ИМЯ ТВОЁ12

ИМЯ ТВОЁ12
Евгений Вахромеев
/продолжение/

Правда и противник его не из робкого десятка. Этот  красивый молодой мужчина считался храбрым воином, прошедший в боях «огни и воды».  Выходец из Финикии, он восседал на своём черном коне в белоснежных одеждах, обвешанный золотыми бляшками.  Что очень выгодно выделяло его стройную фигуру и смуглую кожу.

Его горячий жеребец выглядел чистокровным породистым скакуном, выращенным специально для знатных воинов. Конь перебирал сильными ногами каменистую землю, поднимая негустую пыль, и, как бы насмешливо фыркал в сторону неоседланного коня. Который явно был выше и внушительнее своего противника.

Руфус, со всей своей мощью пытался наброситься на своего молодого противника, но тот, как оказалось, был хорошо подготовлен для своей защиты. Финикийца звали Махор, и его, не менее горячий нрав, не позволил греку завладеть инициативой. Он молниеносно обнажил свой короткий клинок, и принял предложенную схватку.

Сначала он пытался остановить безудержный порыв грека, налетевшего словно вихрь. Но потом и его клинок замелькал налево и направо, со свистом рассекая воздух. Его клинок сверкал на солнце, будто огненное колесо, спицы которого слились в сплошной круг.

Словно запах крови будоражил молодого воина, вид возбуждённого седока и лошади под ним, который как монолит надвигался на него…
         

А если у настоящего воина взыграет кровь безудержного азарта, он тут же забывает о любой опасности. Конь финикийца с полуслова улавливая команду хозяина, вздыбился, встав на задние ноги, готовый кусаться лягаться. Он своим громким ржаньем, издал неистовый клич, которым только и могут отличаться лидеры табуна…

Конь Руфуса, не менее воинственный , ответил противнику своей грозной стойкой на задних ногах, и, входя в лошадиный раж, стремился овладеть выгодной позицией, мастерски используя рост, мощь и силу своих зубов и передних копыт…

Лошади как бы сами подстегнули своих седоков, и схватка начала обретать условия жестокого поединка. И послышался звон боевых клинков,стремящихся нанести друг другу смертельные удары…

И тонкий маневр неоседланного коня Руфуса, помог ему избежать коварного косого удара, что на удачу спасло ему голову. Глаза финикийца горели огнём неуемного азарта, а губы в оскале обнажали белые зубы, что часто приводило противников в ярость…

Побледневшая Аннет вздрагивала при каждом взмахе клинков, что заставляло  часто прикрывать свои глаза ладошками. Она часто причитала знакомые молитвы всем своим богам.

Но битва только разгоралась, противники умело отражали каждый опасный выпад клинком, своими узорчатыми щитами, которые были закреплены на левой руке у каждого. И каждый сокрушенный удар клинка о клинок и о щит, отражался в юном восприимчивом сердце девушки… вызывая искры беспокойства.

Варфоломей с широко раскрытыми глазами с ужасом наблюдал за этой сценой, переживая за отца Аннет. Он готов был в любую минуту прийти на помощь отцу своей возлюбленной…
Его тело дрожало, словно от холода, и он не замечал, как небрежно наклонённый кувшин с водой струйкой изливал на него студеную воду, невольно охлаждая пыл впечатлённого юноши…

Апогей схватки подходил к пределу, что приводило многочисленных зрителей в неподдельный страх и ужас. Но этот страх только подстёгивал возрастающее любопытство любителей острых зрелищ.

Ведь это напоминало им недоступный для многих, бой гладиаторов.

Руфус первым почувствовал усталость борьбы. Сидя непривычно на неоседланном коне, он почувствовал, как его упорно теснят. Порою в нём просыпалась отчаянная дерзость, которая с недюжинной силой заставляла-таки противника отступить. Что придавало его азарту больше страсти и воинственной храбрости. И в решительные минуты противник был вынужден отступить… Тогда Руфус пятками больно давил на бока своего жеребца, который никак не мог сломить сопротивление низкорослого скакуна. И хлёстким щелчком, висящей на руке нагайкой, по морде каурого, хозяин с усилием заставлял того вновь вздыбиться. Ведь его жеребец тоже был обучен боевому искусству. И тогда конь с диким ржанием вцепился зубами в бок полнокровного скакуна.

Тут вся окрестность наполнилась таким сильным ржанием обоих жеребцов, что не только притихли любопытствующие зрители, но и сам финикиец неожиданно опешил.

И всё же Махор быстро оправился от такой дерзкой атаки коня противника, и он яростно заработал своим мечом. И если бы ни его искусство управлять боевым конём, он ни за что не смог бы овладеть этой невыгодной для него ситуацией. Его, сиюминутная оплошность, моментально сменилась на уверенность неутомимого воина.  Он с удивительной ловкостью вернул себе, утраченную было, позицию боя.

Сильный порывистый ветер развивал его черные кудри. Отблески солнца играли на всех бляшках его снаряжения, делая его вид красочно непобедимым. И своей красивой и статной посадкой, Махор вызывал особое восхищение невольных зрителей…

И в этот момент всадники сцепились в рукопашном бою, немного повозившись на дерущихся конях. Потом они свалились на землю, где они продолжали валять друг друга по пыльной дороге, при удобном случае нанося удары. От чего их лица были перепачканы грязью, смешанной с потом и кровью…

Неизвестно, чем бы этот поединок закончился, если бы не подоспели два легионера. Они сидели на дорогих конях и были «вооружены до зубов»… Они подъехали к дерущимся и ударами пик, заставили их прекратить драку.

Довольно чувствительные уколы пик охладили пыл противников. И они, тяжело дыша, но злобно глядя друг другу в глаза, всё же, прекратили драку, продолжая держаться за изодранные и испачканные одежды.

Когда они немного успокоились, оценивая обстановку, всадники приказали им следовать за ними...

/продолжение следует/

Всем Мир и Счастье!