно не знаю, и могу только предполагать.
-А, если не секрет, что Вы предполагаете? – неожиданно для самого себя влез Леха.
-Вы знаете, президенту приходится решать множество  разнообразных задач, касающихся очень широкого круга самых разных сфер деятельности, порой очень специфичных; а как Вы сами понимаете, никто, будь он  даже самый умный и талантливый человеку, не может знать всех тонкостей этих вопросов. Для этого и существуют помощники, советники и консультанты.
-А администрация президента разве не для этого?
-Для этого, - Ген-Геныч, как Леха его про себя окрестил, неожиданно улыбнулся. –Но мы – лишь инструмент для решения каждодневных задач, в том числе и привлечения нужных голов. А теперь, Алексей Иванович, расскажите немного о себе.
 Леха рассказывал недолго: вся его биография вместилась в несколько фраз: родился-учился- работал-женился. А что, собственно, он мог рассказать? Ни званий, ни регалий, ни даже толкового образования, а с исчезновением СССР вдруг стало неприличным гордиться своим пролетарским прошлым и настоящим.
-А дети у Вас есть?
-Есть сын, взрослый уже, живет с бывшей супругой, - добавить к этому было нечего, поскольку сын вырос не с ним, и папой называл другого человека. Ему вдруг стало ужасно стыдно за свою жизнь, захотелось встать и уйти отсюда, от этого человека, задающего совсем простые, и потому такие неприятные вопросы.
«Да что же это, в самом деле! Ведь ничего особенного он не спрашивает, обычные анкетные вопросы, множество раз заданные в разных кабинетах, и на которые всегда отвечал без запинки. Что изменилось?!»- рассердился на себя Леха и тут же успокоился.
Впрочем, Ген-Геныч обо всех подробностях его биографии допытываться не стал, спросил только о предках, да о судимости.
-Скажите, Алексей Иванович, а что Вас побудило написать президенту?
-Ну, как же? Он ведь сам пригласил всех к обсуждению своей статьи. Там очень много людей написало.
-Если быть точным, всего несколько тысяч. По сравнению с тем, сколько народу это обращение прочитало – и одного процента не наберется. Что же Вас подвигло на ответ?
-Не знаю. Наверное, как и всех – желание жить в более комфортной и безопасной стране.
-Вы считаете, что реализация Вашего предложения этому поможет?
-Я думаю, что мысль неплохая, по крайней мере, в нынешней ситуации, других работоспособных способов я не вижу.
-Вот как? – Ген-Геныч смотрел на Леху все с большим интересом. Вообще, в процессе их разговора интонация помощника менялась от строго официальной к более доверительной, он чаще стал улыбаться, немного склоняя голову к левому плечу. – А Вы что же – интересуетесь политикой?
-Вообще-то не очень. Но если обращаю внимание на какую-нибудь новость, то стараюсь давать ей критическую оценку.
-И какова, по-вашему, точность этих оценок?
-Наверное, не слишком велика. Недостаток информации сказывается. Согласитесь, у нас традиционно, что в советские времена, что сейчас, СМИ разнообразием информации не балуют. Если ты языком не владеешь, то приходится собирать по крохам.
-По-моему, с развитием интернета таких проблем не стало: все пишут то, что считают нужным, никакой цензуры.
-А на весь рунет цензура и не нужна. Достаточно контролировать основные новостные порталы: подавляющее большинство новостей на сайтах передирается оттуда; какие статьи они захотят на русский перевести – такие на первых местах и будут.
-А свою идею Вы откуда почепнули?
-Я не знаю. Вполне возможно, я даже где-то это и прочитал, а может сконструировал из других идей. Я не получил достаточного образования, поэтому к решению большинства проблем подхожу с чисто житейской точки зрения. В этот раз поступил также.
-Значит, Вам самому пришла в голову эта идея, и Вы больше ни с кем ее не обсуждали?
-Нет. А зачем? Я написал в надежде, что это может пригодиться, но вовсе не рассчитывал оказаться здесь или где-нибудь в Кремле.
-Вы знаете, Алексей Иванович, я ведь не просто так спрашиваю. Дело в том, что соображения, подобные изложенным Вами, давно ходят среди политиков. Никто, правда, по разным причинам, так и не решается их озвучить, вот у меня и возникла версия: не являетесь ли Вы представителем какой-либо из партий или группировок. – Помощник пристально посмотрел Лехе в глаза.
Тот только развел руками, и глупо улыбнулся:
 -В партии никогда не состоял, только в комсомоле.
Ген-Геныч задумчиво молчал.
-Геннадий Геннадьевич, а вот интересно: это хорошо или плохо?
-Пока не знаю, посмотрим, - улыбнулся тот. – А как Вы сами относитесь к нынешней власти? Какой партии симпатизируете? За кого обычно голосуете? Можете мне это рассказать?
-Могу. Никаких секретов здесь нет. – И Леха выложил, свою политическую подноготную, которая сводилась к сдержанной критике извилистого курса руководства страны, коррупции и бюрократизма аппарата, а так же полное неприятие всех существующих партий, которые, по его мнению, являлись лоббистами очень узкого круга людей.
-Интересно, значит, Вы на выборы не ходите?
-Хожу.
-А за кого же голосуете, если нет партийных предпочтений, или голосуете только за независимых кандидатов?
-Не обязательно. Смотрю по человеку – симпатичен он мне или нет, а то и просто по настроению. Вон, в последний раз, проголосовал за коммунистов, это впервые за многие годы, между прочим. И все только потому, что их кандидаты честнее выглядели.
Геннадий Геннадьевич задал еще какие-то вопросы, но, судя по его тону, разговор подходил к концу. «Обеденный перерыв, видно, скоро» - почему-то подумал Леха. Впрочем, желудок сигнализировал ему о том же, ясно давая понять, что чашка кофе на завтрак – не совсем то, чего может хватить на целый день.
 В конце концов, они попрощались, а помощник взял с Лехи обещанье, что тот приедет по первому его вызову, мотивировав эту просьбу некими государственными интересами, о которых он вынужден пока умолчать. Честно говоря, Леху так и подмывало отказать самоуверенному чиновнику под любым надуманным предлогом, но призрачная надежда на что-то и давно забытый запах приключения заставляли его улыбаться и покорно кивать головой. «Глядишь, и на экскурсию в Кремль бесплатно схожу: когда ещё такая возможность представится, с интересными людьми познакомлюсь…».

Геннадий Геннадьевич позвонил ровно через неделю. Он сообщил, что через три дня собирается некая инициативная группа, на заседание которой приглашается и Леха. Возможно, что в заседании участие примет президент. А посему явка обязательна. И прийти нужно в костюме и в галстуке. Услышав последнюю фразу, Леха загрустил: костюма не было, и купить его было не на что. Ген-Геныч уловил затянувшуюся паузу и насторожился:
-Есть какие-то проблемы, Алексей Иванович?
-Есть небольшие: у меня костюма нет.
-Хм-м… - Ген-Геныч замялся, видимо проблемы такого рода были для него непривычны. – Мне кажется, что за три дня Вы вполне успеете купить себе новый.
-Видите ли, Геннадий Геннадьевич, эти расходы… э-э-э… не запланированы в моем бюджете, - Обливаясь потом, выдавил из себя Леха. «Ну все, теперь точно в кремль не попаду. Из-за какого-то костюма!»
На том конце провода молчали. Потом информация была, видимо, переварена:
-Я думаю, Алексей Иванович, эту проблему можно как-нибудь решить. В крайнем случае, придете в том, в чем были у меня.- Судя по тону Ген-Геныча, этот крайний случай был бы весьма нежелательным. – Мы договорились?
-Да. – Леха сидел красный, как рак: «Господи! Он бог знает, что обо мне подумал!»
-Тогда до встречи. Постарайтесь не опаздывать.
-Хорошо. – «Деньги, деньги. Где взять деньги на костюм?!»

Вообще-то Леха нечасто наведывался  к отцу на квартиру, а если и заходил, то общался в основном с братом, который был на 10 лет его младше; как и он, жил холостяком, а работал менеджером на какой-то фирме по установке пластиковых окон. Уже подъезжая к их дому, Леха подумал, что надо было все-таки позвонить, а не заявляться без приглашения; субботнее утро вовсе не гарантировало наличия на месте обоих родственников, и того, что батя еще не успел набраться.
Опасения подтвердились лишь наполовину: отец, открывший дверь, был совершенно трезв, а вот брательника дома не оказалось.
-С чем пожаловал ни свет ни заря?
-Здравствуй, батя. – Ничуть не удивившись тому, как его встретили, ответил Леха. – Ты один?
-Здравствуй. Проходи. Сашки дома нет: загулял, вчера у них опять какая-то пьянка намечалась.
-Корпоратив?
-Вряд ли, ихней фирме сейчас не до корпоративов - снова сокращаются. К бабам своим, небось, опять закатился. И чего вы не женитесь никак?
-А достойных найти не можем. – Леха прошел в комнату и уселся за стол. Отец устроился в кресле перед телевизором, недовольно поглядывая на гостя. Вот уж точно: «незваный гость хуже татарина».
-Если бы искали – давно бы нашли; ведь будете так до старости болтаться, как цветок в проруби, а потом и похоронить вас некому будет.
С отцом спорить было бесполезно: все-таки опыт семейной жизни у него был побольше, да и сыновей он родил двоих, одного из которых даже, можно сказать, и воспитал. Иван Иванович будучи средней руки партийным и профсоюзным функционером на одном из московских автомобильных заводов, женским вниманием обделен не был (благо лимитчиц было хоть отбавляй), и свадьбу играл дважды: первый раз с матерью Лехи, а второй – с матерью Сашки.
В лихие девяностые  Сашкина мать, так же, как когда-то отец оставил мать Лехи, бросила Ивана Ивановича с несовершеннолетним пацаном на руках, и упорхнула искать счастья с каким-то бизнесменом. А отец, не найдя себя в новой жизни, кое-как дотянул до нищенской пенсии, и теперь сидел дома, у телевизора, иногда напиваясь на выделяемые Сашкой деньги.
Лехина же мама, Нина Антоновна, оказавшись с сыном на руках практически на улице, не подалась обратно в родной Тамбов, а перебралась в заводскую общагу; и за шесть лет буквально выбила себе квартиру в спальном районе, а потом ещё и очень удачно ее обменяла ближе к центру. Правда, этот нечеловеческий рывок стоил ей многих лет жизни. Пять лет назад, на ее похоронах, спустя много лет, Леха с отцом и встретился. С тех пор, он считал своим долгом иногда звонить или заезжать к новообретенным родственникам. Теперь ему предстояло у них одолжиться, а это было ой как неудобно…
-Представляешь, бать, а я, возможно, скоро с президентом встречусь.
-Что ты мелешь? С каким президентом?
-С Серовым.
-Это как, на митинг какой пойдешь?
-Да нет, лично встречусь. Может даже и поговорю.
-Ну-ка, ну-ка, - Иван Иванович даже отвернулся от телевизора. - Излагай.
И Леха принялся излагать. Сначала сухо и отстраненно, но потом увлекся собственным рассказом, заново переживая новые необычные ощущения, и закончил его как-то очень задорно, даже весело. Отец не перебивал, сидел задумчиво, и только качал головой.
-Слушай, Леш, не суйся ты туда.
-То есть? – Леха оторопел. Нет не от слов, а от того, с какой интонацией отец их произнес. В его голосе не было ставшей уже привычной насмешки или издевки, недовольства и ненависти, а слышалось давно забытое отцовское беспокойство о непутевом сыне, ввязавшемся в неприятную историю. – Ты думаешь, это опасно?
-Не знаю. Но совершенно точно уверен, что таким, как ты, в этот гадюшник лучше не соваться. На бюрократической лестнице человеческие законы не работают, а ты контачишь с теми, кто уже на самом верху, кто уже просто разучился быть человеком; они способны стереть тебя в пыль, даже не имея к тебе особых претензий, просто потому, что у них так принято.
-Да ну, зачем бы им меня стирать.
-Зачем! Почему! – Отец опять стал собой; тепло из его голоса испарилось так же неожиданно, как и появилось. – Ты такой же тупой и упрямый, как твоя мать! Нет, мы самостоятельные, и советы умных людей нам не нужны! Ты можешь идти куда хочешь, и сдохнуть от собственной тупости!
Леха понял, что денег занять ему не удастся. Можно было дождаться брата, но когда он будет – неизвестно, а спрашивать у отца что-то не хотелось. Он поднялся и пошел к выходу. В спину прозвучало:
-Ты что приходил-то? Похвастаться что ли?
-Вообще-то денег на костюм занять. Мне идти на заседание не в чем.
-Ну, ты пассажир! Дожил до седины, а на костюм не заработал!
-Ладно, я пойду.
-Стой. Сколько нужно?

Почему-то и в этот раз Лехе не довелось побывать в Кремле.
Все то же здание. Только документы проверяют еще более строго, чем в первый раз. Несмотря на то, что Леха пришел на пять минут раньше, Ген-Геныч уже его ждал. Придирчиво осмотрел с ног до головы и повел вверх по лестнице. Остановились перед дверью с табличкой «Президент Российской федерации». От неожиданности на мгновенье Лехе стало нехорошо. Теперь он точно знал значение фразы: «стало дурно» - оказывается от страха может еще и тошнить. Нет, он с самого начала предполагал встречу с президентом, представлял ее, придумывал какие-то слова, но некий перепад давления от резкой смены уровня давал о себе знать. За дверью оказалась приемная с парой секретарей и ещё какими-то людьми. Ген-Геныч что-то сказал секретарю, и остался стоять. Леха последовал его примеру; но потом решил, что стоять столбом посреди комнаты неприлично и пристроился с краешка дивана.
Время шло. Все занимались своими делами, не обращая внимания на вошедших. Леха вживался в окружающую обстановку, и напряжение понемногу отпускало. Вся эта канцелярская суета была привычна, а за массивной дверью кабинета очень хорошо можно было представить не только президента, но и любого другого администратора… Впрочем нет, не любого. Обстановка больно дорогая, да и персонал выглядел и вел себя как-то особенно торжественно. Почему-то вспомнилось детство и поход с классом в Мавзолей: строгая тишина, и рослые суровые милиционеры, успокаивающие слишком шумных детей одним взглядом и приложенным к губам пальцем. Храм. Святилище.
Его мысли прервали тихая фраза секретаря и приглашающий жест Ген-Геныча.
Президент сидел за столом. Жестом указав на свободные стулья, он серьезным, немного грустным взглядом смотрел на Леху. Чувствуя это внимание, он напрягся и почувствовал, что краснеет. Выдержав паузу, Михаил Юрьевич наконец заговорил:
-Алексей… э-э Иванович, я хочу, чтобы Вы точно уяснили свою задачу. Геннадий Геннадьевич наверняка уже объяснил важность предпринимаемых нами действий. Возможно, на данный момент, это – единственная реальная возможность привлечь к наведению порядка в стране самые широкие слои населения. На заседании Вы должны озвучить Ваше предложение. Будьте готовы, в случае необходимости, отстаивать свое мнение. Никого стесняться не нужно: совет состоит из самых разных людей, есть и политики, общественные деятели, ученые, многие между собой не знакомы. Смотрите, слушайте, спорьте. Я очень на Вас рассчитываю.
Президент замолчал и откинулся на спинку кресла, давая понять, что аудиенция окончена. Леха поднялся и вышел вслед за Ген-Генычем. 
Через пять минут он уже сидел за большим столом вместе с еще тринадцатью гражданами разного возраста и пола; впрочем, мужчины преобладали. Лица некоторых из присутствовавших показались ему знакомыми, но вспоминать времени не было: вошел Президент. В ответ на чью-то попытку встать, сделал успокаивающий жест рукой, а затем, усевшись на кресло во главе стола, поздоровался. Затем обвел глазами собравшихся и заговорил:
-Я благодарю за то, что вы приняли мое приглашение на участие в этой встрече. Мы собрались, чтобы в неформальной обстановке обсудить самые насущные проблемы, стоящие перед обществом, и возможно, предложить варианты выхода из сложившейся непростой ситуации.
Президент еще говорил о ситуации в мире и государстве, потом вскользь упомянул, о том, что собрались здесь люди самые разные, а в конце добавил, что, в случае получения положительных результатов от их встречи, он предполагает и в дальнейшем собираться в этом формате.
У Лехи от непривычной обстановки голова буквально шла кругом; его распирало от осознания своей роли в сегодняшнем событии, и исходящего из этого чувства собственной значимости. В голове шумело, и потому он не уловил, с чего началось обсуждение. Лишь прислушавшись он понял, что разговор за столом и, правда, больше напоминал дружескую беседу, чем официальное заседание: люди просили слова, высказывались, а в ответ могли услышать реплики и замечания, порой даже иронические.
-Вы знаете, может я не по теме. – Вязала слово одна из двух присутствовавших женщин, - Но то, что у нас твориться на дорогах, давно перестало быть просто безобразием, - это национальная трагедия. Вы только вдумайтесь: около трехсот тысяч раненых, и около тридцати тысяч погибших! У нас что, война идет? Почему Совет безопасности не занимается этим вопросом? Почему не принимаются меры по борьбе с уничтожением народа? Треть миллиона в год – это что, семечки?! Мы плачемся о тяжелой демографической ситуации и при этом, с упорством, достойным лучшего применения, умножаем количество калек и заполняем погосты. От рук террористов гибнет не в пример меньше народу, однако колоссальные ресурсы государства направлены на борьбу, пусть и с ужасным, но гораздо меньшим из двух зол, а этого будто бы и не существует вовсе: так, принимают какие-то косметические меры, от коих толку – ноль.
-А что же Вы предлагаете, Нина Петровна? – Заговорил Президент, обращаясь к выступавшей. – Ну, не стрелять же в нарушителей, как террористов. Законы об ужесточении административных мер воздействия принимались, но, как известно, большого снижения ДТП не было. Теперь, по вашему, сажать нужно?
-Да нет, сажать и штрафовать, конечно нужно, но ведь существуют более эффективные методы, тем более они очевидны. Автомобиль является средством с повышенным уровнем опасности, вот и нужно подходить к нему с этой точки зрения; практически как к оружию. Незаконное ношение, простите, вождение без прав – срок. Вождение в пьяном виде – штраф несколько сотен тысяч и лишение прав до пожизненного. Нарушение правил – набрал определенное количество баллов – гуляй пешком. А с превышением скорости бороться постановкой ограничителей в каждую машину. Самостоятельно снял ограничитель – штраф, машина конфискуется, права отнимаются. А главное, чтобы это не выглядело как очередная бессмысленная репрессия, подготовить мощную рекламную компанию, с репортажами и фотографиями ДТП, с постоянным опубликованием списков погибших и раненых, как с театра военных действий. Я уверена, что люди поймут.
Отреагировали все почти одинаково: народ улыбался и качал головами:
-Ну и ну!
-Эдак Вы всех на автобусы пересадите.
-Не получится ничего. – Заговорил какой-то седой мужчина с лицом профессора. - Во-первых, автомобильным компаниям это не выгодно, а во-вторых, - он покосился на Президента, - против ограничителей чиновники возражать будут.
-А на спецмашинах ограничители можно не ставить.
Тут заговорили все:
-Им ставить бесполезно – все-равно снимут, вон, сколько раз пытались мигалки отнять – не вышло.
-Да-а, даже у МВД ресурса не хватило.
-Да что МВД? Это те же чиновники. И по-свойски позвонили, и все вернулось на круги своя. Если уж что-то менять, то с милиции начинать надо.
-А Вы что молчите Алексей Иванович?
Леха вздрогнул, все еще не понимая, что Президент обращается к нему, растерянно хлопал глазами.
-По-моему, у Вас были на этот счет какие-то предложения.
-Э-э…  Да. Извините – промямлил он, и вдруг выдал: -По-моему, то, что здесь сейчас говорили – полная ерунда и каменный век.
Гул голосов затих как по команде, и пятнадцать пар глаз воткнулись Лехе прямо в рот. Их взгляды были настолько физически ощутимы, что он даже поперхнулся. Но проснувшееся упрямство быстро прочистило горло и вытянуло губы в тонкую прямую линию. По затылку пробежал холодок, выветривая последние сомнения.
-Думаю, что рассуждать о том, как менять систему кусочками – совершенно бесполезное занятие. Я считаю, что наш вечный бардак не из-за традиций или пресловутого менталитета. Дело в том, что нам так ни разу не удалось создать настоящей двухпартийной системы, с тем, чтобы, кроме нынешней партии чиновников и олигархов была еще одна – нищих и обездоленных, то есть трудового населения.
-И кто будет второй партией? ЛДПР? А может коммунисты?
-Нет конечно. Политический разновес никому не нужен, а коммунисты слишком себя скомпрометировали. Есть более простой способ. Он очевиден.
-Какой же?
-Посудите сами: «Медведей» создал президент, значит вторую партию создаст…
-Точно! Вторую партию создаст другой президент!
Все повернулись к говорившему – парламентарию от коммунистов, известному своими критическими высказываниями.
-А Вы что, Сергей Иванович – заговорил Президент обращаясь к депутату-коммунисту, разделяете эту мысль?
-Я еще на думал, но первое впечатление очень неплохое.
-И из кого же прикажете набирать подобную партию?
-Не знаю, Михаил Юрьевич, тут все от партии зависит. Если правильные задачи поставить, то можно половину компартии перетащить. Наши-то бонзы давно себя дискредитировали, много народу, скорее не за коммунистическую идею, а против нынешнего режима к нам тянется.
-Режим менять я не собираюсь.
-И не надо, Михаил Юрьевич – встрял Леха, - можно я продолжу? Мне кажется, большинство наших бед от засилья бюрократизма: законы вязнут именно в руках исполнителей этих самых законов. Это вполне нормально: аппарат, как живой организм, защищает себя, кормит, и взращивает. Конечно, организму приятнее и проще жиреть в бездельи, чем трудиться в поте лица. А основа партии власти – эти самые бюрократы и есть; так что, какие бы задачи перед этой политической организацией ни ставились – все будет вести только к росту и укреплению этого аппарата.
-А Вы считаете, что укрепление государственного аппарата – зло?
-Нет, конечно, это – благо, только аппарат должен быть ловким и мускулистым, а не жирным и неповоротливым. Именно поэтому бюрократам, для поддержания формы, нужен конкурент – партия с социалистическим уклоном, делающая упор на развитие народного самоуправления, подчинения деятельности государства и частных лиц интересам всего общества. И если удастся создать такую партию – на этом балансе сил у нас многое получится.
Народ загудел:
-Да ну, трескотня одна!
-Было уже.
-И откуда такой прожектер выискался.
Президент кашлянул, и мгновенно все затихло:
-Ну что, какие есть соображения на этот счет?

Заседание продлилось еще часа два. По Лехиному предложению особых соображений никто не высказал, да и сам он очень плохо представлял эту кухню, так что ничем в организационных вопросах помочь не мог. Представители от «общественности», как и он, плохо разбирались в тонкостях, и могли лишь «фонтанировать идеями», а политики, хоть и были оппозиционерами, но уходить со своих привычных деляночек и лезть на рожон не торопились. Так что, нашлись другие темы.

В голове у Лехи был полный сумбур; домой почему-то поехал самой дальней дорогой, и по дороге, на каждой станции переходил из вагона в вагон, потому что никак не мог успокоиться и заставить себя еще целых пять остановок сидеть и разглядывать бегущую стену за окном метро. Ему понравились уютные кабинеты и ковровые дорожки, спокойная вежливость постовых на входе и негромкая деловитость, наполнявшая все здание, а главное – удивительное ощущение причастности. Но было и разочарование. Люди, решавшие судьбу всей страны, по большей части, были самые обыкновенные. Такие могли бы руководить бригадой грузчиков или отделом в обувном магазине. Нет, он и раньше понимал, что все люди в основном похожи, но все же надеялся на присутствие во властных структурах значительного числа выдающихся личностей.
Впрочем, были и исключения. Когда заседание кончилось, в холле к нему подошли двое из присутствовавших на заседании, но поговорить им не дали: невесть откуда появившийся Ген-Геныч, извинившись, буквально за руку оттащил его в сторону и подвел к одиноко стоящему в стороне мужчине. Леха еще на заседании приметил этого сухощавого, средних лет, человека с очень знакомым лицом. И только сейчас, когда их друг другу представили, он наконец узнал в нем Илью Шарипова - некогда знаменитого Знатока из бессмертной и до сих пор популярной передачи.
-Познакомьтесь, - Сказал Ген-Геныч. – Может так случится, что вам предстоит некоторое время вместе работать.
 Они пожали друг другу руки.
-Знаете, Алексей, - Без лишних церемоний заговорил Илья, едва помощник от них отошел. - Сегодня, пожалуй, уже поздно, да и у меня еще куча дел. Давайте встретимся и поговорим где-то на неделе. Уточним завтра, по телефону. Хорошо?
Они обменялись номерами, и вместе вышли из здания.

Как и обещал, Шарипов позвонил на следующий день и предложил пересечься тем же вечером, назначив местом встречи выход из метро Бауманская.  Леха не возражал, он плохо себе представлял, о чем они будут говорить, и какое место для этого может оказаться подходящим. Подходящим местом оказался пивной спорт-бар, и это было самое неудачное место для непьющего и некурящего Лехи. Он собрался было об этом сообщить Илье, но не решился, боясь испортить еще даже не налаженные отношения.
Несмотря на вечернее время, свободных столов было достаточно. Подошел официант. Есть не очень хотелось, но и сидеть за пустым столом было глупо, поэтому Леха заказал шашлык и томатный сок. Илья, заказавший себе  кружку пива и креветки, смотрел с недоумением:
-А ты что, пива не будешь?
«О! – отметил про себя Леха, - Мы уже на «ты». Тоже неплохо». А вслух сказал:
-Нет, я пива не пью.
-Тогда может что покрепче?
-Я совсем не пью.
-А что же сразу не сказал?
-Меня никто и не спрашивал. - Леха рассмеялся. – Да и что изменилось бы? Посидеть нам где-то надо, не в «Шоколадницу» же идти.
-Тоже верно. – Илья, не стесняясь, разглядывал Леху. –Давай поговорим?
Тот кивнул.
-Для начала давай определимся, кто что знает про эту затею. Ты как оказался в инициативной группе?
Пока Леха излагал свою незатейливую историю, принесли заказ. Илья тут же взял кружку, отпил половину, кхекнул и покачал головой:
-Нет, меня конечно предупредили, что ты из простых, но чтобы настолько!..
-В каком смысле?
-Не обижайся, я не имел в виду ничего такого. Просто не принято пускать в высокие кабинеты людей с улицы, непроверенных. Ты точно мне все рассказал? Может у тебя родственник какой-нибудь министр?
-Нет никого. Все - совершенно простые люди. А у тебя самого что, родня в верхах? Ты ведь тоже, вроде, не депутат.
Илья нахмурился, сверкнув черными глазами, но потом рассмеялся и ответил:
-Не депутат, это точно. Но тусуюсь там уже давно. Власть имущие, знаешь ли, любят иногда общаться с умными людьми. Своих аналитиков у них хватает, но это все люди на зарплате; а порой требуется взгляд на проблему со стороны, вот тогда зовут нас. А вот зачем ты понадобился – это вопрос.
-Понадобился и понадобился. Президент поставил мне задачу – на заседании озвучить свое предложение. Я это сделал. Если понадобится сделать что-то еще, думаю, мне об этом скажут.
-Президент?! Что, лично президент?
-Да, лично. – Леха перестал жевать шашлык, и даже приосанился. –Мы с Геннадием Геннадьевичем перед заседанием к нему заходили.
-Интересные дела. – Илья сидел, задумчиво разглядывая опустевшую кружку. Потом подозвал официанта и заказал еще. –Может, все же выпьешь?
-Нельзя, я – запойный алкаш. Четыре года не пью, и развязывать очень бы не хотелось.
-О-о! Закодировался?
-Да. – Зачем-то соврал Леха.
-И как? Говорят от кода крышу сносит.
-В слабоумии замечен не был. Сканворды и судоку решаю хорошо. – Леха засмеялся, а потом сменил тему. –А вот ты, Илья, что думаешь про дело, которым нам предстоит заниматься?
За столом повисла тишина. Принесли пиво. А Илья все сидел, смотря прямо перед собой. Потом заговорил:
-Я думаю так. Система управления, созданная в нашей стране, оказалась неэффективной. Есть правящая партия, в которой объединены практически все представители власти и крупного бизнеса. Есть оппозиция, прикормленная или прихлопнутая. Есть ручной парламент. Эдакая попытка копировать советскую схему. По идее, жесткая вертикаль с рычагами управления в руках президента должна работать… но не работает. На заседании ты правильно сказал про заплывший жиром аппарат. Но беда не только в этом. Партия, созданная для поддержания дисциплины и единства в рядах борьбы за государственные интересы, оказалась эдаким клубом по интересам, где уже совершенно официально чиновники закорешились с бизнесменами и между собой, а посему коррупция и беззаконие стали абсолютно легальными, по большей части, ненаказуемыми вещами. А кого стесняться? К ним же не принимают простых граждан – все свои.
А теперь, что президент Серов Михаил Юрьевич, что премьер Суриков Александр Сергеевич, не могут не понимать, что этот монстр ими созданный, даже если их не съест, то уж точно не даст самим управлять страной. Вот президент и бросил клич. Думаешь, он идеи для своей речи искал? Мне так кажется, что он свой электорат на предмет поддержки проверял. И, похоже, на что-то все же решился.
-Ты считаешь, что будут создавать народную партию?
-Народную – не народную, но все возможно. Хотя, могут возникнуть определенные сложности.
-Что, набирать не из кого?
-Да нет, это не самое трудное. Могут возникнуть проблемы с премьером.  Дело в том, что власть с большим трудом делится на число, больше единицы.
-Но ведь ты сам говорил, что это – в интересах обоих.
-Это говорил я - человек посторонний. Сухой расчет здесь не работает. Власть – наркотик похлеще водки и героина. А что такое зависимость – ты хорошо знаешь.
-Понятно. Интересно, все же, зачем нужен я?
-Ты, на мой взгляд, самая большая загадка в этом деле. – Илья подмигнул Лехе и засмеялся. – Ей богу, ничего в голову не приходит. Какая-то темная лошадка…  Темная лошадка. - Повторил он и нахмурился. - Ты знаешь, Леш, я возможно и ошибаюсь, но..., на всякий случай, будь готов к разочарованиям.
-Да что опять?! Вы с отцом как сговорились!
-Ага, значит я не первый? Ну вот, Алексей, слушайся старших.- Отшутился Илья и занялся остатками креветок.
Все было съедено. Илья посмотрел на часы и сказал, что ему пора идти. Расплатившись, они вышли на улицу. Илья пожал Лехе руку:
-Да, вот ещё что. Меня попросили помогать тебе на первых порах. Хочу дать совет. Ты свое предложение оформи как следует, сделай из него небольшой доклад и запиши на листочке,  а лучше выучи. Тебе скоро на другом заседании выступать, а мысли в слова толком не оформлены. Так что, сделай, Леш, срочно; и постарайся без вчерашних резкостей. Хорошо? – Развернулся и пошел куда-то в переулки.
Леха постоял немного, и отправился в сторону метро.

Начало седьмого утра в будний день – совершенно особенное время. В метро еще совсем немного народу. В большинстве своем – это рабочий класс, спешащий к семи часам на свои рабочие места, а потому передвигающийся по переходам и эскалаторам с максимальной скоростью. Несколько более медленно передвигаются люди с баулами и чемоданами: приехавшие ночью путешественники, и транзитники, переезжающие с вокзала на вокзал. Совсем вяло плетутся молодые люди и девушки с красными глазами и жестяными банками в руках – это расползаются по домам посетители ночных клубов. Ну и кто совсем никуда не спешит – так это бомжи, спускающиеся в подземку, чтобы погреться и поспать несколько часов в поезде, идущем по кольцевой.
Лехе предстояло добраться до Южного Бутово, а потому полчасика можно было спокойно подремать. Он сидел на угловой скамейке полупустого вагона прикрыв глаза, и думал.
Вчера, едва добравшись до дома после встречи с Ильей, Леха уселся за стол, чтобы записать свою будущую речь. Совершенно ничего не получалось: слова выходили какими-то корявыми, а мысли невнятными. Как же ему удалось на заседании? Ведь не готовился же толком. Но Илья говорит – «резко». А как правильно? Он уже был готов сидеть хоть до утра, лишь бы дело было сделано. Но все отменил звонок. Звонил Паша – давний Лехин приятель, благодаря которому, в общем-то, и решались, в последнее время, крайне болезненные финансовые проблемы. Несмотря на кризис и обилие всевозможных сервисных и строительных фирм, он умудрялся находить себе клиентов. Было ли дело в том, что работал Паша всегда очень качественно или в его личном обаянии, но большинство клиентов стабильно передавали того буквально «из рук в руки».
Познакомился с ним Леха еще в 80-е, когда работал слесарем на небольшом металлообрабатывающем заводике. В то время Паша был там электриком. Два молодых парня, только из армии, довольно быстро подружились, что совсем неудивительно, если учитывать средний возраст работающих на заводе, который составлял 50 лет. Дальше их пути разошлись, но  они порой нет-нет, да и встречались, то пивка попить, то просто пообщаться, а то и дела какие сделать.
В отличии от Лехи, успевшем сменить несколько профессий, Паша так электриком и остался; правда, мест работы тоже поменял немало. Последняя фирмочка, где он трудился, тихо лопнула, но у него, в общем, довольно неожиданно,  один за другим, начали подворачиваться частные заказы; и Паша решил, что будет искать постоянное место только когда кончится этот наплыв. Работать на себя было значительно выгодней, а выгоды он не упускал никогда, поскольку, в отличие от холостого раздолбая Лехи, был человеком семейным, имел двух взрослых сыновей, а еще дом где-то на Волге, в деревне, откуда была родом его супруга. Все это хозяйство он, худо-бедно, обеспечивал; пару лет назад даже купил младшему новенькую Ладу. Но Пашины сыновья уже встали на ноги, женились, и как-то раз, не то вспомнив ему детские обиды, не то просто потому что в двухкомнатной квартире стало слишком тесно, показали отцу на дверь, сняв все его возражения парой чувствительных тумаков. Пришлось Паше перебираться на квартиру к матери. Как ни странно, зла на сыновей он не держал, и помогал им деньгами через супругу, живущую с  сыновьями, кстати, как и он, на кухне.
Леха доехал до конечной и пересел на ветку легкого метро; проехал ещё остановку, вышел и осмотрелся: Паши еще не было. На часах было шесть пятьдесят пять. Зачем понадобилось приезжать в такую рань? Тот появился ровно в семь, подкатив на своей старенькой шестерке, коротко просигналил Лехе.
-Что так рано-то? – Забросив сумку на заднее сидение и усаживаясь в машину, спросил Леха.
-Хозяйке нужно на работу ехать, она нам ключи передаст и уйдет. Ты завтракал?
-Нет, не успел.
-Возьмем ключи и заедем в Макдональдс: я тоже голодный.
Через полчаса они уже сидели за столом и заправлялись перед работой.
-Ну и как тебе вредная пища?
-Брось, Леш, какая же она вредная? Хлеб, котлета, яичница – нормальный завтрак. А кофе, и правда, у них не очень, надо было колу брать.
-Да везде пишут, что эти фаст-фуды – очень вредная еда: все от нее толстеют.
-Ну, тебе это не грозит: сколько ни корми – больше не вырастешь. Или ты на меня намекаешь?
-Не то чтобы… - Засмеялся Леха. Паша, на самом деле, уже давно обзавелся приличным животиком, и хотя, время от времени пытался заниматься своей фигурой – вес постоянно возвращался.
-Ты знаешь, я ведь и без фас-фуда питаюсь практически тем же. Скажи на милость, какая разница между этой и нашей обычной едой? Вместо гамбургера я бы сейчас ел или яичницу с колбасой или котлету с макаронами. Тот же жир и углеводы. Ты ведь тоже, небось, не суши питаешься. – Паша подмигнул.
-А надо было бы. Вон, японцы, я читал, на двадцать лет дольше нашего живут. А все потому, что едят рыбу и рис.
-Рыба, рис… - Паша махнул рукой. – Без мяса долго не протянешь. А долгожителей много, потому что не пьют, как у нас. Начнут бухать как русские – на своем рисе, к сорока годам ноги протянут.
-Так уж и к сорока. Я, слава богу, жив-здоров, хоть и пил аж с училища, и, как ты хорошо знаешь, пил здорово.
-Знаю, знаю… Только тебе повезло - ты завязал вовремя. А скажи-ка мне Леха, много ли из твоих знакомых нашего поколения, и постарше, которые из простых слесарей да станочников, в живых осталось?
-Не знаю. – Леха задумался. – Кто-то умер, кто-то уехал. Я не вижу почти никого.
-Уехал! Куда уехал? В Америку?! Ты оглянись, из нашего поколения выжили только те, кто сумел к жизни этой приспособиться. Остальных дешевой водкой потравили, да списали. Ладно, пошли работать. Сегодня придется попотеть.
-Я догадываюсь. – Ответил Леха, поднимаясь из-за стола. Паша никогда не вызывал его, если мог справиться один. Предстояло сделать новую электропроводку в комнате, и закончить нужно было к приходу хозяйки. Задача не самая простая, но это не пугало, поскольку заработать должны были прилично.

Когда хозяйка вернулась, Леха и Паша уже сидели на табуретках посреди комнаты, готовые к отбытию. Инструмент был уложен в сумки, мусор собран в специально приготовленные мешки; о проделанной работе напоминали лишь новенькие розетки и выключатели, тонкий слой пыли на полу, да влажные полосы свежей штукатурки на стенах. Фирма веников не вяжет!
Но просто получить расчет и попрощаться не получилось. У работодательницы, похоже, выдался непростой день, и мастерам пришлось выслушать бесконечное число: «а чо это?»; причем подробные ответы ее никак не могли удовлетворить, поскольку она совершенно в этом не разбиралась. Колоссальный запас раздражения, принесенный с работы домой, мог вылиться во что угодно, если бы не Паша. Леха всегда завидовал его способности находить общий язык абсолютно со всеми. Мягкая улыбка и тихий спокойный голос крайне положительно действовал на самых нервных клиентов, а потому любые недоразумения снимались на раз, и люди старались заполучить такого милого электрика еще и еще. Обаяние сработало и сегодня, а они, уверив хозяйку в непременном гарантийном обслуживании и получив оплату, наконец, вышли на улицу.
-Ты по окружной или через центр? – Со слабой надеждой спросил Леха.
-Ну кто же в Медведково через центр ездит? – Улыбнулся Паша. –Эх, пивка бы сейчас! Жаль ты не пьешь – посидели бы.
-Посидели бы! Ты же за рулем. Слушай, Паш, а давай ко мне. Ты пива возьмешь, посидим – поговорим; потом ты заночуешь, а утром поедешь.
-Вот ведь! Лишь бы пешком не ходить! Два часа до твоей Таганки добираться будем. – Скорее для вида поворчал Паша. – Пива здесь возьмем – дешевле выйдет.
Они заехали в сетевой магазин, взяли пива, колы, сосисок и полуфабрикатов на ужин. Паша побаловал себя рыбкой.

Через час уже сидели за столом на Лехиной кухне.
-Значит, говоришь, в политику подался? – Спросил Паша, откупорив первую бутылку, и игнорируя предложенный стакан, припал к горлышку. – М-м-м, хорошо!
-Вроде того. – Леха вытаскивал сосиски из пакета, и укладывал их на стеклянную тарелку, с тем чтобы потом поставить в микроволновку.
-И чего, думаешь, есть какие-нибудь перспективы?
-Честно говоря, не знаю даже.
-Да ладно! Боишься, что рылом не вышел? Так, там наверняка депутаты и из простых есть.
-Но я то не депутат. Так – не пойми кто.
-Угу. А зачем же тогда ходишь?
-Да как-то само собой все получилось. Большие люди попросили, а мне отказать неудобно, и, вроде, интересно даже.
-Ага. Вроде того, как люди за новые ощущения деньги платят: музей, там, театр, кино… А ты, похоже, бесплатно развлекаешься. – Паша ехидно усмехнулся. - Ну что, тоже занятие.
Леха, не поняв сарказма, рассмеялся.
-Смейся-смейся. Про бесплатный сыр тебе напомнить?
-Да что вы, в самом деле! – Нахмурился Леха. – Папаша пугает, еще один… крендель, теперь ты вот. А объяснить никто не хочет. Может, ты, Паш, скажешь, на что вы все намекаете?
-Брось, Леха, не обращай внимания, просто сорвалось что-то с языка. Ничего конкретного я в виду не имел. Наверно, просто ситуация какая-то непривычная: ты – и президент! – Паша примирительно улыбнулся, и перевел разговор на работу. – А неплохо мы сегодня соседей хозяйки развлекли: несколько часов подряд двумя перфораторами в стену долбили. - И засмеялся как хорошей шутке. Леха тоже улыбнулся и полез доставать сосиски. Можно было есть.

От усталости ли, или настроение было такое, но после третьей бутылки Паша слегка поплыл. А в таком состоянии за ним водился один грех – очень любил порассуждать. Ох, помнится и ругались на него по молодости за это в компании: особенно если эта компания была где-нибудь в укромном месте, с бутылкой, да с одним стаканом. Нальют ему в очередной раз, он пить не торопится, а стоит со стаканом в руках и рассуждает о высоких материях; мужики все изведутся, дожидаясь своей очереди, но он вроде и не замечает – с важным видом мудростью делится.
Вот и теперь, Паша налил пива в высокий стакан, поднял его на уровень глаз и заговорил.
-Ты знаешь, Леш, думаю, карьеры тебе в политике не сделать, но раз уж тебе довелось туда попасть, ты должен объяснить президенту, или, там премьеру, что без духовности они ничего не построят: если постоянно не объяснять людям, что такое хорошо, а что такое плохо, если изо дня в день не показывать своим примером, как должно поступать в той или иной ситуации, то мы так и будем жить в этой грязи, разврате и ненависти, и не только ничего не построим, а сгинем, как Содом с Гоморрой.
-А что у нас с духовностью? Церковь, вроде возрождать начали, храмы строят.
-Церковь! Да у нас до революции вся духовность, не на этой церкви, а на староверах держалась, а не стало их – и ничего не стало. Я тебе не рассказывал: мой прадед купцом был, первой гильдии, из староверов. И вот что я скажу: настоящей основой торговли и промышленности были именно староверы, которые вели дело по чести и по совести, и никого зря не обижали. Это потом все перевернули и на первый план выставили жуликов да кутил, что по ресторанам, с цыганами неправедно нажитое просаживали, а от бога пудовыми свечками откупались. С них потом наши новые русские пример и брали. Ты думаешь, почему наше жлобье-олигархи по куршавелям бесятся? Остатки совести покоя не дают. Знают, что за каждым украденным рублем жизнь человеческая стоит, и ничем этого уже не откупить.
-Про совесть у олигархов – это ты, Паш, загнул…
Но Паша будто и не слышал, высосал пиво из стакана, вылил остатки из бутылки и продолжил:
-А про храм я тебе одну притчу расскажу.
Леха вздохнул: он знал привычку приятеля рассказывать притчи, порой путанные и совершенно непонятные.
-Ну слушай. – Продолжил Паша. - В одном городе жили люди не верящие в бога. И вот однажды пришел туда проповедник. Увидел, что творится вокруг, и сказал: «-Что вы делаете, люди?! Опомнитесь! Жизнь без веры темна и опасна! Вернитесь к богу, и спасите свои души для вечной жизни». Говорил он так красноречиво, что кое-кто прислушался к его проповедям, но поскольку молиться было особо негде, прихожан у проповедника оказалось немного.
Тогда святой отец пришел в магистрат и попросил денег на строительство большого храма. Там ему честно сказали, что денег в казне совсем мало, едва-едва наскребают на содержание домов призрения. «-Ничего- сказал проповедник, - этих денег нищим и так не хватает. А я оберну их, построю большой храм, и верну сторицей». На том и порешили. Святой отец не соврал: будучи довольно хватким человеком, он широко поставил дело, приносящее огромную прибыль. Выкупив монополию на поставку в город вина и табака, и договорившись с властями, он стал закупать самое дешевые и крепкие вино и табак, беспошлинно ввозить, и по очень низкой цене продавать жителям города. Через два года роскошный храм был построен. Правда, прихожан в нем не прибавилось: люди хорошо помнили, сколько нищих, оставшихся без тарелки супа, и пьяниц, отравившихся дешевым пойлом, погибло за время строительства.
Но святой отец не отчаялся, он продолжает служить в крытом золотом храме, проповедуя веру, добро и терпение.
Леха сидел и ждал – не последует ли продолжения. Так и не дождавшись спросил:
-И чего?
-Что?
-В чем смысл-то?
-Ну это про… э-э-э… - Паша с сожалением разглядывал опустевшую бутылку из-под пива, потом зачем-то спросил: – Что, больше нет?
-Нашел у кого спрашивать. – Хмыкнул Леха. – Так в чем же смысл?
-Какой смысл? А! Да неважно, забудь.
-Тогда пойдем, я тебе постелю.

Ген-Геныч позвонил в одиннадцать утра, и сообщил, что заседание инициативной группы состоится на следующий день. Спросил, подготовил ли Леха доклад, а напоследок огорошил тем, что за ним в восемь часов заедет машина. Это было нечто! Леха представил, как он на бронированном лимузине въезжает в ворота Кремля… Мечты сбывались, и выглядеть нужно было на все сто. Придирчиво осмотрел давно наглаженный костюм, поискал пятнышки на рубашке, отполировал ботинки. Потом открыл специально купленную папку и еще раз изучил приготовленную речь. Нужен был последний штрих: Леха позвонил брату и сообщил, что зайдет вечером, чтобы одолжить у него симпатичный кожаный портфельчик – предмет Сашкиной гордости. Еще раз взглянул в зеркало, и отправился в парикмахерскую.

Они ехали по Ленинградке уже второй час. Леха был слегка разочарован. И не тем, что машина оказалась не достаточно длинной для лимузина, или тем, что им не давали зеленую улицу, - водитель и так вел черную комфортабельную иномарку довольно быстро. Просто он опять не попал в Кремль. Его везли куда-то на далекую государственную резиденцию, все дальше от глупой мечты, и чуяло Лехино сердце – попасть в роскошные, сверкающие золотом, залы ему уже не доведется.
Машина съехала с трассы, и теперь дорога шла по очень живописным тихим, даже каким-то диким, местам. Лехе, родившемуся и прожившему всю жизнь в городе, путешествия в такую глушь выпадали очень редко, так что он вовсю крутил головой и даже немного опустил стекло, чтобы вдохнуть ароматного воздуха. Пахло лесом, сыростью и грибами. Запах отозвался в голове детскими воспоминаниями о пионерском лагере, прогулках в лесу, костре.

Резиденция, по счастью, довольно сильно отличалась от пионерлагеря, и там нашлось место, чтобы собрать двадцать человек за одним столом. В их компании прибавилось народу, но, как Лехе показалось, не было кое-кого из прежних. Хотя, он мог и ошибиться, ведь познакомиться ни с кем так и не удалось.
Повестку дня огласил лично президент, в нее входило: обсуждение вопросов, чаепитие, при желании - небольшая экскурсия по резиденции, на которой, в связи с государственными делами, он присутствовать не сможет.
Несмотря на довольно неформальную обстановку, это заседание, в отличии от предыдущего, проходило более организованно: по крайней мере, несколько докладчиков было назначено заранее. В начале слово дали какому-то дядечке с каменным лицом. В своей речи он обрисовал общую картину, сложившуюся в стране и на «внутриполитической арене», при этом говорил почти не шевеля ртом. «Интересно, - подумал Леха, - а прочитать по его губам возможно или нет?»
Затем настала очередь озвучить свое предложение Лехе. Тот хоть и выучил речь наизусть, был настолько зажат, что прочитал ее по бумажке, не отрывая глаз от текста до последней буквы. Когда он поднял свое красное лицо от стола, то увидел, что подобный стиль доклада воспринят всеми совершенно спокойно.
Было еще несколько выступлений, одно из которых касалось и Лехиного предложения. Затем началось обсуждение. Люди брали слово и спокойно высказывались; иногда президент вставлял фразу или просил кого-то выступить по какому-то вопросу. Заседание шло размеренно и чинно до тех пор, пока не дошла очередь до уже знакомого Лехе депутата-коммуниста, лысого и очень подвижного, а потому прозванного им за глаза Колобком.
-Я предлагаю, - начал он, - все-таки приступить уже к написанию программы будущей партии. И начать нужно именно с борьбы с бюрократизмом.
-Постойте, Сергей Иванович. - Неожиданно заговорил Президент. - Должен сообщить, что на данный момент мною разрабатывается проект устава и программа; она будет вам представлена в ближайшее время на рассмотрение. И, по моему мнению, борьба с бюрократизмом, при всей своей значимости, не стоит на первом месте: у партии будет масса других неотложных задач. Думаю, присутствующие меня поддержат.
Большинство дружно закивали. Но Колобок не унимался:
-Да вы поймите: если сейчас ничего не делать и все оставить, как есть - страна снова окажется на краю, и опять понесет невосполнимые потери. В 20 веке именно предательство переродившейся бюрократии приводило страну к краху дважды. В 17-м году, уничтожив монархию, а в девяностые – Советский Союз. Вы оглянитесь: от территории Великой Империи остались рожки да ножки, людские ресурсы истощены, а природных надолго не хватит, да и не удержать нам их: под пули скоро некого будет посылать.
-Если Вы о людских ресурсах, - невпопад влезла какая-то сильно деловая тетка, - то в нынешнем году, впервые за многие годы, у нас – превышение рождаемости над смертностью.
-Я не настолько циничен, коллега, - поморщился Колобок, - я говорю о том, что большой войны нам не выиграть по причине полной аполитичности народа, теперь не только чинушам, но и абсолютно всем плевать на целостность России. Можно сколько угодно говорить о том, что национальная идея России не нужна, но разговорами этой глобальной проблемы не закрыть, - он покосился на Президента и замолчал.
-Ну что же Вы, Сергей Иванович, продолжайте. – Прервал внезапно наступившее молчание Президент. – Я думаю, что нам всем будет интересно услышать новую концепцию национальной идеи.
-А нечего говорить, Михаил Юрьевич. – Вздохнул Колобок. – Такие вещи в одиночку не разрабатываются, тут всем вместе думать нужно.
-Понятно: опять одни разговоры. Может, по делу у кого есть?
-Можно мне?
Леха вздрогнул и посмотрел на сидящего слева от него Илью, тот поднял взгляд от стола и выпрямился:
-Я как раз насчет национальной идеи. Сергей Иванович прав: без национальной идеи нельзя не только войну выиграть, но в спорте победить, я уж не говорю о задачах коренной хозяйственной перестройки. За вождем, у которого нет идеи, не идут люди, государство без идеи не поддерживают другие государства. И это правило – простая человеческая психология: если ты не уверен в том, что делаешь, то, естественно, тебе не верят и окружающие, а стало быть ты никогда не добьешься от них элементарного уважения. Надеюсь, с этим присутствующие спорить не будут?
-А при чем здесь спорт? – Деловая крашеная блондинка опять блеснула эрудицией. – В спорте побеждает сильнейший.
Восточные глаза Ильи сверкнули такими молниями, что будь они материальны – пепел, оставшийся от блондинки можно было бы собрать двумя движеньями пылесоса. Он продолжил:
-Вокруг полно примеров: Наполеон провозгласил себя императором,  Францию – империей, и под это дело завоевал всю Европу и Египет, в бывшей метрополии ему, конечно, рога обломали, но это – дело десятое. Гитлер, фальсифицировав историю, буквально из пальца высосал национальную идею; однако благодаря ей в кратчайшие сроки поднял Германию с колен и, если бы опять не метрополия, завоевал весь мир. США объявил себя оплотом «мира и демократии», результат всем известен. Наверняка, у вас возник вопрос: а что это он Россию «метрополией» называет, разве были у нас колонии? Для тех, кто не знает, отвечу: да, были. Племена, завоевавшие и заселившие в 11 -15 веках Европу, часть средней Азии, Китая и Америки вышли с территории нынешней России. И «просвещенная» Европа веками платила дань нашим царям.
За столом дружно загудели:
-Да что он такое говорит?!
-Интересно, в какой школе так историю преподают?
-На редкость безграмотно!
- Это он Фоменко начитался!
-Я не закончил. – Повысил голос Илья. И уже тише, обращаясь только к Президенту. – Можно?
-Да, закончите пожалуйста свою мысль.
Все замолчали.
-Так вот, я рассказал Вам это вовсе не для того, чтобы начать историческую дискуссию. Я говорю о Национальной Идее. О том, чем может гордиться весь наш многонациональный народ, то, что может его объединить; та основа, на которой можно надстраивать национальные приоритеты и задачи, и то, что, в случае необходимости, нам придется, не дай бог, защищать с оружием в руках. – Илья помолчал, потом улыбнулся. – А история… Историю у нас привыкли переписывать всякий раз на новый лад. И, по-моему, лучше писать ее под себя, чем читать написанное чужим дядей.
Дальнейшее Леха слушал уже с трудом – с непривычки голова трещала от избытка эмоций и информации. Судя по прозвучавшим после выступления Ильи речам, в их компании оказались ученые, даже, возможно, историки. Тому принялись объяснять почему он не прав, и если бы не Президент, все обернулось бы занудной дискуссией. Видимо, время было на исходе, а посему всем было предложено выйти на улицу, чтобы уже там, на специально оборудованной веранде, попить чаю.
Леха никогда не был на правительственных дачах, турбазах или в охотничьих хозяйствах, и потому даже не знал, с чем сравнивать эту территорию. С одной стороны – природа начиналась прямо за порогом, но она была так благоустроена, что ловить рыбу, к примеру, можно было чуть ли не сидя в кресле. Это было воплощение мечты истинно городского жителя об отдыхе на пленере: чистый воздух и тишина, лес и озеро - все это в сочетании с максимальным комфортом и безопасностью…
 И тут Леха всем своим нутром почувствовал, какой страх испытывают эти люди от одной мысли, что могут потерять обретенный рай. Если он, не имеющий практически ничего, так трясется над своей убогой квартиркой на предпоследнем этаже, что готов грудью встать на ее защиту, то на что способны люди, вкусившие от такого пирога! Леха вдруг хорошо понял своих предков, не щадивших белых в Гражданскую: они отлично знали, что дворяне и капиталисты никогда не простят отнятых у них привилегий, и будут биться за них до конца. Так вот о чем говорили отец и Илья! Он чужой здесь, а с чужаками обычно не церемонятся. Лехе захотелось домой, чтобы побыть одному, и все обдумать. Он поднял глаза, и заметил рядом Илью который что-то ему говорил:
-Ты что, Алексей? У тебя глаза больные какие-то.
-Да голова раскалывается.
-Ну и что скажешь по прошедшему заседанию? Как публика? – Илья обвел глазами окружающих. В этот раз, и правда, было больше узнаваемых лиц: художник, тележурналист, режиссер. Режиссер как раз пытался заговорить с Президентом, но тот упорно не обращал на него внимания, делая вид, что занят беседой с каким-то депутатом.
-Ох, Илья, ничего я не понял: о чем говорили, чего решили…  Хоть ты объясни.
-Да я сам ничего не понял. Тут многие, как и ты, не совсем понимают, что происходит.
-Но люди, вроде, выступали, президент про программу партии что-то говорил.
-Программа дело хорошее. Но тут нужен лидер, и влиятельные фигуры, которые его поддержат. А здесь что-то странное – эти люди пришли, но так и не выступили. Короче, время покажет. Недолго уже осталось.
-Недолго - до чего?
Илья ответить не успел: не дожидаясь конца чаепития, Президент встал и начал прощаться - не то и правда срочно звали дела, не то режиссер его окончательно допек.
Президент уехал, это было как знак к отбытию: народ потянулся к своим машинам.

Утро следующего дня выдалось пасмурным. Леха отправился в фитнес-клуб без зонта, и на обратном пути с тренировки мелкий дождь мочил его стриженую голову. Физические упражнения хоть и добавили немного оптимизма, полностью мрачные мысли  разогнать не смогли.
Вчера, отправляясь на заседание, он мечтал, чтобы кто-нибудь из соседей увидел, как он садится в поджидающую его черную иномарку. На обратном же пути игривое настроении сменилось настолько мрачными мыслями, что он чуть было не попросил водителя высадить его у ближайшей станции метро, правда ограничился лишь тем, что вышел за квартал до своего дома. Непонятный стыд за какие-то еще несовершенные поступки, и холодное ощущение потерянного равновесия в душе не давали ему покоя, заставляя вглядываться в лица прохожих, ища в них проявление агрессии и порока. Мир вдруг перестал быть привычным и уютным, населившись безумцами, живущими вопреки всяким законам и элементарной логике.
Внутренний голос был тут как тут:
«-Береги крышу: сорвет – не починишь.
-Не понимаю, что со мной.
-Все просто: сунулся ягненок в клетку со львами.
-Ну, не съели же.
-А зачем им тебя есть? Не велика птица.
-Тогда что же меня так трясет?
-От страха конечно. Помнишь эпопею с последней работой?
-Ну.
-Все очень похоже: и там и здесь – чужой, и там и здесь мог оказаться не нужен, только на фирме ты не боялся, потому что знал, что на твоей стороне закон. А здесь это не работает, для небожителей действует закон тайги: «кто слабей – тем и пообедали». Вот ты посидел в этой компашке, и стало тебе грустно.
-И что делать?
-Выбор небольшой: если будешь им больше не нужен – попрощаются и все. А если для чего понадобишься – придется решать: или станешь как они – или уйдешь сам.»
Леха понимал, что сейчас ему нужен человек, готовый, если не помочь советом, то хотя бы выслушать. Наверное именно поэтому еще вчера он позвонил Валеньке, и получил от нее предварительное согласие на встречу в выходные. Сегодня как раз была пятница, и им предстояло наметить план возможного культурного мероприятия.
Созвонились только в двадцать три часа.
-Добрый вечер, Валенька.
-Привет, Леша. Как ты?
-Нормально. А ты?
-Все хорошо. Неделя только тяжелая была: устала очень.
-Завтра встречаться не передумала?
-Нет, конечно. А куда пойдем?
Леха предложил обычное: кино – кафе, с возможным продолжением у него. Валенька, в общем, не возражала, только спросила, не будет ли он против похода в торговый центр, мол, там и кино и кафе, а, если будет время, она успеет на минутку заглянуть в пару магазинов. Ну, какой мужчина откажет своей даме в подобной мелочи, и Леха дал согласие. Он вполне резонно подозревал, что наличие в торговом центре Ашана приведет к затяжному рейду по его рядам с последующей доставкой добычи к Валеньке домой, но возражать  даже и не собирался, именно сейчас нуждаясь в доброжелательном собеседнике как никогда раньше.
Леха опаздывал на встречу. Нет, он не проспал: на Тушинской нужно было быть в половине двенадцатого, а будильник прозвонил в семь. В половине одиннадцатого он уже стоял на пороге одетый, обутый, чистый и вкусно пахнущий. Ехать было минут сорок, так что в запасе имелась куча времени. Это и подвело. Леха решил внимательней рассмотреть себя в зеркале. В новеньком костюмчике, свежей голубой рубашке с галстуком он показался себе ужасно напыщенным, и понял, что более не к месту нарядиться было трудно. Переоделся быстро, благо обычная его одежда висела наготове, но перекладывание денег, ключей с разной мелочью из кармана в карман, и развешивание костюма на плечики отняло всю его фору во времени; поэтому до метро добирался чуть ли не бегом.
Вопреки опасениям, его опоздание на пять минут осталось незамеченным, поскольку  Валенька опоздала на десять. Леха ждал в центре станции, прислонившись к колонне и разглядывая выходивших из поезда пассажиров, и потому не заметил, как она подошла и взяла его под руку; он повернул голову, расплылся в улыбке, встретившись с ее глазами, и потянулся чтобы поцеловать. Валенька ловко уклонилась и потащила своего кавалера к подошедшему поезду: нужно было проехать еще пару станций, а потом пересесть на идущий до торгового центра автобус.
Леха хотел было сразу отправится куда-нибудь посидеть, с тем, чтобы за едой излить уже накопившиеся переживания, но спутница потащила его прямо к кассе кинотеатра, и только у самого окошка кассы спросила:
-Давай сначала в кино сходим, а? Я уже сто лет не была!
«Сто лет», на самом деле, составляло ровно две недели, именно столько времени прошло с последнего их похода в кино, но спорить не хотелось, поэтому он ответил:
-Давай. Только сразу предупреждаю: ужасы я смотреть не хочу.
Валенька надула губки:
-А тут на ближайшие сеансы только мультик и ужасы. Ну почему ты не хочешь? Боишься, да?
-Это я боюсь?! Ничего я не боюсь, просто и без этих фильмов в жизни ужасов хватает. Да и смотришь ты их: полфильма на экран, полфильма на мой рукав, и ойкаешь каждые две минуты. Не понимаю: что за удовольствие?
-Ладно-ладно, пойдем на твой мультик.
-Мой мультик… Я бы лучше вон на тот боевик сходил.
-Ну, Ле-еш! Он только через два часа! Ну ладно, не хочешь – вообще никуда не пойдем.
-Все, беру билеты на мультик. Последний ряд?
-Да. Попкорн брать будем? Если да, то пойдем быстрее – скоро сеанс начнется.

Мультфильм оказался довольно забавным, поэтому настроение у обоих было на высоте. Лехе ужасно не хотелось его портить предстоящим разговором, но другого момента могло сегодня и не случиться, поэтому он повел Валеньку прямо в кафе. Ему нравилось угощать эту сладкоежку ее любимыми пирожными с кофе и мороженым. Подождав, пока она закажет, Леха, чтобы не ломать голову, заказал то же самое, и замолчал, не зная с чего начать.
Валенька его опередила:
-О чем ты хотел посоветоваться? – Оказывается она прекрасно запомнила фразу, оброненную им в четверг по телефону.
-Понимаешь, Валь, я тут уже вторую неделю большой политикой занимаюсь…
-???
-Ну, там, в инициативной группе участвую; два раза с президентом встречался.
-Ты ничего мне не рассказывал.
-Не рассказывал, потому что не знал, что рассказывать, да и сейчас…
И он поведал Валеньке свою историю, с самого начала, и до конца, не забыв описать все свои чувства и мысли.
-Здорово! Прямо не верится!
-Думаешь, фантазирую?
-Нет, конечно. Просто не могу тебя представить на таком заседании. Жаль, что ты костюм не одел: очень хочется тебя в нем увидеть.
-Ничего особенного, почти так же, как и сейчас.
-Не, Леш, почти, да не так. Хочу представить, как ты там с президентом разговаривал.
-Да ну тебя, бог знает что на уме. Успеешь еще насмотреться.
-А чего ты сердишься? Хочешь посоветоваться – так советуйся.
-Хорошо. Мне нужно твое мнение. Как считаешь, стоит мне продолжать этим заниматься? И еще: что ты думаешь про все эти мои страхи?
-Можно, Леш, я этот тортик съем, а потом скажу? А то очень хочется.
-Можно. - Улыбнулся Леха, подвигая ей и свою тарелочку с куском фирменного торта, а сам принимаясь за мороженое.
Сладкоежка наслаждалась: маленькой ложечкой отламывала кусочки и отправляла их в рот, жевала с закрытыми глазами, а потом запивала капучино. Нет, ради такого дела политика могла подождать. Но блаженство не бывает вечным: обе тарелочки опустели. Валенька с какой-то детской обидой посмотрела на них, потом оторвала взгляд, тяжело вздохнула и протянулась за мороженым.
-Значит так, - начала она, - я думаю, что страхи – это твоя обычная мнительность, мне не верится, что страной руководят люди, лишенные элементарной порядочности. А если даже что-то там и есть, то, по моему твердому убеждению, человек должен заниматься своей жизнью, а не пытаться бороться с ветряными мельницами. Жизнь сейчас не такая уж и плохая, чтобы идти на баррикады и погибать неизвестно за какое будущее.
-А насчет первого вопроса?
-Все то же самое Леш. Любое событие нужно оценивать с точки зрения его полезности. Ты честно оцени свои возможности и прикинь, какое бы место мог бы там занять. Есть польза от этих телодвижений – вперед, нет пользы – брось и забудь. Я не слишком? – Валя подмигнула и рассмеялась.
Нет, подумал Леха, все-таки высшее образование дает о себе знать – она и рассуждает иначе, чем я, четче как-то. Он встал, обошел стол, положил руки ей на плечи и поцеловал в макушку:
-Спасибо.
-Не за что. – Она притянула его за шею и чмокнула в щеку. – В Ашан зайдем?

Утро выдалось прохладным и дождливым. Вставать и что-то делать не хотелось совершенно. Лежать бы на диване в полутемной комнате за задернутыми шторами, смотреть на беззвучные тени в телевизоре и ни о чем не думать. Но Леха встал, собрался и отправился в фитнес-клуб. Не то, чтобы ему так хотелось покрутить педали или помахать гантелями, просто он для себя твердо решил заканчивать с безработной жизнью. И материальные проблемы здесь были ни причем: в последнее время, благодаря Паше, с этим все было нормально. Просто в жизни нужна была стабильность: постоянное занятие, приносящее регулярный доход и, главное – ощущение, что ты не один в этом огромном городе, и кому-то нужен. А раз такое решение принято, то, во-первых, пора приучать себя вставать рано утром и выходить из дома, а во-вторых, надо было купить газет с вакансиями.
Так, начиная с понедельника, Леха просыпался ровно в семь, пил кофе, отправлялся на занятия, затем возвращался домой и садился к телефону. Если вызванивал что-то подходящее, то собирался и ехал на собеседование. Так продолжалось изо дня в день. Он знал по довольно обширному предыдущему опыту, что такой систематический и целенаправленный подход обязательно принесет нужный результат. К четвергу в наличии уже имелись четыре личных отказа; отказы по телефону он не считал, поскольку в зачет у него шли только встречи с работодателем с глазу на глаз. Выведенная опытным путем цифра собеседований, после которой результат наступал непременно, равнялась тридцати, так что Леха не переживал и методично штудировал газеты и журналы. Беда была только в том, что за время кризиса эти журналы сильно похудели, да и он уже успел выйти из любимого всеми кадровиками возраста – «до тридцати пяти». Впрочем, при должном настрое, и это не было препятствием, в конце концов, как не раз уже бывало, Леха готов был освоить еще какую-нибудь специальность. Про «кремлевские» приключения он старался не вспоминать, решив, что политическая возня – не его ума дело, а свою задачу он, в любом случае, выполнил.
Телефон зазвонил, когда Леха, после безуспешной попытки дозвониться по очередному объявлению, положил трубку, и сидел, перелистывая газету. Это мог быть кто-то из тех нескольких потенциальных работодателей, кому он оставил свой номер.
-Алло.
-Алексей Иванович?
-Да. Я слушаю.
-Здравствуйте, Алексей Иванович. Это Вас Геннадий Геннадьевич беспокоит. Очередное совещание инициативной группы состоится завтра в одиннадцать часов. Я надеюсь, Вы сможете присутствовать?
-Да, конечно. – Ответил Леха, и тут же про себя взвыл: «Идиот! Неужели трудно было отказаться?!»
-Хорошо, я Вас буду ждать. – И положил трубку.
Леха сидел тупо глядя в газету, и чувствовал, как деловой настрой и уверенность сменяется жгучей неприязнью к себе.
 Вот лох! Ну почему, прожив полжизни, он так и не научился говорить «нет»? Каждый может помыкать им, как захочет! Просто идеальная мишень для цыганок  и лохотронщиков.
Память услужливо подсовывала всевозможные случаи из его жизни, когда неумение говорить «нет» приводило к неприятным, а порой печальным для Лехи последствиям. Взять хотя бы один эпизод из его жизни, когда он, гуляя после армии, познакомился с девушкой. Ее звали Лариса, была она старше Лехи на четыре года и работала на одном из московских заводов по лимиту. Хваткая девушка, с хорошими формами быстро взяла его в оборот, и буквально через два месяца знакомства поставила вопрос о женитьбе ребром. Отказать он не смог. И напрасно все знакомые и друзья в один голос отговаривали горе-жениха, в деталях описывая, чем все это кончится; Леха, почему-то чувствуя себя перед Лариской крайне неудобно, считал своим долгом непременно на ней жениться. Истины ради, стоит сказать, что разрулилось все только благодаря Матери. Уже после того, как Лёшка сделал Лариске предложение, в Москву заявились потенциальные родственники – её родители; и была проведена встреча на высшем уровне, на которой обговаривались детали предстоящей свадьбы, а также дальнейшей совместной жизни. Помимо множества нюансов, естественно, всплыл вопрос о месте проживания молодоженов, и Лешкина мать категорически заявила, что, хоть и не против их проживания в её квартире, но прописана невестка будет только временно, и никак иначе. Несмотря на сдержанное возмущение сватьев, встреча закончилась вполне мирно; правда свадьбу вдруг отложили, а потом Лариска и вовсе растворилась, будто её и не было.

Отложив все дела, на следующее утро, ровно в одиннадцать Леха был на месте. Но случилась какая-то заминка: приглашенные на заседание не сидели, как в прошлый раз, за столом, а собрались возле закрытой двери нужной комнаты, дожидаясь какого-то сигнала. Кивком головы Леха поздоровался с Ильей, разговаривавшим с кем-то в сторонке, нашел свободный уголок, и встал там, скрестив руки на животе и краем глаза разглядывая деревянную панель на стене. Народу было, как и в первый раз, полтора десятка человек, кто-то из них стоял у стены, как Леха, кто-то вполголоса разговаривал по телефону или между собой. Вдруг к нему подошел один из присутствовавших. Леха его сразу узнал, это был Сергей Иванович, тот самый депутат от коммунистов, который поддержал его идею, Колобок.
-Здравствуйте, Алексей Иванович. Ждете?
-Жду. А чего мы ждем, Вы случайно не знаете?
-Президент задерживается, и нас попросили подождать.
-А, понятно.
-Вы уж меня извините, пожалуйста, за любопытство, но я тут навел о Вас справки. Вы ведь никогда политикой не занимались?
-Нет.
-Вот ведь странно: вы никем нигде не числитесь, и, насколько мне стало известно, перспектив Вам никаких не предложили, однако ходите сюда, как на работу; я уже третий раз Вас встречаю. Пожалуйста, Алексей Иванович, если можно, объясните мне: почему?
-Я и сам не знаю. Сегодня и идти-то не собирался.
-А зачем пришли?
Леха развел руками и честно ответил:
-Не смог отказать.
Колобку, видимо было не с кем поговорить, а в Лехе он увидел благодарного слушателя.
-Не смогли отказать? Думаю, совершенно напрасно.
-Почему же, интересно?
-Судя по всему, мы все пришли сюда совершенно напрасно.
-То есть, вы считаете, что заседания не будет?
-Ну, будет – не будет – это дело десятое, главное, что Президент сегодня вряд ли приедет.
-Вы что-то знаете?
-Нет, просто время президента распланировано так, что опоздания могут быть только в экстренных случаях, а такие случаи бывают нечасто; но это не главное: судя по некоторым признакам, в этом здании его приезда сегодня не ждут, а вот эта примета работает на сто процентов. – Он скупо улыбнулся и помолчав продолжил. -  Так что, похоже, Ваше предложение попало в долгий ящик. Как думаете, Алексей, будет у нас двухпартийная система?
-Думаю, что нет.
Судя по выражению лица, Колобок не ожидал такого ответа. Похоже, он определил для себя статус Лехи, в один момент забыв его отчество, и готовился перейти на снисходительно-насмешливый тон.
-Почему?
-Она здесь никому не нужна.
-Где здесь? В России?
-Здесь, это во власти. - Прямо глядя в глаза Колобку, проговорил Леха. – Вам тут и так хорошо.
-А вам не хорошо? – Не сдавался тот.
-Я не знаю, как хорошо. Но зато точно знаю, что вам без народа хуже, чем народу без вас.
В воздухе запахло конфликтом, но видимо, Колобок ссориться не собирался, поэтому тут же поменял тон:
-Ну-ну, Алексей Иванович, Вы как-то и меня вместе со всеми отделили от народа, а ведь я – народный депутат, и наша партия, в отличие от партии власти, за каждое место борется честно. Вот, Вы за кого голосовали на последних выборах?
-Не важно.
-Похоже, что не за коммунистов
«Не угадал». – Подумал Леха, и промолчал.
Время шло, но о них будто бы и забыли. Впрочем, никого, видимо, это особо не беспокоило: люди продолжали спокойно общаться друг с другом.
-Сергей Иванович, как Вы думаете, а зачем нас сегодня пригласили?
-Хороший вопрос. На самом деле, мне тоже интересно. – Колобок постоял, глядя на Леху, как бы раздумывая, и продолжил. – Вообще-то, как я понял, все эти наши заседания должны были привести к созданию новой партии под руководством действующего президента, с тем, чтобы впоследствии можно было перейти к двухпартийной системе. Но с самого начала все шло как-то не так, неправильно, что ли. Взять хотя бы Вас. Спрашивается: зачем было приглашать человека со стороны, когда для изложения идеи можно было назначить кого-либо из депутатов – сторонников президента, как всегда и делается. А дальше был сбор в загородной резиденции, когда все ждали конкретных шагов, коих не последовало. Ну и сегодня: мы опять в малом составе, ничего не решено, никаких резолюций нет, и президента тоже нет. Вопрос: а что же это такое было?
-И что же?
-Покер.
-Что?
-Ну, вся эта, так называемая политика – те же игры в песочнице: дети делят песок, отнимают друг у друга игрушки, дерутся, иногда даже что-то строят, но больше ломают. А здесь играют в те же игры, но на более интеллектуальном уровне. Вот и сейчас, видимо, президент захотел получить какую-то игрушку у товарища, а для этого сделал вид, что у него на руках имеется некий козырь. Короче, нами сыграли, понимаете теперь?
-Вроде бы понимаю. Интересно, а что это была за игрушка?
-Наверное, мы этого не узнаем; придется только гадать. – Колобок опять помолчал, уголок рта у него приподнялся. - Честно говоря, на что уж я стреляный воробей, но, на какое-то мгновение поверил президенту. Наверное, из-за своего идеализма. Конечно, многим совершенно ясно, что нынешняя система приведет только к правовому коллапсу. А президенту, юристу с академическим образованием, это должно быть понятно больше, чем другим. Однако, первое, что он сделал – внес изменения в Основной закон. Все! Это был как знак: делай, что хочешь – власти на закон наплевать. Теперь все мало-мальски весомые чиновники и коммерсанты устанавливают свои правила. А если верховная власть где-то и пытается рулить – ее особо и не слушают: замазаны все; к тому же, в случае чего, стрелочники всегда найдутся.
Леха слушал и с умным видом кивал головой, а сам думал: «Говорит какую-то ерунду: закон, чиновники, коллапс… Происходящий в стране беспредел лучше всего, наверное объяснил бы какой-нибудь дрессировщик собак: поставил себя хозяином – будут слушаться, дал слабину – хоть дубиной бей, авторитета не завоюешь. Да и много нас очень – за каждым с автоматом не встанешь. А делиться властью вы не будете: вон как тут у вас уютно: даже ждать приятно. Интересно, долго еще нас тут продержат, может, еще успею заехать в одно место, насчет работы?»
Словно в ответ на его мысли откуда-то появился Ген-Геныч и пригасил всех подойти.
-Господа, я должен вам сообщать, что намеченное на сегодня мероприятие отменяется. Президент просил извиниться, но по независящим от него причинам, он вынужден срочно изменить свой график, а потому приехать не сможет. О дне следующего заседания вам будет сообщено дополнительно.
Леха хмыкнул и отвернулся. «Ах, ах! Какая неожиданность! Ну и хорошо, только время потерянное жалко», - с каким-то облегчением подумал он. Потом встал в сторонке, дожидаясь, пока решатся все вопросы, и народ двинет на выход, с тем чтобы, наконец, уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Колобок неожиданно появился откуда-то сбоку:
-Ну вот, я же говорил.
-Вы были правы. Наше дело, похоже, закончилось.
-Жалеете? Сознайтесь, Алексей, Вам ведь все это понравилось.
-Забавно, конечно, но ведь это – не мое, и времени много отнимает. А мне надо работу искать: зима на носу, а я еще не устроен.
-А что, зимой работы меньше?
-Не на много. Но бегать в поисках работы по снегу и холоду не слишком приятно.
-Знаете, Алексей, Вы мне чем-то симпатичны, а у меня есть вакансия помощника. Хотите работать у меня?
-Нет, спасибо: для такой работы я не подхожу.
-Но все-равно, возьмите на всякий случай. – Колобок протянул Лехе визитку. – Если надумаете – звоните.
-Обязательно. – Ответил Леха, а про себя: «Ага, сейчас, буду я у тебя на побегушках».
Между тем народ начал расходиться. Леха, попрощавшись с Колобком, и на ходу кивнув, все еще разговаривающему с кем-то, Илье, направился к выходу.

На улице светило солнце. Оно освещало своими осенними лучами противоположный тротуар неширокой улицы. Лехе очень хотелось туда, чтобы взглянуть сквозь прикрытые веки на желтый диск, и ощутить его тепло. Но плотный поток машин не давал перебежать улицу, а переходов что-то не было видно.  Он так и шел вдоль дороги, глядя на другую сторону, и завидуя пешеходам, идущим под солнцем, и не замечающем его.