Глава 11 истина, приходящая через сон

                ГЛАВА 11 « Истина, приходящая через сон»


— Да-с. Рухнул Храм старой веры. Нет больше жертв! Мы-с бог богов Ульхет Сан Фирт Неотразимый, будем проникать в сердца и испытывать внутренности, чтобы воздавать каждому по путям его и по плодам дел его!
— Ты замолчишь или нет? — Спросила я Ульхета, хлопая себе ладошками по ушам, чтобы понять — оглохла я или ещё не совсем.
Но Ульхет не унимался:
— И какой вывод из всего этого мы сделаем-с? Всему свое время. Да-с. Несомненно и безоговорочно! Всему своё время! — Ульхет покивал головой. — Время убивать, и время врачевать, время разрушать, и время строить, время войне, и время миру, и всё это – суета сует. — Кот пересыпал песок из лапы в лапу. — Потому что всё идет в одно место. Всё произошло из праха и всё возвратится в прах. Да-с, печальная картина. — Трагическим голосом прошептал Ульхет и притих.
Мы сидели на руинах Зиккурата. Среди желтого песка и темного бархата небес, кроме нас с Ульхетом, никого не было.
Существа рассеялись по пустыне, и их  было не видно. Не знаю, сколько времени мы сидели на этих руинах, но ярко-голубое небо стало невыносимо темным. Мрак сгущался вокруг нас, и прохлада окутывала всё плотней и плотней наши тела.
— Интересно, а что бывает с теми, которые нарушают основные законы вселенной? — Ульхет смотрел на меня своими фосфорическими  зелеными глазами, и ожидал ответа.
— Нарушение закона карается смертью. — Вздохнула я.
— Да-с…тут уже не до изменения сущностей. — Вздохнул Ульхет. — А, впрочем, и это суета. Нет памяти о прежнем.  Да, и о том, что будет — не останется памяти.
— Да, хватит нудить! — Я толкнула плечом Ульхета. — Нужно надеяться на лучшее!  Может, не всё так плохо?
— Конечно, не всё так плохо. — Кивнул Ульхет. — Всё намного хуже, чем можно представить! Да и, вообще, сетование лучше смеха, потому как при печали лица – сердце делается лучше. Будем оплакивать, рухнувший Зиккурат, и созидать свое сердце. — Кот почесал себе за ухом и зевнул.
— Знаешь, если бы Зиккурат был ключевой точкой, то после его разрушения, мы бы оказались в том месте, откуда нас перенесло сюда. Значит, Зиккурат не является ключевой точкой. — Я попыталась отвлечь печальные мысли Ульхета и перенести его горестные рассуждения в другое русло.
 Ульхет немного оживился:
— Тогда  пустыня — ключевая точка! — Подхватил он. — Или, быть может, вон тот жертвенник? — Кот кивнул в сторону сожженного жертвенника. — Мы спасли жизнь теленку, и на этом наша миссия окончена.
Ульхет поднялся на задние лапы и поклонился:
— Благодарим за внимание. Мы спасли безвинно убиенного теленочка! Гром аплодисментов! Где наши восторженные зрители? Быть может, вы хотите повторить на бис разрушение Зиккурата? Ну, же…смелее, проходим - не стесняемся! Для кого мы старались? А судьи - кто?
Я рассмеялась:
— А зрителей-то нет, как, впрочем, и судей! Все разбежались по домам своим!
— Ошибаешься, Го, я давно за вами наблюдаю.
Я обернулась и увидела своего отца.
Он стоял на вершине рухнувшего Зиккурата. Как я по нему скучала, как мне его не хватало! Я вскочила тут же на ноги и бросилась к нему:
— Па-а-ап! — Я карабкалась ввысь, к отцу. Но он сбежал ко мне быстрее, чем я смогла доползти до него:
— Тише, дочь моя. Я с тобою. — Он потрепал меня по моим волосам, как и прежде, и, прижав к себе, поцеловал в макушку.
— Мы-с рады приветствовать тебя. — Ульхет присел в реверансе. — Удивительное дело! Ты  как раз вовремя! Никогда не спешишь, но, заметьте, никогда не опаздываешь! — Кот игриво подмигнул моему отцу и продолжил свою речь. — Представляешь? Тут стихийное бедствие! Гром, молнии, Зиккурат рухнул, мы едва спаслись сами и чуть спасли телёнка однолетнего без порока! Сидим и не знаем-с, что делать, куда бежать, где спасаться?! Но наш гнев был праведен! Телёнок, правда,  сгинул куда-то в неизвестном направлении, но мы-с  знаем, что верою нашей он жив!
— Видел я и гром, и молнию, и телёнка. — Улыбнулся отец.
— Пап, ну, я же не хотела разрушать Зиккурат, я нечаянно. — Начала оправдываться перед отцом  я. — Молния вышла из-под контроля. Что теперь будет? — Я заглянула в глаза отца.
— Зиккурат разрушил я. Не переживай по этому поводу.  А я имею полное право его разрушить. — Ответил отец.
— Как ты? Но тебя тут не было! И, вообще, как ты оказался здесь? — Засыпала я его своими вопросами.
— Ты задаешь слишком много вопросов. Наверное, пришло время тебе кое-что рассказать.
— Рассказать?
— Да. Всему своё время. Нельзя понять вкус спелого яблока, когда питаешься зелёными плодами.
Ульхет поскрёб себе лапой за ухом и пробурчал:
— А когда вообще ничем не питаешься, то можно и дух испустить, так ничего и не поняв.
Отец посмотрел на Ульхета и сказал:
— Не единой пищей насыщаются, а всяким словом…
Кот закрыл уши лапами и зажмурился:
— Ой, ну началось! Вот не надо нам-с этого… мы без слова как-нибудь проживем.
— Без слова нельзя. — Сказала я. — Ты же и минуты помолчать не можешь!
— Ну, конечно! Куда уж нам… в начале было Слово и Слово было у… в общем-с…сами разбирайтесь у кого, что было, чего не было, а мы-с есть хотим! Где наш жертвенный теленочек? Убежал? — Ульхет забрался на самую вершину разрушенного Зиккурата, и стал всматриваться во мглу.
— Нету! — Сообщил он нам. — Не зги не видно. Вот и верь после этого некоторым…Нечестивцы! Злыдни! Прохиндеи! Сначала изваяют тебя, свечками окружат, пыль сдувают дважды в неделю, тряпочкой морду протирают, кланяются почтительно так, в общем, уважают! Жертвы там всякие приносят! Поесть, попить – всегда рядом. А потом… при малейшем шухере! Ау! Вы где? Где, мы-с спрашиваем, жрецы и жертвоприношения? Маловерные! Подумаешь, молния в Зиккурат долбанула, так что теперь нас без пропитания оставлять? А где поклоны и уважение? Где?  — Кот театрально заломил лапы и пустил слезу.
 — Нет. Нет веры в этом мире. Легко ставить свечки и пыль стирать, когда тихо и спокойно, когда желания исполняются!  А вот, когда всё рушится и ломается? Когда всё в мире против вас …Вы где? Коснись нечестивых несчастие – и нет их! Позашивались кто куда …и нету их…и наплевать им на бога! — Тут Ульхет повернулся к нам и низко поклонился.
 — Свои шкуры побежали спасать. — Сообщил он. — Им все равно, что под руинами их божество лежит, позабыто, позаброшено, оставлено на произвол судьбы… Храм рухнул и бог вместе с ним. Они-с себе потом нового бога изваяют! Да-да-да, и новый Зиккурат выстроят! И снова будут лбы расшибать, и коров на кострище палить. Всем видом своим, показывая, как раскаялись они, и вину свою осознали. Злыдни, ходящие во тьме! Проклят мир сей…Проклят! Уходим мы-с отсюда! Все вы, которые возжигаете огонь, идите в пламень огня вашего сами! Это будет вам от руки бога вашего, покинутого и забытого вами! В мучении умрете!  Вот и всё слово…
Ульхет слез с вершины руин, низко поклонившись мне и моему отцу, добавил:
— Мы-с ходим, бродим по разным мирам, по разным временам, желания-с исполняем, материализуем энергию, мы-с и без вас как-нибудь проживем. А вот проживете ли вы без нас, великого и неповторимого Ульхета Сан Фирта Неотразимого? Вот в чем вопрос! Ваши желания так и останутся нереализованными, ваша энергия никогда не материализуется! Потому что нам-с нет до вас никакого дела!
— Ульхет, ну ты и загнул, типа, от тебя все зависит? — Я рассмеялась.
— Ну-с, допустим не всё, и не от нас. Но они-с же ничего, кроме своих желаний не видят! Рабы! Рабы своих желаний!
— А может так и надо?
— Быть рабом своих желаний? Ты, вообще, видела, к чему приводят их желания  и мечты? Ты же слышала их мысли …их желания сиюминутны - это порыв …и цена этому порыву – жизнь. — Ульхет махнул хвостом и как-то грозно рыкнул.
—  Ну, а  почему они не желают чего-то другого? Почему их сердца так жестоки?
Тут отец снова обнял меня и сказал:
— Знаешь, Го, я должен тебе многое рассказать. И здесь самое удачное место.
Мы уселись вновь на руины. И странное дело – тьма отступила от нас. И ночной холод, который пытался плотнее окутать и пронзить каждую клеточку сознания исчез тоже. Рядом с отцом было тепло и уютно, даже на руинах. Ульхет улегся у наших ног, и, широко зевнув, муркнул:
— Сон заменяет еду! Мы-с будем спать. Мы-с вашим секретам не помешаем-с. И если наше-с ухо что-то услышит. И, потом, в других временах, в других мирах с нашего-с языка слетит какое-то слово, а Ульхет Сан Фирт никогда не врёт, то вы скажете,  что-с Ульхет спали! А мы-с ответим, что даже через сон приходит истина…
— Хорошо. — Отец засмеялся. — Пусть будет так. Сон пророка свят!
— Да-с! Сон пророка свят! Мы-с спим и удивляемся милости твоей. Как многочисленны дела твои! Всё сотворил ты премудро, и земля полна произведений твоих. Все они, — Ульхет приподнял свою голову и махнул лапой куда-то вдаль, где виднелся сгоревший жертвенник. — Все они от тебя ожидают, чтобы ты дал им пищу их в свое время. Даешь им – и они принимают, отверзаешь руку свою – и они насыщаются благом. Сокроешь лице твое – мятутся. Отнимешь дух их – умирают, и в персть свою возвращаются. А пошлешь им дух твой – они созидаются. И ты обновляешь лицо земли. Да-с. Истина приходит через сон. Иначе, как её уразуметь? Иначе, как вострепетать? Иначе, как заглянуть в свое сердце и узреть там камень?