Глава восемнадцатая. Учителя тоже люди Просто с пе

Глава восемнадцатая.
Учителя – тоже люди.
(Просто с первого взгляда это незаметно.)

Из дневника мисс Бендетт. (Перевод с английского).

12 сентября, 1999года. 2 часа утра.
Его холодные голубые глаза источали лед и ненависть…Его бесцветные лохматые брови грозно топорщились! Длинный и горбатый орлиный нос мрачно морщился, шмыгая и сморкаясь в грязный клетчатый носовой платок! О, мой герой, как я хочу, чтобы ты сжал меня в железных тисках своих волосатых грубых лап! Чтобы наши языки, твой варварский русский и мой утонченный английский, слились воедино! Чтоб ты дохнул своим водочным перегаром на аромат моих французских духов! И к чертям всех морских свинок!
***
На следующий день с утра был вторник. Пионерскую побудку ровно в восемь часов нам устроила директриса.
-Это она! Опять она! Шлюха английская! – проскрежетала Лукавья, без предупреждения вваливаясь в наши апартаменты.
Подняв голову с подушки, я задумчиво осмотрел тетю Лоуренс с головы до ног. 
-Да Вы только посмотрите, что о Вас пишут! – тем временем разорялась Поликарповна.
-А что пишут обо мне английские шлюхи? – с любопытством поинтересовался я.
-А вот Вы спуститесь в класс, и сами увидите! – загадочно пообещала тетя Лоуренс.
Зайдя в пустой класс с длинными рядами парт и солнечными зайчиками на потолке, я огляделся, как и подобает каждому добропорядочному Шерлоку, если он, конечно же, еще и Холмс впридачу. На зеленой доске я обнаружил позорящее меня объявление:

                Контрабас   +      Англичанка         =           Любовь!!!

Прочитав надпись еще раз, я понял, что про меня здесь нет ни слова, а задеты только чувства Контрабаса и достоинство некоторой мистической Англичанки. Всего же англичанок, по моим подсчетам, в лицее было девять человек. (Вместе с американками, но не считая француженки, итальянки и немки.)
-И которая из англичанок ухитрилась влюбиться в мой Контрабас?! – польщенно спросил я у подоспевшей тети Лоуренс.
-Мисс Бендетт! – без колебаний ответила мне директриса, - Весь лицей видел, как она с вами в комнате запиралась!
Я не стал уточнять у тети Лоуренс, видел ли весь лицей, как я уронил из окна упаковку презервативов, когда мисс Бендетт застала меня врасплох, впорхнув без стука в мою комнату.
-Вы поосторожней с этой Бендетт! – тем временем прокаркала Лукавья, - Она поругалась с мисс Мак Кей, и на следующий день Мак Кей сломала себе ногу!
***
Из надписи на доске и слов директрисы я понял только одно. Что мисс Бендетт и вправду была очень подозрительной личностью. К обеду мои подозрения насчет мисс Бендетт усилились настолько, что я почувствовал себя готовым к идее обыска в ее комнате. Нескромные взгляды, которые то и дело бросала на меня мисс Бендетт, наводили на еще большие подозрения. Конечно же, я не мог привлечь ее к судебной ответственности за ношение прозрачных кофточек без лифчика в рабочее время. Мини-юбки тоже никем и нигде не карались по закону. И только мужчина, соблазнившийся в рабочей обстановке чересчур откровенным вырезом прозрачной маечки, вполне мог быть уличен в своей преступной сексуальности. Никакой судья в мире не мог бы заставить мисс Бендетт носить лифчики в судебном порядке. (К тому же, надевать лифчик нашей англичанке было просто не на что, как я уже успел заметить. Может, именно поэтому мисс Бендетт с успехом обходилась без лифчиков.)
***
Перед ужином подозрительная англичанка надела ярко-красное платье с огромным вырезом спереди и сзади. Так что мои подозрения по поводу мисс Бендетт возросли еще раза в два. От подозрительности у меня совсем пропал аппетит, и я не смог съесть три порции пшенной каши подряд, как обычно.
-Если предположить, что мисс Бендетт расправляется с учительницами из любви ко мне…то есть, чтобы устранить конкуренток, то почему она начала заниматься этим еще до знакомства со мной? – удивленно спросил я у своего друга, когда мы выходили из столовой.
-А она заранее готовилась! – с энтузиазмом предположил Сыщик Отара.
-А почему одним из первых пострадал сторож Петрович? Неужели мисс Бендетт могла подумать, что у меня такой плохой вкус?! – резонно возмутился я.