Береги кошелек смолоду!

Я лежал на грязном полу, раздавленный тенью приплавившегося к лампочке комара и чувствовал на теле нежные толчки дрожи. Эта дрожь не имела ничего общего с простудным ознобом,  не состояла в тайных отношениях с молодой похотью, не играла в карты с физическим переутомлением, не дружила с банальным страхом. Оказывается, что я пошло мерз. Мерз, как дурак, лежа поблизости от пылающей батареи; мерз, перекатывая у себя в желудке смертельные объемы спирта. Я сотрясал комнату своим дурацким ознобом, как умалишенный болван, который грубо нарушает все законы природы. За таки деяния меня стоило предать инквизиционному суду, сжечь на костре, оплевать католической слюной тлеющий прах. Проклиная себя страшными гадостями, я постепенно поднимался на ноги. Вскочив я резко, как макушечная шишка, я бы тотчас повалился мертвым - бледнеть и истлевать. Но мне несказанно повезло, и я просто упал в обморок.

Знаете, было б здорово, если потеря сознания была бы дверью в какой-то лучший мир, в котором можно было бы найти новый, совершенно революционный напиток. Да, увы, как вздохнул бы дрожащий над каждой моей родинкой доктор В***, но и к счастью, как весело настроился бы я, моя плоть была далеко неравнодушна до алкоголя. Мне были доступны любые вина, лучшие сорта коньяка, вкуснейшие марки пива, и, что давало мне преимущество над всеми вокруг – я не мог спиться, ибо не желал. Я контролировал содержание спирта в крови до той метки, когда рассудок уже переходил во власть бога пьянства, если такой и есть, и потому мог пить и наслаждаться до тех пор, пока мои почки и вся выделительная система, как бы вам и не нравилось это сочетание слов, не превратились бы в сопливые сгустки ткани. Пока что я имел власть над своим телом не в полную силу; мне еще предстояло множество тренировок и экспериментов, пока я бы не смог пить настоящий спирт, вовремя сгоняя ненужное сразу в мочевой пузырь. Ох, и дернул же меня черт перепрыгнуть все ступени разом и влить в себя эту дрянь!

Я открыл глаза и ужаснулся. Мой нос будто скрутило судорогой, я не мог дышать и ртом. Испарения смеси пота, мочи и перегара заполнили комнату настолько плотно, что, казалось, можно было плыть по воздуху. Я осознал, что я стал настоящим пьяницей. Я приподнял спину с пола и стал неистово вращать головой, ища глазами бутылку чего-нибудь спиртного, чтобы сбить дикую боль во всем теле. Не найдя ничего подобного я решил пока не отчаиваться, а стал мысленно прогонять все события, произошедшие до моего убогого грехопадения.

Я был окружен толпой веселых гостей, которые приняли пари, что я выдержу испытание дьявольской водой. В моей руке была зажата ручка огромной бутыли, из которой прямо в горло летел самый настоящий спиртопад. Мое горло превратилось в жерло вулкана, по пищеводу вниз стекала лава, прожигая дыры в желудке. Поначалу я фильтровал свою кровь, справлялся с жаром в теле, но совсем скоро я превратился в беспомощного раба. Я бросил бутыль на пол, толстые стенки стекла захрустели, но не лопнули. Я заплетался в ногах, нес бессвязную чушь, ронял вазы, ложился на испуганных людей. Я все еще имел силы мысленно умолять себя опомниться, но плоть бешеной хваткой стащила рассудок с трона и отбивала ногами все его попытки встряхнуться. Тут я ослеп. Может быть это слишком торопливое суждение, но вряд ли масляный калейдоскоп можно назвать окружающим миром. Я дополз до какой-то пустой комнаты, не помня уже ни дальнейшей реакции гостей, не своего пути, и упал на пол, взорвав полки с мелкими безделушками черной волной пыли.

Сейчас я лежал в ужасном состоянии, сломавший нос, разбивший губы, отбивший руки и ребра. Лежал на полу какого-то из подвальных помещений моего большого дома; пол был застелен ковром. Я снова странно продрог, поэтому решил стянуть с пола кусок ковра и завернулся в него, став выглядеть как смешная гусеница. Вдруг я понял, что потерял смысл жизни. У меня было много приятелей, были и друзья. Все они сегодня или уже вчера находились в моем доме, справляли какой-то праздник вместе со мной. Я славно уничтожил самого себя, превратился в грязное животное. Я поднялся на ноги и прошел до шкафа. Там мне попался заряженный пистолет, которому грех было бы удивляться. Недолго колеблясь, я взял его и многозначительно посмотрел в дуло. Свет лампочки отразился внутри стального цилиндра так, будто я заглянул в глаза самого дьявола. Эта мысль позабавила меня, и я нажал на курок. Свинцовая стрела вонзилась в мой лоб. Падая на пол, я проносился по недавним событиям. Вот я сижу в кресле, в темной одинокой комнате. Никаких гостей, никакого волнения. Держа огромную бутыль в руках, я залпом влил в себя жидкую гадость. «Я убил себя зря…» - промелькнуло в сознании моего кочующего в ад естества. Я расхохотался. Убитый собой, оставивший тело, я расхохотался. Вдоволь посходив с ума, я открыл глаза и очутился в своей комнате. Включив ночник, стирая пот со лба, я улыбнулся. Главное, что с этой минуты я точно бросил пить. Пусть и не своей волей, зато так изысканно, с особой историей, раздавленный тенью приплавившегося к лампочке комара.