8. treatment, the

первое по-настоящему яркое впечатление здесь: бледные пальцы отделяют мандариновые шкурки от рыжевато-оранжевых долек, белое, накрахмаленное бельё и такое же небо, расчерченное тонкими чёрными ветками берёз - зимними. но снег - не такой уже белый, как простыни, на которых из-за моей неловкости расцветает оранжевое пятно мандаринового сока. за окном - другие корпуса, и мне видно, что и там сейчас - подобие тихого часа: выключен свет. пишу, положив тетрадь на подоконник, чтобы хоть что-то разглядеть. темнеет. по другую сторону бесконечного забора - жилые массивы, и я думаю: каково это - каждый день смотреть на психиатрическую больницу?.. или вот - каково мне, запертому в этих стенах, смотреть на дома, из которых люди могут выйти. и вообще - могут - в отличие от меня, скажем. в отличие от всех нас. многие вещи здесь становятся одновременно понятными и необъяснимыми - надо самому прочувствовать, чтобы понять их. здесь всё иначе совсем , только люди - те же. а я путаюсь, не узнаю их зрачков, не вспоминаю имён... теряя себя в зеркалах, отстранённо наблюдаю падение - не своё или, может, своё - не знаю, не задумываюсь над этим. лимонные корки - везде этот чёртов привкус - им даже потолок отдаёт (несмотря на его недостижимость, я знаю это).

"все такие молодые... так плохо... молодые не должны болеть /так/", - восклицает, глядя на меня, дежурная медсестра перед тем, как вкатить мне дозу рождественского веселья галоперидол и вытряхнуть на ладонь горсть таблеток - раньше всех, потому что мне очень плохо. потому что они меня всё-таки нашли и здесь, потому что они пытаются своими щупальцами влезть мне в мозг, потому что... просто очередной приступ, ну да.

с трудом вспоминаю, как писали на стенах - интересно, помнят ли нас ещё стены эти? интересно, помнит ли нас ещё кто-то/что-то - ну, кроме нас самих, разумеется. да и сами-то мы - помним?..
/ничего этого не знаю. ничего этого не хочу знать/


во рту чувствительные клетки сосредоточились на земляничном привкусе магнитного поля. лекарства работали - трижды в день я ел вместо десерта по горсти колёс - меня действительно вылечивали, я чувствовал себя человеком и без опиатов, другое дело, что только о них я и думал - тяга никуда не делась, конечно.
- не волнуйся, мы же лечим тебя от другого заболевания...
я сказал ей, что причиной моего пристрастия была лишь попытка почувствовать себя самим собой, и она в это поверила, вроде бы, но сам я себе не поверил.
несколько дней мороза я просидел в отделении, а после постепенно начало теплеть. так растаяла наледь на окнах, и теперь сквозь них можно было смотреть. вот только смотреть там было совершенно не на что.