А не встречал ли я вас, сударь, на картошке

Что такое "помощь в уборке урожая" - мало кто из "бывших" не знает. Особенно из советского студенчества. Веселое, я вам признаюсь, мероприятие.
Мы, когда на эту самую "картошку" ездили, отрывались в полный рост. Безо всяких тормозов. Вступали с деревенскими в драки по поводу и без повода, крутили любовь и пьянствовали насколько позволяли и не позволяли финансы.
 Я был тогда как все в таком возрасте и в те годы: волосы до плеч, мускулы наружу и постоянное желание сами понимаете чего. Круглые сутки непреходящего желания. Тем, кому сейчас по двадцать или в этом радиусе - меня поймут.

 Короче, стою на углу то ли бывшего амбара, то ли деревенского клуба, в который нас поселили и наяриваю на гитаре: " Сяду я на лавочку полный дермантин - все ребята с бабами, только я один..."
 Песня бессмысленная но зато бесконечная. Нам не нужны были тогда особо умные песни. Нам нужны были такие, чтобы все могли подпевать. И чтобы каждый мог присоединиться к "творчеству" по мере сил и способностей.
  Кто-то уже сбегал за самогонкой (студенты приезжали сюда не первый год и бабки готовились заранее) и всем весело. Глаза блестят, девочки жмутся к мальчикам и те, пользуясь моментом, потихоньку начинают их растаскивать по прелестям природы среднерусской полосы...

Мой дружок Сережа Голубев тоже, смотрю, шепчется с какой-то местной пышноволосой Кармен. Но потом резко поворачивается и исчезает в темноте.
Не выгорело, значит. Бывает.
Вскорости замечаю что я, как массовик-затейник и человек, чьи руки заняты музыкальным инструментом имею риск остаться в полном одиночестве. Точно как в этой бесконечной  песне которую пою.
 Минут через несколько глядь - все и разошлись, кто куда. Только "Кармен" с огромными глазами, из которых с мою сторону бьет этакая дикая восточная страсть. Оглянулся - никого. Значит, объект это страсти никто иной, как я. Возгордился, понимашь.
  А почему нет? Хлопец я был под метр восемьдесят, волосы до плеч, водолазка в обтяжку, мыщцы буграми. Не Ален Делон, конечно, но и особым уродством не отличался.
 Короче, плавно так снимаюсь с якоря и медленно, перебирая струны, направляюсь по тропинке к краю поселка. Луна, тишина, лес на горизонте. Сам краем глаза посматриваю - девчонка на месте останется или вслед пойдет.
Пошла...

 Вернулся в наш деревенский "отель" где-то под самый рассвет. Доволен, что мартовский кот. Улыбка до ушей и прочие приметы хорошего настроения и не зря потерянного времени.
И что я вижу? Сидит на железной колхозной кровати мой лучший друг Серега Голубев и горько весь расстроен.
Я к нему - родной, что случилось? Кто обидел? Щас морду начистим!
Он в ответ - я тебе сам начищу, и не только морду. Ты у меня девчонку увел.
- Как увел? Так она сама тебя отшила - я же видел.
- Какое отшила?! Я договорился, что пойду переоденусь. Секундное дело, штаны-рубашку погладил, прибегаю - никого! Мне ребята сказали, что ты с нею ушел. Я всю округу обегал - как сквозь землю!
 Етиж твою голь. У лучшего друга - прямо из стойла, как говаривал товарищ Бендер.
Ситуация "цейтнот". И ничем не оправдаться.
Решил я это дело старинным русским способом. Пошел к одной знакомой бабушке, взял у нее литр самогона, достал из под кровати привезенные из города удочки и уволок Серегу на речку.
 Там мы врезали по хорошему стакану, занюхали коркой хлеба и стали ловить пескарей на закусь. Они прелесть как хороши, когда на углях.

Такая вот история...